Измена. Месть подают холодной (СИ)

Глава 15. Выход есть всегда

Вот и её истинное лицо, её голос без прикрас и образа невинной снежной девы. Я слышу насмешливые нотки и ясно представляю её лукавую улыбку прежде, чем оборачиваюсь и на самом деле вижу лицо сестры.

Лисанна выглядит чуть ли не счастливой. Заложив руки за спину и склонив голову к плечу, она смотрит на меня, широко улыбаясь.

— Я хорошо помню её. Мы встречались, когда ты ездила на каникулы в Вайшну к своему жениху и брала меня с собой. Веспулу невозможно забыть, ну, если не воспринимать людей, как Эйван, — весело щебечет она.

Врать, что Лисанна обозналась, бесполезно, к тому ложь же вызовет у неё новый приступ любопытства. Как же поступить?

— О, не переживай, — щебечет она, прежде чем я успеваю открыть рот. — Я никому не скажу. Это ваши маленькие секретики. Я сказала это, просто чтобы привлечь твоё внимание и обозначить, что я тебе не враг.

От ей наглости с моих губ невольно срывается смешок. Я смотрю на неё с иронией и изумлением одновременно.

— Ты не враг? — переспрашиваю, разводя руками. — Да, наверное, враг — слишком сильное слово. Ты предательница, Лисанна. Для дахраарцев это хуже, чем самый отпетый кровный враг.

— Ой, да брось. В чём я предала тебя? — спрашивает она, обиженно надувая губы.

— Даже не знаю. Может, увела у меня мужа? — иронизирую я, а сама размышляю, зачем вообще разговариваю с ней. Всё же действие огня не до конца выветрилось, так что я достаточно пассивна.

— И сделала тебе одолжение. Не благодари, — хихикает она и направляется к лестнице. На ходу она бросает через плечо: — Я сделаю всё, чтобы закончить ваш брак.

Переполняющие меня эмоции душат. Как такое могло уродиться в нашей семье?

— Зачем? — срывается с моих губ. — Зачем было рушить мою семью, разрывать моё сердце? А о чести Игельстрёмов ты подумала? Кто согласится взять тебя замуж, если эта история всплывёт в обществе?

— Я сестра ёрмунганда! — восклицает Лисанна. — Всегда завидная невеста.

— Винсу было бы за тебя стыдно.

— Так не говори ему ничего! — подмигивает сестра и скрывается за изгибом лестницы.

Я остаюсь стоять, потерянная и разбитая. Это так больно, что хочется упасть на месте и не вставать больше никогда. Но я беру себя в руки. У меня много дел.

В первую очередь нахожу Веспулу и Ингвара. Они гуляют по первому снегу в компании Бернадетт.

— Мама! — кричит сын, срываясь с места. — Ты не представляешь! У алли Весс есть козочка! Я им уже показал весь дом, и сад, и оранжерею бабушки! Бернадетт очень понравились рыжие цветы! Ой, а ещё алли Весс научила меня делать фокус!

— Дети, — с улыбкой щурится Веспула, пряча руки в муфте. — Умеют расставлять приоритеты. Юный дракон, ты не покажешь Бернадетт, не осталось ли где-то ещё рыжих цветов? Они ей так понравились.

— Конечно! — сияет сын. — Берни, красавица, пойдём!

Обычно упёртая коза, навострив уши, покорно бежит за сыном. Огненные хризантемы свекрови и правда пришлись ей по вкусу. Ну и шуму будет, когда это обнаружится… Впрочем, всё можно списать на то, что ребёнок хотел угостить козочку. Ингвару Аделаида и слова не скажет.

— Твои методы борьбы оказались достаточно прямолинейными, — замечаю я. Веспула улыбается, но как-то натянуто, невесело.

— Будет ещё шанс помудрить. Говори, что хотела, иначе начну говорить я, долго, много и безрадостно.

— Что-то случилось?

Веспула строго смотрит на меня, и я покорно излагаю причину своего появления.

— Мне стало плохо только что.

Описываю ей, что произошло, но получаю ещё более строгий взгляд. Веспула снимает с рук муфту и вдруг заезжает мне ею по голове. Это не больно, муфта мягкая, да и бьёт Веспула слабо, но я ойкаю от неожиданности.

— Ну что ты за упрямица такая? — сетует она. — Бедный Райден, как он это терпит? Говорят тебе: «Рано!» Нет, ты всё время пытаешься растормошить свою драконью сущность. Вот, получай эффекты от несовпадения желаний с возможностями. Дай ты себе время прийти в себя, ощутить себя цельной!

