Казнь за разглашение

25

Час спустя Берестов снова был в редакции. Лилечка ещё не пришла, а Авекян, между прочим, был уже на месте. Его долговязый водитель Андрей заливал что-то девчонкам в компьютерном цехе. «Интересно, а он сможет попасть в вену иглой?» — усмехнулся Берестов и прошел мимо. Потом он разберется и с ним, и с Авекяном, но сначала поговорит с Лилечкой.

Журналист сел за компьютер и принялся писать статью. Если он обещал детективную историю «Версии», значит, газета её получит. И не позднее, чем сегодня вечером. А завтра утром его статья уже может разлететься по Москве. Там ребята работают оперативно.

С первой же строки Берестов провалился в работу, начисто забыв обо всем. Он написал о Климентьевой, шесть лет добивающейся возбуждения уголовного дела по факту убийства сына, о письмах в районную, в городскую и, наконец, — в Генеральную прокуратуры, о письмах в милицию, в Мосгордуму. В деталях описал он работу оперативной группы со слов понятых, в первую очередь заострив внимание на том, что оперативники дважды переписали протокол, внезапно переменив версию кончины Климентьева после того, как начальник собрал их на кухне. Он написал о том, как труп три дня томился в морге рядом с горячей батареей. В красках расписал и свою личную встречу с патологоанатомом Мелеховым. Не забыл он также упомянуть о том, что материалы этого де ла быстро были уничтожены, а от работников архива он и по сей день не добился сведений о том, сколько же по закону должны храниться материалы.

После чего Берестов в общих чертах прошелся по правоохранительным органам, наконец, перекинулся на опергруппу ОВД «Полежаевское», обвинив её в том, что она не смогла справиться с элементарным расследованием, даже поленилась опросить жильцов дома на предмет пребывания в подъезде посторонних. После этого Берестов не мог не отметить факта продвижения этих офицеров милиции по службе.

Далее Берестов описал показания соседки-инвалидки, слышавшей шум в квартире несчастного и видевшей из окна двоих мужчин: маленького пузатого кавказца и долговязого белобрысого русского, этаких нью-Тарапуньки и Штепселя, которых не заметить было просто невозможно. Однако для ОВД «Полежаевское» нет ничего невозможного. Ментам этого отдела до сих пор невдомек, что убийцы гоняют по Москве на белой «Волге», номера которой знают жители дома на Большой Дорогомиловской.

С некоторым скрипом описал Берестов и сожительницу убитого, не забыв отметить, что у неё был резон избавиться от человека, состоявшего с ней в незарегистрированном браке.

И когда закончил и перечитал, удивился тому злому напору, с каким была написана статья. «Такие вещи все-таки следует писать менее эмоционально», вяло подумал, но решил оставить все как есть, поскольку за эмоциями не так заметен недостаток фактов.

Сбросив статью на дискету, он отнес её интер нетчику и попросил кинуть на адрес «Версии».

— Авекян за это может уволить, — прошептал Вячеслав.

— Плевать! — ответил Леонид.

Он посмотрел на часы: уже половина девятого. В редакции почти никого не было. Появлялась за это время Лилечка, или нет? — спросить не у кого. Наверное, появлялась, но это уже не имеет значения. Леонид кинул себе на плечо сумку и, покачиваясь от усталости, отправился домой.

А на следующий день не успел крамольный журналист переступить порог, как к нему с белыми от бешенства глазами метнулся Топоров. Трижды оглянувшись, он произнес хорошо поставленным полушепотом:

— Ну… ты отчебучил!

— Что именно? — улыбнулся Берестов.

— Опубликовал во вражеской газете то, чего тебе публиковать не разрешали.

— Уже вышла! — удивился Берестов. — Вот молодцы! Оперативно работают. Кстати, эта газета мне далеко не вражеская.

— Ашот Арестокесович недоволен, — возразил замредактора.

— Плевать! — махнул рукой Берестов и пошел дальше.

