Измена. Месть подают холодной (СИ)

Глава 5. Холодная война

Эйван с недоумением смотрит на свою руку, покрытую узором инея, затем переводит взгляд на меня. Меня колотит от злости и обиды, я тяжело дышу, и вместе с тем из моего рта вылетают облачка пара. Он исходит и от горячей кожи Эйвана.

В коридоре прохладно, если не сказать морозно. Холод изрисовал стены, стёкла и даже потолок. Эйван вертит головой, недоверчиво оглядывая эту картину.

— Не может быть, — бормочет он озадаченно. — Твой дракон спит.

Пытаюсь держаться с достоинством. Чувствую, что эта была лишь секундная вспышка, но ощущаю переполняющее меня ликование. Эйван ведь не знает, было это мигом или пробуждением дракона, а значит, я могу блефовать.

— Хочешь убедиться, насколько крепко она спит? — спрашиваю я, гордо вздёргивая подбородок. — Коснись меня ещё хоть раз — и я вмурую тебя в вечный лёд, так что никакое пламя его не растопит.

Моя щека горит огнём, и внутренний холод не может унять боль. Но иней на руке Эйвана тоже не спешит таять, хотя по красным всполохам на его коже я вижу, что он пытается отогреть кисть. Он пытается не показывать, что лёд причиняет ему боль, но я знаю его слишком долго, так что легко подмечаю признаки.

Я знаю, что он не извинится, но он делает шаг ко мне, непонятно, с какой целью.

— Послушай, Вилле…

Вскидываю руки в предупреждающем жесте. Эйван кривится, но не подступает ближе.

— Мы оба погорячились, — говорит он невнятно, будто слова тяжело ему даются.

— Ты назвал меня лживой дрянью. Ты ударил меня по лицу. Это называется «погорячился»?

Честь для ледяного дракона первостепенна. Я даже удар могу ему простить, но обвинения во лжи — никогда. И Эйван знает это. Вижу это по поджатым губам, по выступившим желвакам.

И я даю ему последний шанс.

— Не хочешь извиниться? Или объясниться, раз уж на то пошло. Быть может, я правда виновата перед тобой и раскаюсь, но скажи мне — в чём?

Для ледяных драконов важнее всего честь, для огненных — гордость и авторитет. И воспитание Эйвана говорит ему, что огненный дракон не извиняется. Даже если виноват.

Но если он любит меня, как говорит, должна же я быть важнее принципов?

На миг в его молчании мне чудится задумчивость. Сейчас он прокрутит ситуацию в голове и поймёт, как сильно не прав.

— Я сказал то, что думал. И оплеуху эту ты заслужила, — говорит мой муж и, смерив меня взглядом, уходит.

Остаюсь в коридоре одна, с горящей щекой и разодранным платьем. Иней переливается на стенах и не спешит таять, несмотря на то что в доме тепло — даже слишком на мой вкус, огненные драконы любят жар во всём. Пальцы покалывает от приятного, уже подзабытого ощущения магии в теле.

— Ты сделал свой выбор, — шепчу я, хоть Эйван уже не услышит.

Настало время мне сделать свой окончательно.

Моего дракона ещё можно разбудить. А вот можно ли сохранить наш с Эйваном брак? Теперь ответ для меня очевиден.

Мне нужно как следует подготовиться к завтрашнему дню. Он будет невероятно сложным.

Пытаюсь сосредоточиться, чтобы снова почувствовать ледяную силу, но тщетно. Драконица, что пришла ко мне на помощь, опять не откликается. Сердце сжимается от тоски. Лишь на миг мне дано было снова ощутить себя драконом. Я должна рассказать об этом доктору Дункану.

Остаток дня проходит настолько обычно, что мне начинает казаться, будто я с ума сошла и придумала сцену в коридоре. И только слуги, недоумённо оглядывающие иней в коридоре, служат напоминанием о произошедшем.

