Измена. Ты нас предал

8

Вернулись с острова, полные энергии и вдохновения. Мысленно продолжала благодарить Диму за предоставленную сказку. Это невероятно. Собственный остров! Собственный рай на земле.

По дороге домой, уже в машине, меня начало сильно тошнить и бросать в жар. Возможно, это связано с долгими перелетом и сменой климата…

Мы успели разобрать чемоданы и тут же уехали в Тверскую область.

Муж выступал в сборном концерте и взял меня с собой, боясь оставлять дома одну в болезненном состоянии. Что-то в последнее время совсем расклеилась, думала я, умываясь холодной водой. Посмотрела на себя в настенное зеркало. Видно, что загорела, но лицо болезненно бледное. Пора брать себя в руки. Кому такая размазня нужна?

Собралась с силами и поехала с мужем. По дороге заехали в аптеку и прикупили лекарства для облегчения симптомов адаптации.

В машине Артем держал меня за руку, целовал и обеспокоено всматривался в мои глаза.

— Не отпустило? — спросил он, уложив себе на колени и гладя меня по голове.

— Уже лучше, — отозвалась я, закрыв глаза, лежа стало намного легче и очень хотелось спать. — Нужно было мне все же остаться дома. У тебя работа, а я как балласт буду тебе мешать.

— Не говори глупости, малыш, — он едва коснулся губами моего лба и снова принялся медленно гладить ладонью мою голову. Массаж очень расслаблял и помогал тошноте уйти подальше. — Ты моя сладкая любимая жена. Если будет нужно, посажу тебя на свои колени и буду так петь.

Усмехнулась, представив эту картину.

— Да уж, тогда твои фанатки точно меня прибьют. И останутся от меня ножки да рожки.

— Не прибьют. Я не позволю.

Знаю, как обручальное кольцо на его руке раздражает его поклонниц. Как они меня ненавидят. Я отобрала его у каждой влюбленной фанатки. Без меня у них была, призрачная, но надежда, добиться его.

У фанатов не бывает нормально, золотой середины. Они либо не замечают тебя, либо готовы порвать на ленточки от любви.

Пока ребята отстраивали звук на саундчеке, я успела поспать несколько часов в гримерке. Стало намного легче, но тошнота до конца не ушла. Если это продолжится, придется обратится к врачу.

Группа с Артемом уже вернулась ко мне и импульсивно что-то обсуждала. Ребята выпивали, никто не курил, что было удивительно. Видимо муж всех предупредил о моем плохом самочувствии.

Слышала, что группа выходит к зрителям, предварительно хорошо накачавшись алкоголем. Но сама считаю это неприемлемым. Пить перед концертом это преступление перед теми, кто пришел их послушать.

Но тут так принято, принимать на грудь, для поднятия боевого духа и настроения.

Они общаются на своем «гитарном» языке, с непонятными мне словами, говорят о лампах усилителя, что их пора включать. На фоне слышно очень эмоциональное выступление другой рок-группы.

Я открыла окно, впустив свежего воздуха и услышала как нашу группу зовут на сцену.

Артем, видя мое бледное лицо, просит меня подождать здесь, остаться лежать, но я отрицательно мотаю головой и держась за руку мужа иду вместе со всеми.

Вокруг снуют люди, работники площадки, пресса. Меня почти никто не узнает, или делают вид, потому что я не из их рок-тусовки. Но я радуюсь этому факту, меня никто не дергает.

Мы двигаемся туда, где сумасшедший крик публики. На сцене уже тихо, идет подготовка к выходу группы Артема. Он усаживает меня на стул за кулисами, целует в губы, аккуратно, но немного дергано, на адреналине и летящей походкой уходит вслед за своей командой.

Четверо ребят в группе Артема, и муж единственный солист.

Фронтмен с прекрасной фигурой самца и томным низким баритоном. Идол и Бог в своей среде.

Как только ребята выходят на сцену, зал взрывается диким воплем. Их ждали, их любят. Девчонки остервенело выкрикивают имя моего мужа и как они его любят.

От высоких децибелов шума начинает кружится голова, но я должна быть рядом, должна смотреть на своего мужа, а он видеть меня.

Гаснет свет, оставляя прожектор, направленный на одного Артема.

Вступает гитара и медленные удары барабана, отзываясь биению собственного сердца. Как пульс.

Он закрывает глаза и в такт музыке медленно двигается. Происходит что-то космическое. Все, затаив дыхание, смотрят только на него.

Он создает собственный космос и вовлекает в него своих слушателей. И я его прекрасно понимаю, его это состояние, когда мир вокруг исчезает и ты уходишь в свой особенный астрал.

Опускает глаза на сетлист, поет первую строчку куплета и по телу бегут мурашки. Низкий чувственный голос завораживает с первой ноты.

Он необыкновенно красив, в своей черной майке и черных джинсах в обтяг. Длинные пальцы касаются струн гитары и зал стонет в экстазе.

