Измена. Я лучше чем она (СИ)

Глава 39

— Слав, спасибо за все, но я переезжаю.

Воронов рассеянно следит за моими сборами. Особо укладывать нечего, так что справляюсь быстро. На Славу стараюсь не смотреть. Не потому что мне стыдно или что-то такое, просто я еще витаю в облаках.

Давид… Он виновник моего нестабильного состояния. Щеки опаляет снова, я сгораю. Та ночь и утро… Боже. Боже-боже! Не хочу думать, плыву на инстинктах.

Светлая сторона души говорит, верь ему, он другой, он изменился. Верь-доверяй-прыгай.

Темная без конца противостоит, вытаскивает из закромов самую пагубную шваль воспоминаний и без конца транслирует, мол, смотри, люди не меняются. Рвусь на цветные лоскуты, распадаюсь от выбора. Запутавшись окончательно, отдаюсь буддизму и пытаюсь ловить дзен. Но выходит с трудом.

Нет, иллюзий я не питаю. Просто я решила жить. Как? Пока не знаю. Не понимаю, что меня ждет конкретно в отношении Барского и меня. Я долго думала о подарке, а потом махнула рукой. Какой выход и когда еще появится шанс заниматься любимым делом?

Для себя наметила, что если вдруг начнет жрать совесть и стыд, то оценю размеры вклада Барского и начну возвращать деньги, чтобы уж точно не испытывать угрызений, что повела себя как рядовая содержанка. Глупость? Возможно, но мне так спокойнее. Давиду свои мысли, конечно же, не озвучила.

— Куда? Разве тебе есть куда идти?

— Есть, — тряхнув волосами, улыбаюсь. — Неожиданно свалилось наследство.

Слава недоверчиво смотрит.

Приняла квартиру. Сегодня после обеда нужно ехать в нотариальную контору для оформления бумаг в собственность. Ее я тоже беру. Уж если пропадать и ломаться, то сразу, что прибедняться. Пусть муки жрут сразу, потом разберусь как выйти из ситуации.

— От кого?

— Неважно. Главное, что у меня есть где жить. И еще Слава, спасибо тебе за все, но я увольняюсь.

— Не торопись.

Его тон немного меня злит. Откуда командность появляется? Я понимаю, что многим обязана, но решать за себя не позволю. Мне хватило прошлого, чтобы понять как чье-то давление в корне меняет твою волю и жизнь, но теперь же уймитесь все.

— Слав, я же даже не оформлена. О чем речь?

— Скажи к кому ты пойдешь? Почему вдруг так? Что изменилось?

— Что значит к кому, я что собака? И чем тебя задевает мое желание жить свою жизнь так, как хочется?

Воронов сегодня очень странный. Взбудораженный, непредсказуемый. Есть четкое ощущение того, что он очень устал. Круги под глазами величиной с футбольный мяч. Небритый, небрежно одет. Это далеко не тот Славич, которого я знаю.

— Разве у нас не намечались отношения?

Кисло выражает претензию. Одновременно с кислотой, его потряхивает. Да что с ним случилось?

— Какие отношения, Слав? Был невинный флирт и не более.

— Когда ты успела стать циничной сукой, а? Может зря оставила его фамилию? Нужно было сменить?

Взрывается настолько мощно, что вздрагиваю. Злится, орет как резаный. Сыплет необоснованными претензиями, будто обвиняет. Лицо пятнами идет, руки дрожат. Да его колошматит зверски. Поддавшись искушению, вместе с ним взрываюсь и я.

— Что ты несешь? Что с тобой, Слав? Очнись!

— Дин, ты же понимала, что нравишься мне. Разве не так?

— Я не давала тебе прямых намеков на продолжение чего-то, Слава.

— Косвенных было достаточно.

— Хватит, пожалуйста. Не превращайся в монстра.

— Тебе не привыкать быть рядом с монстром. Или ты как-то по-другому привыкла существовать?

Будто пощечину получаю. Не ожидала, что будет бить в больную точку. Разве так можно? Он всегда был предельно деликатен и осторожен, а тут будто некто им управляет. Эмоции берет мощный верх, остановиться не в силах.

Ссориться нет желания, несмотря на буйность и неоправданную жестокость. Я не идиотка и реально оцениваю происходящее. Передо мной, мать вашу, не Воронов!

— Я ухожу, Слав, — подхватываю сумку и направляюсь к выходу. — Всего тебе хорошего.

— Нет, ты не пойдешь!

— Ты чеканулся? Да что с тобой!

— Стой, — выхватывает трезвонящий телефон и ошеломленно пялится на дисплей.

— Что тебе? Что тебе еще надо от меня, подлая сука? — плачущий женский голос бьется в мембране и я немею. Так вот в чем дело. Я начинаю понимать. — Не разжалобишь. Пошла ты… Пошла ты на хрен! И не звони мне. Тварь!

От удара его телефон рассыпается по полу. Отскакиваю в сторону, пока он топчет девайс, оставляя от того лишь пыль.

Воронова трясет настолько, что он отшагивает назад и упирается дрожащими руками в столешницу. Славича колошматит со страшной силой. Из мощного мужика он на глазах превращается в угнетенного бессильного великана. Я бы хотела сказать, что мне наплевать, но не могу. Мне жаль. Жаль, я понимаю, что с ним. И даже не обижаюсь на попытки Ворона закрыть гельштат мной в свое время.

— Ты пытался совершить взаимозамену, Слав? Это же глупо. Разве можно забыть ту, что по-настоящему тебе дорога.

Вздрагивает. Так мощно сотрясается крупным телом, что вибрации идут. Они бьются о мою оболочку и отталкиваются, рассыпаясь искрами. Воронов с размаху лупит кулаком в деревяшку и яростно орет.

— Мне плевать на нее.

— Вижу. Как тебе плевать.

— Не лезь!

— Хватит, Слав. Мы чуть было не совершили ошибку, давай признаемся хотя бы теперь.

— Тема закрыта.

— У тебя все будет хорошо, — вкладываю ключи ему в руку и пожимаю. — Пока. Мне пора.

— Дин, — окликает у входа, — прости. Я плохой актер и режиссер. Будь я им на самом деле, мне бы даже вонючей завалящей статуэтки не досталось.

Раскаяние страшная вещь. Даже познав его, мы остаемся наказанными. Киваю, не знаю, чем помочь. Чтобы я теперь не сказала, легче Славе не станет, но я все равно произношу.

— Иди к ней. Ты не можешь представить как важно, когда кто-то приходит вовремя.

И закрываю за собой дверь.

Едва покинув подъезд, наталкиваюсь на мрачного Барского, что торопится навстречу. Он грозен, как Зевс. Мрачен, как Аид и кажется очень зол. Молча отдаю ему вещи, он выхватывает сумку и наглейшим образом притягивает меня ближе, выдохнув, жадно впивается коротким поцелуем. Безвольно подчиняюсь, потому что ноги подгибаются.

— Едем, — тревожащий душу шепот подрывает рецепторы.

Но я беру себя в руки. Независимо киваю и шествую к машине. Позади раздается львиный рык и глухое ругательство. Тяжелые шаги настигают у автомобиля. Давид помогает мне разместится в салоне, и я прикрываю глаза.

Атакует.

Нежно и бережно, как теперь умеет.

Но все же это контрнаступление, по-другому не скажешь.

Сдаваться?

Не знаю.