Капкан для шоколадного зайца

Глава 14

Как Голубеву ни хотелось прибыть вовремя, чтобы соответствовать личному джентльменскому кодексу, но вечные пробки в центре города задержали-таки его такси. Илья даже пожалел, что не поехал на встречу с Татьяной на метро.

В ресторане гостиницы он сразу выделил белоликую красавицу-блондинку, сверкающую как первая звезда в пасмурном вечернем небе. Голубев издалека любовался знакомым изгибом шеи и профилем, будто выточенным на старинной камее. Илья и раньше сравнивал теперь уже бывшую жену с Натальей Гончаровой на набросках Пушкина. Татьянина красота была вне веков, такие женщины блистали всегда и скрашивали своим присутствием и дни одинокого Петрарки, воспевавшего божественную Лауру, и долгие годы эксцентричного Дали, провозгласившего культ загадочной Галы. За годы развода и нового замужества Татьяна не постарела и не подурнела, а, наоборот, расцвела, точно оранжерейная орхидея под присмотром заботливого садовника.

И в Питере, в их старой квартире, когда порой они стреляли денег у друзей до получки или аванса, когда в холодильнике на полках водились только плавленые сырки и кефир, когда на выход и будни у Таньки были одни-единственные туфли, она все равно держала марку и по праву носила титул королевы двора. И тогда, и сейчас Илья готов был руку дать на отсечение за то, что в жилах этой женщины текла голубая кровь. Врожденное благородство и величие заставляло всех мужчин мечтать о должности бессменного пажа близ прекрасной королевы. Илья очень долго страдал по потерянной любви и надеялся, что выработал стойкий иммунитет к чарам Татьяны, однако сердце его все же заколотилось о ребра, когда красавица заметила бывшего мужа и приветливо помахала ему. Илья тоже махнул в ответ, вызывая зависть всех сидящих в зале мужчин.

Под пристальными оценивающими взглядами Илья шел навстречу вставшей из-за стола Татьяне и осознавал, что жить рядом с яркой женщиной, все равно, что ходить прилюдно голышом. Сами красавицы быстро привыкают к повышенному вниманию. Для них восторженный вскрик или завороженный взор, как допинг, без которого жизнь превращается в существование.

Царственным жестом Татьяна подала ему руку для поцелуя. Голубев склонил голову и обнаружил, что рядом с бывшей женой, за ее столиком, вжавшись в обитый бархатом стул, сидит пропавший Виктор Каррерас.

— Ну, здравствуй, моя ненаглядная иностранка, — после церемониального лобзания Илья притянул Татьяну к себе и поцеловал в пахнущую свежестью щечку.

— Пожалуйста, без лишних сантиментов, — строго отчитала его Татьяна. — У нас с тобой сугубо деловые отношения. Ты — женатый мужчина, я — замужняя женщина и не приемлю адюльтера, поэтому наше общение должно быть предельно четким и конструктивным.

— Как скажешь, куколка, — улыбнулся Илья. — Только для начала, познакомь меня со своим спутником.

— Виктор, это Илья. Илья, это Виктор, — она лаконично представила мужчин друг другу.

— То-то я смотрю и гадаю, не наш ли это Виктор Каррерас, — Илья расцвел в улыбке и похлопал ошеломленного шоколадного зайца по плечу. — Татьяна, дорогая, не успела ты приехать, а мне уже улыбнулась удача. Разреши, и я представлю тебе Виктора Каррераса, главного претендента на половину моего имущества. А вас, Виктор, я хочу познакомить с моей бывшей женой — законной претенденткой на вторую половину имущества.

Пока Каррерас силился осмыслить сказанное Голубевым и старательно выпучивал карие глаза, Илья бесцеремонно налил себе бокал дорогого шампанского и выпил.

— Так это он… — первой догадалась Татьяна и рассмеялась, будто звенящая апрельская капель. — Ты ему продул квартиру и ресторан…

— Ага, — кивнул Илья, рассматривая этикетку на бутылке. — Это он. И я продул ему наш ресторан и нашу квартиру. — Илья расставил акценты на словах «наш» и «наши». — По закону половина имущества принадлежит тебе, так как оно приобреталось, пока мы состояли в браке.

— Виктор, вам не кажется, что в нашей случайной встрече угадывается направляющий перст судьбы, — обратилась Татьяна к притихшему Каррерасу. — Мы познакомились для того, чтобы предрешить будущее этого неудачника…

Теперь замолчал и Голубев, вспомнив Катины слова о том, что Танька явилась лишь затем, чтобы отомстить бывшему мужу и обобрать его до нитки. Поигрывая желваками, Илья осушил второй бокал шампанского.