При виде его секретарша Оля укоризненно покачала головой и вздохнула:

— Эх вы! А ещё журналист! А ещё Леонид Берестов…

— А в чем дело?

Оля оглянулась на двери Авекяна и прошептала:

— Что же вы так неуважительно о кавказцах-то…

— Преступник должен сидеть в тюрьме! — громко произнес Берестов. Затем, подумав, добавил: — Даже если он кавказец.

Оля сделала страшные глаза и спряталась за шкаф. Берестов рассмеялся и направился в свой отдел. Не успел он расположиться за столом и принять робкие поздравления коллег, как раздался телефонный звонок. Берестов снял трубку и услышал голос Зинаиды Петровны.

— Здорово вы их раздолбили! Получилось гораздо лучше, чем я ожидала. Мне ото всюду звонят. Поздравляют! Спасибо, Леонид! Как вам удалось опубликовать это в «Версии»? Там уже брались за это дело, но у них не получилось.

Не получилось у профессионалов? У тех, кто на этом специализируется? Это было новостью. И какой? «Уж не подставили ли меня?» — мелькнуло в голове.

— Вы раскопали такие факты, которые даже я не знала, — возбужденно продолжала Климентьева. — Я не знала, что инвалидка с одиннадцатого видела кавказца с шофером. Это свидетельское показание. Теперь я напишу заявление.

Климентьева ещё раз рассыпалась в благодарностях и наконец положила трубку. А потом Оля позвала всех на летучку.

Журналюги нехотя поплелись в кабинет редактора. Авекян сидел на своем обычном месте и сверлил взглядом стол. «Убийца!» — отозвалось где-то внутри у Берестова, когда он взглянул на редактора. Журналист обвел взглядом присутствующих и не увидел Лилечку.

Атмосфера в кабинете была напряженной. Пахло скандалом. Все ждали, что Авекян с порога набросится на Берестова за то, что он опубликовал скандальный материал в конкурирующей газете. А ведь мог опубликовать и в «Вестях». Более того, статья по своей стилистике больше подходит «Вестям», нежели «Версии». Но редактор не только не вымолвил ни слова, но даже не взглянул на мятежного журналиста. Было заметно, что это обстоятельство сильно разочаровывает коллег, приготовившихся к землетрясению. Они не понимали, почему Авекян, не прощающий утечки информации, сегодня нем, как рыба. И только Берестов знал, что Авекяну сказать нечего, поскольку сам он в этой истории увяз по уши. Словом, летучка прошла хоть и напряженно, но довольно скучно. К концу все зевали.

Берестов вышел из редакторского кабинета и сразу направился на лестницу. Как он и предполагал, Лилечка уже сидела на своем перевернутом сейфе и печально курила «Кэмел». Она подняла глаза на вошедшего коллегу, окунув его в свой магический океан синевы, и произнесла с невеселой усмешкой:

— Он вас уволил?

— Еще нет. Но обязательно уволит. Ведь он тебе сказал, что уволит? Не так ли?

Зрачки её расширились и уголки губ опустились. Она ничего не ответила. С минуту смотрела, не моргая, затем отвернулась к окну.

— Итак, — выдохнул Берестов, выдержав тяжелую паузу, — мою статью в «Версии» прочла?

— А как же! — усмехнулась она. — С утра принесли на дом.

— Кто? — спросил Леонид.

— Все она же, — вздохнула Лилечка, — мой черный человек несостоявшаяся свекровь.

— Не понял! — произнес Берестов.

— Ну… ваша главная героиня, Зинаида Петровна Климентьева.

Лилечка бросила быстрый взгляд на Берестова и грациозно стряхнула пепел на пол.

— Так, значит, это ты была сожительницей Климентьева?

— Ну вы же знаете, что я.

— И молчала?

Лилечка безразлично пожала плечами.

— Так его убили или он умер от сердечной недостаточности? — сдвинул брови Берестов.

Лилечка тускло взглянула на коллегу.

— Вы же все знаете лучше меня. Вы же об этом писали.

— Хотелось бы узнать из уст свидетеля.

— Зачем? Хотите писать продолжение?