Когда я слушаю его, тело словно исцеляется и больше не беспокоит, душевные раны заживают.

Я забываю о своей неудачи в карьере и радуюсь за него, за моего мужчину. Что он на своем месте делает прекрасную музыку, пишет проникновенные тексты и несет со сцены это тысячам людей.

А когда искренне радуешься успехам любимых это всегда важнее, даже своих собственных.

Одна песня сменяется другой, я не отхожу от сцены и не упускаю мужа из поле зрения. Ко мне подходит менеджер группы и я не сразу осознаю, что в гримерке остались наши вещи и там никого нет.

Артем с ребятами заканчивают играть очередную песню. Зал и сцена резко освещаются светом. Группа удивлена и размахивает руками, и я понимаю, что-то пошло не по плану.

На сцену выбегает всклоченный техник и что-то шепчет Артему на ухо.

Затем подходит к микрофону и сообщает залу:

«Уважаемые зрители, концерт приостанавливается по техническим причинам. Приносим извинения. Группа Лабиринт закончила свое выступление. Просим немного подождать, скоро на сцену выйдет следующий исполнитель.»

Артём с командой перекрикивают друг друга матами в недоумении, какого хрена это происходит. Оставляют технику и идут за кулисы. Перешептываясь и пожимая плечами, уходят со сцены.

— Что происходит? — спрашиваю уже я у Артема и мы вместе идем в гримерки, он напряжен и молчалив.

— Не знаю малыш. Сейчас думаю все будет ясно. Нас попросили пройти в нашу гримерку.

В небольшой комнате уже вовсю орудовала полиция с понятыми, что-то записывали в протокол.

Все было перевернуто, будто что-то тщательно искали.

Сумка Артема лежала в прозрачном зип-пакете на столе, а рядом маленький пакетик с белым порошком. И я понимаю, что произошло что-то ужасное. С нами. Снова.

Земля из под ног уходит, я словно в тумане слышу как Артем соглашается, что сумка его, но к порошку он не имеет отношение. Как ему вменяют уголовную статью и до десяти лет колонии строгого режима.

Как понятые, совершенно чужие люди, кивают в ответ и что-то подписывают.

Вижу, как щелкают наручники на его руках и уводят, грубо прижав его голову ниже, как последнего преступника.

Сердце бешено колотится. Я громко кричу и хватаюсь за мужа, ломая ногти, но меня откидывают в сторону. Муж в ответ кричит, чтобы меня не смели трогать, на кого-то бросается и получает дубинкой удар в живот.

Он пытается меня успокоить и обещает, что все будет хорошо. И просит, чтобы я срочно позвонила Диме. Его сажают в машину, за решетку. Он кому-то истошно кричит отвезти меня домой.

Потом смотрит только на меня и продолжает убеждать, что все будет, как раньше.

Я падаю на землю, на колени, провожая зареванными глазами машину.

Осознаю одно: как раньше, больше не будет, никогда.

Не обращаю внимания на скопившуюся толпу зевак, как они снимают все на телефон, перешептываются и даже смеются.

— Нет! Нет! — кричу я с надрывом, закрывая лицо. — Артёёёём!

Меня кто-то поднимает с земли за руки и куда-то ведут, пытаются успокоить.

— Пойдем, Ника. Нужно ехать домой. Все будет хорошо.

— Нет! Ничего уже не будет хорошо! Ничего!

Мне вызвали скорую, дали выпить успокоительного и с Богом отправили домой, в сопровождении менеджера группы Артема.

По дороге, беспрерывно набирала номер Димы, но слышала один и тот же женский голос:

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.»

Дима, Господи, как от тебя сейчас зависит вся наша жизнь! И когда ты так нужен, тебя нет на связи!

Умоляю, найдись! Включи телефон!

Позвонила Леше, рассказала, что Артема задержали за пакет с наркотиками. Ревела и захлебывалась, спрашивая у старшего брата мужа, что нам делать? Леша был растерян, ответил, что нам поможет только Дима Данилов. Мы договорились продолжать ему звонить.

Леша посоветовал ехать в офис Димы. Скорей всего, я найду его там. Видимо, сильно занят, поэтому трубку вырубил. Он выйдет на связь, я уверена. Не на луну ведь он улетел.

Да, я готова была ехать хоть на другую планету, только бы вытащить Артема.

Сомнений не было, его подставили. Кто… с этим мы обязательно разберемся, но позже.

Сейчас важно одно — вытащить мужа из изолятора. Пока делу не дали ход дальше. Пока еще можно вытащить. Пока не поздно. Он не виноват в том, в чем его обвиняют! Нам нужен адвокат, самый лучший. Друзья Артема подняли всех знакомых, чтобы помогли, нашли один хороший вариант, и мы тут же попросили его срочно ехать в СИЗО, выяснить масштаб катастрофы и поговорить со следователем. Найти все возможные пути освободить Артема в ближайшее время.

