Кэти Картер ищет принца

Глава 13

Пока я набираюсь смелости, чтобы направиться к домику священника, уже спускаются сумерки. Огоньки Трегоуэна мерцают у подножия холма словно сотни звезд. К дому ведет крутая лестница, и я отдуваюсь так, словно вот-вот рожу.

— Какой там спортзал… — жалуюсь я Кусаке, присев передохнуть на пороге. Если проживу здесь несколько недель, то заткну Нину за пояс. Слава Богу, я подкрепила силы еще парой пинт сидра, а потом отправилась бродить по рыбному рынку, делая вид, что крайне интересуюсь вечерним уловом. На самом деле надо было выяснить, где Ричард. Он, конечно, священник, но, честно говоря, неохота раздражать его еще сильнее. Я понятия не имею, что происходит, зато знаю Мэдди и не исключаю, что у Ричарда и впрямь есть повод беситься. Хотя, конечно, я бы страшно удивилась, если бы Мэдди завела роман, — всегда была свято уверена, что они искренне любят друг друга. Пусть я не в силах понять причины подобной любви, но Ричард тем не менее по-своему красив. Если верить Мэдс, под длинным облачением скрывается бесподобное тело.

Я тяну шнурок на двери, и где-то в недрах дома зловеще звенит колокольчик. Заглядываю через окно в уютную кухоньку и, разумеется, вижу старую плиту и груды посуды. Мэдс, как никто, умеет устроить хаос — в этом она просто профи.

Дверь распахивается, и появляется моя лучшая подруга — темные волосы накручены на бигуди, на лице какой-то зеленый крем.

— Блин. Кэти! — выпаливает она. — Вот черт.

— Я тоже рада тебя видеть, — говорю я. — Спасибо, что бросила на станции.

— Ради Бога, прости! — Она впускает меня. — Ты не поверишь — я просто забыла, что ты приезжаешь сегодня. Вылетело из головы…

— Слава Богу, меня подвезли. — Я ставлю на пол ведро с Кусакой и потираю ноющую спину. — Вещи пришлось оставить в пабе.

— Заберем потом. — Мэдс машет рукой и заглядывает в ведро. — А это, должно быть, знаменитый Кусака.

— Печально знаменитый, — поправляю я. — Он собственноручно, точнее, собственнолапно, разрушил мою жизнь с Джеймсом.

— Вот умница. — Мэдс сияет. — Молодец, что спровадил этого придурка.

Я хочу намекнуть, что вряд ли Мэдс, будучи замужем за классическим идиотом, вправе меня поучать, но вспоминаю о том, что я гость и должна хорошо себя вести.

— Давай-ка найдем тебе место, — говорит Мэдс Кусаке, поднимаясь вместе с ведерком по узенькой лестнице. — А потом мы с твоей мамочкой выпьем чаю…

Я ему не мамочка, блин, — ворчу я. Честное слово, если бы мне платили фунт всякий раз, когда я жалею, что Олли не сварил проклятого омара, я бы уже была богаче Бэкхема. По-моему, все проблемы начались с того момента, когда мой друг появился на пороге моей квартиры с этой тварью.

Изнутри дом выглядит еще меньше. Он очень уютный, с деревянными полами, яркими ковриками и низкими балками, но приходится пригнуться, когда я поднимаюсь по лестнице. Ванная больше похожа на чуланчик; пока Мэдс набирает воду, я стою на площадке, потому что вдвоем мы там не поместимся. Я замечаю две комнаты и почти вертикальную лестницу, ведущую на чердак.

— Лезь наверх и взгляни на свою комнату, — приглашает Мэдс. — Я специально у вас прибралась.

Мэдс и уборка — это все равно что я и ядерная физика, поэтому я приятно удивлена, обнаружив уютную спаленку, которая как будто ждет меня. Там стоит большая кровать, покрытая красивым теплым одеялом, а на крошечном оконце висят клетчатые синие занавески. Мэдс даже поставила на подоконник цветы, а на столик положила несколько книг. Нелегко взобраться по этой лесенке после вечера, проведенного в «Русалке», но в остальном мое новое жилище просто идеально. Я пристраиваюсь у окна и смотрю сверху на Трегоуэн. Вид именно такой, как описывала Мэдди, — плещут волны, мерцают огни. С легкостью представляю, как буду нежиться, сочиняя очередную главу истории про Джейка и Миландру, и впервые за долгое время ощущаю трепет восхищения. Я знаю, что смогу писать здесь. Нам с Мэдди будет так весело, и вдобавок я уже встретила романтического героя, который вдохновил меня на следующую главу. Все получится. Я знаю.

Впервые противное ощущение неловкости уходит, и я…

…вновь становлюсь собой.

О Господи. Так и есть. Я не Пышка, не «училка», не приятельница Олли — это я, Кэти Картер. Разве не чудо?

Джуэл была права. Вот в чем я нуждалась — приехать в Корнуолл. Жизнь в Лондоне настолько выбила меня из колеи, что я смирилась. Джеймс никогда не считал меня равной, и я привыкла полагать, что нуждаюсь в нем — эмоционально и финансово. Какие бы усилия я ни прикладывала к тому, чтобы у нас наладились отношения, ничего не получалось — мы были слишком разными. Возможно, я чересчур полагалась и на беднягу Олли.

Пора твердо встать на ноги, изменить свою жизнь.

