Капитан Мак. Игрок

Глава 18. Приказ кардинала

Скрипки надрывались. Господин де Гито помог Сидуану обрести хотя бы один глаз.

— Значит, ты — лакей капитана?

— Да, монсеньор.

— Тогда ты должен знать, откуда у него враги.

— Ей-богу, не знаю!

Но при этом Сидуан почесал одно ухо.

— Ах, простите… мне одна мысль в голову пришла…

— Ну, говори!

Сидуан преодолел свою робость и посмотрел на господина де Гито, доброе лицо которого располагало к себе.

— Я думаю, — сказал он очень тихо, — что капитан сделал глупость.

— Какую?

— Вчера вечером, когда мы были в лавке отца мадемуазель Сары, туда приходила одна знатная дама…

— Ага!

— И капитан, расставаясь с ней, ограничился тем, что поцеловал ей руку…

— Да что ты говоришь! А кто эта дама?

— Мне кажется, она испанка.

— А имя ее ты знаешь?

— Донья Манча.

— Прекрасно! — сказал господин де Гито и сделал нетерпеливый жест рукой, — после брата он испортил отношения и с сестрой.

— Простите? — переспросил Сидуан.

Господин де Гито взял его за плечи и подтолкнул к двери.

— Тебя это не касается, бездельник, — сказал он. — Эта дверь ведет в коридор, а в конце его ты увидишь службы и кухню. Иди, там о тебе позаботятся, но только не напивайся, чтобы, когда твой хозяин будет уходить, ты смог его сопровождать.

Сидуан поклонился до земли, прошел по коридору и исчез, а господин де Гито в это время прошел в бальный зал; он появился там как раз в ту минуту, когда доложили о приезде доньи Манчи, и комендант поспешил ей навстречу, чтобы приветствовать ее.

— Сеньора, — сказал он ей, — я не смел и надеяться на подобную честь.

И он предложил ей руку.

— Дорогой господин комендант, — ответила прекрасная испанка, — меня привел сюда дон Фелипе, мой брат.

— Дон Фелипе?

— Да; видите, вот там, в проеме окна, он беседует с господином де Пюилораном?

— Да, действительно.

И господин де Гито сказал сам себе:

— Сейчас я узнаю, что я должен предпринять по отношению к капитану.

— Сеньора, — произнес он вслух, — не окажете ли вы мне честь побеседовать со мной несколько минут?

— Безусловно! — воскликнула донья Манча.

Она оперлась на руку господина де Гито, и они медленно стали прогуливаться по залу.

Господин де Гито говорил:

— Дон Фелипе очень любезен, что пришел сюда; я надеюсь, что он даст мне некоторые разъяснения.

Донья Манча с удивлением посмотрела на коменданта.

— Представьте себе, — продолжал тот, — что прошлой ночью дон Фелипе прислал мне арестованного.

Удивление доньи Манчи возросло.

— Но, — ответила она, — у моего брата нет права арестовывать кого бы то ни было.

— Вот именно это я и подумал; капитан Мак уже был…

— Мак?! — вскричала донья Манча.

— Да, это его имя. Вы его знаете?

— Безусловно; он оказал мне большую услугу.

— В самом деле?

— И не позднее, чем прошлой ночью.

— Тогда, — произнес господин де Гито, — это было как раз незадолго перед его арестом.

— Так где же его арестовали?

— В лавке ювелира Лоредана.

— Именно там я его и видела.

— И арестовали его по приказу дона Фелипе.

— О, это немыслимо!

— Может быть, но это так!

Услышав этот ответ, донья Манча сжала руку господина де Гито.

— Посмотрите, — сказала она, — и признайтесь, что вы как-то странно насмехаетесь надо мной!

И в самом деле, она показала ему на капитана Мака, который как раз в эту минуту танцевал с очень красивой девушкой, в которой донья Манча немедленно признала дочь ювелира Самюэля Лоредана.

Господин де Гито улыбнулся.

— Если бы капитан был арестован, он бы не танцевал у вас.

— Клянусь вам, сеньора, что тем не менее, я сказал вам правду.

— Тогда я совсем ничего не понимаю.

— По моим представлениям, — продолжал господин де Гито, — капитан совершенно не повинен ни в каком преступлении или злом умысле, поэтому я пригласил его к себе на бал; но он — пленник, под свое слово чести.

— В самом деле?

— Все именно так, как я имел честь вам сказать.

— И он был арестован по приказу дона Фелипе?

— Да, сеньора.

— Да, интересно! — сказала донья Манча оживленно. — Хотела бы я знать разгадку этой истории!