Переодевшись, я спасаю Аделаиду от Ингвара, забираю сына на прогулку по парку. Он весело скачет по лужам, не жалея новые сапожки.

— Почему они не промокают? — спрашивает он с любопытством.

Усмехаюсь, понимая, что он нарочно пытался проверить, сколько выдержит обновка, прежде чем даст течь.

— Они пропитаны магией, — охотно поясняю. — Магией воды.

— Магия воды помогает от воды? — в непонимании морщит курносый носик Ингвар.

Смеюсь, когда понимаю, что это и правда звучит немного абсурдно. Никогда не задумывалась об этом, но Ингвар умеет подмечать детали.

— Забавно, но водоотталкивающее заклинание и правда создают те, кому подвластна магия воды. А с другими стихиями это не работает. От магии льда лучше всего защитит огонь, а от огня…

— Снова вода! — восклицает Ингвар, прыгая в следующую лужу. — Папа рассказывал, что во время войны гадкие водяные больше всего побили наших!

«Наших». Я стараюсь улыбаться, чтобы не расстроить Ингвара, но в душе поднимается протест.

Огненные драконы уязвимы против водных, водные имеют слабость перед ледяными, в то время как редкий ледяной дракон совладает в бою с огненным. Драконы других стихий имеют свои силы и слабости, но они ловко избежали этого порочного круга, подобного игре в «камень-ножницы-бумага».

— Водные драконы вовсе не плохие, — говорю я учительским тоном. Не хватало ещё воспитать в Ингваре ненависть к другим расам!

— Папа говорит, они хитрые и скользкие, как червяки! И длинные, тоже как червяки! О, червяк!

Он садится и с интересом рассматривает червя, выползшего на дорожку из-за прошедшего днём дождя. Подобрав палочку, Ингвар пытается потыкать несчастное создание со словами:

— Эй, ты! Ты что, водяной дракон?

— Водный, — поправляю я машинально. — Ингвар, не мучай бедное существо!

Я объясняю сыну, что каждая жизнь ценна, и перенаправляю его энергию в сторону спасения червяка от гибели на каменной дорожке. Теперь он занят тем, что переносит всех встречных червей на газон.

Я же словно погрузилась в другой мир. Воспоминания, которые не удалось оживить Эйвану своими обвинениями, вспыхивают в сознании образами, которые я так старательно гнала из головы.

Академия Семи Стихий, которая самим своим существованием старалась помирить всех, независимо от вида и расы, беззаботная юность, сменившаяся годами кровопролитной войны внутри Драконьего Альянса. Те, с кем ещё вчера мы учились в одной аудитории, сегодня поднимали против нас оружие. Гибель дяди и коронация Винса. Со скрипом заключённый мир, который оставил недовольными всех, что по нелепости назвали компромиссом.

И водные драконы, которые силой дипломатии пытались соединить обратно распавшийся альянс.

— Твой папа не любит водных, потому что водные и огненные драконы совсем иначе смотрят на мир, — поясняю я. — Огненные драконы ценят прямоту и грубую силу. Водные же драконы почитают ум и умение решить спор без драки.

— А ледяные, мама? — с интересом спрашивает мой любознательный малыш.

— Ледяные драконы известны честью и благородством, — говорю я с гордостью.

— Ух ты! И ты самая булгародная, да, мама?

— Конечно, — смеюсь я, хватая его за руку.

Его пухлая ладошка кажется чуть прохладной.

— Ты не замёрз? — с беспокойством спрашиваю я.

Такая температура тела нормальна для меня, но не для огненного дракона. Хватаю вторую ручонку, чтобы убедиться, что сын не простудится, но тут же одёргиваю.

Вторая ладонь на фоне прохладного воздуха кажется мне почти раскалённой.

— Не холодно совсем! — восклицает сын, недовольно вырывает ручки и дальше скачет по дорожке сайгаком. Я же в недоумении замираю, провожая его взглядом.