Как и говорила Джуэл, надо понять, чего я сама хочу.

— Чай! — восклицает Мэдс, прерывая течение моих мыслей, и я слышу внизу позвякивание.

— Иду! — Я быстро иду к двери и замечаю по пути, что из-под кровати торчит какая-то коробка. Чтобы не споткнуться об нее ночью, я ногой заталкиваю ее обратно и собираюсь выйти, как вдруг коробка начинает гудеть.

Ж-ж-ж. Ж-ж-ж.

Сердце уходит в пятки.

Ж-ж-ж.

Я озираюсь. Что я опять наделала? Что сломала? Наверное, что-нибудь дорогое и принадлежащее Ричарду. Еще одно пятно на моей и без того небезупречной репутации. Как быть?

Прекрасно понимаю, как чувствовала себя Пандора, — сейчас мне до смерти хочется открыть загадочную коробку. Я ведь не могу просто так ее оставить? Ричард скажет спасибо, если я, например, отключу жужжалку и сэкономлю батарейки. Это отнюдь не праздное любопытство. Я пытаюсь помочь.

Поскорее, чтобы не передумать, я вытаскиваю коробку из-под кровати. Жужжание становится громче. Я почти не сомневаюсь, что там гигантский шмель, — с моей-то удачей.

Открываю крышку.

О Господи.

И впрямь гигантский… но не шмель.

Внутри надрывается самый огромный вибратор, какой мне только доводилось видеть в жизни. Не то чтобы я их много видела, впрочем… Коробка битком набита вибраторами всех цветов и разновидностей, известных людям. Точнее, женщинам. На некоторых весьма реалистично прорисованы вены (зачем?..), другие выкрашены в розовый цвет точно леденцы, а одна жуткая штуковина, сантиметров тридцать в длину, для чего-то снабжена выступами. Я в ужасе смотрю на нее.

Я женщина двадцать первого века, и мне случалось заходить в секс-шопы, хоть это и рискованно. Представляете, во что превратилась бы моя жизнь, если бы Уэйн Лобб и компания увидели, как их учительница пробует шоколадную краску для тела и примеряет «бусы любви»? Героини «Секса в большом городе» вольны воплощать свои фантазии где и когда угодно; им не приходится работать с толпой подростков, у которых буйствуют гормоны. Работа в школе — наилучшее средство положить конец половой жизни: слишком страшно думать о том, что однажды в твоем доме тоже появится подросток.

Иными словами, я хорошо знаю, что такое вибраторы, но никогда еще ими не пользовалась, тем более что вот эти штуки больше напоминают оружие массового поражения. У меня слезы навертываются на глаза от одного лишь вида.

Зачем Мэдс прячет целую коробку секс-игрушек под кроватью? Она же вечно твердит, какая у них с Ричардом замечательная сексуальная жизнь. Я бы скорее предпочла, чтобы мне выдернули все ногти клещами, нежели рискнула бы переспать с Ричардом, но Мэдс уверяет, что ее супруг в постели — просто бог. В общем, именно поэтому она за него и вышла.

Потому что других достоинств он как будто начисто лишен.

А потом меня посещает ужасная мысль: что, если эти штуки принадлежат Ричарду, а Мэдс о них вообще не знает? Наверное, так и есть. Мэдс однажды пыталась что-то рассказать по телефону, но вынуждена была замолчать, поскольку на кухню вошел Ричард. Подруга тревожилась, что у мужа интрижка. Возможно, он ищет ее по всей округе, чтобы отвести от себя подозрения.

Вот сукин сын.

Я просто детективный гений. Эркюль Пуаро обзавидовался бы.

Лезу в коробку и выключаю вибратор.

— Вот гадость. — Меня передергивает.

— Не нравится? Модель «Пульсирующий Тео».

Сердце у меня чуть не выскакивает из груди от неожиданности. Мэдс наклоняется и вытаскивает из коробки шипастое чудовище.

— А может, тебе больше нравится такой малыш? — Она машет перед моим носом розовым вибратором. — Между прочим, у него есть вращающиеся валики для стимуляции клитора.

Да? Видимо, я слишком долго прожила с Джеймсом. Оригинальный секс в его представлении — это торопливый перепихон в будний день.

— Не пугайся. — Мэдс смеется, плюхается на постель и размахивает огромным вибратором, словно световым мечом. — Не будь такой занудой.

— Ты знала?.. — Мне просто хочется удостовериться. Такое ощущение, что я попала в какую-то извращенную параллельную вселенную. Вместо пасторского домика — секс-шоп где-то в Сохо.

— Конечно. Это мое. Ну… не совсем мое. Так сказать, пробные модели.

— Чем бы вы с Ричардом ни занимались, меня это не касается, — сдержанно говорю я. — Прости, что я сюда полезла, но коробка гудела.

— Мы с Ричардом? — Мэдс фыркает и так хохочет, что зеленый крем стекает с ее лица на одеяло. — Шутишь! Представляешь себе Ричарда с такой штукой?

Э… лучше не делиться с ней моими подозрениями.

— Ричард с ума сойдет, если узнает, — говорит Мэдс. — Это не в его вкусе. Но… — Она делает паузу и умоляюще смотрит на меня. — Но многие нуждаются в подобных вещах. Согласно статистике, две женщины из трех пользуются вибраторами. И им нужно где-то их покупать, особенно здесь, в глуши, откуда не так-то просто выбраться в город. Честное слово, Кэти, это же гениально. Я тут вне конкуренции. Ты не представляешь, сколько здесь несчастных, сексуально неудовлетворенных женщин!

