Карты, деньги, два клинка. Том 2

Глава 18

Латэнца чем-то отдаленно напоминала столицу Скардии в миниатюре. Не город, а произведение искусства. Святоши хорошо постарались, как и нанятые ими архитекторы. Жилые дома пусть и не превышали высоту в три-четыре этажа, но выполнены были добротно. Через множество рек внутри города были выстроены арочные мосты с отдельным освещением.

Однако чем ближе мы приближались к центру, тем более округлыми становились районы. Будто бы окружая центральное здание — величественный Верховный собор церкви Латэнци. Они словно тянулись к нему своими фасадами, воздавая почести и лишний раз доказывая мне, насколько истово верующие люди заполонили этот, пусть и красивый, но пугающий город.

Конечной точки нашего маршрута мы с сопровождающими достигли, въехав на центральную площадь собора с огромной куполообразной крышей. Автомобиль притормозил перед главным зданием, украшенным белоснежными колоннами и позолоченной лепниной. Тогда-то мне и приказали выйти на свежий воздух, а затем — следовать за собой в финальную западню Габелла. Золоченная клетка, впрочем, всё равно тюрьма.

Ну, этот собор даже в сравнение не шел с тем, в котором мне уже удалось побывать. Собор Святой Троицы в Ростове-на-Дону казался на его фоне каким-то доисторическим строением, сляпанным абы как и замазанным побелкой.

Сразу на входе обратил внимание на потолки, уходящие ввысь. И это мы еще даже не под куполом, а так, в холле перед входом в центральный зал.

Зато подозрения мои оправдались в точности. Как только я переступил порог, в лицо мне ударил уже знакомый душок ауры Габелла. Темной, мрачной, как и всё его естество при жизни.

Лишь единожды я воспользовался силой его души в одном из сражений, и лучше бы этого не делал… Сгусток сконцентрированной темной энергии, сорвавшийся тогда с моих клинков, уничтожил лес вокруг меня на добрый десяток километров. Вырвал деревья с корнем и истребил всё живое вплоть до пролетающих над лесом птиц. Как непосредственный хозяин этой силы, я лишь чудом остался жив после взрыва такой мощи. И даже во время побега из храма Талии воспользоваться Габеллом снова я поостерегся. Должно быть, зря.

Массивные двери центрального зала распахнулись, но я вошел в него сам, добровольно. Дабы встретиться с тем, кого надлежало нейтрализовать в самое ближайшее время, пока он не продолжил следовать проторенному ранее пути. На острове анклава Габелл не остановится, в этом я был уверен, учитывая его кровавое прошлое. И очень жаль, что о прошлом его осведомлен лишь я. Скольких бы последователей он лишился, признайся своим подчиненным, что их папа Венедикт уже давненько не тот, кем кажется?

Сам виновник торжества сидел на золоченом престоле у алтаря. Вальяжно закинув руки на подлокотники, он дожидался момента, пока я со своими сопровождающими преодолею расстояние между нами мимо длинных скамеек, расставленных в главном зале десятками рядов. Пройдусь по длинному бордовому ковру и окажусь перед престолом. Будучи вооруженым, но всё-таки в стане врага.

Чем ближе я приближался, тем лучше мог рассмотреть его новый сосуд. Былая зрелость, крепость тела и длинные смоляные волосы сменились на старость, дряхлость и длинную седую бороду. Что нисколько не умоляло силы, источаемой его аурой. Она всё столь же велика и в разы превышает мою собственную. Однако сила — еще не доказательство превосходства. Направленная не в то русло, она обращается в разрушительную, неправильную, ложную. А борьба за правое дело всегда будет на шаг впереди всякого хаоса.

Почувствовал, как клинки отозвались на мои мысли легким согласным звоном. Разумеется, они были на моей стороне, раз я всё еще придерживаюсь прежних принципов. И придерживаться их буду до самого конца.

Как только я остановился перед алтарным возвышением, а оба священника вытянулись за моей спиной по струнке, демонстрируя свою наживу, Габелл ухмыльнулся тонкими губами, стянутыми в ниточку. Глаза его хищно сощурились, а тяжелые мешки под глазами дрогнули.

— А вот и ты, Георг Дагвис… — с хрипотцой проговорил старик в тяжелой на вид белой рясе.