Ведь в Ингваре скоро проснётся дракон! Неудивительно, что с ним могут происходить странности. Меня саму бросало из жара в холод, прежде чем одним прекрасным утром я смогла обратиться в маленького дракончика со слабыми тонкими крылышками.

Успокоив себя, я сворачиваю прогулку в сторону дома, пока снова не начался дождь. Служанки накрывают стол на ужин, но мне не хочется быть в компании мужа и его матери. Хочу сказать, что не голодна, и уйти, но в дверном проёме вижу мужа. В глаза сразу бросается его затянутая бинтом рука.

Моя щека закрашена толстым слоем пудры, чтобы никто не видел следа от удара, но и Эйван не ушёл из нашего столкновения целым. Чувствую, как губах расцветает улыбка. Отдаю пальто дворецкому и прохожу в гостиную, где нервный Эйван попивает что-то из стакана, стоя возле камина.

Не нужно знать его десять лет, чтобы видеть: он в ярости. В норме моя задача, как хорошей жены, утешать и успокаивать его, но мне уже всё равно. Я направляюсь в столовую.

Доктор Дункан сказал, мне нужны силы, так что я не собираюсь пропускать трапезу из-за неприятной компании.

И уже на пороге столовой меня настигает хриплое:

— Вилле.

Его приказной тон меня раздражает, и я собираюсь пройти дальше, не оборачиваясь, но Эйван опережает меня, договорив:

— Герцог Салини ждёт нас на приёме на днях, ты помнишь?

Салини — основной торговый партнёр Эйвана, так что пропустить его приём или явиться без супруги — оскорбление, которое может стоить Эйвану многого. И судя по его настроению, этот приём для него правда важен. Ведь плохое настроение у Эйвана чаще всего именно по причине неудачных сделок.

Оборачиваюсь. Вижу недовольное лицо мужа, который вот-вот готов сорваться на меня снова, и только повреждённая рука служит ему напоминанием о том, что, наверное, делать этого не стоит.

Интересно, что там, под повязкой?

Эйван явно ждёт моего отказа, чтобы получить повод выбеситься на меня снова. Но я улыбаюсь и киваю.

— Конечно. Я помню. Пойдём ужинать.

Изумление и недоверие в его глазах сменяются удовлетворением.

— Умница, — говорит от снисходительно, как обычно обращается к своим охотничьим псам.

О, любимый, ты даже не представляешь, какая я умница. У меня ещё нет чёткого плана, но я знаю точно: этот приём не забудет ни Эйван, ни Салини.

В столовую из второй двери входит свекровь, несущая большую вазу с ярко-красными хризантемами, кончики лепестков их, кажется, то и дело вспыхивают оранжевыми искрами. Аделаида настолько довольна, что напевает что-то под нос. Наверняка снова копалась в своей любимой оранжерее.

Эйван входит сразу за мной, и внимательный глаз Аделаиды сразу падает на его руку.

— Что случилось? — охает она, быстро ставя вазу на столик и несясь к своему любимому сыночку.

Мысленно ухмыляюсь, но снаружи сохраняю подчёркнуто отстранённый вид. Ну что же ты, Эйван, не пожалуешься мамочке, что жена не позволяет себя бить?

— Ерунда, поранился во время тренировки, — цедит муж и проходит дальше, мимоходом скользнув рукой по моей талии. Не то жизнь его ничему не учит, не то он считает, что моё согласие пойти на приём означает, что между нами мир и любовь.

От Аделаиды не уходит его жест. Она широко улыбается и смотрит на меня с одобрением.

Эйван думает, что наша ссора сама себя исчерпала, Аделаида считает, что я преуспеваю в восстановлении отношений с мужем — значит, их бдительность будет притуплена, а у меня будут развязаны руки для осуществления моего плана.

Стараюсь не выглядеть слишком радостной. Пусть пока что радуются они — я порадуюсь позже.

