Китайский Берия Кан Шэн

Ядерная программа Китая и Кан Шэн

По утверждениям западных специалистов Роже Фалиго и Реми Коффера в книге «Китайские секретные службы», Кан Шэн был тесно связан с разработкой и испытаниями первых атомных бомб в Китае, являясь ответственным (по партийной линии и как глава китайской внешней разведки) за разработку атомного оружия. Учитывалось, что он хорошо знаком с методами похищения секретных документов и у него богатый опыт внешних связей с 30-х годов XX века, что у него были свои люди в посольствах Франции и других западных стран, что он знает некоторых лиц, которые помогут выкрасть зарубежные атомные секреты. По государственной линии также за этот проект отвечали министр общественной безопасности Ло Жуйцин и премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай.

К выполнению атомной программы КНР, как считают многие иностранные ученые, приступила еще в 1953 г. Именно тогда был образован Комитет по атомной энергетике при Академии наук Китая. На научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы было затрачено 11 лет. Параллельно велись интенсивные поиски необходимого сырья, строились предприятия по его обогащению и производству ядерного оружия, проводилась работа по созданию своей ракеты, налаживанию транспортной сети в районах полигонов для будущих испытаний.

В начале 1956 г. на одном из совещаний Военного совета КНР было принято решение об организации Комитета по авиационной промышленности. Инициаторами его создания выступили Чжоу Эньлай и «отец» китайской ракетной техники Цянь Сюэсэнь. Последний, бывший полковник ВВС США, в 1939 г. стал ведущим исследователем лаборатории реактивных двигателей Технологического института в Калифорнии, затем руководил отделом Консультативного совета по национальной обороне, в конце Второй мировой войны в составе специальной комиссии был послан в Германию для изучения достижений ученых «третьего рейха» в области ракетостроения, в 1955 г. при довольно загадочных обстоятельствах оказался в КНР.

В начале 1956 г., по свидетельству главы Комиссии по испытанию атомной бомбы Чжан Айпина, ЦК КПК принял решение, в соответствии с которым двумя ключевыми проектами в модернизации обороны Китая стали развитие исследований в области ракетостроения и атомной энергетики, причем приоритетным стали разработка и производство стратегических ракет и строительство заводов по производству атомного сырья и разработка атомной бомбы.

Уже в 1956 г. в КНР был создан Научно-исследовательский институт по ракетостроению, в котором были собраны лучшие силы в этой области. Этому институту уделялось самое пристальное внимание со стороны ЦК КПК, Госсовета КНР, Военного совета, многим министерствам было дано указание удовлетворять все требования института. Позднее НИИ ракетостроения эволюционизировался в семь номерных военных министерств машиностроения (третье министерство машиностроения занималось исключительно разработкой атомной бомбы), занимающимися теми же вопросами, в первую очередь разработкой стратегических и тактических ракет. Лучшие умы Китая работали над перспективным 12-летним планом развития науки с целью достижения страной передового мирового уровня. Более 600 ученых Китая приняли участие в выработке этой программы. К работе были привлечены также 640 ученых из СССР. Среди главных направлений документа, рассчитанного на 1956–1967 гг., были и такие, как мирное использование атомной энергии, изучение реактивной техники, создание полупроводниковой техники, разработка ЭВМ, специальные проблемы оборонного характера.

Для выполнения этих объемов работ китайское правительство предполагало «просить СССР и страны народной демократии оказать… в этих вопросах всестороннюю и ускоренную большую помощь».

Среди просьб к советскому правительству на одном из первых мест было развитие атомной и оборонной промышленности, в частности, проектирование 74 оборонных заводов и двух НИИ в дополнение к уже проектируемым в Советском Союзе 30 заводам.

Если за годы первой пятилетки Советский Союз спроектировал для Китая около 40 % новых оборонных предприятий, то на вторую пятилетку помощь СССР предполагалась в проектировании уже 70 % оборонных предприятий.

