Капкан для шоколадного зайца

Глава 9

Подавив нервный смешок, Ангелина закрыла за Мишкой дверь и пошла на кухню. Ну что ж… В жизни случались казусы и похуже. Ангелине, воспитавшей в себе стойкую жизнерадостность и несгибаемый оптимизм, было несвойственно затяжное отчаяние. Она вполне соглашалась с Библией, называющей уныние смертным грехом, и полагала, что прививка против хандры могла бы помочь половине населения нашей планеты. Но за неимением подобной вакцины, каждый вынужден был вырабатывать противоядие в собственном организме, и в этом плане клетки Ангелины Громовой лучше других подходили для клонирования и массового внедрения с последующим распространением таблеток, порошков и микстуры через аптечную сеть. Если бы генетики додумались до такого простого решения проблемы, они бы совершили переворот в науке, сравнимый разве что с открытием ядерной энергии. Да что там ядерная энергия! Открытие источника неисчерпаемой человеческой силы, который, по мнению Ангелины, заключался в умении мобилизовать на бой резервы малюсеньких клеточек, несущих в себе положительный оптимистический заряд, было бы важнее в миллионы раз. Ради этой благой цели рыжеволосая жизнелюбка не пожалела бы частички своего организма, тем более, что это могло принести колоссальную материальную выгоду. А любой труд, бесспорно, должен достойно оплачиваться.

Кстати о работе… Пока замученный трудами праведными Анатолий почивал, наслаждаясь обществом своей возлюбленной во сне, Ангелина собралась проведать заждавшихся ее возвращения девчонок, быстренько переоделась в более удобные для похода в агентство джинсы и свитер, кроссовки на меху и теплую куртку. Вытряхнув из всех карманов остатки денег, она наскребла тысячу рублей на сувениры, прихватила мешок с разноцветными ракушками и окаменелыми панцирями морских ежей и на цыпочках вышмыгнула в коридор.

Ангелину подгоняли любопытство и практичность — во что бы то ни стало она хотела докопаться до истины, а именно: выяснить у коллег, что же им известно о происшествии с Платоном Платоновичем в злополучном Елкино, и, наконец, понять, каким образом в ее отсутствие девчонки умудрились расстроить две уже почти оформленные сделки. Ведь несчастный фикусолюб так и не стал владельцем заветного домика! А дело-то выеденного яйца не стоило: подписать с милейшим интеллигентом Артуром Ибрагимовичем документы на покупку квартиры Платона Платоновича, а с Платоном Платоновичем заключить договор на приобретение загородного домика в местечке Елкино на Старой Ладоге.

Перед отъездом Ангелина приготовила все бумаги, дважды проверила правильность оформления, вчиталась в каждую буковку, каждую циферку. Да-а, давно уже в их агентстве не случалось подобных инцидентов; слаженный коллектив работал продуктивно, без альтруистских вывертов и с весомым доходом. Женщинам вообще присуще бережное отношение к деньгам и ко всему, из чего можно извлечь прибыль. Поэтому несовершенная сделка — а понимание этого факта обрушилось на голову Ангелины, будто снежная лавина, сорвавшаяся с горного перевала — являлась настоящим ЧП, позором и черной меткой для уважающего себя агентства недвижимости. И смыть вину, наветы и домыслы, реабилитироваться в глазах пострадавшего клиента и, в его лице, всей общественности, стало для Ангелины делом чести.

О нет, она не страдала манией величия и не переоценивала свои значимость, интуицию и профессионализм. Рядом с ней трудились специалисты с куда большим опытом и громадным стажем; не раз и не два не только она, Ангелина Громова, обращалась к ним за советом, но и сам генеральный директор агентства не считал зазорным пообщаться с толковыми подчиненными.

Конечно, обычных клиентов не отпускали одних на встречу с покупателями, но Платон Платонович и Виолетта Павловна пользовались особым доверием, за них Ангелина ручалась своей репутацией. Благодаря ее нечаянному вмешательству эти пожилые люди познакомились, поженились и занялись обустройством семейного гнездышка.

После нескольких лет вдовства Виолетта Павловна надумала поменять просторную квартиру в престижном доме на жилье попроще и поскромнее, а Платон Платонович, удалившийся на заслуженный отдых, наконец-то решил перебраться за город в отдельный дом, чтобы остаток жизни посвятить любимому занятию — разведению фикусов. Однако, увидев яркую энергичную женщину, напомнившую ему покойную жену, пожилой профессор отважился на отчаянный поступок и сходу сделал Виолетте Павловне предложение руки и сердца. На их примере Ангелина убедилась в том, что любви все возрасты покорны и что браки воистину заключаются на небесах.