Это совершенно нормальный ужин совершенно нормальной семьи — так бы сказал любой, кто увидел бы нас со стороны.

Но быть может я недооценила бдительность свекрови. Утром следующего дня спускаюсь к карете, чтобы отправиться к доктору, а Аделаида с широчайшей улыбкой на лице уже поджидает меня внутри. По приезде мне тоже не удаётся от неё отвязаться. Свекровь проходит в комнату ожидания и уютно устраивается на диванчике прямо под дверью кабинета Дункана, невозмутимо открыв журнал.

Неужели она о чём-то догадывается?

— Вилле нужна моральная поддержка, — щебечет она, пока не сильно довольная Тессия расставляет на журнальном столике вазочки с конфетами и чайный сервиз. Думаю, медсестре не по душе роль подавальщицы, но и почтенную аллиру нужно уважить.

В кабинет на осмотр Дункан её не пускает, так что мы можем спокойно поговорить. В данной ситуации мне видится определённая проблема.

— Из кабинета только один выход, — сокрушённо вздыхаю я. — И мы на втором этаже.

Достаю из сумки неприметный серый плащ, что стащила из шкафчика прислуги. До чего же я опустилась, ворую у горничных! Дункан тревожно наблюдает, как я сбрасываю на кресло своё украшенное вышивкой пальто и скрываю простое, но очевидно дорогое платье под невзрачной верхней одеждой.

— Что с вашей щекой? — обеспокоенно спрашивает врач.

— Ушиблась, — вспоминаю я отговорку Эйвана, потирая всё ещё ноющее место.

В глазах Дункана слишком много понимания. Он врач дель Монроков, я не могу быть с ним до конца откровенной, но он старается быть на моей стороне, несмотря на клятвы верности, которые каждый слуга даёт благородным драконом. Впрочем, в этом случае слуга куда благороднее хозяев.

— Аллира, вы же не собираетесь прыгать? — спрашивает он почти жалобно.

— У меня есть выбор?

Подойдя к окну, решительно распахиваю створку и смотрю вниз. Если прицелиться, можно прыгнуть прямо в кучу листьев, старательно собранную дворниками, и очутиться во внутреннем дворике. Нырнуть в арку — и вот она, свобода! На три часа.

— Куда же вам так необходимо попасть?

Собираюсь ответить, но Дункан прерывает меня резким взмахом руки.

— Ничего мне не говорите! — просит он. — Я клятвами связан с дель Монроками, если меня напрямую спросят о ваших делах — я обязан буду ответить и не смогу солгать. Но…

Он мнётся, не решаясь сказать что-то. Заглядываю ему в глаза, и он выпаливает:

— Я ни к чему не веду, но на Рябинной площади есть юридическая контора с самыми лучшими отзывами во всём городе. Не знаю, к чему я это вспомнил.

Не одобряет, но всё равно приходит на помощь. Благодарно улыбаюсь старому дракону, прежде чем перекинуть ногу через подоконник. Была ни была!

А ведь когда-то для меня такое было чем-то рядовым. В академии мы и с третьего этажа общежития спокойно сбегали, а потолки там были повыше.

Приземляюсь удачно. Наспех привожу себя в порядок, отряхнув полы одежды, и торопливо покидаю дворик. До Рябинной площади идти минут пятнадцать, но я планирую сократить это время.

С трудом вспоминаю, когда мне удавалось пройтись по городу одной, и бывало ли такое вообще. Чувствую себя неуютно и беззащитно, но выбора у меня нет.

Указанный дом встречает меня табличкой с золочёными буквами, вензелями и дверью из массива дуба. Внутри целая куча кабинетов, а за стойкой на входе сидит энергичная особа с улыбкой, которая словно приклеена к лицу.

— Агентство юридических услуг «Додо и компания» приветствует вас! — выдаёт она заученный текст. Затем бегло осматривает мой наряд, и её улыбка гаснет так же быстро, как наступает южная ночь. — Алли, внимательнее вывески надо читать! Официанток в паб ищут в соседнем здании, здесь сидят юристы!