— Габелл, — задрав голову, кивнул я ему. — Выглядишь, честно говоря, неважно. Куда более… потасканно, чем в первую нашу встречу.

Меня больно ткнули под ребра.

— Ты говоришь с его Преосвященством папой Венедиктом, — прошипел мне на ухо один из святош. Тот, что провел путь в автомобиле, сидя на пассажирском сидении. — Имей хоть толику уважения к сану, мелкий паршивец!

— А ты, — в свою очередь, прошептал я ему, опуская голову, — говоришь с лидером ордена «Юстициус»… ублюдок.

Одним быстрым движением выудил клинки из ножен, развернулся и полоснул обоих приспешников по глоткам. Уже через мгновенье они оба рухнули на пол, заливая его свежей кровью из перерезанных сонных артерий. Похрипывая, отчаянно зажимая раны ладонями, но тщетно. Скоро сдохнут.

Я опустил руки. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. А вот когда вновь развернулся к Габеллу, тот криво улыбался, глядя на развернувшуюся перед ним сцену.

— Жаль, — произнес, наконец, старик, не стирая улыбки с лица. — Я собирался щедро вознаградить их за твою поимку.

— Тогда тебе следовало бы вознаградить меня, потому что я пришел сюда по собственной воле.

— Занятно, маленький герой. Ведь получается, что ты уже второй раз приходишь ко мне по собственной воле.

— И во второй раз намерен поглотить твою скверну. Вот это-о-о совпадение… — протянул, закатывая глаза.

— Знаешь, Георг Дагвис, именуемый себя Даггером… — медленно сложил сосуд Габелла руки домиком перед своим лицом. Прищурился, создавая в уголках глаз еще больше морщин. — Пока я ждал тебя, в голове моей вертелось множество вопросов.

Священники, лежащие на ковровой дорожке позади меня, только сейчас перестали похрипывать и трепыхаться. А Габелл тем временем продолжал, не обращая на них никакого внимания.

— Почему клинки избрали тебя по собственной воле? Что ими движело? Откуда столь убежденный в своих устремлениях малый взялся в затхлой деревушке среди безвольных крестьян, главная забота которых — запасти достаточно зерна, чтобы зимой не помереть с голоду? И почему аура неодаренного пацана со столь благими намерениями может быть наполнена таким непроглядным мраком?

С каждым новым вопросом, сорвавшимся с его пересохших губ, я всё сильнее сжимал кулаки. Но вот он смолк. Молчал и я.

Просто не видел никакого смысла отвечать ему, зная, что мои неозвученные вопросы останутся без ответа. Например, откуда у него изначально взялись душекрады? Зачем ему понадобилось столько, по большей части, бесполезных душ простых крестьян? И каким образом он столько времени сумел продержаться в бесплотном состоянии, прежде чем отыскал себе достойный сосуд?

— Но затем я понял, что всё это неважно, Георг Дагвис, — растянулись его губы в еще более широкой улыбке. — Ведь факты говорят сами за себя. Пока собственная воля ведет тебя, мне не заполучить то, что некогда принадлежало мне. Но есть один нюанс… Печать, что начертана на твоей спине.

Только сейчас я почувствовал легкий зуд в области спины и поморщился.

— Ты уже осведомлен, что боги покинули этот мир, — монотонно продолжал он, глядя на меня сверху вниз. — А вот наши — непомерно умны и хитры вне зависимости от того, над чем поставлены бдить денно и нощно. И я лишь преумножу свои возможности, воспользовавшись теми идеями, что они даровали мне.

— Ты при всем желании не сможешь завершить печать, поставленную богом, без божественного вмешательства, — разгадал его намерения.

— Без божественного вмешательства — пожалуй, — призадумался он, хмуря седые брови. — Но так вышло, что…

Предложение он не закончил. Его прервал силуэт, постепенно материализовывавшийся подле престола. И когда тело неизвестного по крупицам приобрело уже знакомые мне черты, я шумно выдохнул. Так и знал, что доверять этому типу не стоило. Знал, но иного выбора у меня просто не было.

— Доброго дня, господин Дагвис! — радушно поприветствовал меня Эзраил, изящно усевшийся на возвышении в своем неизменном франтовском костюме и в шляпе с вороньим пером.