— Что-то вы, мужчины, приумолкли и приуныли, — разочарованно протянула Татьяна. — Неужели даже рядом со мной вас ни на минуту не покидают мысли о деньгах…

— Вернее, об их отсутствии, — поправил ее Голубев. — На все мое имущество наложен арест.

— А меня деньги совсем не интересуют, — манерно заявила красавица. — Это в молодости казалось, что без денег нет в жизни счастья. А в зрелом возрасте я начала ценить совсем иные вещи.

Голубев слушал ее болтовню, не понимая, с чего это вдруг она сменила гнев на милость и кокетничала, напрашиваясь на комплименты. Нет, определенно, он никогда не мог разобраться в Танькиных экзерсисах, а их брак, даже в годы бурной страсти, трещал по швам, как тесное платье на растущем дитяти. Что на нее нашло? Неужели перед Каррерасом выкаблучивается? Вот змея, а поначалу говорила, что она замужняя женщина и все такое прочее.

«Гляди, Илюха, в оба, — подхлестывал себя Голубев, мысленно настраиваясь на смертельную схватку. — Как бы эти пупсики не спелись, уж больно слаженный у них дуэт получился…»

— Почему вы мне сразу не сообщили о том, что на половину вашего имущества претендует бывшая супруга? — Каррерас очнулся и вышел из ступора.

— Да просто хотел преподнести тебе сюрприз, согласно традициям истинно русского гостеприимства, — съязвил Голубев. — У вас принято всяким Вудам-шмудам поклоняться, и мы без этикета шагу ступить не можем.

— Вы неприлично себя ведете, господин Голубев, — высокопарным тоном обвинил Илью Виктор. — Нужно уметь проигрывать с достоинством!

— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! — накинулся на него Голубев. — Если я расскажу Татьяне про все твои балийские штучки-дрючки, у нее уши завянут, и она тебе больше руки не подаст.

— К сожалению, Татьяна, я вынужден вас покинуть, у меня важный междугородний разговор заказан, — Виктор галантно поцеловал даме ручку. — Но я хочу вас предупредить: какие бы гадости этот человек про меня не наплел, знайте, что все это грязные инсинуации. В отместку за то, что его юная жена во время их медового месяца на Бали влюбилась в меня без памяти. А о последствиях его ревности вы и сами прекрасно осведомлены. А с вами, господин Голубев, я бы с превеликим удовольствием распрощался навсегда, но, увы, видимо, и вправду перст судьбы направил меня в Россию, чтобы я мог поквитаться за всех, кого вы обидели. — И довольный собой шоколадный заяц покинул ресторан.

— Я ему ноги вырву, глаз на задницу натяну и скажу, что так и было! — прорычал Голубев, порываясь броситься ему вслед. — Ну, гаденыш! А ты, тоже мне, уши развесила… Ах, Виктор! Ах, Виктор! — перекинулся он на Татьяну. — Неужели ты не видишь, он профессиональный мошенник, интриган и ловелас. Он на Бали престарелых миллионерш охмурял и выпотрашивал до последнего цента. И ты оглянуться не успеешь, как он и тебя облапошит, а потом оклевещет перед твоим мужем!

— А тебе это ничего не напоминает? — Татьяна намекнула ему на его авантюру с поддельным свидетельством о разводе.

— Да я… Я… — запнулся покрасневший Илья. — Я ж любил тебя, дура! Мне ж от ревности моча в голову ударила! Но я же осознал ошибки молодости и покаялся во всех грехах. А этот павлин Виктор, кроме себя, никого не любит.

— А ты нисколько не изменился, Илья, — Татьяна улыбнулась и провела рукой, приглаживая его взъерошенные волосы. — Зря ты ушел из адвокатуры, ты же прирожденный защитник. У тебя даже с возрастом пыл не убавился, ты все такой же, как тогда — вспыльчивый и горячий.

И Илья растаял от ее слов и нежного прикосновения, «аки воск от лица огня». Он напрочь забыл о предостережениях Анатолия про опасные последствия влияния женской ласки на неокрепший мужской организм. Но Татьяна, почуяв, что ее безвинный флирт вот-вот обернется для бывшего мужа семейной катастрофой, тут же нанесла молниеносный удар и полоснула по его самолюбию лезвием когтей, спрятанных в бархатной лапке.