Плащ и синяк играют со мной злую шутку. Алли — обращение к незамужней девушке из незнатной семьи. Как лихо она с порога смогла определить моё положение! Гордо вздёргиваю подбородок и готовлюсь поставить на место нахалку, но вовремя сдерживаю себя. Нет, придётся сохранять инкогнито. У Аделаиды и Эйвана много связей, и среди высокооплачиваемых юристов вполне могут оказаться их знакомые. Не стоит кичиться своим именем направо и налево.

— И вам добрый день, — отвечаю сдержанно. — Как кстати, что я пришла сюда за услугами юриста, а не работать в пабе.

Она насмешливо выгибает бровь и расплывается в ещё более широкой улыбке, в которой вполне умело скрывает презрение.

— Наше агентство славится своим добрым именем! У нас работают лучшие специалисты, услуги которых не дёшевы.

Меня приняли за безработную, а теперь намекают, что мне не по карману юрист. Ну ладно, моя гордость привыкла получать удары побольнее.

— Думаю, я смогу оплатить услуги ваших специалистов, раз пришла сюда.

— Как скажете, алли, — цедит она.

Хотя бы не попросила показать деньги. Такого унижения я бы точно не выдержала, да и отчитала бы невоспитанную девицу. Быть может, у них лучшие юристы, но вот секретаря стоило бы поменять.

— По какому вопросу вы хотите обратиться к нам?

Что-то внутри меня сопротивляется, не желая произносить то, что собираюсь. Вдыхаю, успокаивая нервы, стараюсь не обращать внимания не насмешливый взгляд алли за стойкой.

— Я хочу развестись с мужем и получить опеку над нашим ребёнком.

Чувствую, как меня наполняет облегчение, словно я пересекла невидимую границу. И даже взгляд секретарши не заставляет меня опустить плечи.

— Что может быть проще! — хихикает она. — Езжайте в Дахраар или в Вайшну, там суды очень любят оставлять детей матерям! Говорят, там и мужья жён не бьют, вот и проверите заодно, для вас это явно актуально!

— А вы со всеми клиентами общаетесь столь бесцеремонно? — спрашиваю я, примораживая её взглядом к полу. — Или только с теми, кого считаете недостойными уровня вашей конторы? Мои деньги не так хороши, как деньги аллир из Верхнего города?

Она осекается и недовольно поджимает губы.

— Ваше начальство знает, что вы ввели конкурсный отбор для клиентов? — продолжаю давить я.

— Я просто посочувствовать хотела, — ворчит она, закатывая глаза. — Дело-то проигрышное, но раз вам охота деньги тратить, то на здоровье.

Она быстро листает магическую книгу, пока не останавливается на нужной странице. Коснувшись серебристого текста рукой, она, не глядя на меня, цедит:

— По коридору направо, тринадцатый кабинет. Алл Мэйвиз примет вас.

— Благодарю, — степенно киваю я, но удостаиваюсь лишь фырчка в спину в ответ.

Тринадцатый кабинет оказывается в тупике коридора. Его дверь кажется гораздо более простой и потрёпанной по сравнению с лакированными резными дверями кабинетов других юристов. Я начинаю подозревать неладное.

Стучусь, и дверной косяк тут же отваливается от стены и с печальным стуком грохается на пол.

— Что, опять?! — слышу мученический стон внутри.

Дверь распахивается, чуть не сбивая меня с ног, и являет моему взору лохматого юношу с золотисто-каштановыми волосами, торчащими во все стороны, словно пучки перьев. Его костюм помят, будто он заснул за столом, как безалаберный студент.

— Я же говорил в коридоре не громыхать, у меня то дверь отваливается, то косяяяяя…

Завидев меня, он впадает в ступор, так и затянув последнюю гласную в своей фразе. Выразительно приподнимаю брови, и это, как ни странно, помогает вывести его из оцепенения.