— Бог коварства, хитрости и обмана… — процедил я сквозь зубы, и тот коротко поклонился мне с играющей на устах улыбкой.

— Он самый, господин Дагвис. Позволю себе заметить, что союзник из вас вышел бы неплохой, учитывая вашу силу. Будь мы по одну сторону баррикад, — резко изменился Эзраил в лице, ожесточившись и добавив металлические нотки в голос.

— И на Талию тебе было плевать. Ты искал лишь повод и возможность освободить Габелла, — подытожил я.

— Что представляет собой бог без достойных верующих? — развел руками хитрец и ухмыльнулся. — Пустое место. И так уж вышло, что Габелл из рода Мраксов во время жизни и после нее позволил мне основать целый пантеон. Кем же я стану, если не смогу ответить на зов своего верного последователя? Всё тем же — пустым местом. Не самая лучшая участь для возвысившегося бога, способного потягаться силой с самой Талией. И одержать победу, — криво усмехнулся он.

Вот теперь перед моими глазами складывалась полноценная картинка. Действительно, с чего бы богу, оказывавшему милость всяким проходимцам, помогать мне? Только лишь из ненависти к своей сопернице? Нет. Это лишь повод обвести меня вокруг пальца, а потому я отчаянно не хотел идти с Эзраилем на контакт с самого начала.

После его насмешливой тирады обе двери по правую и левую руку от алтарного возвышения отворились, и из обеих размеренным шагом вышли типы в черных балахонах и в накинутых на головы капюшонах. Тенью они выстроились в ряд за престолом и сидящим на нем Габеллом.

Опять-таки всё, как тогда. Не хватало лишь линии стоящих на коленях крестьян между ними, полыхающих хижин и привкуса пепла во рту…

Я крепче сжал рукояти клинков.

— Ты снова в меньшинстве, Георг Дагвис, — проскрежетал сосуд Габелла, откидываясь на спинку трона.

— В прошлый раз я тоже был в меньшинстве, — напомнил ему.

— Вовсе нет. С тобой были души. Все души, что я успел собрать за годы походов. Но кто же придет тебе на помощь теперь?

— Души куда сильнее, чем ты успел заточить в клинках за годы своих походов, — парировал я в том же тоне, готовый в любой момент воспользоваться ими всеми.

Но вот один из святош по левую сторону от трона сделал пару шагов вперед, скинул капюшон с волнистых черных волос…

— Не делай этого, Марк. Сейчас ты не победишь.

На меня смотрели ясные глаза Анны-Марии Арнаутовой. И тут я натурально выпал в осадок. Психологическая, так сказать, атака сработала, как надо. Даже магию к этому прикладывать не пришлось.

Нет, меня и раньше предавали. Не один раз. Бывало такое, что мстительные и хитрожопые негодяи пытались внедриться в «Юстициус» под благовидным предлогом, дабы напасть на меня исподтишка. Но легенда маркизы показалась мне более-менее убедительной. Маркизы, которой она представилась.

Горько усмехнулся себе под нос. А ведь правда. Ни я, попаданец, ни Лука, житель пригородных Шимок, ни Саймон, сбежавший из Саксонской Империи маг, не смогли бы однозначно подтвердить личность маркизы. Никто из нас не пересекался с родом Арнаутовых прежде. Возможно, сам Марк, которым я на сто процентов не являлся. На этом Габелл и сыграл, внедряя в наши ряды барышню с якобы приключенческой жилкой.

— Вернись к остальным, Мелисара, — скользнул по девушке Габелл ленивым взглядом. Но было видно, что ее внезапное раскрытие и моя последующая озадаченность его только позабавили. — Пусть наш маленький герой сам определится с тем, что ему делать дальше.

— Прости, — одними губами прошептала мне брюнетка, снова накинула капюшон и сделала два шага назад.

— Подожди! — крикнул я ей под истеричный смешок Эзраиля. — Где Лука? Где мой юстициар?.. — гневно прошипел, но девушка лишь сгорбилась, не решаясь издать хотя бы звук.

Подать хоть единственный сраный знак, что мой человек жив и невредим. Насчет Саймона я уже так сильно не надеялся. Но его потеря стала бы для меня столь же невосполнимой, как и потеря Кассиуса.

