Катенька

Знакомство, определившее жизнь

История нашей с Катенькой жизни началась, как и у многих, практически со дня нашего знакомства, случившегося в конце октября 1977 года. Только произошло оно не совсем обычно и по-своему определило все наши дальнейшие взаимоотношения.

Я учился тогда на отделении актёров театра кукол в Музыкальном училище имени Гнесиных на четвёртом курсе. Наш курс базировался в помещении Театра Образцова, где мы практически жили. Четвёртый курс у актёров выпускной, и мы готовили дипломные спектакли. Но иногда, чтобы не забылось, проигрывали и спектакли курсовые, сделанные раньше. Одним из них были «Алые паруса» по повести Александра Грина.

Я играл главную роль, капитана Грея. То есть, я играл все мужские роли, но эта была главная. Роль мне очень нравилась, от репетиций я был в полном восторге. Для запредельного счастья не хватало только благодарных зрителей, способных по достоинству оценить, как я понимаю теперь, ещё совсем неумелую мою игру. Но где их взять во время репетиций студенческого спектакля, тем более уже показанного заинтересованным зрителям полгода назад?

Артистов из образцовской труппы мы не слишком интересовали, сотрудников театра тем более. Я привычно был готов к пустому залу с единственным смотрящим, нашим руководителем курса и режиссёром-постановщиком спектакля Леонидом Абрамовичем Хаитом, в чью задачу входило подмечать ошибки, а не сопереживать моим усилиям. Но на сей раз в зале не было и его, а за репетицией следила жена Хаита, наш педагог Ася Левина.

Но вдруг произошло чудо. В кромешной тьме зрительного зала сидела девушка, напряжённо и внимательно следившая за происходящим на сцене. Она была крупная, с пышной копной волос на голове, как-то сразу отличавшей её от среднестатистических молодых женщин того времени. Я начал играть с удвоенной энергией, тогда ещё не понимая, что именно некая необъяснимая в привычных терминах связь между актёром и зрителем и создаёт чудо, которое принято называть театром. Девушка продолжала следить за действием, а я, увлечённый собственной игрой, успевал наблюдать за ней. И чем больше восхищения я замечал в её глазах, тем больше она мне нравилась. Актёры, как дети, очень чутко реагируют на отношение к себе. Кульминацией спектакля одного зрителя стал момент, когда глаза девушки наполнились слезами. И дальше больше. Она безудержно плакала. Понятно, что я моментально ощутил себя великим артистом. Но затем меня захватила более продуктивная мысль.

Я подумал, какой чистой душой должна обладать эта девушка, чтобы так искренно верить в сказку и так сопереживать вымышленной кем-то любви. Определённо она меня интересовала всё больше и больше. По окончании репетиции я выяснил, что зовут её Катя и что несколько дней назад её приняли на службу в педагогическую часть театра.

Практически с того дня мы и начали встречаться. Наши отношения развивались со скоростью курьерского поезда.

Катя жила с бабушкой Софьей Львовной в небольшой двухкомнатной квартирке на 4-й Тверской-Ямской улице, что возле площади Маяковского. Кто тогда мог предположить, что именно в этой квартирке мы и проживём все наши совместные тридцать с лишним лет? Катина бабушка была директором картин на Центральной студии научно-популярных фильмов и очень часто надолго уезжала на съёмки, что было нам на руку. В очередной раз она уехала в командировку в начале ноября. А в ночь на 7 ноября 1977 года, когда весь доблестный советский народ готовился справлять 60-летие в те времена ещё Великого Октября, я впервые остался у Катеньки на ночь. Была самая середина эпохи застоя, о чём мы, советские люди, даже не догадывались.