— В туалет надо было налево по коридору идти, — сообщает он озадаченно.

— Буду иметь в виду. Но мне нужен алл Мэйвиз.

Золотистые глаза распахиваются в недоверии.

— Правда? — спрашивает он, а затем хватает мою руку и с азартом трясёт. — О, вы не пожалеете, аллира! Сэмуэль Мэйвиз к вашим услугам!

Если честно, я уже жалею. Может, стоило всё же раскрыть, кто я, чтобы мне выделили юриста посолиднее? Юнец приглашает меня в кабинет с поклоном, и я прохожу внутрь, любуясь витающей в воздухе пылью и маленьким зарешёченным окном. Похоже, раньше этот кабинет был чуланом для швабр.

— Вы назвали меня аллирой.

— Разумеется, разве не так обращаются к замужним благородным леди? — удивляется он, перемахивая через стол, чтобы сесть в потёртое кожаное кресло. Иначе до него просто не добраться: стол по ширине примерно равен комнате.

Брезгливо присаживаюсь на стул и с интересом смотрю на парня. Юн, наивен, недавно выпустился из университета. Золотые глаза почти не моргают, движения быстрые, как у хищной птицы. Передо мной грифон, едва вышедший из возраста птенца.

— Алли на входе не посчитала меня благородной.

— Аника? Ой, да она слепая! — восклицает Мэйвиз, эмоционально размахивая руками. — У вас из-под полы плаща виднеется край платья, ткань дорогая, сразу видно, и вышивка сделана вручную. Осанка идеальная, очень ухоженные волосы и кожа — вы точно из богатой семьи. Зрачок не идеально круглый, словно вот-вот готов вытянуться — вы дракон. Радужка отдаёт внутренним льдистым сиянием — вы из Дахраара. Туристка вряд ли будет искать юриста, значит, вы живёте здесь. Из ледяных драконов у нас живут только те, кто женился по договору альянса. Значит, вы жена либо аллора дель Монрока, либо аллора Брисби. Но семья Брисби живёт далеко от столицы и редко бывает здесь. Таким образом, я рад познакомиться с вами, аллира Вильгельмина дель Монрок!

По мере его восторженной речи моё лицо вытягивается.

— Вы… удивительно наблюдательный юноша.

— Зовите меня Сэм!

— Непростительная фамильярность.

— Ой, — его щёки вспыхивают. — Простите, аллира! Я с драконами нечасто общаюсь, тем более с ледяными!

Задумчиво оглядываю это подобие кабинета. Мэйвиз заметно смущается.

— Не подумайте плохого, аллира. Все хотят себе юриста-дракона, чтобы с опытом лет в сто, вот мне и не дают никаких дел. Но я университет с отличием закончил!

— У вас нет опыта работы, — подытоживаю я.

Он стыдливо отводит взгляд.

— Нет. Но! — глаза его снова вспыхивают золотыми искрами. — У меня есть кое-что получше! Я не заскорузлый замшелый дракон, который не готов браться за рисковое дело! Я открыт для свершений! А по вам, аллира, сразу видно, что работа предстоит деликатная!

Мальчик сначала показался мне не от мира сего, но кажется, он вовсе не дурак. Хотелось бы верить, что в своём деле он такой же скрупулёзный, как в разглядывании качества вышивки на моём платье или изъянов кожи.

Что-то подсказывает мне, что он заслуживает шанс. К тому же, он совершенно прав: драконы могут добавить мне проблем, а не решить их. Для них я чужачка из Дахраара, а мой муж — уважаемый уроженец Ристайла.

— Алл Мэйвиз, — обращаюсь я, и он чуть не подпрыгивает на месте от предвкушения. — Я вверяю вам свою судьбу. И боюсь, что против вас будут лучшие юристы Тамейна. Нет, всего Ристайла.