Советский Союз пошел навстречу просьбам китайской стороны. По ее просьбе в Советском Союзе начали готовить китайских специалистов для работы в области атомной энергетики. Между двумя странами было подписано соглашение о поставке Китаю экспериментального атомного котла и ускорителей элементарных частиц, оказании помощи в монтаже и пуске этих устройств, а также в передаче необходимой научно-технической документации.

В марте 1956 г. в Москве находилась китайская делегация специалистов, участвовавших в разработке и подписание международного соглашения об организации Объединенного института ядерных исследований.

В апреле 1956 г. во время визита в Китай советской делегации во главе с А. Микояном была достигнута договоренность «Об оказании Китаю помощи в развитии оборонной промышленности, в производстве искусственного жидкого топлива и геологических работ», в соответствии с которой предусматривалось проектирование и строительство в КНР 55 оборонных предприятий. По данному соглашению из 231 промышленного предприятия, в строительстве которых СССР оказывал помощь Китаю, практически половина (81 предприятие) относилась к оборонной промышленности. Ввод их в строй намечался к 1960 г. Итак, при помощи СССР, принявшего на себя обязательства помочь Китаю построить около 100 оборонных заводов, и был создан военно-промышленный комплекс, способный оснастить армию КНР современным вооружением.

При содействии АН СССР китайские ученые получили доступ к научным достижениям и открытиям не только СССР, но и других стран. К примеру, в 1957 г. почти 100 научных сотрудников Академии наук КНР участвовали в конференциях и совещаниях, проводимых АН СССР с приглашением зарубежных ученых. На этих форумах китайские специалисты имели возможность познакомиться с новейшими материалами и разработками во многих областях науки, в том числе по различным аспектам ядерной физики.

Огромное значение для КНР имела помощь СССР в подготовке кадров квалифицированных рабочих и инженерно-технических, научных сотрудников и ученых. В 1949 г. в Китае насчитывалось всего около 40 научно-исследовательских учреждений и чуть более 650 научных сотрудников, а к 1962 г. эти цифры уже составляли, соответственно, 1300 и 94 тыс. человек. Только в Академии наук СССР научной подготовкой и изучением методов исследований занимались свыше 900 работников различных институтов АН КНР.

Так, из 354 аспирантов и практикантов из КНР, находящихся в СССР в 1959 г., для обучения по секретной тематике были приняты 59 китайских граждан.

Ряд ученых, принимавших участие в секретных работах, командировался в Китай по закрытым каналам для чтения лекций и оказания научно-технической помощи. Так, в 1956–1959 гг. в КНР были командированы 56 преподавателей по оборонным специальностям. Кроме того, в 1959 г. в Китай для чтения лекций, проведения семинаров и консультаций и обмена опытом в научно-исследовательской работе выезжали научные сотрудники Объединенного института ядерных исследований.

Судя по материалам, опубликованным за рубежом, подготовка к атомной программе в Китае велась давно. Еще весной 1949 г. китайское правительство послало в Европу физика Цянь Саньцяня для участия в мирной конференции. Однако основной целью его визита было приобретение необходимых материалов и оборудования для института современной физики, что и было осуществлено во Франции и Англии с помощью Ф. Жолио-Кюри, которого Цянь Саньцянь знал по совместной работе в Париже во время Второй мировой войны. Следует подчеркнуть, что впоследствии французские физики также оказывали своим китайским коллегам существенную поддержку.

Уже в первой половине 1950 г. в составе Академии наук КНР появился Институт современной физики, заместителем которого был назначен Цянь Саньцянь. Интересно отметить, что Цянь Саньцянь в 50-х годах был делегатом ВСНП от провинции Шаньдун — вотчины Кан Шэна. И логично думать, что эти два человека встречались и обсуждали интересовавшие их проблемы.

В 1952 г. Ф. Жолио-Кюри в Вене встречается с Цянь Саньцянем.