— Возможно. Так его убили или он умер сам?

— Что вы такое говорите? За что его убивать? Это меня есть за что. А его-то… Боже мой!

— А за что тебя?

Лилечка грустно взглянула Берестову в глаза.

— За то, что чужую семью разрушила.

— Зачем же ты её разрушила?

— А это не ваше дело…

Глаза Лилечки вспыхнули синим огнем. Она щелкнула коготком по сигарете и сжала губы. Берестов уставился на собственные кроссовки. Воцарилась тишина. Когда она стала невыносимой, Лилечка произнесла:

— Она меня ненавидела, ваша Зинаида Петровна. И сейчас ненавидит. Когда видит, готова съесть.

— Считает тебя причастной к убийству?

— Меня? — удивилась Лилечка. — А я-то здесь при чем? Когда он умер, я была в Польше. Это во-первых. Во-вторых, что это действительно было убийство — никем не доказано, даже в вашей статье. Описали вы, конечно, все красочно, но не убедительно. Одни домыслы, а фактов нет!

Лилечка покачала головой и швырнула окурок на подоконник.

— А вот любопытный факт, — сверкнул глазами Берестов, — убийство произошло именно в тот день, когда ты должна была прилететь из Польши. Не так ли?

— Что дальше? — усмехнулась Лилечка.

— Насколько мне известно, ты всегда приезжала из Польши не только день в день, но даже минуту в минуту.

— Что дальше? В тот раз в Польше бастовали работники авиалиний. Поэтому я неделю проторчала в Варшавском аэропорту.

— Значит, это случайное совпадение?

— А по-вашему, это я организовала забастовку, чтобы обеспечить себе алиби? — улыбнулась Лилечка.

«Действительно, получается чушь», — подумал Берестов, но продолжал напирать:

— Твои соучастники знали о забастовке заранее?

— Соучастники? — рассмеялась Лилечка. — Может, вы их знаете?

— А ты думала?

— Это не те ли, которых вы описали в статье со слов ваших свидетелей: маленький пузатый кавказец и его долговязый шофер, которые ездят по Москве на белой «Волге»?

— Совершенно верно, это они! — кивнул Берестов, не сводя с Лилечки взгляда. — Пора их назвать.

— А если я скажу, что это полный бред, очередная выдумка Зинаиды Петровны? — засверкала глазами Лилечка.

— А если я скажу, что это Авекян со своим водителем?

В глазах Лилечки мелькнула растерянность. Она спрыгнула с перевернутого сейфа и, ни слова не говоря, выбежала из курилки. Берестов последовал за ней. Он видел, как она проскочила мимо стола секретарши, мимо своего отдела, мимо вахтера и выскользнула в коридор. Берестов возвратился на лестницу и сбежал по ней на первый этаж, рассчитывая перехватить её на выходе. И точно, как только Лилечка вышла из лифта и проследовала по вестибюлю к стеклянным дверям, Берестов нагнал её и поймал за руку.

Она обернулась, молча высвободила руку и спокойно вышла на улицу. Берестов последовал за ней. Они завернули за угол и молча побрели вверх по Солянке.

— Здесь нас Авекян не услышит, — нарушил молчание Берестов. — Можешь говорить свободно. Так что ты привозила Авекяну из Польши? Наркотики? Валюту? Оружие?

Лилечка, сделав большие глаза, откачнулась от Берестова.

— Ну это слишком!

— Так что же ты ему привозила?

— Договора на бумагу.

— На какую бумагу? — удивился Берестов.

— На газетную в рулонах.

— Это ещё зачем?

— Он тогда начинал раскручивать газету в Москве, нужна была бумага. Я содействовала поставкам из Польши.

— Каким образом содействовала?

— Самым обычным. Подписывала договора по доверенности.

— Но почему именно из Польши? Там бумага дешевле, что ли?

— В тонкости я не вдавалась. Знаю только, что они получали её по бартеру за кабель.

— Ах вот оно что! Здесь замешан цветной металл! — замедлил шаг Берестов. — И много вы туда кабеля переправили?