— А может, мне, действительно, забрать часть твоего капитала, чтобы навсегда поставить крест на твоем ресторанном бизнесе? — ее улыбка искривилась, а глаза хищно блеснули, как у охотящейся львицы. — Все от этого только выиграют: я верну свои деньги, ты вернешься к своему призванию, а заодно и фигуру поправишь. Мужчины же, как арбузы, когда они растут, животики разбухают, а хвостики высыхают, — ядовито пошутила Татьяна. — А твоя жена пройдет курс молодого бойца, как я когда-то, и проверит, насколько крепки ее чувства к тебе. Если она вышла за тебя по расчету, то ты высвободишься из оков меркантильной особы и уж с третьей попытки непременно отыщешь свою второю половину. И Каррерас подвернулся так кстати. Я найду способ его облапошить и отнять у него бумаги на оставшуюся часть твоего капитала. Я могу стать единоличной владелицей ресторана и квартиры. А что, нынче модно инвестировать деньги в России, а я всегда следила за модой… Давай выпьем за это шампанского? — предложила она.

— Смотри зубы об Каррераса не обломай. Он мужик беспринципный, ему плевать и на твою красоту, и на то, что ты дама. Схлестнешься с ним, ожидай удара в поддых, — Илья попытался урезонить красавицу, впрочем, не выдавая своих козырей.

— Посмотри на меня внимательно, милый, — Татьяна приблизила к Илье свое холеное лицо. — И честно ответь, осталась ли во мне хоть капля от той наивной девочки, которая верила каждому слову любимого мужчины?

На Голубева пахнуло антарктическим холодом. Из Танькиных глаз на него надвигалась ледяная глыба айсберга, много круче той, что протаранила днище легендарного «Титаника». Илья вздрогнул от пробившего его озноба, допил шампанское и прогнал из сердца лоскутки облаков последних мальчишечьих иллюзий.

— Знаешь, сколько стоит это шампанское? — проверяла его компетентность Татьяна.

— Я заплачу, — Голубев полез в пиджак за портмоне.

— Уже заплачено, — остановила его дама. — Мы пили за счет Виктора Каррераса.

— Тогда я пас, — шутливо развел руками Илья, прорабатывая несколько вариантов отъема своего имущества у иностранных интервентов.

У Голубева было три схемы обороны и ответной атаки на позиции противника. В первом варианте, он мог сразу подать встречные иски на Татьяну и Каррераса, и не мытьем, так катаньем растянул бы дело на долгий-предолгий период, основываясь на принципе Ходжи Насреддина, что за это время сдохнет либо ишак, либо падишах. По второму варианту, он мог добровольно отдать Татьяне ее половину и тут же шантажировать бывшую супругу тем, что заявит на нее властям Швеции. Таким образом Голубев рассчитывал не только покрыть убытки, но и получить весомую прибыль. А с Каррерасом он бы действовал по первому варианту, беря шоколадного зайца на измор. В третьем варианте, Голубев собирался подождать, пока Татьяна обдерет Каррераса как липку — теперь было ясно, что это у нее получится. Потом следовало отнять у хитроумной красавицы все, да еще и пригрозить разоблачением перед шведскими властями. Все три варианта были беспроигрышными. Однако третий вариант, хоть и был самым рискованным, более всего импонировал неуемной азартной натуре неисправимого экстремала Голубева. Воистину, кто не рискует, тот не пьет шампанского!

— Эй, человек! — Голубев лихо щелкнул пальцами, будто подгулявший купчик. — Принесите-ка нам еще такую же бутылку шампанского и черной икры на закуску.

— Шикуешь, Илюха? — поинтересовалась Татьяна. — А деньги-то у тебя есть?

— Обижаешь, красавица, — напыжился Голубев. — Или ты разлюбила черную икру?

— Нет, — у Татьяны удивленно приподнялись брови.

— Тогда расслабься и наслаждайся, — посоветовал Илья, густо намазывая икру на тонкий ломтик белого хлеба. — Открывайте шампанское, — скомандовал он официанту. — Угощайся, дорогая. Я много лет мечтал о том, как мы сядем с тобой за один столик, нальем по бокалу шампанского и я предложу тост за тебя. За тебя! — повторил Илья.

Он высоко поднял свой бокал, чокнулся им о край ее бокала, пробуждая в хрустале протяжный мелодичный звон. Татьяна смотрела на него, прищурив глаза, словно загадочный египетский сфинкс. А Голубев втайне надеялся на то, что она одумается, и как джентльмен пил за даму, которой предоставил последний шанс.