Вскоре, в феврале-мае 1953 г., делегация из 26 человек АН Китая посетила СССР. Перед приездом этой делегации в конце 1952 г. на рассмотрение членов Политбюро ЦК предлагалась докладная записка, подписанная президентом АН СССР академиком А.Н. Несмеяновым. «Особо стоит вопрос, — говорилось в документе, — об ознакомлении с достижениями советской науки главы китайской делегации профессора Цянь Саньцяня, специалиста по ядерной физике. АН стоит перед необходимостью ознакомить его с некоторыми институтами и лабораториями, работающими в области физики». При этом А.Н. Несмеянов предлагал ознакомить Цянь Саньцяня «лишь с некоторыми научными работами общего характера без малейшего введения в курс проблем, входящим в тематику Первого главного управления». Из этого документа видно, что в области последних научных разработок в секретных областях, в частности, ядерной физике, основной целью советской стороны было неразглашение государственных секретов.

Президент АН Китая Го Можо, выступая перед коллегами Академии наук в феврале 1955 г., призывал их полностью воспользоваться «бескорыстной помощью» Советского Союза, в частности, в области изучения атомной энергии. Между 1955 и 1958 гг. СССР и КНР подписали несколько соглашений по развитию китайской атомной программы, упоминание о которых есть лишь в китайской и западной историографии. Первым соглашением от 20 января 1955 г. предусматривалось совместное проведение геологических исследований в Синьцзяне. В обмен на предоставленную помощь правительство КНР 20 января 1955 г. обязалось поставлять излишки урана в Советский Союз.

В соответствии с этим соглашением, начиная с 1955 г. китайские, советские и восточно-европейские геологи совместно начали исследование залежей редких и цветных металлов в Синьцзяне и поиски урановых месторождений на территории Китая. Известно, что Китай — одна из немногих стран мира, обеспеченных атомным сырьем. Первое место по запасам этого сырья принадлежит Северо-Западу Китая, где в районе города Чугучак с 1957 г. начал эксплуатироваться комплекс урановых шахт.

Подписанное 7 апреля 1956 г. соглашение о строительстве железной дороги от Актогая до Ланьчжоу было связано как с облегчением доступа к разведанным запасам редких и стратегических металлов, так и последующей доставкой оборудования в первый испытательный центр ядерного оружия на Лобнорский полигон.

По воспоминаниям главы китайского ядреного проекта маршала Не Жунчжэня, Хрущев сразу же после событий 1956 г. в Польше и Венгрии «стал более уступчивым в предоставлении Китаю сложной технической помощи». 15 октября 1957 г. между двумя странами было подписано новое соглашение, в соответствии с которым в первой половине 1958 г. в Китай стали прибывать советские специалисты по атомной энергетике. Это соглашение предусматривало передачу КНР модели атомной бомбы и технологии ее изготовления.

Среди советских специалистов по атомной энергетике, работавших в Китае, двое были конструкторами ядерных устройств. Уже к концу 1958 г. группа специалистов по использованию атомной энергии из СССР насчитывала 111 человек, кроме того, 43 советских геолога работали вместе с китайскими коллегами по изысканию атомного сырья. Китайские инженеры к середине 1958 г. подготовили зал, где должен был моделироваться механизм действия атомной бомбы. Но советские эксперты несколько раз откладывали испытания из-за низкого уровня безопасности.

В середине 1958 г. при активном содействии СССР в КНР был построен и 28 сентября вступил в строй первый экспериментальный ядерный реактор и циклотрон на 25 миллионов электроновольт и другие ускорители более 10 различных типов.

