Измена. Ушла красиво

Глава 17

Музыка из банкетного зала долетает приглушенно, смешиваясь с шумом голосов и звоном бокалов. Я стою в коридоре загородного клуба, прислонившись спиной к прохладной стене. В руках мятая пачка сигарет. Каждый день обещаю себе бросить, но каждый раз срываюсь. Дым щиплет горло, оставляет горький привкус на языке.

Свадьба Олега и Лены. Кажется, только благодаря какой-то случайности в праздничной суматохе приглашение случайно попало ко мне в руки.

Новые жильцы нашей квартиры прислали его вместе с остатками вещей. Костян сказал, что даже если Ульяна здесь не появится, то мне пора выбираться в люди. Как будто я какой-то отшельник. Хотя, если честно, так оно и есть.

Докуриваю, выбрасываю окурок в урну. Нужно идти. Церемония уже давно закончилась, гости собираются в банкетном зале. Одергиваю пиджак. Галстук душит, хочется ослабить узел, но заставляю себя не трогать.

Захожу в зал. Белые скатерти, композиции из живых цветов, гирлянды огней под потолком — все как полагается. Пахнет розами, лилиями и чем-то съестным из кухни. Желудок сжимается. Когда я в последний раз ел? Кажется, питаюсь одним кофе и сигаретами.

Ищу взглядом свой стол. Номер пять, сказала координатор. Где-то у окна. Пробираюсь между столами, здороваюсь с полузнакомыми лицами. Улыбаюсь, пожимаю руки, делаю вид, что все в порядке. Щеки начинают болеть от непривычной гримасы.

И тут я её вижу.

Сердце пропускает удар, потом начинает колотиться как бешеное. Ульяна. Она здесь. На самом деле пришла.

Стою как вкопанный посреди зала, а мимо текут люди, и никто не замечает, что мир только что перевернулся.

Она стоит спиной ко мне, разговаривает с Катей. Я узнаю её по повороту головы, по плавному движению руки, по тому, как она чуть наклоняет голову влево, когда слушает. Тысячи раз видел это движение. Тысячи раз любовался линией её шеи.

Но что-то изменилось. Волосы. Господи, её волосы. Когда-то длинные, струящиеся по спине пряди цвета темного меда теперь едва касаются плеч. Стрижка открывает шею, делает её еще более хрупкой и... недосягаемой.

Катя что-то говорит, Ульяна поворачивается в профиль, и я вижу её лицо. Выдох застревает в горле. Она похудела. Скулы стали четче, подбородок острее. Макияж профессиональный. Тени делают глаза больше, помада — губы ярче. Выглядит... выглядит роскошно. Как женщина с обложки журнала. Как дива, к которой я никогда бы не решился подойти познакомиться в баре или на улице. Слишком красивая. Слишком уверенная. Слишком не для таких, как я.

Платье темно-синее, облегающее фигуру, с вырезом лодочкой. Новое. В нашей прошлой жизни она предпочитала свободные сарафаны и джинсы с футболками. "Удобство важнее красоты", — смеялась она. Теперь, видимо, приоритеты изменились.

На шее блестит тонкая цепочка. Не та, что я дарил. В ушах — длинные серьги, покачиваются при каждом движении. Она смеется чему-то, что говорит Катя, и я почти слышу этот звук сквозь шум зала. Почти.

Нужно подойти. Или сбежать. Лучше сбежать.

Но ноги не слушаются. И сейчас не могу решиться. Слишком большая пропасть между нами. Между тем, что было, и тем, что есть. Между мужем, которым я был, и чужаком, которым стал.

Катя уходит к другим гостям, и Ульяна остается одна. Оглядывается по сторонам, ища свое место. Вижу, как она проверяет номер стола, находит табличку со своим именем. И замирает.

Её спина напрягается. Она смотрит на соседние таблички, и я знаю — она увидела мою. Медленно поворачивается, осматривает зал. Ищет меня.

Наши взгляды встречаются.

Мир вокруг исчезает. Нет музыки, нет гостей, нет праздничной суеты. Только её глаза. Широко распахнутые. В них мелькает целая гамма чувств: удивление, испуг, боль, злость. И что-то еще, что не поддается никакой расшифровке.

Заставляю себя двигаться. Один шаг, другой. Как робот. Как марионетка на невидимых нитях. Горло пересохло, язык прилип к небу. Ладони вспотели — вытираю их о брюки, надеясь, что никто не заметит.

Подхожу ближе, и запах её духов накрывает меня волной. Нет, не тех духов. Новые. Что-то свежее, с цветочными нотами. Раньше она пользовалась ванильным спреем для тела — говорила, что от духов болит голова. Видимо, и это изменилось.

— Привет, — выдавливаю.

Голос чужой, хриплый. Кашляю, пытаясь прочистить горло. Делаю шаг ближе, и руки начинают дрожать, как у алкоголика в завязке. Сжимаю кулаки, пряча предательскую дрожь.

— Привет, — отвечает.

Тихо. Настороженно. Как говорят с незнакомцем в лифте.

— Я не знал, что ты... Они не предупредили...

— Я тоже.

Неловкость повисает в воздухе, густая, как патока. Другие гости садятся за стол, здороваются, но мы стоим, как два истукана.

— Может, сядем? — предлагаю, когда рассаживаются все гости. — Люди смотрят.

Кивает. Садимся. Между нами — пустой стул. Символично.

Официант наливает вино. Тамада начинает говорить приветственную речь. Все поднимают бокалы за любовь и молодых. Мы тоже. Наши глаза встречаются над краем бокалов, и я вижу в его взгляде ту же боль, что чувствую сам.