Супруги не захотели себя стеснять и выбрали для проживания квартиру попросторнее. На освободившееся в центре города жилье Платона Платоновича тут же нашелся покупатель — по призванию учитель, по профессии преподаватель экономики в ВУЗе, а по способу заработка денег — свободный предприниматель, Артур Ибрагимович. Осталось только поставить формальные подписи на уже готовых документах, но для этого присутствие Громовой было необязательным.

В конце концов, Ангелина тоже была живым человеком и имела полное право на личную жизнь. Два тура, о которых она мечтала, Анатолий преподнес ей в качестве подарка. Поездка на Бали должна была стать свадебным путешествием Ангелины и Анатолия. Но за день до свадьбы Ангелиной овладело чувство страха за слишком поспешный брак. Она не хотела, чтобы ее отношения с Анатолием уподобились скоропалительному роману Кати и Голубева. Поэтому официальное предложение, ожидаемое Ангелиной каждый день из пяти месяцев бурного романа, пугало ее, раздирало мятущееся женское сердце на две половинки: одна из которых стремилась к семейной жизни и трепетала от мыслей об одинокой старости, а вторая — боялась повторной ошибки и разочарования в обожаемом мужчине, как это, увы, уже случилось во дни прошлого, неудачного замужества.

Да и обстоятельства явно не способствовали укреплению ее морального духа. Лучший в городе свадебный салон по пошиву эксклюзивных нарядов испортил заказанное платье: портниха прожгла утюгом дыру посередине лифа. Времени на исправление ошибки не было, на складе закончилась выбранная Ангелиной ткань, платье переделке не подлежало, а в качестве компенсации ей предложили подогнать по фигуре готовую демонстрационную модель.

Когда расстроенная, но все еще упорствовавшая в своем намерении стать невестой Ангелина распаковала доставленный курьером ящик Пандоры, она обнаружила сверкающее люрексом и жемчугами платье, пошитое по меркам девушки рубенсовских форм, и гигантскую подвязку, украшенную белоснежными шелковыми розочками. В такой наряд можно было завернуть трех Ангелин сразу, а при примерке она выглядела в нем, словно сувенирная игрушка «Баба на чайник».

Анатолий воспринял это как личное оскорбление, вытащил запутавшуюся в складках необъятного подола невесту и учинил допрос с пристрастием, откуда, мол, она раздобыла шутовскую, расшитую блестками попону для слонихи. Они даже поссорились из-за чужой оплошности, потому что возлюбленный не поверил ей на слово, перезвонил в салон, самолично пообщался с администратором и обвинил Ангелину в рассеянности, необязательности и сумасбродстве. Поругавшиеся жених и невеста, наговорив друг другу гадостей, чуть не разошлись как в море корабли, но в последний момент любовь все же возобладала над рвущимися наружу эмоциями и наставила пару на путь истинный. Анатолий и Ангелина достигли консенсуса и решили, что отложенная на время свадьба и взятый ими таймаут только упрочат сильное взаимное чувство, а радость от долгожданного брака будет неописуемо громадной.

После предсвадебного путешествия им еще предстояло назначить дату официального бракосочетания, которое напрямую зависело и от того, насколько быстро разрешатся проблемы Голубева, отвоевывающего свое имущество у Виктора Каррераса и от скорости восстановления здоровья Платона Платоновича, и от благополучного завершения зависшей сделки. Анатолий готов был ждать свою возлюбленную, не отказываясь от предложения и женитьбы, сколько угодно — но не до бесконечности же!

Чиркнув жениху записку, она вставила ее в ободок висящего в прихожей зеркала, тихонько закрыла входную дверь, вышла за порог, вызвала лифт, и в этот момент в ее сумке завибрировал и заиграл полонез Огинского мобильный телефон. Неужели Анатолий проснулся? Ангелина вытащила трубку, на дисплее высветился номер Кати. Что опять стряслось у этой горемычной парочки… Опасаясь услышать очередные неприятные новости, Ангелина ответила беспокойной юной подруге.

Но на этот раз предчувствия обманули ее. У Кати и Ильи не случилось ровным счетом ничего: ни плохого, ни хорошего. Как и Анатолий, Голубев заснул на вахте возле телефона в ожидании новостей от своего врага Виктора Каррераса и своего друга — бывшей жены Татьяны, плывущей на помощь молодоженам. Катя замесила тесто для пирожков, поставила его подходить, поджарила капусту для начинки и ощутила гнетущую тревогу и душевный вакуум. Посуда валилась у нее из рук, мысли хаотично метались в голове, как частицы в расщепляющемся атоме водорода. Во избежание ядерного взрыва Катя позвонила Ангелине, чтобы напроситься к ней в гости.