Она засовывает руку в карман и извлекает оттуда симпатичную бутылочку.

— Пей.

— Что это? — спрашиваю с интересом, открывая пробку.

— Новая порция лекарства. Довела до ума рецепт, добавив пару травок из оранжереи твоей свекрови. Ну она и коллекционер, скажу я тебе…

Жидкость кажется густой и прохладной, на вкус не очень приятно, но лучше, чем та зелёная жижа, что мне давали пить в Академии. Я покорно опустошаю бутылочку.

— И больше никакого насилия над внутренним я! — наказывает Веспула. — Ты себя погубишь до окончания эксперимента такими темпами!

— А я подопытный кролик? — напряжённо спрашиваю я, возвращая колдунье бутылочку.

Веспула деликатно молчит в ответ на этот вопрос. Вместо ответа она задаёт свой:

— Почему ты не сказала мне про свою свекровь?

Я хмурюсь, глядя на подругу.

— Что именно? Что она любит травы? Я вроде говорила. У неё давно это увлечение.

— Увлечение? — переспрашивает Веспула, подбоченясь. — Это профессия, дорогуша! Мать твоего муженька — Аделаида Модилье, она пятьдесят лет преподавала алхимию.

— Что?

Растеряно смотрю на подругу. Веспула поджимает губы.

— Я думала, мне предстоит противостояние с вредной домохозяйкой, а вы решили всерьёз проверить мои способности.

— Но… я никогда не слышала о такой преподавательнице, — удивляюсь я. Веспула хмыкает.

— Она преподавала ещё до нашего обучения, да что там — рождения. И ушла со скандалом. Была там какая-то тёмная история, — она чешет подбородок. — Не помню.

— Откуда ты вообще это знаешь?

— Любой научный институт живёт сплетнями, — скучающе поясняет Веспула. — Что ещё делать на перерывах между парами, если не пить чай и не перемывать кости всем, кто работает с тобой сейчас или работал на твоём месте до того?

— Ну… обсуждать научные открытия?

— Ха-ха, — Веспула даже не пытается играть веселье. — Наука по-настоящему интересна единицам. И ты не представляешь, насколько тебе повезло, что я отношусь к этим уникумам. Везение за гранью фантазии.

— О чём ты?

Веспула тяжело вздыхает.

— Оставь вопросы этого аквариума, состоящего из очередной простипомы, рыбы-стервы и морского петуха, — говорит она, маша рукой в сторону дома. — Есть дела куда важнее. Ингвар!

Сын, весёлый и румяный, тут же выбегает из-за кустов. За ним семенит счастливая Бернадетт, дожёвывающая хризантему.

— Покажешь маме фокус, которому я тебя научила? — спрашивает Весс ласково.

Кажется, Ингвар рад выполнить её просьбу. Он горячо кивает, затем сводит ладошки вместе и трёт их друг о друга. Я недоумевая наблюдаю за этим, а сын явно прикладывает немалые усилия. Его зрачки вытягиваются, а глаза начинают сиять, как будто он применяет магию. Но ведь его дракон ещё спит?

Радужка вспыхивает в момент, когда он разводит ладошки. Правый глаз загорается морозной синевой, а левый — оранжевым пламенем. Вместе с тем на одной ладони пляшут искры, а на другой разрастается иней. Это длится всего несколько секунд, со стороны и не заметить, что произошло. И хорошо. Я сама не совсем осознаю, что только что увидела.

— Ингвар, ты…

— Чудесно вышло! Благодарю, твоя мама так поражена, что и слова сказать не может. Беги играй, молодой дракон, — кивает Веспула.

Сына не надо просить два раза. Веспула убеждается, что коза увела его достаточно далеко, и поворачивается ко мне.

— Он химера, Вилле, — говорит она напряжённо. — Создание двух стихий. Ему подобные без своевременного вмешательства не живут долго.

Мне кажется, что небо вот-вот упадёт мне на голову. Я судорожно вдыхаю и вдруг обнаруживаю себя совершенно спокойной, только кончики пальцев неприятно морозит.

— Я добавила в лекарство ингредиенты для зелья перцепции, чтобы ты смогла нормально меня выслушать, — вздыхает Веспула. — Всё не так плохо.