Следует учитывать также, что определенный контингент ученых, в том числе атомщиков, ракетостроителей и т. п. руководство КНР планировало вернуть в страну из-за границы для разработки ядерного оружия. «Мы должны репатриировать как можно быстрее максимальное число ученых, которые занимаются исследованиями на Западе, таких, как товарищ Цянь, — говорил Кан Шэн. — Мы должны попросить у СССР практической помощи, однако не питая особых иллюзий на этот счет. Мы должны установить, какие регионы являются самыми богатыми цветными металлами для этого проекта. Я буду ответственным за охрану всей операции, что касается американцев и всех тех, кто попытается ставить нам палки в колеса…»

И это, видимо, не без помощи Кан Шэна сделать удалось. Математик Хуа Логэн, который обучался в Кэмбридже, одно время был в СССР, затем преподавал в университете Иллинойса в США, в феврале 1950 г. вернулся в КНР и возглавил Институт математики Академии наук Китая. В сентябре 1950 г. на родину вернулся физик Чжао Чжуняо, который раньше учился в Англии и Германии, работал в технологическом институте в Калифорнии в 1934 г. Позднее он специализировался на изучении гамма-лучей. Долгое время Чжао Чжуняо провел в международном ядерном центре в Дубне. Оказался в Китае и Ван Ганыпан, окончивший Берлинский университет, в 1943 г. уехавший в США, где он работал в Калифорнийском университете. Следует назвать также уже упоминавшегося бывшего полковника ВВС США, ведущего мирового специалиста по аэродинамике и аэронавтике Цянь Сюэсэня, вернувшегося в КНР в 1955 г.

Общее число китайских ученых, возвратившихся в разное время на родину, составило, по некоторым данным, около пяти тысяч человек.

С 31 июля по 3 августа 1958 г. состоялся короткий неофициальный визит Н.С. Хрущева и министра обороны СССР Р. Малиновского в Пекин. Основной темой переговоров были военные вопросы, в частности вопрос о ядерном оружии. Н. Хрущев встретился с Мао Цзэдуном. Вот какой разговор, в частности, имели они между собой. По свидетельству известного китаеведа Н. Федоренко, который на той встрече исполнял обязанности переводчика, когда Н. Хрущев заговорил об особой ответственности двух великих держав в ядерную эпоху, Мао Цзэдун выразил понимание по поводу существующей опасности ядерного столкновения.

«Именно поэтому, — произнес он, — нам чрезвычайно важно иметь у себя ядерное оружие, но у нас его нет». «А зачем оно вам, когда мы его имеем и готовы защитить Китай, как самих себя, в соответствии с условиями Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР?» — спросил Никита Сергеевич.

«Благодарим, но Китай — великая и суверенная страна, и нам самим нужно обладать ядерными средствами, чтобы защитить себя в случае войны, — ответил Мао. — Если вы не склонны поделиться с нами этим оружием, то помогите Китаю технологией создания ядерной бомбы». Хрущев пытался разубедить своего собеседника, объясняя, что производство атомной бомбы — дело чрезвычайно дорогостоящее. На это Мао Цзэдун самоуверенно заявил: «Ну что ж, справимся и своими силами с американским „бумажным тигром“». Следует отметить, что к этому времени во взаимоотношениях между двумя странами наметились явные расхождения, связанные с различным подходом сторон в вопросах войны и мира, укрепления военных связей и военного сотрудничества, понятия суверенитета и национальных интересов.

Еще до визита в Китай Р. Малиновский 18 апреля 1958 г., судя по архивным документам КНР, обратился к своему коллеге маршалу Пэн Дэхуаю с письмом, в котором было предложено совместно осуществить строительство длинноволновой радиостанции и радиотрансмиссионного центра, способных обеспечить связь с советским военным флотом на Тихом океане. При этом по предложению Малиновского Советский Союз брал на себя 70 % расходов по строительству, оставшиеся 30 % должна была оплатить китайская сторона. Пэн Дэхуай немедленно об этом предложении доложил Мао Цзэдуну. Предложение было крайне негативно воспринято руководством КНР, которое намеревалось осуществить строительство указанных объектов самостоятельно, о чем и было заявлено Хрущеву позднее при встрече.