— Я не дома, дорогая, — уже в лифте поведала ей Ангелина. — Чем я буду заниматься? Хороший вопрос! Мне опять передавили все сувениры. Да, да, именно те, что подарил Валерий Александрович. Как это произошло? Лучше не береди мои душевные раны, позже расскажу. Сейчас мне нужно заехать в магазин сувениров, потом в агентство, потом… Ты со мной хочешь?! Тебе не лень в такую холодину из дома выползать? Сидела бы возле телевизора и спящего супруга в тепле, с чашкой кофе на коленях. Нет, мне не жалко. Подгребай к агентству, если тебе так дома опостылело.

— Ой, спасибо! — поблагодарила Ангелину Катя. — Я мигом, тачку поймаю и подскочу к твоей работе.

Вот дурында! Мороз крепчает, а ей неймется. Ангелина не переносила морозы, зимой ее производительность труда резко падала, а организм стремился впасть в спячку до весны. С пробуждением природы она расцветала, в ее карих глазах загорались задорные кофейные искорки или чертовщинки, как ласкательно называл Анатолий. В Новый год Ангелина через силу накрывала стол, стараясь закупить в супермаркете уже готовые салаты и закуски, и после боя курантов и бокала шампанского устраивалась на диване, заворачивалась в одеяло, включала телевизор с праздничным концертом и засыпала под песни и пляски народов мира.

На близящийся Новый год Ангелина ждала от Анатолия серьезного разговора о дате бракосочетания и перебирала в голове тысячу причин, чтобы перенести свадьбу на апрель, а еще лучше на май или июнь. Они планировали пышное торжество: как-никак, а Анатолий женился впервые. Но ведь гораздо приятнее праздновать свадьбу при хорошей погоде, ярком солнце, в тепле, без верхней одежды. А не кутаться в пальто или шубы под пронизывающим питерским ветром, моросящим снегом с дождем и прыгать через серые сугробы, по слякоти в белых туфлях и поднятым подолом длинного платья.

Зачем Каррерасу понадобился Илюхин ресторан… На Бали — вечное лето, даже в сезон дождей температура не опускается ниже двадцати пяти градусов тепла, все осадки выпадают ночью, и ливень длится не более часа, а к утру промытая зелень тропических деревьев и лиан сверкает, точно отполированная, и распустившиеся цветы благоухают, будто откупоренные флаконы с туалетной водой в парфюмерной лавке.

А в Питере зима частенько начинается в ноябре, а заканчивается к концу апреля, в долгожданное лето — плюс пятнадцать — стандартная температура, а при двадцати градусах горожане изнывают от жары и повышенной влажности, обливаются потом и томятся в пылище и духотище мегаполиса.

То ли дело бабье лето: еще тепло, но нет зноя, и природа торопится поделиться дарами полей, огородов и лесов, и все прилавки магазинов и ларьков ломятся от овощей и фруктов, а бабульки возле рынков и станций метро торгуют свежесрезанными гладиолусами, астрами, георгинами и пучками зелени с грядок.

В сезон бабьего лета Ангелина садилась на диету из арбузов, чтобы к зиме прочистить организм, промыть почки и сохранить до весны накопленную красоту. Было бы здорово перенести свадьбу на это время, но она заранее знала, какую бурю негодования вызовут ее аргументы у Анатолия, который обязательно посчитает их нелепыми отговорками, прикрывающими серьезные претензии невесты, и будет мучить ее идиотскими вопросами и странными подозрениями.

Удивительно, сколько всего может промелькнуть в хорошенькой женской головке, пока старенький лифт в панельном доме спускается на первый этаж. Но возле машины Ангелину ожидал следующий сюрприз: здоровяк сенбернар Дик, насладившись беготней по кустам и кочкам за быстроногим дворовым котярой, отдыхал, возлежа на багажнике ее красавицы «ауди». Металл на капоте вибрировал и прогибался в такт прерывистому собачьему дыханию, а слюна, капающая из пышущей жаром пасти, выжгла в льдистой корочке желтоватые дорожки.