Что?..

Мэдди спрыгивает с постели и вытаскивает еще шесть коробок.

— Я дарю женщинам счастье. Съедобные трусики. Колпачки для сосков. Шоколадные члены. Долой скучный секс!

Боюсь, она свихнулась. Пожалуй, в колледже мы курили чересчур много травки.

Судя по всему, мои ошалелые глаза не совсем то, что ожидала увидеть Мэдс, завалившая всю постель коробками, точно у нас раньше срока наступило Рождество.

— Тебе что, не нравится? Да я собираюсь сколотить состояние!

— Давай еще раз, — прошу я. — Ты все это продаешь?

— Конечно, продаю! Не думаешь же ты, что сама пользуюсь! A-а, ты так и подумала! — взвизгивает Мэдс. — Ну и умора! Конечно, это не мое. Вот балда. Я работаю на компанию «Анна Спринг».

— Это твоя работа? — Я все еще пытаюсь понять. — Ты представитель «Анны Спринг»?

— И не нужно так удивляться, — говорит Мэдди, которая как будто слегка обижена. — Может, я и замужем, но отнюдь не парализована ниже пояса.

— Ты замужем за священником! — напоминаю я, не в силах оторвать глаз от вибраторов. — А что думает Ричард?

Мэдс не отвечает. Меня охватывает легкая паника, будто я опускаюсь на скоростном лифте.

— Он не знает?..

— А ты бы на моем месте призналась? Представляешь, что он скажет?

Мы на несколько мгновений замолкаем и в ужасе задумываемся.

— Сомневаюсь, что карьера Ричарда пойдет в гору, если кто-нибудь дознается. — Мэдс вздыхает. — Епископа скорее всего хватит удар. Жена да покорится мужу, ну и так далее. Ричард предпочел бы, чтобы я преподавала в воскресной школе и в Женском институте.[11]

— Активистки института позировали обнаженными, — напоминаю я.

— Да, но не продавали секс-игрушки.

Она права.

— Так или иначе, — продолжает Мэдди, вытирая рукавом халата крем с лица. — Ричард не должен об этом знать. Иначе нашему браку конец.

— Тогда зачем ты ими торгуешь, если муж наверняка будет против?

Глаза Мэдс набухают слезами.

— С чего бы начать? Пожалуй, с бокала белого.

Вернувшись на кухню, она наливает мне вина, и я сворачиваюсь в кресле у окна с видом на пенное море. Мэдс облокачивается о плиту и задумчиво крутит в руке бокал.

— По-моему, у Ричарда романчик…

— Что?

— Я сказала — кажется, Ричард завел любовницу. Он в последнее время так странно себя ведет. Куда-то уходит по вечерам, а когда возвращается — не хочет разговаривать. Залезает в душ и ворчит, что слишком устал для секса.

До чего напоминает Джеймса…

— Таков брак, — рассудительно говорю я.

— Чушь собачья, — фыркает Мэдс. — У нас с Ричардом всегда была потрясающая сексуальная жизнь, но в последнее время он и слышать об этом не хочет. Вечно занят. Я твержу ему, что постель существует не только для сна, а он смотрит на меня как на идиотку. И… — она делает драматическую паузу, — сам стирает свою одежду.

— Возможно, просто хочет быть чистым и приятно пахнуть.

Мэдс грустно смотрит на меня.

— Или я перестала ему нравиться.

Моя подруга — красавица. Рост почти метр восемьдесят, стройная как тростинка, пышные черные кудри. По сравнению с ней любая супермодель покажется жирной уродиной.

— Я уверена, ты ошибаешься. — И я рассказываю о том, что видела в пабе. — Похоже, Ричард решил, что это у тебя роман!

Мэдс бледнеет, когда слышит о допросе барменши.

— Она ничего не сказала?

Я качаю головой.

— Слава Богу!.. Она все знает. Но я действительно забыла про школу молодых матерей. Мне нужно было поехать в Плимут, чтобы купить еще штучек.

— Еще?..

Мэдс улыбается.

— Конечно. Впрочем, я не держу их в доме. Прячу в церковном автобусе, там полно пустых коробок. По-моему, гениально.

— Если только никто туда не заглянет, — намекаю я. — Подружка, ты спятила. Зачем так рисковать? Разве трудно найти нормальную работу?

Мэдди начинает рыться в шкафу. Появляются моток бечевки, старые пробки, полотенца, носок и, наконец, пачка рекламных буклетов.

Она протягивает их мне:

— Вот зачем.

— «Курорт «Сандале» — самое романтическое место на Карибах», — читаю я. — Подожди-ка. Ты торгуешь вибраторами, чтобы поехать на Карибы?

— Только посмотри! — восклицает Мэдди, чуть ли не тыча мне буклет в нос. Передо мной мелькают изображения загорелых парочек на фоне лазурного моря. — Если накопить достаточно денег, чтобы мы с Ричардом могли поехать в Санта-Лючию, то в наш брак вернется романтика. Нужно лишь провести немного времени наедине. Ты ведь ездила туда с Джеймсом?

— Ну да… — неохотно подтверждаю я.

— Разве это не самое романтическое место на свете?