— Прекрасно! — подумал господин де Гито. — Положение только что казалось очень сложным, но сейчас оно очень упростилось. По всей видимости, донья Манча любит капитана, а дон Фелипе не хочет, чтобы его сестра себя компрометировала.

Донья Манча отошла от господина де Гито, и рассекая толпу, направилась прямиком к капитану Маку.

Капитан только что отвел Сару на место и почтительно стоял перед ней; увидев, что испанка приближается к нему, он слегка побледнел.

Донья Манча протянула руку Саре Лоредан. Потом она обратилась к Маку:

— Это правда, сударь, что вы арестованы?

— Да, сударыня.

— И господин де Гито утверждает, что вы были арестованы…

— По приказу кавалера по имени дон Фелипе.

— А! — воскликнула она.

Мак продолжал с насмешкой в голосе:

— И мне здесь сказали, что этот дон Фелипе…

— Дон Фелипе — мой брат, — живо закончила испанка.

Насмешливая улыбка не исчезла с лица капитана Мака, и, сделав шаг вперед, так, чтобы Сара Лоредан не могла расслышать его слов, он добавил:

— Тут нет ничего для меня удивительного.

— Что вы хотите сказать? — заинтересованно спросила Донья Манча.

— Но, черт возьми…

Он по-прежнему улыбался. Донья Манча дотронулась до его руки.

— Объяснитесь же, сударь! — повелительно сказала она.

— Разве я не имел чести видеть вас прошлой ночью, сеньора?

— Да. И что?

— И сделать вам некое признание?

Донья Манча побледнела, потом густо покраснела.

— Сударь! — задыхаясь, воскликнула она.

— Я подумал, — пробормотал Мак, и улыбка исчезла с его губ, — я подумал, что когда человек, как я, владеет какой-либо тайной, то он… он может внушать некоторые опасения.

Донья Манча заглушила гневный крик.

— О, сударь, за кого вы меня принимаете?

И в ее глазах сверкало такое искреннее возмущение, такой энергичный протест против мнения капитана, что тот смешался и пробормотал смущенно слова извинения. Но донья Манча уже отошла от него.

С горящим взглядом, дрожа от гнева, она направилась к проему окна, у которого дон Фелипе продолжал беседовать с господином Пюилораном.

Дон Фелипе еще не видел капитана Мака, и он полагал, что тот надежно упрятан за крепкими засовами тройных дверей темной камеры в башне, которую как бы в насмешку называли Славненькой.

Господин де Пюилоран был молодым корнетом в гвардии кардинала, полным рвения и честолюбия.

Кардинал его очень любил.

А господин де Пюилоран очень любил или делал вид, что он очень любит дона Фелипе. Вот уже две недели, дон Фелипе был в таком фаворе при дворе, что было бы просто безумием ему в чем-то отказать. Будучи гасконцем, человеком молодым и честолюбивым, Пюилоран относился к дону Фелипе с большим почтением и слепо повиновался ему, предоставляя в его распоряжение все свое влияние на кардинала.

Так вот, в это утро, при одевании короля, дон Фелипе встретил молодого Пюилорана, с неуклонной аккуратностью исполнявшего свои придворные обязанности.

Дон Фелипе отвел его в сторону и сказал:

— Я попросил бы вас оказать мне услугу.

— Любую, какую вам будет угодно, — ответил Пюилоран.

— Мне нужно выпутаться из сложного положения.

— Вам?

— И избавиться от человека, который мне очень мешает!

— Гм! И кто же этот человек?

— Один наемный офицер по имени Мак, замешанный в бессчетных интригах и заговорах, которого я заставил упрятать в Шатле.

— Может быть, его удастся повесить без больших хлопот? — холодно спросил Пюилоран.

— Надеюсь и очень этого хочу.

— Хорошо, — сказал молодой человек. — Я сегодня дежурю при его преосвященстве, я ему скажу об этом пару слов.

Позднее, вечером, Пюилоран и дон Фелипе встретились на балу у господина де Гито.

Завидев молодого человека, дон Фелипе двинулся к нему, как раз в ту минуту, когда донья Манча подошла к господину де Гито.

— Ну и как, — сказал дон Фелипе молодому человеку — вы вспомнили обо мне?

— Да, конечно.

— Приказ при вас?

— Сейчас будет. Кардинал обещал мне его прислать.

— Когда?

— Сегодня ночью, со своим гвардейцем.

Как раз в эту минуту донья Манча подошла к брату.

— На одно слово, — сказала она ему.

— Ого! — подумал дон Фелипе. — Сдается мне, в воздухе пахнет грозой.

Донья Манча поклонилась Пюилорану, всем своим видом показывая, что она не хочет, чтобы ее разговор с братом кто-нибудь слышал. Пюилоран удалился. Тогда безо всякого вступления она спросила дона Фелипе:

— Это вы приказали арестовать капитана Мака?