Ангелина нажала на кнопку выключения сигнализации, кнопка не сработала. Наверное, сигнализация сломалась, а иначе бы сирена завыла на весь двор еще раньше, когда Дик устроился на багажнике машины. То ли проводка где-нибудь замкнула от внезапно стукнувших после долгой слякотной погоды морозов, то ли еще какая неисправность приключилась, но в электрике, как, впрочем, и в механике автомобилей, Ангелина не разбиралась.

Фары не моргали, двери не открывались, да еще гигантский сенбернар, как лягушка из анекдота, пятой точкой к машине прилип.

— Дик, Дикуля, — манила она упрямую собаку. — Слезай, тебя дома ждут. Бабка уже котлеток налепила, иди, а то оголодаешь.

Дик чмокнул, вылив изо рта поток вязкой слюны, но с багажника не слез. Ангелина обошла вокруг, приблизившись к лобастой голове пса. Дик замолотил хвостом и угрожающе зарычал.

— Ты, чудовище! — закричала на него Ангелина. — Пошел вон, а то сейчас как огрею тебя палкой по хребтине, мало не покажется!

Чудовище вскочило, запрыгало толстыми лапами по капоту, царапая черную лакированную поверхность, и громоподобно залаяло. Ангелина спрятала палку за спину и предусмотрительно отступила на несколько шагов назад.

Что же делать? Нельзя оставлять Дика на багажнике, а то он его промнет и изуродует. Ангелина снова поднялась на свою лестничную площадку и позвала на помощь суперспециалиста Мишку.

Второй раз трюк с котярой не удался. Дик два раза на одну и ту же наживку не клевал. Видно, его серое вещество и впрямь было высокоразвитым, он лишь недобро покосился на приманку налившимся кровью глазом и рыкнул так, что кот, будто ошпаренный, взлетел на макушку березы.

— Давай, Мишань, иди за бабкой, пусть она его едой завлечет, — предложила Ангелина.

— Не-е, этот зверь бабку не уважает. Тут Светка нужна, — чинно рассуждал Мишка под вопли качающегося на березе кота.

— Ну подсуетись, Мишань, — просила Ангелина. — А то он мне всю машину раскурочит!

— Светка в школе, а мне в школу нельзя показываться, — отнекивался Мишка. — Сегодня утром училка звонила, так я ей наплел, что у меня температура под сорок. Она заставила меня врача из поликлиники вызвать. Ну мне градусник докторше подсунуть — плевое дело, а справка — в кармане. Представляете, что будет, если врач придет, а меня нет! Мать с меня три шкуры спустит…

— Беги за Светкой, Мишань, — взмолилась Ангелина, глядя на топающего по багажнику Дика. — Смотри, что он с капотом сделал! У меня ж сердце не выдержит, помру — смерть на твоей совести будет. А я тебя здесь прикрою. Если врачиха без тебя подойдет, я ей наплету, что ты взял на себя героическую миссию по освобождению двора от взбесившегося пса-террориста и, рискуя собственным здоровьем, встал с постели, чтобы привести хозяйку этого монстра.

— Ладно, — согласился парень, прельщенный возможностью реабилитироваться в глазах Светки. — Я быстро. Ждите.

Появление Светки вызвало у Дика прилив нежности и восторга. Он спрыгнул с «ауди», обслюнявил хозяйку с головы до ног, но домой идти отказался наотрез. Светка повисла у него на шее вместо оборвавшегося ошейника и приказала Мишке, чтобы он бежал за бабкой, веревкой и поводком.

— Живее, — шипела она, отвлекая внимание собаки. — Я не смогу его долго удерживать. Не знаю, что у вас там в багажнике, но Дик по пустякам с катушек не съезжает. У него особый розыскной талант…

— Про его таланты твоя бабка нам все рассказала, — ответила девчонке Ангелина. — А в багажнике у меня была сумка с сувенирами, которую твой пес с утра раздавил. Он с разбегу заскочил вовнутрь и переколотил все мои подарки, а теперь вот капот помял и краску когтями поцарапал. — Ангелина вынула из сумки носовой платок и потерла им поверхность машины.

Дик зарычал и кинулся на Ангелину, словно она пыталась проникнуть на охраняемую им территорию. Светка, двумя руками вцепившаяся в его густую шерсть, повалилась на живот, но питомца не выпустила.

— Не двигайтесь и отойдите от машины! — лежа на асфальте, просила Светка. — У меня пальцы свело, еще один рывок и он снова запрыгнет на капот.

Ангелина послушалась девочку, отошла от машины, Дик обернулся к поверженной хозяйке и лизнул ее языком. Его хвост, как автомобильные дворники, мотался туда-сюда, хлеща жмурящуюся Светку по лицу.