— Не так плохо? — переспрашиваю я, чувствуя, как темнеет в глазах. Наверное, я и правда держусь и способна воспринимать слова подруги только благодаря зелью. — Ты говоришь, что мой сын не проживёт долго. Это… не так плохо?

— Без вмешательства! — добавляет Веспула торопливо. — Слушай, химеры — большая диковинка. Говорят, они рождаются только от истинной связи, когда магия родителей идеально сплетается воедино!

— Бред, — дёргаюсь я. — Ледяные драконы сами выбирают судьбу. Мой истинный — не Эйван.

— Но тем не менее Ингвар есть, и он — химера! — воодушевлённо восклицает Веспула, стараясь не повышать голос — мало ли, кто нас может подслушивать. — Для неистинных драконов чудо вообще родить ребёнка, а уж тем более магически одарённого. Не знаю, как вы обманули судьбу, но это благословение звёзд.

— В чём благословение? — нервно спрашиваю я. — Ты говоришь, он может погибнуть!

— Если они выживают, то их магия и способности воистину могут менять мир! Возьми хотя бы махарани: она дракон воды и природы, и это сочетание наградило её силой абсолютной жизни!

— Если выживают… — тупо повторяю я.

Веспула хватает меня за руки и заставляет посмотреть себе в глаза.

— Из-за конфликта стихий дракон у них не просыпается сам и уничтожает тело изнутри. Но чем раньше это заметят, тем проще пробудить его, и тем легче будут последствия. Ингвару ничего не грозит! Мы должны ехать в Академию. Мне нужно оборудование, книги и… небольшая помощь.

Она выглядит очень уверенной и спокойной, и я выдыхаю.

— Сколько у нас времени?

— Я не подгоняю, — Веспула ободряюще улыбается. — Не то чтобы у нас на счету дни или даже недели, да и теперь, когда его суть обнаружена, он всегда будет под контролем. Я не допущу, чтобы твой сын пострадал. Но чем раньше мы начнём полноценное пробуждение химеры, тем лучше это для магического потенциала мальчика.

— Тогда не будем медлить. Спасибо, Весс.

Что ж, видимо, сама судьба велит мне убираться из этого дома. Я направляюсь к крыльцу. Мой разум работает остро и чётко, даже зрение и слух, кажется, обострились — действует зелье. Несмотря на ужасную новость, я понимаю, что давно не чувствовала себя так хорошо — в физическом смысле, разумеется. Морально я и так подбита поведением Лисанны, а уж новость об Ингваре…

Нужно приказать собирать вещи сына.

Нахожу Кендлика в гостиной, он прислуживает Аделаиде и Эйвану. Вот уж чудесная компания. Но поговорить с мужем мне в любом случае нужно. Наша прошлая беседа не сложилась, но он должен понять всю опасность новости. Это уже не наши ссоры — на кону жизнь ребёнка.

— Эйван, можно тебя на пару слов?

— Говори, — буркает он, даже не повернувшись ко мне.

— Наедине.

— Здесь все свои. Говори.

Аделаида с любопытством вытаращивает на меня глаза. Уж эту гадину я точно не хочу вмешивать! Но Эйван так и так расскажет ей всё через пять минут, нет смысла тратить время и силы на препирательства. Мысленно рычу, но вслух спокойно произношу:

— Нужно отвезти Ингвара в Академию.

Эйван приподнимает бровь, а затем смеётся.

— А как же! Уже побежал отдавать приказы кучеру.

Вздыхаю и терпеливо поясняю:

— Это не шутки, Эйван. Наш сын химера, его дракон не проснётся сам без помощи. И чем быстрее мы отправимся, тем лучше.

Эйван искоса смотрит на меня, затем уголок его губ приподнимается в ядовитой ухмылке.

— Забавно. Сама придумала?

— Что? — теряюсь я.

— Повод сбежать и прихватить моего сына с собой, — говорит от, подходя ко мне и цепляя пальцами мой подбородок. — К любовничку собралась?

— Снова-здорово! — я дёргаю головой, стряхивая его пальцы. — Ты с ума сошёл? Я говорю тебе, что наш сын в опасности, по-твоему, я бы стала врать о таком?

— Но ведь Ингвар совершенно здоров, — причмокивает свекровь. — Весёлый, ладный мальчик. Да и вообще, душечка, с чего ты взяла, что он химера?

— Я сама видела пламя и лёд на его руках!

В глазах свекрови я вижу странный блеск. Она расплывается в довольной улыбке.