Возможно… Только Джеймс все время жаловался на жару и большую часть времени проводил за компьютером, следя за ростом акций, в то время как я наблюдала за влюбленными парочками, которые попивали коктейли и жарилась на солнце.

— Кэти, ау! — Мэдс щелкает пальцами у меня перед носом. — Должно быть, вы и впрямь прекрасно провели время, потому что явно замечталась…

— Да, было очень романтично, — с готовностью соглашаюсь я.

— Когда я скоплю шесть штук, то, ей-богу, брошу торговать вибраторами. Это самое выгодное занятие, какое удалось найти. Заработная плата в провинции чертовски низкая. Можно месяц работать в сувенирном магазине за какую-то мелочь — и заработать вдвое больше всего за один вечер, продавая эти штучки…

Я молчу. Я знаю Мэдди достаточно долго для того, чтобы не пытаться ее переубедить.

— Хорошо, что ты приехала. Если Ричард что-нибудь обнаружит или не вовремя подойдет к телефону, мы можем сказать, что это твое.

Я что, профессиональный козел отпущения? Прости, подружка, но я не стану прыгать от радости. Как-то неприятно думать о том, что Ричард может счесть гостью поставщицей секс-игрушек. Он взбесится. И наверное, немедленно окропит меня святой водой.

— Не то чтобы я именно поэтому тебя пригласила, — поспешно уточняет Мэдди.

Ну да. Мэдс даст Макиавелли сто очков форы.

— Тебе вообще ничего не нужно делать. Просто притворись, что это твоя идея, если Ричард спросит.

У меня появилось скверное предчувствие.

— Рано или поздно он обнаружит…

— Ну и ладно, — легкомысленно отзывается Мэдс. Кажется, она уверена, что проблема решена. Не успев выпить бокал вина, я превратилась из скромной учительницы в продавщицу эротических игрушек. Подобная трансформация не под силу даже Гарри Поттеру.

Мэдс доливает мой бокал.

— Скоро ты своими глазами увидишь, чем я занимаюсь. Сегодня у меня вечеринка в Фоу.

— Но я совсем измучилась! А нельзя подождать?

Честно говоря, я бы предпочла сосредоточиться на Джейке и Миландре. В глубине сознания маячит еще один персонаж, который немного смахивает на Гэбриела, и я хочу поскорее запечатлеть его на бумаге. И уж меньше всего мне охота оказаться в комнате, битком набитой возбужденными женщинами, которые примеряют костюмчики горничных. Неужели нельзя оставить меня наедине с моими мыслями?

— Ну нет, — твердо заявляет Мэдс, когда я прошу пощады. — Это начало твоей новой жизни, Кэти. Ты намерена писать бестселлеры и найти себе романтического героя? Ты собираешься заниматься спортом и есть здоровую пищу? Или уже обо всем позабыла?

Такое ощущение, что новая жизнь скоро мне надоест.

— И потом, здесь огромное количество красавцев мужчин, которые жаждут встречи с одинокой девушкой вроде тебя.

— Я не собираюсь знакомиться с ними на секс-вечеринке.

— Конечно, — соглашается Мэдс. — Но там ты можешь заказать все, что нужно. Например, сексуальное нижнее белье. Черно-красное.

— Я ищу мистера Дарси, а не собираюсь на пробы в «Мулен Руж».

— Стильные трусики? Лифчик с разрезами? — Мэдс так легко не сдастся. Наверняка она с легкостью сбывает свой товар. — Пеньюар, в котором ты будешь выглядеть по-настоящему женственной? И волосы тоже нужно привести в порядок…

Она ерошит мои кудри и качает головой.

— А твой гардероб… Эти дурацкие сапоги недолго протянут в Трегоуэне. Тебе нужен новый имидж.

Я слишком устала, чтобы спорить. И потом, возможно, она права. Прежняя Кэти Картер не слишком преуспевала в том, что касалось мужчин.

— Ты в жизни не догадаешься, кто приехал в Трегоуэн! — Мэдс причесывается, не сводя глаз с часов. — Я сразу подумала о тебе, потому что он — идеальный романтический герой! Единственный и неповторимый Гэбриел Уинтерс — мистер Рочестер!

— Знаю. Он подвез меня со станции, когда ты так и не появилась.

— И ты молчала, негодница? Правда, он прелесть? О Господи. Фантастика.

— Всего лишь подвез, Мэдс, а отнюдь не сделал предложение, — смеюсь я.

— То есть он явился, когда ты нуждалась в помощи. Как романтично. Кэти Картер! Ты пробыла здесь всего несколько часов — и уже подцепила самого завидного холостяка в Трегоуэне. Разве я не говорила, что красивые мужчины в Корнуолле просто кишмя кишат? Разве ты не рада, что приехала? — Мэдс кружится по кухне, и угадать ход ее рассуждений нетрудно. Она уже мысленно нас женит.

— Успокойся, — говорю я. — Он всего лишь подбросил меня и угостил сидром в пабе.

— Он пригласил тебя выпить! — Мэдс вне себя от восторга. — Гэбриел Уинтерс пригласил мою подружку в паб! Да ты понимаешь, что это значит?

— Что он захотел сидра.

— Кэти! — Подруга в отчаянии смотрит на меня. — Как можно писать романтические истории, не имея никакого представления о романтике? Ты ему понравилась, глупышка!