За два часа мы домчались до бизнес-центра, где несколько этажей занимала компания Димы. Уже темнело, но во многих окнах еще включен свет.

Мне позвонил адвокат и сообщил неутешительную новость. Артему грозит до десяти лет тюрьмы, ему шьют уголовную статью. Экспертиза подтвердила — на пакете с порошком его отпечатки пальцев, а это практически приговор. Снова в глазах слезы, ничего не вижу. Да, как это может быть⁈ Невозможно! Чтобы Артем хранил наркотики. Нет, я не верю! Это не его!

Выхожу из машины, держась за руку друга Артема, второй рукой придерживаясь за сердце.

Мысленно молюсь, чтобы Дима был здесь. До этого момента его телефон так и не появился в сети.

Телефон издает сигнал о СМС. Открываю.

«Одна ночь. Всего одна ночь со мной, Ника и завтра, утром, твой… муж выйдет на свободу.»

Ну да. Конечно. Как же я без тебя то обойдусь? Когда же ты меня оставишь в покое? Подонок.

Матерясь себе под нос, бросаю трубку в сумку.

Выходим на нужном этаже, из мраморного пафосного лифта и нас тут же встречает красивая брюнетка с ярко красными губами, в кожаной узкой юбке, белой рубашке, обтягивающей ее женского достоинство третьего размера, не меньше.

Уверена, он ее лично собеседовал и лично принимал на работу. Его секретарем может быть только такая, модельной внешности.

— Добрый вечер. Чем могу помочь? — встречает меня искусственная улыбка идеальных белоснежных губ и густых нарощенных ресниц.

Она узнала меня, конечно. Не так давно мое лицо крутили по всем музыкальным каналам и в соцсетях. В ее взгляде проскальзывает какая-то неприязнь. Может соперницу увидела во мне? Но мне не до анализа и разбора чувству других.

— Здравствуйте, — добрым этот вечер, язык не поворачивался, назвать, — Мне нужен Дмитрий Данилов. Срочно.

— Срочно? — не прикрыто переспрашивает, перековеркивая мою интонацию. Пытается унизить. Показать, что она здесь не абы кто, а важная персона.

Та которая решает, кого она к боссу пропустит, а кого пошлет.

— К сожалению, ни срочно, ни потом, попасть к Дмитрию Александровичу, не получится. Его нет. И вернется он не скоро.

— Как нет? Где он? — схватила я за стойку ресепшена побелевшими пальцами. Нет. Это какое-то невозможное стечение обстоятельств. Удивительно красивая девушка сейчас безжалостно убивала во мне последнюю надежду спасти Артема. Спасти нас, нашу семью!

— Улетел в Якутию. Срочно и внезапно. Такое бывает.

За мраморной и белоснежно серой стойкой в ноутбуке девушки одна песня Арины Золотовой сменилась другой и я поняла, секретарь любит ее творчество, возможно является поклонницей.

А значит я, являясь врагом Золотовой, автоматом и для нее недругом. Она мне не поможет, принципиально. Даже если могла бы.

— Когда он вернётся?

— Неизвестно. Произошла серьезная авария на месторождении. В…коллекторе, — досадно улыбнулась, да, забыла название сломавшегося коллектора. Но, с ее внешними данными, удивительно, что слово «коллектор» вспомнила, — У него сегодня должен был состояться совет акционеров с важной повесткой и много срочных вопросов, но пришлось все бросить и лететь в Саху. Обычно оттуда он выходит на связь сам. Когда сможет и пожелает. Бывает и на месяц улетает. Зависит от быстроты решения проблемы. К сожалению, я ничем вам помочь не могу.

Дима был моей последней ниточкой надежды вытащить Артема из-за решетки. Надежда разлетелась в пух и прах. Словно на автомате, я зашла в лифт и не сразу услышала звонок телефона, достав трубку я на автомате ответила.

— Ну что там? Ты поговорила с Димой?

Голов Леши дрожал, он тоже очень переживал. Никто и не ожидал такого поворота.

— Нет. Он улетел срочно в Якутию. Там какая-то серьезная поломка, в машине на месторождении.

— Черт. И я дозвониться не могу. Он как-то рассказывал, что там связи ни хрена нет. Крайний север. Дикий холод и много чего еще там нет для цивилизации.

— Он улетел в Саху. Это ведь город? Там есть аэропорт…и связь должна быть.

— Там от города еще ехать долго, чуть не на оленях. Там, где он работает, нет связи, Ника. Очень печально, что это произошло именно сейчас.

— Что делать, Леша? Артём там долго не протянет. Адвокат сказал, его поместили в камеру с какими-то уголовниками. И это еще только камера карантинного отделения! Что дальше? А если ему впаяют десять лет колонии?