Тем временем, пока Голубев баловался шампанским в компании Татьяны, а Анатолий — кофейком в компании Карповны, Катя изливала наболевшее Ангелине. Она ничего не утаила от подруги и подробно рассказала: о планах Голубева и сержанта Николая Егоровича по поимке на живца отравительницы Ольги Ивановны, о своих сомнениях относительно порядочности Татьяны, об Илюхиной мести в том случае, если Татьяна поведет двойную игру, и даже о своем позорном стриптизе перед сержантом.

Замученная процедурами, уколами и лекарствами Ангелина немного повеселела. Ее лицо порозовело от смеха, а воодушевленная Катя продемонстрировала ей несколько па из своего стрип-канкана.

— Ох, ох! — кряхтела Ангелина, держась за живот. — Не могу больше смеяться на пустой желудок. У меня от голода и промываний кишки слиплись. Как засмеюсь, они внутри трутся друг о друга, и мне сразу есть хочется до головокружения. А куда это Анатолий запропастился? — спохватилась она.

— Его срочно вызвали в родильное отделение, — пояснила Катя. — У них роженица руку сломала.

— Скорее бы он вернулся, — не терпелось Ангелине. — Я бы сейчас за чашку хорошего кофе и горячий бутерброд душу дьяволу заложила!

— Тебе нужно поголодать. Так доктор велел. После тяжелого отравления можно только минеральную воду пить или крепко заваренный чай, — наставляла подругу на путь истинный Катя.

— Кать, у тебя трубка с собой? — у Ангелины в глазах заплясали лукавые бесенята.

— Ага, — кивнула Катя и подала подруге трубку. — Позвонить кому-то надумала? А не поздно?

— Доставка пиццы работает круглосуточно, — усмехнулась Ангелина, заказывая на адрес больницы три большие пиццы с морепродуктами, грибами и салями и три кофе-латте. — Доставьте заказ на вахту, оттуда позвоните по этому же телефону, спустится дежурная медсестра, — Ангелина подмигнула Кате, — и заберет заказ. Как скоро вы прибудете? Через сорок минут… Я умру от голода! Если ваш курьер приедет через пятнадцать минут, я заплачу ему чаевые в размере пятидесяти процентов от заказа. О’кей?! Жду!

Вот теперь Катя воочию убедилась, что ее подруга пришла в себя и ее здоровье вне опасности. Только Ангелина Громова — дерзкая и безрассудная, могла ослушаться приказа Анатолия и заказать пиццу в больницу. Катя сбегала вниз, забрала у курьера пакет с заказом, расплатилась и мышкой прошмыгнула в палату.

Какой они устроили пир! Дымящиеся пиццы источали божественный аромат. Катя распечатала пиццу с морепродуктами для Ангелины и с салями для себя. А пиццу с грибочками они приберегли для Анатолия. Нужно же чем-то подкормить спасателя несчастной роженицы.

Ниточки расплавленного сыра тянулись от большого куска и разрывались, перекушенные острыми зубками голодных женщин. Капельки соуса стекали по пальцам, но Ангелина и Катя, забыв об этикете, слизывали их, причмокивая от удовольствия. Ангелина откусывала от пиццы кусочек за кусочком, а Катя сначала съедала ломтики колбасы, помидоры, оливки и все, что покрошил туда повар, потом облизывала верх пиццы и откладывала пустую хрустящую лепешку в сторону. Всю эту вкуснятину они запивали кофе-латте из высоких стаканчиков с трубочками в крышках.

Пустой Ангелинин живот надулся под больничным халатом, румянец заполыхал на щеках розовым цветом, и тогда она откинулась на подушку с выражением безграничного блаженства на лице. А счастливая Катя на пустой соседней койке дожевывала свои хрустящие корочки.

— Фу! — пыхтела сытая Ангелина. — Как хорошо! Теперь я могу нормально думать, не раздражаясь и не отвлекаясь. Как ни крути, Катерина, все же бытие определяет сознание. Теперь-то уж я в этом убедилась!

— А меня это сейчас не волнует, — у Кати, уставшей от бурных переживаний тяжелого и длинного дня, слипались глаза, а голова сама клонилась к подушке.

— Э-э-э! — заворчала на нее Ангелина. — Ну-ка не спи! На, возьми еще кофе.

— Это же для Анатолия, — отказывалась Катя.