Падаль… Он ведь способен читать мысли. Тогда почему не удосужился рассказать мне об истинной личине нашей «маркизы»? Или же он оставался всё тем же шпионом на службе у своего господина? Тогда неудивительно, что парень рвался высвободить ее из плена работорговцев. Такого в их планах не было.

— Так что ты решил, Георг Дагвис? — вновь подал хриплый голос Габелл. — Расстаться со своей волей или с жизнью? Свое я заполучу в любом случае, а вот насчет тебя самого… не уверен.

— Ни то, ни другое, — ответил ему, встав в оборонительную стойку.

И в тот же момент свет, льющийся из разноцветного витража за алтарным возвышением, окрасился в красный.

Смещение… ну надо же. А я ведь про него уже совсем забыл.

Госпиталь Святой Азалии…

Несколькими минутами ранее…

Тяжелые шаги раздались в палате, и их звуки заставили Саймона распахнуть глаза. Каждая клеточка его тела отдавала нестерпимым жжением, а боль вызывала тошноту. Но ему всё же удалось сконцентрироваться на мыслях окружавших его людей. С большим трудом, но удалось.

«А я уже могла быть дома. Чертов маг…» — недовольные, женские.

«Ох, это он? Неужто так скоро? Должно быть, этот пацан и впрямь имеет какую-то ценность…» — удивленные, мужские.

Голову Саймон повернуть не мог — шея его была закреплена в определенном положении. Так и смотрел в потолок с желтоватыми подтеками. Поэтому способности — единственное, что позволяло ему хоть немного ознакомиться с текущим положением дел.

— Господин, — раздался подле него мужской голос. Хозяин недавно прочитанных мыслей. — Я как чувствовал, что вы уже здесь! Позвольте представиться, лечащий врач…

— В сторону!

А затем над лицом Саймона, перекрывая виды потолка, нависло уже знакомое. До боли знакомая презрительная физиономия Роджера Пейджа — его бывшего господина.

— Хм… — задумчиво протянул тот, вглядываясь в черты парня. Изуродованные до неузнаваемости. — С чего вы решили, что этот — мой? — поинтересовался он у остальных, переводя на них взгляд. Но всё так же перекрывая Саймону вид на потолок.

— Были выдвинуты предположения, что это — никто иной, как Саймон Хардвик. Тот самый раб, на которого вы подавали заявку.

Он еще раз всмотрелся в лицо своего бывшего шпиона. Глаза, нос, губы, подбородок…

«Отродясь таких уродцев не видывал… Да и нужен ли мне такой? Вряд ли хитрец Саймон не выпутался бы из передряги подобных масштабов. Одним больше, одним меньше, но этот мне всё поместье на уши поставит. Всех баб еще перепугает, засранец».

— Вы оторвали меня от дел государственной важности ради того, чтобы затащить в эту дыру и показать какого-то уродца? — стальным голосом обратился он к остальным, явно оскорбленный такой ситуацией. — Чужого мне на надо, а этого… от этого лучше сразу избавиться хотя бы из милосердия.

Вынеся вердикт, подобно секире палача, благородный господин наконец-то отстранился от койки, а затем по палате раздались его тяжелые удаляющиеся шаги.

Когда дверь за мужчиной захлопнулась, работники госпиталя издали одновременный судорожный вздох. А Саймон получше них понимал, что те сейчас находились всего на волосок от приговора. Оскорбление господина, словом или делом, каралось по высшей строгости закона.

— И что… что с ним делать? — тонкий женский голосок разорвал гнетущую тишину.

— Что с ним делать? — повторил мужской. — Хороший вопрос. Но раз это не беглый раб господина Пейджа, значит, чей-то еще. В любом случае, подлатаем, а дальше…

Внезапно он смолк.

Алые тени заиграли на потолке госпиталя.

— О боже… — сдавленный вздох женщины. — Это демоны… Демоны снова пришли!

— Спускайся вниз и закрой двери на все замки! — скомандовали ей, и низкие каблучки застучали по полу.

— А ты, — обратились уже к Саймону, — лежи тихо и не отсвечивай. Иначе отправишься им на корм.