— Только Дима нам сможет помочь. Наверное. Если не он, то никто. Еще репортеры черти, уже по всем каналам крутят, как Артема в КПЗ увозят. Сложно будет быстро и легко замять.

Я стояла на улице, на крыльце бизнес-центра, находясь в нескончаемом ужасе и молчала с трубкой у уха.

— Такое дело. Слишком много шума навели. Будем ждать, когда вернётся Дима.

— И сколько ты ждать намереваешься, Леша? Артема сегодня нужно вытащить! Мы должны!

— Маменькин сынок. Был и остался. Только мамка сменилась, — отозвался Леша.

— Это все лирика. Что делать, Леша?

— А что мы можем, Ника? Я обзвонил всех знакомых и незнакомых. Никто помочь не может. Слишком большая партия. Ждем Диму. А Артему придется посидеть столько, сколько придется.

Я нажала на отбой.

Вытерла слезы и почти бессознательно спускалась по лестнице, под ручку друга Артема.

Подняв глаза, увидела черный мерс и «синий костюм», который великодушно и с улыбкой открывает мне заднюю дверцу и рукой приглашает сесть в машину. Не глядя на, сопровождающего меня, мужчину.

Вот и всё.

Игра окончена.

Вы знаете, что это любовь, когда все, чего вы хотите,

это чтобы человек был счастлив,

даже если вы не будете частью этого счастья.

Джулия Робертс

Я не до конца осознаю, что делаю, но в отчаянии, не видя другого решения, робко иду в сторону черного мерса.

Останавливаюсь и смотрю на «синий костюм», безнадежно и отчаянно. Они сломали меня. Забрали все, что не так давно было моей жизнью, моим счастьем. От пропасти меня отделяет один шаг, но я не решаюсь его сделать.

Потому что, когда сделаю, полечу в чёрную пропасть. Со мной не могло такое случится, просто не могло. На миг представила, как лечу вниз, в самую тьму, из которой уже никогда не поднимусь.

Друг Артема что-то спрашивает то у меня, то у «синего костюма». Но сейчас я не способна сконцентрироваться и понять, о чем они говорят. Мои глаза застилает пелена из слез. Как же я докатилась до такой жизни? Как меня так угораздило? Ни с теми работала, ни с теми дружила…

Из салона тянет холодом, словно в морге и это очень отражает мое состояние сейчас. Внутри холод и пустота.

Я колебалась. Принять решение отдать свое тело подонку, этому противилось все мое нутро, вся моя суть и моя совесть. Но иного выхода не видела. Его не было.

На одной чаше весов — возможное, быстрое освобождение Артема и уничтожение моей чести. На другой — муж в тюрьме и мое нетронутое достоинство.

И то и другое убьет и меня и нашу семью. Я чувствовала вину перед мужем. Этот арест был спонсирован Нирианом, из-за меня…из-за моих бескомпромиссных отказов.

Все мне говорили: согласись и живи дальше, припеваючи. Только, как это «припеваючи» жить? Как дальше жить, если предать собственную совесть? Я не представляла.

«— Ты приползешь ко мне… очень скоро.»

Эти слова Нориан мне не так давно говорил. Уверенный, что так и будет. В памяти всплыли глаза Артема, когда его грубо толкнули к машине. Беззащитного, с наручниками за спиной. Не виновного. Как со всей силы ударили в живот.

"— Может, вы — органы лучше работать начнете и остановите этого урода?

— Можете ругать органы, сколько хотите, но мы тоже имеем ограниченные возможности."

Чудовище, для которого мы — просто куклы, и наша жизнь — азартная игра. Он легко подтасовывает факты и создает нам проблемы, ломая судьбы, причиняя боль, и ему за это ничего не было и не будет. Но как бы не так!

Я сжала руки в кулаки, затем собралась с силами и ударила по довольной физиономии «синего костюма», что было мочи.

— Поехали отсюда, — как ни в чем не бывало, попросила я обескураженно друга Артема и схватившись за его локоть, провела злобным взглядом раскрасневшееся лицо прислужника подонка, мысленно от всей души желая им провалиться сквозь землю.

Сели в машину и тронулись с места. Меня дико колотило и вновь подкатывала тошнота.

Не знаю, как я буду спасать Артема, но другого решения я не могла принять. Мы должны как-то с этим справиться. Мама всегда говорила: «Всевышний посылает трудности по силам нашим». Значит, преодолеем и это.

Тяжело вздохнула, нужно искать хорошего адвоката. Чтобы хотя бы смог скосить срок Артему. А я его дождусь, обязательно дождусь и буду поддерживать всем, чем смогу.

— Кто это такие? — вырвал меня из мыслей друг Артема, выруливая на проспект.

— Это те, кто подставил Артема.

Он резко обернулся и попытался возмутиться:

— Почему сразу не сказала? Надо было им прям там люлей навешать!

— Ага. Давай. Вперед. Посмотрю, как ты им навешаешь. Или они тебе. — он непонимающе посмотрел на меня через зеркало заднего вида. — С ними надо по другому воевать. Иначе.