Правда? Значит, я чего-то не поняла. Не могу сказать, что при общении с Гэбриелом почувствовала хоть что-то. Он, возможно, самый красивый мужчина из всех, кого я видела, но в моем представлении абсолютно бесполый. С другой стороны, не мне судить.

— Да?

— Еще бы! — Глаза Мэдс восторженно блестят. — Измени свою жизнь, подружка! Ты обязательно пойдешь на мою вечеринку и купишь сексуальные трусики. У меня хорошее предчувствие.

Мэдс спускается по лестнице, буквально лучась энергией, а я вяло тащусь следом. Энтузиазм как рукой сняло. Если я не в состоянии выжать из себя хоть немного восхищения Гэбриелом Уинтерсом — человеком, при виде которого текут слюнки у большинства британских женщин, — то, видимо, у Кэти Картер и впрямь проблемы.

На следующее утро я просыпаюсь не от крика чаек, как ожидала, а от низкого, гортанного «ку-ку». Лежу неподвижно, наслаждаясь солнцем, которое полосами пробивается сквозь щель между занавесками.

Рабочий день, а я нежусь в постели. Не надо вставать и идти туда, куда неохота. Так странно жить без привычного ощущения паники («Черт, я забыла проверить контрольные!») или тяжелого чувства неизбежности («Черт, последний урок у одиннадцатого класса…»). Я должна бы мучиться угрызениями совести из-за того, что бездельничаю в то самое время, когда мои бедные бывшие коллеги впихиваются в вагон метро. Им весь день предстоит общаться со школьниками, которые не желают надевать сменную обувь и выплевывать жвачку.

Но знаете что? Совесть меня совершенно не мучает.

Свобода!

Я сбрасываю одеяло, шлепаю по дощатому полу к окну и отдергиваю занавеску. Комнату заливает яркий свет, море за окном искрится и переливается, в гавани весело качаются на волнах лодки и чайки.

— Ку-ку, ку-ку, — раздается опять. Окончательно проснувшись, я понимаю, что это сигнал моего мобильника. Новое сообщение. За окном перекликаются чайки, а одна, особенно настойчивая, старательно ковыряет рыбью голову, которая валяется на причале. Я тру глаза, зеваю, вытаскиваю мобильник и сажусь с ним на постель.

Вечеринка в Фоу и впрямь удалась. Целая компания рыбацких жен, чьи кошельки пополнились деньгами после очередного удачного улова, просто сходила с ума от желания истратить как можно больше наличных. Вскоре кружевные лифчики и кожаные корсеты пошли по рукам. Многочисленные вибраторы гудели, точно стая ос. В импровизированной лотерее я выиграла мыло в форме фаллоса, а также осталось смутное воспоминание о том, что я приобрела у Мэдс какое-то нелепое нижнее белье. Подруга сообщила, что у нее рекордное количество заказов.

Надеюсь. Чем раньше она накопит денег для поездки на Карибы, тем скорее я вздохну свободно. Напрягает, что Ричард разъезжает по округе в церковном автобусе, набитом секс-игрушками, а мне, в случае необходимости, придется брать вину на себя. По крайней мере ночью я умудрилась написать очередную главу «Сердца разбойника», и она, признаюсь честно, весьма чувственная. Возможно, товары «Анны Спринг» произвели на меня странный эффект, и в итоге я принялась писать настоящую эротику. Родители гордились бы столь очевидным доказательством моей половой зрелости.

Я не обращаю внимания на мобильник и вытаскиваю из-под подушки тетрадь. Не хочу, чтоб она снова попала в руки врага. Кстати, если Ричард ее обнаружит, его мнение обо мне отнюдь не улучшится. А поскольку я, с точки зрения преподобного Ломэкса, и так уже ниже всякой критики, то тем более не стоит рисковать.

— О, Джейк! — произнесла Миландра. — Я больше не могу ждать. Умоляю, возьми меня…

Джейк застонал. Она была душераздирающе прекрасна, когда стояла перед ним в полупрозрачной шелковой сорочке. Сквозь ткань была видна нежная грудь, изгиб талии и темный треугольник внизу живота. Миландра была такой чистой и хрупкой, что Джейк боялся нанести ей непоправимый вред силой своей страсти.

Она легла на широкую кровать, и волосы золотым сиянием раскинулись вокруг головы. Джейк склонился над ней и начал целовать ее шею, ласково поглаживать грудь. Девственное тело Миландры содрогнулось от желания. Ей казалось, что она тает в лучах любви.

К сожалению, все это продукт нездорового воображения, но ведь девушке не возбраняется помечтать? Не сомневаюсь — однажды я тоже буду таять в лучах любви, хотя вряд ли какой-нибудь мужчина задумается о том, не повредит ли мне сила его страсти. Тем не менее я скоро докажу Мэдс, что в моей повести гораздо больше романтики, чем в вибраторах, которыми она снабжает половину Корнуолла!

Мобильник снова кукует. Видимо, что-то срочное. Я открываю входящие и обнаруживаю четыре непрочитанных сообщения — одно от Джеймса, два от Фрэнки и одно от Олли. По крайней мере они меня не забыли.

Сообщение Джеймса весьма лаконично: «Надо обсудить финансовый вопрос».

А как насчет того, что он скучает и хочет, чтобы я вернулась?

— Сукин сын, — говорю я, стирая эсэмэску.