Мишка и бабка подоспели вовремя. Бабка накинула на шею сенбернара веревочную петлю, а Мишка ловко прицепил поводок, смиряя свободолюбивое животное. Светка поднялась с асфальта, отряхнула брюки и полушубок, поправила сбившуюся набок шапочку, одарила влюбленного в нее кавалера лучезарной улыбкой и накинулась с упреками на бабку:

— Сколько раз я тебе говорила, надевай на Дика строгий ошейник с шипами! Ты его балуешь, пельменями с вилки кормишь, вот он тебя и не слушается. Правильно папа ругается, в нашей семье, что старый, что малый, все одинаковы. — Под старым Светка подразумевала своенравную бабку, а под малым — строптивого сенбернара. — Вот и допрыгались, теперь нам ремонт чужой машины в копеечку влетит! Хорошо еще, что мама в командировке, а то бы вам с Диком несдобровать.

Бабка спряталась за Мишкину спину и втянула голову в плечи. Всему двору был хорошо известен крутой нрав Светкиной мамаши, работающей переводчицей в немецком консульстве. Она любила, чтобы все в жизни происходило вовремя, по строгому распорядку и заранее утвержденному регламенту. Любое отклонение расценивалось ею как саботаж и каралось в соответствии с принятыми в их семье законами. Светкин папа принимал матриархат безропотно, подчинялся, словно паж великой царице, и по всему было видно, что женой своей он гордился, прямо-таки боготворил ее.

А Светка унаследовала материнский характер, потому и повелевала семьей в отсутствие родительницы.

— Ангелина Станиславовна, не ябедничайте маме, — попросила девчонка. — Папа сегодня вечером отгонит вашу машину на станцию, у него там друг в начальниках, они поменяют крышку капота так, что комар носа не подточит. Понимаете, мама и так на Дика постоянно ворчит: то он обивку мебельного гарнитура обслюнявит, то шерсть на ковер вычешет, то от него псиной за версту пахнет. А мама — чистюля, когда она дома, я ее без тряпки в руках не вижу. Это, конечно, неплохо, но в нашей стерильности даже мухи от скуки на лету дохнут. Мне и подруг в гости приводить нельзя, мама не выносит праздного времяпрепровождения, Дик — единственный друг, скрашивающий мое затворничество.

— Ладно, не переживай! Я не ябеда, — успокоила Светку Ангелина. — Вот ключи от машины, передай их отцу и попроси, чтобы на станции заодно разобрались с сигнализацией, а то у меня ни двери, ни багажник не открываются.

— Я могу открыть любую машину, — неожиданно заявил Мишка, сдерживая на поводке рвущегося к «ауди» Дика. — Сейчас отволоку зверюгу в дом, вернусь, посмотрю, в чем у вас проблема.

— Мишаня, а как же врач?! — напомнила ему Ангелина.

— Вы меня прикроете, встанете на стреме возле угловой парадной. Под аркой асфальт раскопали, теперь к нашему дому другой дорогой не подойти. Как врачиху запеленгуете, свистнете мне, я тут же исчезну, — Мишке не терпелось продемонстрировать соседке таланты механика.

— Миш, — Светка подошла к парню, встала рядом и ухватилась за поводок, — хочешь на выходных вместе в кино сходим? В «Колизее» начали «Пиратов Карибского моря» крутить…

Мишка хмыкнул, сдерживая переполнявшие его чувства:

— Заметано. Куплю билеты и позвоню. Жди.

Ребята вместе оттащили сенбернара от машины, заволокли в парадную, дальше — в лифт и домой. Ангелина еще долго слышала жалобное повизгивание и полаивание Дика, рвавшегося назад к вожделенному багажнику с раздавленными сувенирами.

Вернувшийся Мишка вынул из кармана набор отмычек, поковырялся в замке, и водительская дверца распахнулась как по волшебству. Парень нагнулся, открутил отверткой приборную доску, вытащил наружу проводки в цветной оплетке, отсоединил их, затем соединил заново, в машине замигали фары и завопила сигнализация. Светка еще больше его зауважала.

Ангелина нажимала на кнопку брелка, но машина не реагировала, фары не гасли, а сигнализация вопила, как оглашенная.

— Мишка, выруби ее, — попросила Ангелина, затыкая уши. — Не то нас добрые люди кипятком из окон польют.

— Момент, — пообещал Мишка. — Только проводки переставлю. У вас какая-то нестандартная схема.