— Как? Вежливо попросить? — усмехнулся тот с сарказмом.

— Есть один вариант, — грустно отозвалась я. — Но он сейчас в Якутии.

В сумке завибрировал телефон. Во мне зажглась новая надежда, услышать Диму. Нажала на прием звонка с неизвестного номера.

— Ты умница. Все сделала правильно, — слышу я голос Нориана с усмешкой, да что же такое, я ведь его заблокировала, — Теперь можно считать тебя девушкой, не обремененной мужем. На свободу он выйдет очень не скоро. А мог бы завтра утром уже быть дома. Дело закрыли бы из-за ошибки следствия.

— А открыли дело тоже по твоей указке? — спросила я, включив диктофон на телефоне, черт, надо было раньше включать, но кто знал, что это снова он.

— Я не подкидывал твоему мужу наркотики, если ты об этом, Вероника.

— Ты нет, но твои люди да.

Нориан вдруг рассмеялся.

— Нет, дорогая. Конечно, нет. Твой муж прекрасно сам себе помог в этом. Он ведь никогда надолго не расставался с наркотиками. Это знает даже тот, кто мало его знает. Все знают, что солист группы Лабиринт наркоман.

— Заткнись, — я хотела нажать на отбой, слушать эту ложь было не в моих силах.

— Ты же понимаешь, что твоего мужа могу вытащить только я? Только я.

— Ты посадил, ты и вытащишь? — вытягивала я доказательства из подонка его собственной вины.

— Сажал не я, но вытащить могу. По доброте душевной. Что мне нужно взамен, ты знаешь.

Нажала на отбой и добавила телефон в черный список. Все. Надоела эта нескончаемая одна и та же песня. Пора менять.

Почувствовала резкое головокружение и рвотный позыв. С такой жизнью никакое здоровье не выдержит. Нащупала пакет в двери машины и успела в него освободить свой желудок. Ох, Вероника. До чего же ты дожилась…

Друг Артема аккуратно притормозил у тротуара, вышел, открыл дверь с моей стороны, забрал пакет, выбросил в урну. Налил мне воды.

— Может, к врачу тебя отвезти?

— Нет. Все в порядке.

— Вижу.

Меня вдруг что-то укололо изнутри и я спросила его:

— Какое сегодня число?

— Что? — не понял он сразу.

— Число. Какое?

— Пятое.

В голове начал складываться пазл. Схватила телефон, дрожащими пальцами открыла свой женский календарь, который сразу же выдал:

«Задержка месячных».

Не может быть. Именно сейчас. Неужели я…

Раньше я пила противозачаточные. Но когда Артём вернулся, спустя двухмесячного отсутствия, после ссоры в Сочи, я совсем забыла про них.

А потом наша жизнь полетела таким кувырком, что я про таблетки и не вспоминала.

— Ну что там? — спросил друг Артема. — Везу тебя домой?

Я могу быть беременна. Мысль об этом настолько меня шокировала, что я потеряла дар речи. Положила руку на живот. Здесь, под сердцем, возможно живет наш с Артемом малыш. Ребенок. Зачатый в безумной любви.

Если Артем об этом узнает⁈ О, как он будет счастлив! Я заулыбалась, представив этот трогательный момент. Появление малыша в корне изменит нашу жизнь. Он сделает нас счастливыми!

— Мне нужно в аптеку, — с улыбкой попросила я у него, а он смотрел на меня как на умалишенную.

Да, тяжело ему, не спорю. Такая резкая смена настроения.

Я взялась за его протянутую руку и мы потихоньку двинулись за тестами на беременность.

Через час я уже была дома вместе с Ритой. Друг Артема с облегчением оставил нас и исчез за дверями квартиры.

Рита накрывала стол привезенной ресторанной едой, а я схватила заветные коробочки и побежала в ванную.

Через несколько минут я громко вскрикнула, не в силах держать эмоции в себе. В ванную влетела Рита с испуганными глазами.

— Что случилось?

Я протянула ей тест, на экранчике которого написано «Беременна. 3+».

Рита так искренне обрадовалась. Целовала мои щеки и обнимала.

А как я счастлива! У меня словно за спиной выросли крылья. Малыш словно придал мне силы и уверенность, что все будет хорошо. Мы со всем справимся. Мы должны. Ради нашей с Артемом, малютки.

За ужином, Марго вообдушевленно расписала наше будущее, как она будет помогать с малышом. Что она обязательно будет крестной, и это даже не обсуждалось. Да и я только кивала в ответ, бросая взгляд на телефон. Вдруг Дима позвонит. Но, как назло, телефон молчал.

Рита успела записать меня к проверенному доктору-гинекологу на завтрашнее утро. Я поеду. Обязательно. Жаль, что без Артема. Позвонил Леша, он так же как и я не мог связаться с Димой. Но знакомые нашли нового адвоката и завтра он вместе со мной поедет в СИЗО, к Артему.