— Потрясающе. Наш мальчик уникален! Вот что значит, плод истинной любви!

— Это так, но… — начинаю я, относя это к первой части фразы, и осекаюсь, слыша продолжение. Что она сказала? Я недоумённо смотрю на свекровь, но она не замечает моей реакции.

— Нечего ему делать в Академии! — отрезает Аделаида. — Его там на опыты разберут по кусочкам.

— Мама права, — кивает Эйван.

— Ну разумеется, — бормочу я.

— Я сама позабочусь о внуке! — чуть ли не мурлычет свекровь. — Заодно пообщаюсь с алли Весс.

Она встаёт и выходит из комнаты. Я беспомощно смотрю на Эйвана.

— И ты доверишь своей маме жизнь нашего сына? Она же не лекарь, Эйван! Она даже твою руку вылечить не смогла.

— А ты лекарь, чтобы ставить диагнозы? — закатывает глаза он. — Всё это кажется просто паникой на ровном месте. Ингвар выглядит здоровым.

— Когда он начнёт выглядеть больным, будет поздно! — пытаюсь донести до него хоть каплю здравого смысла я. — Ты не доверяешь специалистам Академии, но почему ты так уверен, что для твоей мамы он не подопытный кролик?

Глаза Эйвана вспыхивают. Я задела святое.

— Что тебя вечно тянет в Академию? — шипит он. — Посиди дома, хватит придумывать причины сбежать. Я говорил тебе уже: ты не украдёшь моего сына!

С языка готово сорваться множество слов. За Ингвара я готова биться. Но зелье заставляет меня соображать быстрее. Я прикидываю вариант, в котором я намертво ссорюсь с Эйваном и Аделаидой, вспоминаю, что за сыном следят шпионы императора, и осознаю: открытая конфронтация здесь не поможет.

Райдена частенько раздражало моё упрямство, а меня бесило то, что он всегда и во всём оказывался прав. А я, благодаря всё тому же упрямству, всегда до последнего отказывалась это признавать.

Но я расту над собой и учусь признавать ошибки. Безэмоционально улыбнувшись, я киваю мужу.

— Что ж, твою позицию я поняла, — чопорно говорю я и покидаю комнату.

Нахожу Руби в её комнате. Подруга смотрит на меня удивлённо, когда открывает дверь.

— Ты выглядишь так, будто задумала что-то, — говорит она с усмешкой.

— Так и есть. Но прежде чем я выскажу свои мысли, ответь: почему никогда не упоминался тот факт, что Аделаида преподавала алхимию?

Брови Руби приподнимаются. Она указывает мне на кресло, а сама садится во второе.

— Так ведь это было ещё до замужества, под девичьей фамилией. Тогда нравы у драконов Ристайла были ещё более консервативны. Мать мечтала построить карьеру, но на пике успеха её отозвали домой и выдали замуж. Она дико не любит вспоминать те времена. Я сама узнала о её прошлом, можно сказать, случайно.

— Почему её так спешно выдали замуж? — спрашиваю я напряжённо. — Она встретила истинного?

— Суженного, — поправляет Руби. — Ты говоришь, как вайшнийка, у нас говорят иначе. Нет, отец не был её суженным. Маму спешно выдали замуж, потому что для женщины её происхождения считалось постыдным быть учёной.

— И что было дальше?

— Дальше? — Руби задумчиво возводит глаза к потолку. — Дальше были годы попыток подарить отцу наследников.

— Долго это длилось?

— Лет тридцать, вроде? Родила она уже не юной девочкой. Ты же знаешь, у драконов проблемы с потомством, если сама судьба не указала, с кем нужно пытаться их сделать, — хмыкает Руби.

— Но потом у неё получилось сразу двое, с разницей всего в год, — напираю я. — Тебе не кажется это странным?

Руби пожимает плечами.

— Всем так казалось, но мало ли? Даже слухи ходили, что мать с помощью зелий и трав нашла способ зачать ребёнка — иначе откуда после стольких лет безуспешных попыток сразу двое, один за одним. Когда дела касается магии и алхимии, народ горазд до сплетен и мистификаций.

Серьёзно смотрю на Руби, и под моим взглядом она напрягается.

— Руби, — говорю я. — Думаю, это правда. Аделаида нашла способ сводить драконов без истинности и прочей мишуры, и мне кажется, это имеет свои последствия.

— Что? — икает подруга. — Откуда такие мысли?