— Пей, пока горячий, — настаивала подруга. — Пока моего эскулапа дождешься, и кофе, и пицца будут холодными.

— Мне одной целый стакан не осилить, — Катя сняла крышечку и вынула соломинку. — Давай, разделим кофе напополам.

— С удовольствием, — Ангелина протянула ей свой стаканчик. — Только не пролей!

Катя поделила кофе, убрала в пакет опустошенные коробки из-под пиццы, немного походила, чтобы не заснуть, но кровать манила и тянула ее, как магнит.

— Можно я посплю, — заскулила она писклявым голоском.

— Можно, — разрешила Ангелина, — только чуть позже. Садись-ка ко мне поближе, я хочу тебе изложить свой стратегический план.

— А когда ты успела… — удивилась Катя.

— Когда ела, — Ангелина облизнула белый ободок от молока, отпила кофе, хлюпнув соломинкой, и отставила стакан на тумбочку возле кровати. — Самые лучшие идеи, Катюша, приходят в мою голову во время еды. А тебе когда?

— Наверное, когда я принимаю ванну, — пробубнила заплетающимся языком Катя.

— О ванна! — мечтательно промолвила Ангелина. — Жаль, что нет службы «доставка ванны», я бы тоже не отказалась смыть с себя больничный запах. Катюш, не засыпай, — она потрясла подругу за плечо. — Я же сказала, у меня созрел стратегический план по спасению твоей семьи и капитала. Разве тебе не интересно?

— Нет, нет, — заморгала Катя, прогоняя сон и тараща глаза. — Мне очень интересно.

— Тогда слушай, — начала Ангелина. — В таких делах нельзя упускать инициативу из своих рук. Мужчины наделены грубой физической силой, а мы — женщины — мозгами и интуицией.

— Ой! — напугалась Катя. — Так вы без них хотите?

— Вот ты и проснулась, — засмеялась Ангелина, глядя на округлившиеся от ужаса Катины глаза. — Но ты не бойся. На этот раз моя идея просчитана до мелочей. Уж поверь мне как бывшему психологу. Может, я не очень хорошо разбираюсь в финансах и законах, но человеческая психика — это моя стихия. Здесь я вне конкуренции.

— Да уж, да уж, — с сомнением проговорила Катя.

— Я придумала, как нам руками Татьяны избавиться от Виктора Каррераса… — выпалила Ангелина.

— Вау! — восхитилась Катя грандиозностью ее замысла.

— Но это еще не все! — бесенята резвились в лукавых Ангелининых глазах. — Каррерас добровольно передаст Татьяне документы на имущество твоего мужа…

— Вау! — Катин восторг выплеснулся за грани рассудка.

— Но и это еще не все! — Ангелина притянула Катю за подбородок к своему лицу. — Осуществить мою идею поможет наша отравительница Ольга Ивановна.

Загипнотизированная бесенятами Катя потеряла дар речи. Потом она вскочила с кровати, зачем-то расправила складки на одеяле, отошла к дверям, смущенно потупила глаза и пробормотала:

— Ангелина, я, пожалуй, пойду в кабинет Анатолия. А ты полежи, отдохни, поспи. Анатолий говорил, что тебе нужно время, чтобы окончательно поправиться. Я не буду надоедать.

— Катька, дуреха, ты решила, что у меня опять галлюцинации, — догадалась Ангелина. — Но я не брежу, после промывания желудка у меня удивительное просветление в голове, будто и мозги прополоскали. Иди сюда, не бойся. У меня и вправду великолепная идея.

Катя вернулась, и подруга, наконец, поделилась с ней блестящим стратегическим планом.

Ангелинин расчет основывался на том, что жадные и алчные люди озабочены лишь тем, чтобы приумножить свои капиталы — любым путем. Их хватательный рефлекс несовместим с порядочностью и добротой, а скупость порой принимает фобийные формы. Например, миллионер Поль Гетти в прихожей своего дома установил платный телефон для гостей. Аристотель Онасис летает только на самолетах собственных авиалиний. А Ставрос Ниаркос ночует на своем корабле, чтобы не тратиться на гостиницы. Поэтому Ангелина вычислила, что лучшим способом заполучить обратно голубевское имущество будет бартерная сделка с предложением несоизмеримо большего куша.