Телевизор не включали. Рита аккуратно намекнула, что там вовсю обсасывается задержание Артема. Стервятники. Как же я ненавижу это. Хотя, сама когда-то занималась сливом личной информации Золотовой, по указке лейбла. И себя, ненавижу за это. Артем никому ничего плохого не сделал. Никого не обидел. И тем более, никогда не был и не будет преступником.

Подумала о муже. Как он там сейчас, и снова накрыла тоска и страх. Кушать совершенно не хотелось. Но ради малыша, засунула в себя пару ложек пюре с мясом, и пошла прилечь. Рита накрыла меня пледом и погладила по руке, из которой я не выпускала свой телефон.

Включила его, открыла фото Артема. Он улыбался мне с экрана своей нежной и озорной улыбкой.

Как ты там, любимый? Скоро ты станешь папой. Ты будешь прекрасным папой. Я не сомневаюсь. А мы с малышом будем всегда тебя любить…и ждать.

Представила, как малыш будет расти без отца, а я без мужа… десять лет. Господи, ни за что, в тюрьму. Какая чудовищная несправедливость. Соленые дорожки потекли по щекам. Я должна ему помочь. Я должна справится с этой бедой. Ради нашей семьи. Ради нашей малютки.

Адвокат сказал, что я могу завтра навестить Артема. С утра поеду к врачу и оттуда сразу же к нему.

— Не плач, милая. Все наладится, — украдкой попросила Рита, наблюдая за мной. Она единственная, кто был рядом и помогал. Настоящая подруга. И я ей была безумно благодарна. — Завтра приедет новый адвокат. Его очень хвалят. Если и не сможет вытащить Артема, то хотя бы добьется смягчения приговора.

Приговор. Какое страшное слово. Еще утром я лежала на коленях мужа, он гладил меня по волосам и беспокоился о моем здоровье. А сейчас ночью, он за решеткой и ждет свой приговор. Который изменит нашу жизнь навсегда. На ровном месте. Ни за что.

Так и проревела пол ночи, с уставшей Ритой, которая все это время пыталась успокоить.

Утром мы вместе поехали в клинику. Меня радужно приняла акушер-гинеколог, светленькая миловидная женщина лет пятидесяти, кандидат медицинских наук. Я ей показала свой тест, попыталась вспомнить дату последней менструации, она кивала и что-то записывала в карту, стуча аккуратными пальцами по клавиатуре. Предложила лечь на кресло, на УЗИ.

— Да, моя красавица. Есть малыш, — нежно и с улыбкой произнесла она, не отрывая глаз от монитора. А у меня сердце забилось чаще. Наш малыш. Еще совсем крошечка, но я его уже так люблю. — Семь-восемь недель. Хороший уже. Все в порядке, мамочка.

Мамочка. Это слово для меня так ново и непривычно. Я стану мамой. Мамочкой. Мурашки пробежали по телу от этого осознания.

— Одевайся, — доктор поставила датчик на прибор УЗИ. Сняла перчатки и снова села за стол, что-то записывать. — Ты очень волнуешься. Ради ребенка, теперь нужно успокоиться. С малышом все в порядке. Если ты волновалась за это…

— Да. Я постараюсь. Спасибо большое, — мяла я пальцы, сидя напротив нее. Говорить о задержании моего мужа я не стала. Опять начну плакать. Ей эта информация ни к чему.

Да, и как незнакомым людям вот так сразу вывалить правду? Что мой муж задержан. Кто будет разбираться и сожалеть чужому горю? Если задержали, значит априори преступник, уголовник. За просто так, ведь никого не сажают в тюрьму? Я тяжело вздохнула.

— Я сейчас пропишу тебе анализы и капельницы, чтобы ты так не переживала. И моя хорошая, запомни главное: нет ничего и никого важнее твоего малыша. Сейчас твоя задача благополучно его выносить и родить. Здорового, и физически и психически. Он как губка, все впитывает, уже понимает и чувствует настроение мамы.

Кивнула в ответ и опустила голову. Сейчас, когда я узнала наверняка, что беременна, стало страшно. Теперь нужно было выкарабкаться не только нам с Артемом, но и защитить нашего ребенка. Оградить от всех опасностей и обеспечить всем необходимым. Это новая для нас ответственность. Важная и самая главная.

Положила руку на живот и мысленно обратилась к малышу: «Не бойся, маленький. Мама тебя защитит. Ты будешь здоровым и счастливым. Обещаю тебе. Чего бы мне это не стоило. И папа защитит, если не физически, то ментально всегда будет с нами. Я знаю. Он никогда нас не бросит.»

И снова слезы по щекам.

— Ну, ну, красавица. Так нельзя, — сопереживала мне доктор, протягивая листок с назначениями. Затем подала бумажное полотенце, взяла меня под руку. — Что такое у тебя случилось? Что ты так расстроена и плачешь.