— Не мудрено, — подумала Ангелина, поглаживая перчаткой дверцу машины. — Это ведь подарок Голубева, а Голубев — известный оригинал и любитель приключений на свою и чужую задницу. — Миш, давай скорее, — добавила она вслух.

В окнах стали появляться злобные физиономии жильцов. Некоторые принялись грозить юному Кулибину кулаками и красноречивой комбинацией из вытянутого вверх среднего пальца левой руки.

— Сейчас, сейчас, — твердил Мишка. — Погодите чуток, я справлюсь.

— Чего, пацан, мамке помогаешь машину чинить? — высокий здоровяк в кожаной куртке и кепке склонился над нервничающим парнем.

— Да вот, зараза, орет и не замолкает, — оправдывался Мишка. — Хоть провода на хрен вырывай!

— Вах, вах, какой ты горячий! — пошутил незнакомец. — Вынь-ка голову из машины, я тебе подсоблю.

Мишка на четвереньках отполз назад. Здоровяк подошел к передку «ауди», поднатужился, приподнял бампер и тряхнул, что есть силы. Сигнализация вякнула и сдохла.

— Прямо как Шварценеггер! — восхитился силищей незнакомца Мишка. — Вы, наверное, спортсмен?

— Да, я — тяжеловес, штанги толкаю, ядра метаю, — отозвался мужчина.

— Огромное вам спасибо! — поблагодарила его Ангелина. — А я могу теперь на ней ехать?

— Можете, — разрешил незнакомец. — Но сигнализация работать не будет. Мой вам совет, гоните тачку на станцию, не то другие желающие до легкой добычи отыщутся.

— А вы и в мировых чемпионатах участвуете? — Мишка первый раз столкнулся с настоящим тяжеловесом.

— Участвовал когда-то, — поправил здоровяк парня. — В молодости, пока сухожилие не порвал…

— А сейчас вы спортом занимаетесь? — как банный лист прилип к нему Мишка.

— Редко, — взгрустнул бывший спортсмен. — Работы много. Я ведь участковым врачом работаю в детской поликлинике. Коллеги часто болеют. Врачи, знаете ли, народ не дисциплинированный, а я, как самый закаленный, всех заменяю и практически всегда бегаю по двум участкам. Как говорится, пашу за себя и за того парня. Скажи-ка мне, мальчик, в какой парадной находится квартира сто восемьдесят девять?

— Вот влип! — подумал Мишка. — Ждал врача тетку, а пришел врач дядька.

Ангелина сделала страшные глаза и мотнула головой — дескать, линял бы ты, парень, да побыстрее!

— Понимаете, мы с сыном здесь не живем, — пояснила она участковому. — Сами в гости приехали и, как на грех, машина забарахлила. Я отправила мальчика к подруге, чтобы он мужа предупредил, что мы задержимся. А вам какая квартира нужна? Извините, я номер не расслышала?

— Сто восемьдесят девятая, — повторил врач, на всякий случай сверяясь с карточкой пациента. — Я на этом участке первый раз, расположение домов по плану запомнил. Это ведь дом пять, корпус один?

— Абсолютно верно. У вас отменная память, — пела дифирамбы Ангелина, заговаривая врачу зубы и надеясь, что изобретательный парень использует выигранное время на поиски удовлетворительного выхода из положения.

— Раньше над каждым подъездом висели таблички с номерами квартир, а теперь на краске что ли экономят, не на всех домах номера нарисованы, — жаловался врач. — А с кодовыми замками вообще мука смертная: на холоде они замерзают, от дождя ржавеют. Бедные женщины-коллеги постоянно у дверей бьются. Мне-то что, я раз дернул — любой замок открывается.

— По-моему, — Ангелина посмотрела на часы, словно на циферблате была изображена подсказка, — квартира сто восемьдесят девять либо в этом, — она указала на свой подъезд, — либо рядом, — она ткнула пальцем в соседний подъезд. — Потому что нумерация квартир начинается с другого конца дома.

— Счастливо оставаться, — попрощался врач и к радости Ангелины направился сначала в соседний подъезд.

Ангелина забрала ключи у Светки, впрыгнула за руль, завела машину и стремительно вырулила со двора. Набрав по мобильнику домашний номер Мишки, она предупредила его, что врач вот-вот нагрянет.

— А я всю морду зеленкой вымазал, — поделился своим ноу-хау юный изобретатель. — Теперь меня не то что врач, родная мама не узнает.