— О, мыслей у меня много. Лекарства Веспулы действуют полным ходом, — говорю я мрачно. — Не знаю, кому служит твоя мать и в чём её мотивы, но на данный момент точно знаю одно: мне нужна твоя помощь.

— В чём? — решительно спрашивает подруга.

— Мне надо выкрасть моего ребёнка.

— Ты же сама была против! — вспыхивает Руби.

— Я была против того, чтобы его под покровом ночи похищали непонятные наёмники Райдена, — поясняю я терпеливо. — Но теперь я взвесила все за и против и поняла, что решение, за некоторыми поправками, здравое. Я сама заберу Ингвара, и мы попросим убежища в Академии.

Во взгляде Руби вопрос и настороженность — она знает меня слишком давно и хорошо, чтобы я могла скрыть от неё хоть что-то. Вздохнув, я быстро посвящаю её в курс дела. Как и следовало ожидать, подруга остаётся собранной, хоть и вижу, как миг вспыхивают золотистыми искрами тревоги её глаза.

— Из Академии высовываться будет опасно, — говорю я напряжённо. — И наши действия усложнят дела с бракоразводным процессом. Отдуваться придётся Сэму.

— Ох и обрадуется он сегодня такой новости, — весело хмыкает Руби.

— Если откажется — я его не осужу, — вздыхаю я. Подруга насмешливо щурит золотистые глаза.

— Не откажется. Боюсь, ему станет только интереснее. Мальчик по складу ума не чопорный адвокат, а настоящая ищейка. Интересно будет с ним познакомиться лично.

— Так присоединяйся к встрече.

Руби с улыбкой кивает.

— Если успею. По плану у нас же разделение труда: я свяжусь с Райденом, а ты посвятишь в детали дела юриста. Хотя мне в любом случае пришлось бы поехать с тобой, ты же знаешь, без дуэньи тебя не отпустят, — хихикает она.

Кажется, титул старой девы, который так бесит Веспулу, Руби только забавляет.

— Если честно, не думала, что ты доверишь переговоры с Раем мне.

— Хочу отсрочить момент, когда он спросит: "Почему нельзя было сразу делать по-моему?", — хмыкаю я.

В который раз за разговор нервно подхожу к окну, чтобы убедиться, что Аделаида не прикасается к Ингвару, но свекровь куда больше увлечена «гувернанткой», по крайней мере, на первый взгляд. Заставляю себя выдохнуть. За столько лет она не причинила сыну вреда, но сейчас я волнуюсь. Я не понимаю, что в голове у Аделаиды и чего от неё можно ждать.

— Успокойся, — мягко говорит Руби. — Веспула не даст Ингвара в обиду.

— Мой сын там, наедине с двумя безумными алхимичками, — возражаю я тоскливо. — А вдруг они сейчас разговорятся, подружатся и выкрадут его во имя науки?

Подруга смеётся.

— Ну и шутки у тебя.

— У меня уже нет сил на шутки, — вздыхаю я. — Как и нет сил гадать, кто ещё задумал опоить меня или поставить эксперимент на мне или моём сыне.

Руби ободряюще хлопает меня по плечу.

— В свете последних новостей я вполне понимаю твоё настроение и даже лёгкую паранойю. Ничего, в Академии тебе помогут прийти в доброе расположение духа, — подмигивает она.

Как обычно, слуги не спешат выполнять мои приказы без подтверждения от Эйвана или Аделаиды, но вот Руби игнорировать не смеют. Меня посещает мысль заняться воспитанием слуг, но потом я понимаю, что это не имеет смысла. Я никогда не была истинной госпожой этого дома, а сейчас уже и поздно ею становиться. Это не моё место.

Выхожу в холл, мысленно готовясь к скандалу и крикам. Нет, своё право выезжать, когда я этого хочу, я отстою, но сил на это потребуется немало. Аделаида всё ещё поглощена Веспулой, потому не становится препятствием на моём пути. А вот Эйван выходит в холл и скрещивает руки на груди, всем своим видом излучая угрозу.

Наши взгляды скрещиваются, словно шпаги, но ни один не успевает и рта раскрыть. Из гостиной вылетает Лисанна и повисает у него на шее.

— Эйви-и! — тянет она наигранным, капризным тоном, от которого Руби морщится. Прижавшись к моему мужу, сестра жарко шепчет, но слух дракона без проблем распознаёт каждое слово: — Глянь, твоя мама, наконец, занята, Ингвар играет с козой, только старшие сёстры портят момент. Пусть они уедут!