Почему Джеймс настолько помешан на деньгах? Он ведет себя так, что его можно счесть нищим. А я-то думала, банкиры много зарабатывают. Впрочем, у него нет шансов выжать из меня ни пенса — ни сейчас, ни в будущем. Джуэл оплатила мои счета, но, возможно, мне тоже придется продавать вибраторы, если в пределах следующих двух недель я не найду работу. После завтрака нужно будет наведаться в местную службу занятости.

Я открываю сообщения от Фрэнки. Первое было отправлено вчера. Я смеюсь, потому что пишет Фрэнки точно так же, как и говорит. Сплошь восклицания и преувеличения.

«О Господи, ты не поверишь!!! Случилось самое большое чудо на свете!!! «Парамаунт рекорде» заключила с нами контракт!!! Мы прославимся!!! «Прада» и «Версаче», я иду к вам!!!»

Класс. Я очень рада за Фрэнки. Пусть даже, на мой взгляд, пение их группы напоминает кошачий визг, кому-то, должно быть, они и впрямь понравились. Открываю следующее сообщение, ожидая продолжения, и тут же роняю телефон, словно он раскаленный.

«Это правда? Я ревную!»

Я смотрю на экран. О чем речь?

«Фрэнки, что случилось?»

Всего через несколько секунд приходит ответ:

«Поскорее купи «Сан»!»

Что?

Я рассматриваю сообщение, пока буквы не начинают расплываться перед глазами. Что творится? Зачем мне «Сан»? Это чтиво как раз в духе Фрэнки, но я учительница английского языка и обязана как минимум делать вид, что читаю «Гардиан».

Но надо признать, любопытство берет верх.

Я выскакиваю из постели, натягиваю футболку и старые спортивные штаны, которые некогда принадлежали Олли, и спускаюсь на кухню.

— Я только что получила самое странное сообщение, — выпаливаю я, размахивая телефоном. — Ты в жизни не поверишь…

— У нас в ванне омар, — сообщает Ричард, который сидит за столом и жует тост, запивая чаем. — Ты надолго намерена здесь поселиться?

Вот черт. Разве ему не надлежит сейчас быть в церкви… ну или еще где-нибудь? Я немедленно вспоминаю, что моя футболка на размер меньше, чем следует, и прямо поперек груди, самым фривольным образом, написано «Шалунья». Ричард производит на меня странный эффект. В его присутствии я либо испытываю извращенное желание дерзить и бунтовать, либо, наоборот, покаяться во всех грехах и посмотреть, что он скажет. Впрочем, исповедь займет немало времени.

Несомненно, в прошлой жизни я была католичкой.

— Привет, Кэти. — Ричард встает и целует меня в щеку. Я смущаюсь — это все равно что целоваться с директором школы. — Мэдс говорит, ты у нас погостишь?

— Если ты не против, — быстро говорю я. — Я… приняла решение внезапно.

Почти месяц назад.

— Вот как? — Ричард поднимает бровь.

Да, блин.

— Хочешь чаю? Чайник только что вскипел.

— Спасибо. — Я нахожу чистую кружку. — А где Мэдс?

— Вот и вчера я задавался этим вопросом, — веско произносит Ричард, устремляя в мою сторону пронизывающий взгляд.

Черт. Он видел меня в пабе.

— Если ты намерена сохранять инкогнито, впредь прячь рыжие волосы под париком, — намекает он, откусывая тост. — Видимо, она пошла тебя встречать, а ты заглянула в «Русалку», чтобы выпить сидра?

— Э… примерно так, — говорю я и ожидаю грома небесного, который должен поразить обманщицу на месте. — А потом мы пошли на вечеринку.

Это ведь не ложь?

Ричард устало вздыхает:

— Кэти, пойми наконец, что Мадден не такая, как ты. Она замужняя женщина с соответствующими обязанностями.

Обязанностями? Он говорит так, будто Мэдс — королева Англии.

— Если ты намерена погостить у нас, — продолжает хозяин дома, — придется соблюдать правила, принятые в нашем доме. В том числе не поощрять Мэдди лгать мужу.

Я уязвлена. Это нечестно! Ведь именно я сказала Мэдс, что обманывать Ричарда — плохая идея.

— Мэдди — жена священника, — вещает Ричард, складывая руки и строго глядя на меня. — У нее есть некоторые обязанности перед нашими прихожанами. Например, заботиться о них. А также вести достойную жизнь. Она не вольна срываться с места когда вздумается, и Мэдди прекрасно это знает. Если ты намерена здесь жить, то должна понять…

Эй, меня что, без предупреждения зашвырнули в Средние века? С точки зрения Ричарда, женское равноправие бывает лишь за порогом его дома. Поэтому он продолжает, невзирая на изумление в моих глазах. А может быть, именно поэтому.

— Жены должны подчиняться мужьям, Кэти. Так сказано в Библии. Муж — глава семьи, и это закон. Основа стабильного и счастливого брака, — самодовольно завершает он.

Правда? А с моей точки зрения, просто кошмар.

Особенно если муж идиот.

— Спасибо, что разъяснил. — Конечно, мои слова звучат грубо, но я не могу удержаться. — Непременно об этом подумаю, когда в следующий раз пойду на свидание.

— Главное — помни об этом, пока ты здесь. — Ричард открывает стиральную машину и кладет в нее белье из корзины. Я чувствую запах отбеливателя. Захлопнув дверцу, он выпрямляется и пристально смотрит на меня.

— Выпусти омара в море, помой посуду, и я уверен, что мы прекрасно поладим.