— Да, Мишань, талантливый ты парень, — похвалила его Ангелина. — Смотри только с градусниками не напортачь! Сделай температуру градусов тридцать семь и пять, не больше, а врачу скажи, что аспирину наглотался, вот температура и упала.

— Не учите меня жить, лучше помогите материально, — отшутился Мишка. — У меня все схвачено, подменный градусник под подушкой, основной на стуле возле кровати, а сам я под одеялом.

— Удачи тебе, хитрец, — хихикнула Ангелина. — А билеты в кино с меня, за работу… Не противься, каждый труд должен быть оплачен, а то я к вам больше ни ногой. Тебе на последний ряд?

— Вы еще про это помните? — снахальничал Мишка. — Ой, звонок в дверь! Наверное, врач. Спасибо за билеты, берите на последний ряд и на последний сеанс! — трубка умолкла.

В отделе сувениров Ангелина задержалась надолго. Она и не предполагала, что какая-нибудь финтифлюшка из обожженной глины, которая на Бали стоила пару баксов, здесь продавалась втридорога, а точнее раз в десять дороже. Вот уж поистине права народная мудрость, гласящая, что за морем телушка полушка, да рубль перевоз. А жаба жадности душила. Ох как душила! Рука, отдававшая кровно заработанные деньги, тряслась, как у пропойцы, а мозг лихорадочно подсчитывал убытки, нанесенные сенбернаром-террористом.

Нет, Ангелина не была скупердяйкой и с удовольствием покупала себе дорогую одежду и туфли в модных бутиках. Она ценила комфорт и гарантии, выдаваемые знаменитыми фирмами, а к хорошему любой человек, как известно, привыкает очень быстро. И подарки для коллег она выбирала соответственно вкусу, цене и практическому назначению.

Проклиная Дика, Ангелина разорилась на девятьсот шестнадцать рублей и приобрела керамических черепашек для ароматических масел, сидящего в позе лотоса улыбающегося Будду-копилку и подсвечники в виде танцующих на цыпочках лягушек.

Продавщицы завернули сувениры в шуршащую бумагу, упаковали в подарочные пакеты, от чего статус, в общем-то, дешевых подарков, резко повысился, и безделушки сразу превратились в изысканные вещички. Это обстоятельство немного примирило Ангелину с несоразмерной тратой, и из магазина она вышла с гордо поднятой головой, прижимая к груди яркие пакеты.

Девчонки встретили отдохнувшую и загоревшую в тропиках коллегу визгом и аплодисментами, они даже на торт со взбитыми сливками скинулись. Еще бы! Ведь коллеги не знали, что свадьба Ангелины отложена на неопределенный срок, и считали, что умница и красавица Громова отныне — степенная, замужняя дама.

Но Ангелина не дала им времени на охи и ахи, торжественно раздала подарки, а отсутствие свадебных фотографий объяснила тем, что фотограф напился в зюзю и испортил единственный экземпляр пленки.

С места в карьер она принялась выяснять причины сорванной сделки и выяснила еще много интересных деталей, о которых умолчал сам Платон Платонович, его жена Виолетта Павловна и лечащий врач Сергей Семенович.

Оказывается, Машенька, отрекомендованная Ангелиной великолепному таможеннику Валерию Александровичу как двойник легендарной Мэрилин Монро, встречала Платона Платоновича на вокзале с электрички. После просмотра дома они договорились сразу же подписать бумаги, чтобы девчонки, не мешкая, начали процедуру оформления документов и закончили сделку до приезда Ангелины. Но едва электричка остановилась у платформы, к вагону тут же подскочили врачи с носилками, и Платон Платонович вместо агентства недвижимости отправился в больницу на машине скорой помощи. Не растерявшаяся Машенька прыгнула вслед за клиентом, назвавшись его родной внучкой, и всю дорогу слушала сбивчивый рассказ Платона Платоновича.

Он несколько раз отчетливо произнес имя Рюрик, причем с такой интонацией, будто имел в виду собственного сына, но Мария-то знала, что у Платона Платоновича детей не было. Потом он начал бормотать что-то о сокровищах, древних печатях, арабских серебряных дирхемах восемьсот девяносто восьмого года, боевых топорах, весовых гирях, глазчатых бусинках, серебряных перстнях-печатках и прочих археологических ценностях, якобы найденных в огороде Ольги Ивановны, дамочки, у которой он намеревался купить дом. Потом он стал описывать весьма любопытные камни, вырытые хозяйкой с того же огорода. Если приглядеться, на них можно увидеть кресты, лица и изображения животных. Платон Платонович твердил, что раскрыл тайну захоронения Рюрика и что великий князь покоится на дне озера подле Тайничной башни в Ладожском форте на Старой Ладоге. По его мнению, князь в золотом саркофаге, обложенный золотыми пластинами, возлежит практически рядом с деревней Елкино, и никто, кроме Платона Платоновича, об этом не догадался…

— Еще одна легенда об Атлантиде и сокровищах Наполеона, — констатировал вошедший директор, за что и был награжден толстопузым улыбающимся Буддой-копилкой. — Тема «золотого гроба», надо признать, пользуется популярностью у всех народов: от тайги до британских морей. Но вы же, Ангелина Станиславовна, не станете принимать бред больного пенсионера за исторические факты.