Работая агентом недвижимости, она, как никто другой, знала, что самым выгодным вложением капитала считались жилье и земля. Доллар замедлил темпы роста, а квартиры за последние два года баснословно подорожали. Вслед за квартирами начала дорожать и земля. Следовательно, нужно было найти весомый аргумент, чтобы Татьяна и Виктор обменяли свои доли на землю в Елкино. А чтобы убедить их в выгодности сделки, Ангелина готовила легенду о том, что в Елкино обнаружили запасы нефти. Баба-яга сама рассказывала, что поверхность озера смердит — вот и доказательство. Нефтяные месторождения всегда сопровождаются выбросами природных горючих газов, бабу-ягу Ангелина припрет к стенке статьей из уголовного кодекса, а землю заберет в качестве компенсации за ущерб здоровью. Пусть эта красотка к сыночку проваливает, хватит людей травить тушеными поганками.

План был не просто гениальный, но и справедливый. А это обстоятельство Ангелина оценивала гораздо выше материальной выгоды. Ее обостренное чувство социальной справедливости восставало против алчности и лжи. Но отвечать обманом на обман она посчитала ниже своего достоинства.

— А как же мы без мужчин? — второй раз соваться в логово бабы-яги Кате не хотелось.

— А зачем они нам? — упорствовала Ангелина. — Я ж тебе не размножаться без них предлагаю. В твоей трубке есть номер Татьяны, мы позвоним ей, договоримся о встрече. Подкинем информацию о нефтяных залежах в Елкино, познакомим Таньку с Виктором Каррерасом. Она донесет дезинформацию до нашего шоколадного зайца. Думаю, что он заглотит крючок, закинутый богатой заморской пташкой и к тому же бывшей женой его противника. Каррерас не глуп, зачем ему возня с бесконечными бумагами и судами. Татьяна в его глазах — акула капитализма, идеал, к которому он сам рвется изо всех сил. Дурной пример заразителен, если Татьяна поверит нам, то Виктор поверит ей — правило цепной реакции.

— А если не поверит? — засомневалась Катя. — Может, все же с мужиками посоветуемся, а? Мне так боязно…

— Ты бы лучше за свое будущее так переживала, — осерчала на нее Ангелина. — Давно ли была голью перекатной и экономила на каждой копейке. Опять к нищете, как собаку помоечную, тянет.

— Нет, не тянет, — надула губки Катя, обиженная напоминанием о сиротстве и бедности.

— Или Голубева разлюбила? — продолжила экзекуцию Ангелина.

— Нет, не разлюбила, — со слезами в голосе пробурчала Катя.

— Эх, ты, плакса-вакса, — обняла подругу Ангелина. — Сама же просила: «Помогите спасти мужа! А то у него все отняли!» Катюша, пора взрослеть. Ты уже не маленькая девочка, живущая в волшебном мире. А во взрослую жизнь сказочные принцы не заглядывают. Здешние дяденьки могут и обидеть, если ты не научишься защищать свои интересы.

В подтверждение Ангелининых слов в палату зашел Анатолий и рассвирепел, увидев остатки роскошного праздника желудка.

— Откуда пицца? Откуда кофе? — загремел он, возвышаясь над постелью Ангелины.

— Не кричи, — лениво отмахнулась пациентка. — Мне так хорошо! Не порть настроение…

— Ты безответственная, ты непокорная… — доктор завел было свою любимую пластинку.

— Вредная и противная, — подсказала Ангелина, выковыривая ногтем из зуба частичку хвостика креветки. — А мы тебе тоже пиццу заказали… С грибами…

— С грибами? — переспросил Анатолий и рефлекторно облизнулся.

— Но тебя так долго не было, что мы не утерпели и все слопали, — как бы между прочим сообщила Ангелина.

— Как?! — у доктора было такое обиженное лицо, что Катя не удержалась и прыснула со смеху. — Очень смешно, — Анатолий укоризненно покачал головой.

— Да она же пошутила! — призналась Катя.

— Ну и шуточки у вас. Где моя пицца? — рявкнул он.

— А волшебное слово? — настаивала Ангелина.

— Быстро!!! — приказал Анатолий.

— Вот это другое дело. Я слышу речь не мальчика, но мужа. Катюша, отдай ему пиццу! — разрешила Ангелина. — Пусть лопает, а то он от голода злющий, как волк.

— Я не злой, я справедливый, — Анатолий разодрал коробку. — Еще тепленькая, — обрадовался он, вгрызаясь в хрустящую лепешку.

— Смотри, Катюша, и делай выводы о благодарности мужчин. Сначала они на нас кричат, потом объедают. И после всего этого ты доверишь им наши сокровенные женские тайны? — коварно нашептывала искусительница.