Я отрицательно замотала головой, показывая, что не хочу об этом говорить.

— Ну, хорошо. Не хочешь, не говори. Я все понимаю. Пойдем, я тебя проведу до процедурной. Там девочки возьмут кровь, и прокапают тебя. Тебе станет легче. Думай о своей ребенке.

Рита последовала за нами на этаж ниже. Держала меня за руку, сидя рядом, когда меня подключили к капельнице и из моей руки тянулась прозрачная трубочка к лекарству на штативе.

— Что сказала доктор? — подруга пыталась меня отвлечь. — Сколько месяцев нашему Коршунёнку?

И тут же осеклась. Она уже давно так называла нашего малыша с Артемом, еще когда его не было даже в планах. Но сейчас фамилия Артема только напоминала нам о нашей беде.

— Семь-восемь недель.

— Да ты что? Восемь недель? Так это… сколько? Два месяца нашему малышу⁈ Ну, ничего себе, большой уже какой. И скрывался так долго, — нежно улыбнулась мне.

— Так так… — она задумалась, считая что-то в голове, — Ты родишь в марте, получается?

— Не знаю. Наверное.

— Вот будет подарок, если родишь восьмого марта! — вдруг загорелась Рита. — А если девочка?

Да. Родить восьмого марта и девочку, это был бы тройной праздник. Но для меня это не имело значения, дата и пол ребенка. Главное, чтобы здоровенький был. И как бы хотелось, чтобы при родах присутствовал мой муж и первым увидел нашего ребенка…

Нориан наверняка, даже не осознает того чудовищного последствия, что он сотворил с нами… какую беду привел в наш дом. Непоправимую беду. Ребенок будет расти без отца…

Мой телефон завибрировал в сумочке, Рита кинулась его доставать, взглянула на экран.

— Неизвестный! Не будем брать? — спросила она, зная, кто скрывается за этими неизвестными номерами, Нориан. Но сейчас, я боялась упустить важный звонок. И протянула свободную руку к своему телефону, а Рита нажала на прием.

— Алло, — настороженно ответила я, ожидая услышать Нориана или его людей, а внутри уже все свернулось в клубок страха.

— Ника⁈ Привет! Это Данилов.

Боже! Дима! Нашелся! От внезапности я хотела сесть на кушетку, чуть не сорвала иглу из вены. Но быстро вспомнила и легла обратно.

— Дима! Димочка! Какой счастье, что ты позвонил! Артем! — я сбивчиво пыталась быстро все объяснить ему, пока он на связи, мало ли, может он снова исчезнет. — Он…его задержали. Нашли какой-то пакет с наркотиками, но он не виноват! Дима, помоги нам, пожалуйста! Вытащи Артема из тюрьмы…

— Так, — резко остановил он меня и внутри все вздрогнуло, что сейчас откажет. И понимала, что имеет полное право, да и как тут согласится. Это ведь просьба — не за хлебом сходить. Он ведь не Господь Бог, такое провернуть.

— Ты где сейчас? Я заберу тебя!

— Я в женском центре на Таганской.

Немного молчания и ответ.

— Буду там через пол часа. Жди меня!

— Конечно.

Он ничего не обещал. Ничего конкретного не сказал. Но внутри меня зажегся свет. Надежда.

И, кажется, я знаю как назову ребенка, если родится девочка. Надежда.

Прошло две недели. Долгие и невыносимые.

Дима не разрешил мне ехать к Артему. Сказал, что мое прибытие усугубит ситуацию. Ничего не обещал и не давал никаких сроков. Попросил довериться и ждать.

Я доверилась. Ждала. Но внутри сидела зудящая тревога. Не было никакой уверенности, что Дима сможет помочь. Каждая ночь казалась бесконечной. Каждую ночь — слезы, страх и сомнения. Каждый день звонок Диме, есть ли новости? И каждый раз краткий ответ: Еще нет. Жди.

За эти две недели я прошла полное обследование и курс капельниц, без которых думаю, была бы более тревожной.

Каждый день мы с Юрой ходили в церковь. Я стояла на коленях у одной иконы и просила помощи о своем муже. У другой иконы-о здравии нашего ребенка. Выходила в умиротворении. Здесь было хорошо и спокойно, тревога на время оставляла меня.

Мы старались много гулять и разговаривать. Рита была вынуждена уехать на выставку в другой конец страны, а Юра очень великодушно был всегда рядом и помогал. Научил рисовать пальцами. Мы надевали хирургические перчатки и наносили на большое полотно масляную краску. Мазок за мазком. И выходило что-то прекрасное.

Это оказалось прекрасной терапией. Пока думаешь, что изобразить и каким будет следующий мазок, забываешь о тягостных мыслях. Большая яркая картина, где я изобразила своего мужа, играющего на гитаре украшала теперь нашу спальню. Я закончила ее, но пока она продолжала стоять на мольберте. Решила, что повесим ее на стену, когда Артем вернется домой.