— Нет, конечно! — рассмеялась Ангелина. — Лечащий врач Платона Платоновича считает, что больной отравился сильнодействующим психотропным или галлюциногенным препаратом. Ну какие сокровища могут быть зарыты в миллион раз перекопанном огороде…

— Я приблизительно и предполагал что-то в этом роде. — Директор благосклонно выслушал сообщение Ангелины. — Далеко ходить не надо: моя теща так неумеренна в приемах лекарств, таблетки чуть ли не в чай вместо сахара засыпает. Когда-нибудь и у нее глюки появятся, или зеленые человечки примерещатся.

— Битва была поздней осенью, — продолжила Мария незавершенный рассказ. — Рюрик был тяжело ранен и вскоре умер. Холодно было, земля замерзла, и тело воина засыпали камнями. Двенадцать человек остались, чтобы охранять его. Весной тело Рюрика перенесли через реку и похоронили в большом кургане, в золотом гробу, и с ним 40 бочонков серебряных монет. Похоронили с конем и позолоченным седлом. Вместе с ним похоронили этих двенадцать человек головами по кругу. Дядя Рюрика прислал на похороны гроб, саблю, шлем, щит и золотую цепь. Место битвы легенда не определяет и только указывает на северные территории. Есть и документальное подтверждение: «Ходил князь Рюрик с племенником своим Олегом воевати в корелу. Умре Рюрик в кореле в воине, княжив лет семнадцать».

— Ты слово в слово запомнила, что ли? — восхитилась памятью Маши интересующаяся историей Лена.

— Это было несложно, — словно оправдываясь, объяснила покрасневшая Мария. — Платон Платонович твердил всю дорогу только про Рюрика и повторил свой рассказ раза три. Конечно же, я запомнила, я столько лет проработала секретарем, у меня профессиональная память.

— Я чего-то не поняла, — переспросила пожилая сотрудница Римма Петровна. — Тех двенадцать охранников заживо с этим, как его бишь, Рюриком закопали?

— Нет, их сначала убили, — успокоила Римму Петровну Лена. — То есть принесли в жертву, а потом похоронили «головами по кругу». Я читала про это в саге «Круг земной». Там описывается клятва двенадцати скандинавов, которую дали норвеги Магнусу — приемному сыну Ярослава. После совершения обряда викинги становились побратимами и обязаны были отдать друг за друга жизнь. Клятва двенадцати считалась самой сильной, и двенадцать воинов, давшие ее, должны были сложить головы вместе с князем. А помещение в гроб серебра — обычная традиция викингов. Действительно, бочонок с дирхемами был обнаружен на берегу Ладоги.

— А ты откуда это знаешь? — уточнила Римма Петровна.

— Ну не все же в агентство из-под мужниного крылышка пожаловали, — Лена намекнула на то, что супруг Риммы Петровны когда-то был секретарем парткома крупного завода, а сама она как сыр в масле каталась и ни в чем не нуждалась. — Мы вот с Ангелиной университет окончили, она — факультет психологии, а я — исторический.

— То-то, я гляжу, у некоторых от гордости нос небо царапает, — съязвила Римма Петровна, имея в виду Леночкин курносый носик.

— Девочки, не ссорьтесь, — упредил конфликт директор. — Помните, что мы здесь — одна…

— …Большая и дружная семья, — девочки хором подхватили девиз агентства.

— А вот и Катя пришла, пирожков принесла, — разрумянившаяся Катя чувствовала себя среди коллег Ангелины как дома. — Я чуть задержалась, так захотелось всех угостить. У меня, когда люди кушают, настроение улучшается.

Девчонки включили сразу два электрических чайника, вынули из ящиков стола свои кружки, разрезали торт, разложили на тарелки Катины пирожки и отметили дружным чаепитием возвращение в строй лучшего агента и просто обаятельной и отзывчивой подруги Ангелины Громовой.