— О чем это вы? — не понял Анатолий.

— Да так, о нашем, о девичьем, — уклонилась от ответа Ангелина.

— Не слушай ее, Катюха, — советовал Анатолий. — Она из-за собственной строптивости в девках засиделась, а я, как на грех, влюбился в эту воинственную амазонку. Учись у природы, детка. Природа мудра. Возьмем, к примеру, львиное семейство. У львов охотятся только самки, а на самцов возложена обязанность охранять границы прайда и совокупляться со всеми львицами по их желанию для продолжения рода.

— Я ему посовокупляюсь! — пригрозила посмурневшая Катя.

— Кому? — не дошло до Анатолия.

— Как это кому? Муженьку моему — вашему другу. Умчался на свидание к своей хищнице, а про меня и не вспоминает, — Катя посмотрела на часы. — Уже половина одиннадцатого, я домой хочу, в ванну хочу… А он?

— Значит, милый, ты за то, чтобы самки сами добывали еду и для себя, и для своих самцов? — вернулась к зоологической теме Ангелина.

— В принципе, я не против, — подобревший Анатолий утратил бдительность.

— Катюха, не реви! — командовала Ангелина. — Наши самцы отпускают нас на охоту. Давай докажем им, на что способны глупые самочки.

— Угу, угу, — шмыгала носом Катя. — Мы докажем! Докажем…

— Докажем, докажем, — передразнил их Анатолий. — Да вы без нас!..

— Это не мы без них, а они без нас, — Ангелина ласково, как старшая сестра поглаживала Катю по волосам. — Наукой доказано, что женщины в среднем живут на двенадцать лет больше мужчин. А все потому, что мужчины только на словах называются «сильным полом», а на деле это они «слабый пол», а не мы. Американские ученые провели исследования и выяснили, что мужчины хуже, чем женщины защищены от инфекций, бактерий, вирусов, блох, глистов и клещей.

Катя хихикнула, представляя закусанного блохами и клещами Голубева, а Анатолий заикал от сухомятки и глубоких познаний своей невесты.

— На, запей. У меня осталось немного кофе, — Ангелина передала ему свой стакан и продолжила клеймить позором мужское племя: — Виной тому мужской гормон тестостерон, который склоняет их к агрессии, насилию и пренебрежению опасностями. А на какие только уловки они не идут, ради того, чтобы обзавестись подругой. Есть такая птичка — шалашник. У них самцы вьют гнездо из блестящих пластиковых оберток, пробок, разного цветного мусора и заманивают этим евроремонтом свою избранницу. После того, как самочка поселяется в домике, она навсегда теряет свободу и обрекает себя на одиночество, потому что растить и выкармливать птенчиков ей придется самой. А муж, без выплаты алиментов, упорхнет от нее и начнет строить новый завлекательный домик для очередной дурехи. Только самки хищных птиц умеют управлять своими избранниками. Выйдя замуж, они прекращают охотиться и одаривают самцов своими ласками лишь тогда, когда они приносят добычу в клюве. Вот у кого учиться надо, Катюха!

— Девчонки, давайте не будем ссориться. Пусть себе птички и зверушки живут, как им вздумается, они — твари неразумные, а мы все же «гомосапиенсы», то есть существа мыслящие, — Анатолий пытался урезонить темпераментную невесту.

— Нет, Катя, не поддавайся на уговоры мужчин, — Ангелину понесло, как Остапа Бендера на встрече с шахматистами клуба «Четырех коней» в деревне Басюки. — Сначала они овладевают нашей свободой, потом провозглашают себя царями и королями, а потом требуют безграничной власти и тотального повиновения.

— Ну, ты загнула! — присвистнул Анатолий. — Начала с птичек, а дошла до царей и королей.

— Султан Брунея Муда Хасанал Болкиа Муиззаддин Ваддаула сам провозгласил себя премьер-министром, а также министром финансов и внутренних дел. Вследствие чего, он теперь самый богатый мужчина на планете, а его состояние в 1997 году составляло тридцать миллиардов долларов, — аргументировала свою правоту Ангелина. — А несчастные брунейские женщины, в случае развода, уходят в том, что на них надето. Поэтому они, бедняжки, вынуждены увешивать себя золотыми украшениями с ног до головы и таскать на себе тонны презренного металла, будто вьючные верблюдицы.

— Ах, несчастные! — ерничал Анатолий. — Как им не повезло…

Но его ехидные высказывания прервала мелодия из «Бумера» в исполнении Катиного мобильного телефона.