Чертовски рада за тебя.

Я наливаю в чашку кипяток, и меня трясет от гнева.

— Мэдс пошла за молоком и газетами. — Ричард, прочитав проповедь и сочтя долг выполненным, наконец отвечает на вопрос: — Вот и она!

Он тычет пальцем в окно, и я вижу кудрявую голову Мэдди. Она поворачивает за угол и бежит по причалу, распугивая чаек и туристов.

— Она всегда так носится? — удивленно спрашиваю я. По сравнению с Мэдс даже улитка — спринтер.

Ричард хмурится.

— Нет. Должно быть, что-то случилось.

— Кэти! — кричит Мэдс, врываясь в дом. — Ты видела газеты?

— Я пью чай. — Я спокойно достаю из холодильника молоко, хотя сердце так и колотится. — Тебе налить?

— Какой чай?! — Мэдс швыряет на стол пачку газет, одним движением сдвинув тосты и чашки в сторону. — Понадобится что-нибудь покрепче, когда ты это прочтешь, детка!

Я ставлю кружку на стол, усаживаюсь и беру «Сан».

И тут же у меня перехватывает дыхание.

«Рочестер бросил Джейн ради загадочной рыжей незнакомки», — гласит заголовок, а под ним я вижу размытую фотографию Гэбриела Уинтерса, который божественно прекрасен в белой футболке и джинсах. Синие глаза смеются, волосы растрепаны… Ничего удивительного — за исключением того, что с ним рядом какая-то особа во вкусе Рубенса, лохматая и раскрасневшаяся, с декольте. Хм. И в задравшейся юбке. Разумеется, это я. Волосы, как заметил Ричард, выдают их обладательницу с головой. Конечно, я могла бы позвонить в редакцию «Сан» и сказать, что это на самом деле Крис Эванс в женском наряде, но вряд ли они поверят. Рыжие волосы — страшная проблема. Из-за них мне никогда и ничего не сходило с рук.

— Вот стерва! — Я вспоминаю туристку с фотоаппаратом. Вглядываюсь внимательнее. Ни намека на целлюлит. Спасибо, Господи, за то, что в пабах обычно темно. Но отчего я раньше не замечала, какой низкий вырез у моего топа? Что, Гэбриел действительно обнял меня за талию? Наверное, я так напилась, что не заметила.

Может быть, фотография сфабрикована?

О Господи. Я столько лет обучала школьников тайнам фотошопа — а сама никогда об этом даже не думала.

— Если не ошибаюсь, — говорю я дрожащим голосом, — в Ираке ужасная война. В Зимбабве убивают людей. Почему на первой странице… это дерьмо?

— Потому что все обожают Гэбриела, — отвечает Мэдс, завязывая волосы в узел и закалывая их шпилькой. — А еще больше люди любят сплетничать.

Прищурившись, она смотрит на меня.

— Ты уверена, что между вами ничего нет? Судя по фотографии, вам очень уютно вдвоем…

— Мы только вчера познакомились!

— Но он тебя обнимает, — возражает Мэдс. — Что произошло?

— Ты там была, — говорит Ричард. — Да?

Черт. Некогда сверять легенды.

Я отчаянно пытаюсь перехватить взгляд подруги.

— Да? То есть — да, конечно, — поспешно отвечает Мэдс. — Но я тут ни при чем. Я… э… вышла в туалет.

— Кошмар. — Ричард закрывает лицо руками. — Теперь сюда толпами повалят журналисты. Разве можно работать в таких условиях?

— Что скажет Гэбриел? — вслух размышляю я.

— О нем не беспокойся, — весело отвечает Мэдс. — Он будет в восторге. Плохой рекламы не бывает, учти. — И роется в груде газет. — Тебя упомянул Ричард Кэй в своей колонке в «Мейл», а в «Даггер» напечатали эксклюзивное интервью с бывшей подружкой Гэбриела, которая, судя по всему, готова убить соперницу. Читатели «Спорт» наперебой гадают, какой у тебя размер груди.

Ричард стонет.

— Третья страница в «Экспресс», а в серьезных газетах ни словечка, не считая крошечной заметки в колонке знаменитостей в «Таймс», — заканчивает Мэдс. — Пятнадцать минут славы.

— Я не хочу такой славы, — жалобно говорю я.

— Тогда не пей со знаменитостями, — огрызается Ричард. — Прости, Кэти, но тебе придется отправиться домой.

— Что?! — хором восклицаем мы с Мэдс.

— Меньше всего мне нужна шумиха, — объясняет Ричард жене. — Епископ будет крайне недоволен. Если наш дом станет приютом для грязной бульварной интрижки, боюсь, это повредит моей карьере.

— Нет никакой грязной интрижки! — возражаю я. — Мы всего лишь выпили с Гэбриелом в пабе.

— Проблема в том, — замечает Мэдс, — что ситуация выглядит не так уж невинно…

Я вновь рассматриваю снимок. Подруга права. Мое декольте отнюдь не свидетельствует о скромности и воздержании.

— Я просто пригнулась, чтобы не попасть в кадр!

— Ну конечно. — Мэдди хлопает меня по плечу. — Но с точки зрения журналистов, ты новая пассия Гэбриела!

Господи. Неудивительно, что Фрэнки мне написал. Наверняка решил, что я, не успев провести в Корнуолле и одного дня, уже переспала с Гэбриелом Уинтерсом!