— Но зайка… — теряется Эйван.

— Вечное пламя, меня сейчас стошнит, — всплёскивает руками Руби. — Вилле, пойдём скорее, кучер ждёт.

Мы покидаем дом спокойно, Эйван даже не пикает вслед. Когда мы садимся в карету, я позволяю себе высказаться вслух:

— Очень жаль, что Лисанна была слишком юна, чтобы выдать её за Эйвана. Мне кажется, она смогла бы побороть влияние Аделаиды и подмять его под каблук.

Руби пожимает плечами, поджимая пухлые губы.

— Сомневаюсь. Сколько я себя помню, Эйван заглядывал в рот матери. Потому меня она только ругала, постоянно напоминая, какой у неё идеальный любящий сын. Знаешь, сколько раз я слышала о том, что «не удалась»? А Эйван всячески пытался доказать матери и отцу, что он как раз «удался».

— Ну вы же не пирожки, — качаю головой я. — Да и чем ты не удалась по мнению Аделаиды? Ты потрясающе сильный дракон, а уж о твоей красоте молва никогда не стихала.

— Я девочка, — фыркает Руби. — К тому же не стелюсь под её ногами. Сплошное разочарование!

Мы доезжаем до центральной площади, где расстаёмся и договариваемся встретиться позже в ресторанчике, где назначена встреча с грифоном. Мы нарочно выбрали неприметное тихое место. Подозрительно смотрю на кучера, потому что ощущаю его любопытный взгляд.

Нужно было нанять извозчика, от слуг дель Монроков хорошего не жди. Но даже если он увидит, что я зашла в это место, какая разница? Внутрь он не зайдёт.

Меня провожают в подобие кабинки, роль стен в которой выполняют занавески. Отличное место для частных разговоров. Сэм уже ждёт меня, он вскакивает и чуть кланяется в знак приветствия.

Я рада видеть юриста. Он похож на гончую, почуявшую след: его глаза горят, волосы взъерошены больше обычного, а сам он, кажется, не может ни секунды усидеть ровно. Я сообщаю ему все неутешительные новости. Несмотря на его взбудораженное состояние, Мэйвиз внимательно ловит каждое моё слово, а затем качает головой.

— Дело приобретает скверный оборот, — говорит он. — На вашем месте я бы всеми силами попытался где-то скрыться, забрав сына. А суету с документами оставьте мне.

Смущённо кашляю.

— На самом деле, это именно то, что я планировала сделать, — признаюсь я. — Только не знала, согласишься ли ты и дальше заниматься столь рискованным делом.

— Да в чём риск? — удивляется он, взмахивая вилкой с наколотым на неё кусочком стейка. Кажется, за увлечённым разговором он вовсе забыл про манеры. Я слегка улыбаюсь.

— Ну, например, ты уже наткнулся на след имперских шпионов. Не боишься, что они наткнулись на твой?

— Я им совершенно неинтересен, — легкомысленно отмахивается юрист, а затем мрачнеет. — Правда, я уже не совсем уверен, что они имперские. Они определённо носят форму из той же ткани, что тайная полиция императора. Материал, специально разработанный учёными Ристайла, такую просто так не подделаешь. Но…

Сэм задумчиво чешет подбородок, я же тревожно наблюдаю за ним.

— Ты что, выследил их?

— Это было нелегко, — кивает он, а затем неловко улыбается. — Но мне нужно было разобраться, кто может наблюдать за вашим сыном, от кого ждать опасности! Это часть дела.

— Так, — мои пальцы вцепляются в столешницу. — Хвалю твою инициативу, но не одобряю безбашенность. И всё же, что тебя смущает?

— Одежда у них имперская, но вот значок, — тянет он. — Что-то драконическое, но мне казалось, что шпионы не должны носить опознавательных знаков? Это же как-то глупо, шпион, который сам выдаёт свою принадлежность…

Если бы не закалка Веспулой, наверное, я бы уже кричала.

— Сэм, — говорю я почти ласково. — Какой значок?

— Глаз, — отвечает он рассеяно. — У них такие маленькие брошки в виде горящего глаза. Не понимаю, зачем они их носят?

Я вздрагиваю, почти испуганно глядя на юриста.

— Ты уверен? Разглядел чётко?

Ответить он не успевает. Занавеску резко дёргает кто-то снаружи, на нас падает яркий свет из зала, и моих ушей достигает знакомый голос:

— Так-так. Какая интересная картина.