— Кто это? — Катя посмотрела на высветившийся номер.

— Султан Брунея, — пошутил Анатолий. — Позвонил вам, чтобы сообщить про вакантные должности в своем гареме.

— Это же Татьяна! — Ангелина забрала трубку из трясущейся Катиной руки. — Здравствуйте. Да… Да… Да… — Ангелина во всем была солидарна с собеседницей. — Ну что ж поделаешь… Такова жизнь… Если вас не затруднит, привезите его прямо в больницу, а тут уж мы разберемся. Записывайте адрес. Анатолий встретит вас в приемном покое.

— Что случилось?! — хором выкрикнули Анатолий и Катя.

— Голубев накушался шампанского и отказывается ехать домой. Ты ж ему наказал, чтобы до полуночи он вернулся, — напомнила Анатолию Ангелина. — Вот он и уперся. Хорошо, что Татьяна согласилась доставить его в больницу.

— Она все врет! — занервничала Катя. — Она сама напоила Илью, чтобы выпытать у него наши семейные тайны. А в больницу она решила нагрянуть, чтобы со мной познакомиться. Я же говорила, она — хищница, и ей нельзя доверять ни в коем случае!

— На ловца и зверь бежит! — подумала Ангелина, а вслух повторила специально для Кати: — А ты еще сомневалась, что мужчины — «слабый пол»!

Красавица Татьяна в шубке из голубой норки смотрелась в приемном покое больницы как жена какого-нибудь спонсора или мецената, вознамерившегося в филантропическом порыве кинуть нищим горстку монет. Брезгливо прижав к носику надушенный платочек, она, не отпуская такси, ждала тех, кто освободит ее от бывшего супруга.

Ангелина накинула поверх убогого больничного халата белый, врачебный, и спустилась в вестибюль вместе с Анатолием. Трусишка Катя идти с ними не согласилась.

— О! Какие люди и без охраны, — поприветствовал бывшую соотечественницу Анатолий. — Ну, как там ваш загнивающий капитализм, попахивает?

— Да уж с вашим ни в какое сравнение не идет, — красавица наморщила носик и помахала возле лица лайковой перчаткой. — Здравствуй, Анатолий.

— Привет, красавица, — они обнялись и поцеловались как старые добрые друзья. — Познакомься, это моя невеста — Ангелина.

— А мы уже познакомились. По телефону. Когда я из Швеции звонила, — улыбнулась Ангелине Татьяна. — Знаете, я вас себе представляла именно такой.

— А где доставленное тело моего лучшего друга? — Анатолий окинул взглядом полупустой вестибюль.

— В такси. Иди забирай. В ресторане его швейцар загрузил, а здесь — твоя очередь. Мне этого кабана не поднять. — Татьяна распахнула заднюю дверцу машины.

— Шутишь, да? — Анатолий сунулся в салон, но Голубева там не было.

— Где он? — спросила Татьяна у задремавшего водителя.

— А он вслед за вами пополз, — процедил водитель.

— В больницу? — уточнила Татьяна.

— Да, в ту же дверь.

— Ну, Илья! Ну, обалдуй! — переживала Татьяна. — Не дай Бог, накуролесит где-нибудь.

— Не волнуйся, поезжай, а то уже поздно. Мы его отыщем, — отпустил ее Анатолий.

— Тогда, до встречи! — попрощалась Татьяна.

— Я провожу вас до такси, — Ангелина вцепилась в рукав норковой шубки.

— Милая, — Анатолий окликнул ее уже у дверей. — Найдешь одна дорогу на отделение?

— Иди, иди, — разрешила ему Ангелина. — Ищи своего друга.

Пока дамы обговаривали план совместных действий по спасению Голубева из лап коварного шоколадного зайца, Анатолий бегал по коридорам больницы, отыскивая пропавшего друга. Разозлившись на Илью и на вечный бардак, он растолкал спящую вахтершу и накинулся на нее с упреками:

— Пока вы здесь дрыхнете на посту, в больницу на танке въехать можно!

— Да хватит на меня орать! — не выдержала вахтерша. — Я сплю так чутко, что мимо меня муха не пролетит!

Она вылезла из-за ограждения, доковыляла до электрического щитка и врубила иллюминацию на полную катушку. В самом дальнем углу вестибюля, на каталке под простыней, свернувшись калачиком, как растущий эмбрион, безмятежно спал Илья Голубев.