Катенька

Спасители

В очередной раз я вернулся в Москву, меня встречала Катенька, но я был в таком состоянии, что она не узнала меня. Когда мы добрались до дома, Катенька начала собираться. Я не очень понимал, что происходит. Катенька объяснила, что больше так продолжаться не может, я вправе погубить себя, но не нашу доченьку. Она забирает Нику и уходит. Была бы она одна, то пыталась бы терпеть и бороться дальше, но если что-то заметит девочка, для неё будет травма на всю жизнь. Это был критический момент моей жизни. Ведь и на съёмках всё шло не слава богу, начали поговаривать, что меня надо снимать с роли, картину консервировать, ведь я всё равно не смогу досняться в таком состоянии. Для меня решительность Катеньки оказалась не просто неожиданной — шоковой. Я выпивал давно, но она никогда не пыталась меня запугивать, а, наоборот, всегда помогала вылезти из многочисленных передряг, сопровождавших моё пьянство. Катенька никогда не афишировала моё неумеренное пристрастие к алкоголю, предпочитая разбираться с этим самостоятельно. А тут я понял, что она не шутит. Страх потери двух главных и любимых женщин моей жизни обуял меня. Каким же образом остановить Катеньку, повлиять на её решение? Только одним — бросить пить. Катенька понимала, что процесс зашёл слишком далеко, и самостоятельно я не смогу с этим справиться. Мне необходима помощь. Нужен врач, который закодирует меня. И она нашла такого врача.

Сейчас, через более чем два десятилетия, я понимаю, что до сих пор жив и трудоспособен только благодаря Катеньке. Сколько друзей и коллег ушли из жизни за эти годы из-за пристрастия к питию! Я безусловно был бы в том же мартирологе, причём уже давно.

С ужасом вспоминаю свою последнюю встречу с Андрюшей Болтневым. Я работал тогда в Театре Сатиры. Мне позвонили в гримёрную со служебного входа и сказали, что меня кто-то ждёт. Я спустился вниз и увидел Андрея. Вид его был страшен. Он не то почернел, не то пожелтел, в полумраке служебного входа это было не слишком различимо. Андрюша предложил мне пойти выпить. Я сказал, что завязал и не могу составить ему компанию. «Тогда ты мне не интересен!» — заявил он и ушёл, не дожидаясь моего ответа. Мне показалось, что он уже не особо реагирует на окружающую действительность, как будто ему всё по барабану. Очень скоро его не стало. Как не стало и Миши Зонненштраля, нелепо сорвавшегося из окна собственной квартиры.

Это были таланты первой величины, шедшие в искусстве своим неповторимым путём. Их уход обеднил российский театр и кинематограф, как и уход ещё многих и многих наших коллег. Пусть земля им будет пухом. Говорят, что незаменимых нет. Я же уверен, что каждый из них был незаменим. И если их заменили кем-то на сцене или на экране, это не значит, что им действительно нашли замену. На мой взгляд, место каждого из них осталось вакантным навсегда…

Вторым моим спасителем я с уверенностью могу назвать Леонида Белозоровича. Он воздействовал на меня иным способом, чем Катенька, но не менее эффективным.

Однажды режиссёр-постановщик позвал меня в монтажную и предложил посмотреть уже отснятый материал. Естественно, я пришёл, не ожидая никакого подвоха. Он стал показывать мне сцену за сценой. Такого ужаса и стыда я не испытывал никогда. С экрана на меня смотрел человек с пустыми, ничего не выражающими глазами. Этому человеку совершенно нечего было рассказать людям. Он формально выполнял чьи-то указания, не вдаваясь в происходящее, которое его мало трогало, в котором он мало что понимал. И этим человеком был я. Я физически ощутил, как ошибся режиссёр, выбрав меня на главную роль, чем подставил под удар весь проект. Я не знал, что ему ответить, у меня не было слов оправдания. Затем Белозорович показал мне ещё несколько сцен, в которых тот же актёр, с острым, пытливым глазом, целиком наполненный переживаниями своего героя, точно и подробно проживал жизнь на экране. «Ты всё понял? — сказал режиссёр. — Первые сцены сняты, когда ты выпивший, либо с похмелья. Вторые — когда ты трезвый и нормально работаешь». Более наглядного примера нельзя было придумать. Я отчётливо осознал, что теряю профессию, да и себя самого впридачу. Ещё чуть-чуть и возврата уже не будет.