Вчера вечером я не выдержала и набрала Диме.

— Дима, я все понимаю. Но больше так не могу. Я должна его увидеть. Завтра поеду на встречу.

Он о чем-то раздумывал и ответил:

— Не хотел тебя обнадеживать раньше времени. Артем сам просил тебя не пускать туда. Это не то место, Вероника, где тебе стоит находится.

— Там мой муж. Значит, мне нужно туда ехать. Я должна поддержать его.

Я до боли скучала по нему, безумно хотела увидеть его глаза, погладить его руки, обвитые венами. Он попал в беду. Мы одно целое. Неделимое. Нам плохо врозь. Я уверена, что он испытывает сейчас тоже самое ко мне. Как я могу сидеть дома и не пытаться его увидеть? Уверена, будь он на моем месте, то уже давно приехал, и не раз.

— Ладно. Раз твое терпение уже не выдерживает, поехали завтра со мной.

— Правда? Я увижу завтра Артема? — не могла скрыть свою радость. Ликовала, как ребенок.

— Да. Если все пойдет по плану. Завтра заеду за тобой в восемь утра.

— Супер. Дима, спасибо большое!

И вот, я сижу на переднем сидении внедорожника Димы и смотрю на серые ворота с колючей проволокой. Перед машиной Димы и позади, стоит по одному черному джипу с охранной. Дима скрылся за КПП, попросив меня ждать здесь.

Прошло больше часа и я уже не находила себе места. Почему так долго? И почему он не взял меня с собой? Ведь, договорились, что я увижу Артема, что я сегодня пойду к нему на встречу. Но видимо там все не так просто, не так быстро.

Может, там возникли какие-то трудности? Боже. От одной этой мысли становилось дурно.

Больше всего я боялась, что Дима сообщит неутешительную новость. Может, будь он чуточку многословней, мне бы не пришлось так много додумывать. Я не знала, на что надеяться. И сколько ждать хоть какой-то информации?

Очередной раз взглянула на КПП, никого. Тяжело вздохнула. Решила выйти из машины и немного размяться. Тут же из переднего джипа выскочил большой дядечка и подошел ко мне. Весь в черном, даже ботинки армейские, хотя лето еще на дворе. Видимо, это охрана Димы. Я слегка покосилась на него.

— Вам лучше оставаться в машине, — произнес он низким голосом, но без грубости.

— Не могу больше сидеть на одном месте, все тело затекло. Долго Димы что-то нет. Вы не знаете, когда он вернется?

— Нет, — тут уже он резко ответил, как отрезал. Видимо, чтобы пресечь дальнейшие расспросы.

Тяжело вздохнула, понимая, что этот «богатырь» в черном мне тоже ничего интересного не расскажет. Ну спасибо хоть, что обратно в машину не заставил сесть. Стоит рядом, не отходит, будто охраняет. Только вот от кого, не понятно. Вокруг нас никого.

Я тяжело вздохнула и набрала Диму. Сил больше ждать, нет.

Гудки идут…и конечно, никто не берет трубку.

— Вот, черт, — нажала я на отбой, и «богатырь» улыбнулся.

Что-то скрипнуло, мы обернулись к источнику звука. Открылась железная дверь КПП и из-за нее показалась мужская фигура. Похудевшая и осунувшаяся фигура. Но родная и любимая. Артем, обросший щетиной, весь помятый и грязный, но свободный! Боже, я не верила своим глазам!

Сначала робко двинулась в его сторону, боясь, что вижу иллюзию, и она сейчас исчезнет. Но когда он бросил сумку на землю и побежал ко мне на встречу, я вскрикнула и побежала к нему. Муж со всей силы прижал меня к себе, жадно целуя в шею.

— Родная моя. Любимая.

Сильно похудел. Как-будто ничего не ел все это время. Источает запах сырости, рвоты и прокуренного туалета. Меня затошнило, но я старалась не подавать вида. Главное, он на свободе!

За нами стоял довольный Дима, весь выглаженный и чистенький, холеный, на фоне Артема.

Я посмотрела на него.

— Димочка, спасибо тебе огромное! Всю жизнь будем тебе должны.

— Прекрати. Артем мой друг.

Муж взял в руки мое лицо и нежно поцеловал.

— Каждую минуту я думал только о тебе, родная. Дима рассказал, как ты переживала, как ждала.

По его щекам текли слезы, и я тоже заплакала. Откуда только они берутся?

Прижалась к его груди, слышу биение его сердца. Он целует меня в макушку, а внутри так хорошо, так тепло. Мы вместе. Мне не терпелось скорее обрадовать мужа. Рассказать ему о нашем малыше. Но сначала, я хорошенько отмою его и одену в новую, чистую и глаженную одежду.