— В общей сложности за четыре раза шесть километров четыреста тридцать пять метров.

— Откуда такая точность? — удивился Берестов.

— Все четыре договора прошли через меня. Вы не расстраивайтесь, все сделки были законными.

— Так-так… — поскреб висок Леонид. — Насчет законности мы выясним. А, кстати, откуда были кабелечки?

— С какого-то пермского военного завода.

— Военного? — удивился Берестов. — А какое отношение Авекян имеет к военным заводам?

— Ну… они выступали как посредники, с Алексеем. В общем, вертели какие-то дела. Я особо не вникала. Я была, можно сказать, только в роли курьера. Отвезти в Варшаву документ, подписать, привезти обратно — вот и все, что от меня требовалось.

— Значит, Авекян и Климентьев были не только знакомы, но и имели совместный бизнес?

— Не совсем так. Алеша в бизнесе не нуждался. Он и без этого хорошо зарабатывал. Он просто подсказывал Авекяну, где что подешевле взять.

— Естественно, в оборонке?

— Не знаю.

— А кстати, кем работал твой Алексей?

— Понятия не имею.

— Ты не знала, где работал тот, с кем была в фактическом браке?

Лилечка задумчиво закусила губку и сбавила шаг.

— Вообще, он закончил какой-то технический факультет Института космонавтики. А кем работал, не знаю. Хотя числился заместителем директора какой-то частной пермской фирмы «Аврора».

— Что значит числился?

— Видела бланк с его фамилией и должностью.

— А на работу, значит, не ходил?

— Ежедневно не ходил. Так, иногда отлучался. Все больше по звонку. Раз в месяц летал в Пермь. Ненадолго. Иногда летал два раза в месяц. В подробности я не вдавалась.

Берестов немного помолчал, затем спросил не своим голосом:

— А сколько ты с ним прожила в фактическом браке?

— Десять месяцев. А потом он умер.

— Понятно… — пробормотал Берестов и продолжил: — Ну а как они с Авекяном сошлись?

— Я их познакомила.

— А ты откуда Авекяна знала?

— Я его знала ещё с Нижнего Тагила. Он был редактором газеты, а я посещала при газете школу юного корреспондента. Потом школу бросила. Некогда было. Стала помогать матери возить товар из Турции и Польши. Когда мать заболела, я стала ездить самостоятельно.

— Одна?

— Почему одна? Нас была целая команда. Потом я переехала в Москву. Познакомилась с Алексеем. Он ушел из семьи, и мы стали жить в квартире его мамочки. Она меня возненавидела сразу. За то, что сын попросил её уступить нам квартиру. А она имеет ещё одну квартиру на той же улице. Тетка богатая. Но жадная. Она от жадности могла убить собственного сына.

— Понятно. Но как ты с Авекяном сошлась?

— А мы встретились с ним на рынке. Он сказал, что зарегистрировал в Москве газету и ему нужны корреспонденты. Ну я подумала и пошла к нему работать. Проработала целых два месяца.

— А потом?

— А потом поступила в юридический.

— А потом?

— А потом закончила и снова вернулась к нему в газету.

— На черта?

Лиля вместо ответа посмотрела на часы. Ни слова не говоря, она развернулась и пошла обратно.

— Подожди, — догнал её Берестов. — Скажи мне честно, это Авекян убил Клементьева?

— Что за бред! — воскликнула она возмущенно. — Зачем ему нужно убивать?

— Мало ли зачем? Может, деньги не поделили! Может, ещё чего! А может, тебя? У тебя с ним что-то было?

На последнем вопросе Берестов задохнулся. Она же брызнула глазами и вырвала руку. Ничего не сказав, побежала вниз по Солянке. Берестов догнал и крикнул ей в лицо:

— Так вот: твоего Авекяна завтра загребут. Зинаида Петровна уже пишет на него в соответствующие органы. Так что скоро мы узнаем, зачем Авекян приезжал к твоему бывшему сожителю за час до его смерти.