Дон Фелипе по опыту знал, что бурю следует встречать мужественно.

— Да, я, — холодно ответил он.

— Зачем?

— Вы могли бы об этом и сами догадаться, сестра.

— Я не догадываюсь.

Дон Фелипе понизил голос.

— Вы, однако, мне кое в чем признались сегодня утром.

— Да, это так.

— В трактире «У Единорога» некий мужчина занял место короля.

— Замолчите!

— И этот мужчина нашел вашу серьгу, которую он, впрочем, вам вернул.

— И для того, чтобы его вознаградить…

— Всегда следует избавляться от людей, которые знают ваши тайны. Я делаю то, что должен делать.

— Ну что же, я тоже сумею выполнить свой долг, — ответила донья Манча.

Дон Фелипе посмотрел на сестру.

— Я завтра же, — продолжала она, — попрошу у короля освободить капитана.

— Как вам будет угодно…

И про себя дон Фелипе добавил:

— Завтра будет уже поздно.

— А пока, — сказала донья Манча, — капитан на свободе.

Дон Фелипе побледнел.

— Вы что, шутите? Кто бы осмелился это сделать?

— Я, — ответил господин де Гито, подходя к брату и сестре.

— Вы освободили капитана? — глухо воскликнул дон Фелипе.

— Нет, но под его честное слово он — гость моего бала, — ответил господин де Гито. — Глядите, да вот он танцует.

Дон Фелипе посмотрел туда, куда показывал ему комендант. И действительно, капитан Мак танцевал с еще одной крестницей господина де Гито.

— Он дал слово? — спросила испанец.

— Да, дал.

— Тогда вы за него отвечаете.

— До тих пор, пока я не получу от короля приказа о его освобождении, — ответил комендант.

— А этим уж займусь я, — сказала донья Манча.

Когда она произнесла эти слова, танец как раз окончился. Мак, которому совсем не хотелось портить отношения с такой красивой женщиной, подошел к ней и сказал:

— Сударыня, не окажете ли вы мне честь и не позволите ли пригласить вас на вальс?

— С удовольствием, — ответила она.

И она, опершись на руку капитана, отошла с ним. Дон Фелипе и комендант остались вдвоем лицом к лицу.

— Дорогой комендант, — сказал дон Фелипе, — я вижу, вас легко очаровать.

— И кто же меня очаровал?

— Да вот этот наемник по имени капитан Мак.

— Да, вы находите? — ответствовал комендант.

— У вас такая большая должность. Король вас очень любит, а кардинал весьма ценит.

— Я выполняю свой долг, — сухо ответил господин де Гито.

— Я думаю, что вашем возрасте нелегко отказаться от своей должности.

— Сударь, — довольно резко сказал господин де Гито, — я — слуга покойного короля, и нынешний король меня очень уважает, что бы ни говорили и ни делали некоторые интриганы.

Но дон Фелипе отнюдь не потерял самообладания.

— Я полагаю, — сказал он, — что вы ошибаетесь.

— Относительно чего?

— Относительно причин ареста капитана.

— Думаю, что нет.

— Вы без сомнения думаете, что я питаю к нему какие-то личные враждебные чувства.

— У меня это не вызывает сомнений.

— Вы ошибаетесь… Мне он безразличен: я всего лишь повиновался полученным приказам.

— Вы получили приказ?

— Да.

— Относительно капитана Мака?

— Нет, не относительно капитана, а относительно некоего Леорето, кастильца, которого наняли убить господина кардинала.

Господин де Гито отступил на шаг.

— Так вот, — продолжил дон Фелипе, — кажется, что капитан и Леорето — одно и то же лицо.

— Невозможно!

— Но господин кардинал, во всяком случае, так думает.

— Так это господин кардинал?..

Дон Фелипе утвердительно кивнул головой.

— Поверьте мне, господин де Гито, — имеющий уши — да слышит.

Пока комендант стоял в полной растерянности, через толпу к нему протолкался господин де Пюилоран.

Он нес большую запечатанную бумагу.

— От его преосвященства, — сказал он.

На конверте значилось: «Господину де Гито, королевскому коменданту Шатле.»

Господин де Гито сломал печать, развернул бумагу, взглянул на нее и упал на стул.

На бумаге было написано следующее:

«Приказываю королевскому коменданту Шатле на рассвете казнить через повешение капитана Мака.

Ришелье»

— Тише! — шепнул дон Фелипе, внимательно наблюдавший за этой сценой. — Вот моя сестра!

Капитан Мак действительно подвел к ее месту улыбающуюся донью Манчу. Господин де Гито быстрым движением сунул в карман смертный приговор.