— Тебе придется уехать, прежде чем здесь будет кишеть пресса, — требует Ричард.

— Не говори глупостей, — твердо говорит Мэдс. — Репортеры сделали из мухи слона. Конечно, ты никуда не поедешь, Кэти. Ты должна найти своего героя и дописать роман. Гэбриел — всего лишь первый, кого ты встретила. Обещаю, красивых мужчин будет еще немало.

— Здесь дом священника, а не бордель! — взрывается Ричард.

Если бы он только знал, что лежит у меня под кроватью…

— И потом, — продолжает он, — если не ошибаюсь, Кэти рано или поздно придется вернуться в школу.

— Не беспокойся, — бодро отвечает Мэдс. — Она уволилась.

— Что?.. — Ричард, кажется, в ужасе. — А… ее не могут принять обратно?

— Эй, я что, стала невидимой? — намекаю я.

— И что она собирается: делать? — Хозяин дома в гневе начинает крутить в руках газету, а потом яростно рвет ее на части. Я изумленно наблюдаю за ним. — Как твоя подруга намерена зарабатывать на жизнь? Ловить рыбу? Печь пироги? В Трегоуэне не то чтобы острая нехватка учителей.

— Я буду писать книгу, — охотно отвечаю я.

— Ты бросила работу в школе, чтобы писать книги? — Ричард снова закрывает лицо руками. — О Боже, дай мне сил…

— Это любовный роман, — объясняю я. — О разбойнике, который…

— Умоляю, не надо. Прибереги подробности для прессы, которая, несомненно, их оценит…

— Милый, — успокаивающе говорит Мэдс, — ты преувеличиваешь. Все это раздуто из ничего… Пресса скоро от нас отстанет, и мы с Кэти проведем чудесное лето. Она много чем может заняться. После завтрака мы собирались сходить в бюро найма.

— Но что скажет епископ? Внимание прессы его уж точно не порадует. Оно совращает с пути истинного.

— Епископ — вполне современный человек, — возражает Мэдди. — Он, конечно, удалился от мира, но все-таки продолжает жить на земле. А Кэти сейчас очень нуждается в поддержке. У нее был крайне нелегкий период, она рассталась с женихом, а потом еще у нее обнаружили опухоль… Прояви сострадание, Ричард! Как бы поступил Иисус?

Ура! Мэдди — молодчина. Я готова разрыдаться.

— Он бы возлюбил грешницу и позаботился о ней, не так ли?

Ричарду очень хочется меня выдворить, но в то же время он обязан вести себя как подобает христианину.

— Да, конечно. Разумеется, он бы позаботился о ней. Ладно, Кэти, можешь остаться.

— Спасибо, милый! — Мэдс обнимает мужа и целует в макушку, одновременно подмигивая мне. — Кэти будет для нас полезна. Она может мыть посуду, работать в воскресной школе и ухаживать за цветами.

А как насчет продажи секс-игрушек?

Я киваю как болванчик.

— И в первую очередь я выпущу Кусаку в море.

— Так зовут омара, — поспешно объясняет Мэдад. — И потом, Рич, признай, лишние деньги нам не помешают — а ведь Кэти будет платить за комнату.

Ричард явно заинтересован. Служить Мамоне — большой соблазн.

— Я буду платить много, — заверяю я. — А еще — убираться и готовить.

— Не перегибай палку, — сухо замечает тот. — Я уже сказал «да». Просто держись подальше от кинозвезд, пожалуйста.

— Конечно! Разумеется!

Остается надеяться, что Фрэнки не явится без предупреждения в погоне за своим кумиром. Тогда старого доброго Ричи хватит удар.

Ричард наконец выпутывается из объятий супруги и бормочет что-то о переезде в Труро. Входная дверь захлопывается, и мы с Мэдс облегченно вздыхаем.

— Черт, — говорит она. — Мы были на волосок от провала. В следующий раз, пожалуйста, предупреди, что именно ты наврала моему мужу.

— А ты в следующий раз предупреди, что собираешься показать ему «желтую» статью про меня, — огрызаюсь я.

Я ставлю чайник на плиту, хотя, честно говоря, предпочла бы что-нибудь покрепче. Мэдс снова шуршит газетами, но мне неохота даже смотреть на них. Олли, Джеймс и все население Британии полагают, что я — последняя пассия Гэбриела Уинтерса.

Какой-то бардак.

Да кого я обманываю? Все мои романы завершились полным нулем. Родные до сих пор не отреклись от меня лишь потому, что я редко с ними вижусь.

Я погружена в эти мрачные мысли, и туг звонит телефон. Мэдс берет трубку и зажимает ее между плечом и щекой, одновременно заливая кипяток в синий фарфоровый чайник.

— Трегоуэн, дом преподобного Ричарда Ломэкса. О! Привет! Да. Прекрасно.

Что стряслось? Мэдс заговорила тоном Мэрилин Монро.

— Кэти? Да, она здесь.

Мэдди накрывает мембрану рукой. Глаза у нее горят.

— Ты все рассказала мне, Кэти Картер? — спрашивает она, грозя пальцем. — Иначе у тебя проблемы…

— Все-все, — отвечаю я. — А в чем дело?

Мэдс протягивает трубку.

— Потому что, черт возьми, звонит Гэбриел Уинтерс, который ждет не дождется следующей встречи с тобой, Кэти. У тебя роман!