Следующей темой, намеченной к обсуждению на встрече Хрущева и Мао Цзэдуна летом 1958 г., было создание совместной флотилии атомных подводных лодок.

Предварительно китайская сторона обратилась к советскому руководству с просьбой оказать помощь в создании атомных подводных лодок. Накануне визита Н.С. Хрущева на двух встречах Мао Цзэдуна с послом СССР в КНР П. Юдиным 21 и 22 июля 1958 г., последний затронул вопрос атомных подводных лодок. От лица СССР было высказано пожелание создать совместную советско-китайскую флотилию у берегов КНР.

Мао Цзэдун заявил, что «сейчас мы решили не делать атомных подводных лодок, мы отзываем свою просьбу. Но это не значит, что мы всю свою береговую линию передаем вам… Однако не надо путать, что мы делаем совместно и что вы делаете сами, а мы делаем сами. Мы всегда хотели иметь свой собственный флот».

Таким образом, Москва дала понять китайцам, что она не желает передавать технологию изготовления атомного оружия КНР, а Мао Цзэдун заявил, что не желает создания совместной флотилии и длинноволновой советской станции на своей территории.

Видимо, в связи с такой позицией Москвы Чжоу Эньлай заявил в июле 1959 г.: «Пусть себе болтают, мы сами возьмемся за дело, и, начав с азов, за восемь лет создадим атомную бомбу». Заметим, что к этому времени Китай уже далеко отошел от азов. По признанию Не Жунчжэня, успешное продвижение в исследованиях по ракетно-ядерному оружию было заторможено «большим скачком» и сопровождавшими его политическими кампаниями. Отзыв 1292 советских специалистов из КНР в 1960 г. вызвал определенное замешательство в руководстве Китая. Стало очевидно, что сроки создания своей атомной бомбы несколько отодвигаются.

В июле 1961 г. на совещании Политбюро ЦК КПК был заслушан доклад Не Жунчжэня, основой которого был проект документа «Мнение из 14 пунктов о работе исследовательских учреждений в области естественных наук в настоящее время», предлагавший пути улучшения работы в этом направлении. В том же месяце было созвано совещание работников военной промышленности. На нем разгорелась горячая дискуссия по главному пункту — следует ли и далее заниматься разработкой атомной бомбы и ракетоносителей, либо работы прекратить из-за трудного экономического положения страны. Мао Цзэдун отсутствовал на совещании, но в указаниях, переданных маршалу Не Жунчжэню, потребовал еще раз обсудить вопрос — каким курсом следует идти Китаю.

На повторном заседании было признано, что, хотя начиная с 1958 г. и были допущены серьезные пробелы в решении ряда вопросов, тем не менее, за три года имеются и достижения, в частности, КНР уже обладает своей ракетой ближнего радиуса действия, сама производит большую часть военного оборудования, в том числе необходимого для испытания атомной бомбы. Все это говорит о том, что КНР способна самостоятельно создать ядерное оружие.

Начиная с XI сессии (сентябрь 1961 г.) Советско-китайской комиссии по научно-техническому сотрудничеству, созданной еще в 1954 г., КНР заявила, что в дальнейшем основным содержанием этого сотрудничества должна стать специальная тематика. Имелись в виду вопросы, касающиеся секретных научных и технических исследований, относящихся к оборонной промышленности, ракетной технике и космическим полетам. Подобные запросы поступали от китайской стороны в 1962 и 1963 гг.

Советская сторона не могла согласиться с такими заявками, хотя, тем не менее, просьбы Китая по многим новейшим достижениям советской науки и техники по-прежнему удовлетворялись.

В августе 1962 г. Не Жунчжэнь назвал высшему руководству уже приблизительное время испытаний атомной бомбы — самое позднее 1965 год. ЦК КПК, одобряя деятельность Не Жунчжэня, принял решение о создании специального комитета под председательством премьера Чжоу Эньлая для успешного завершения работы.

В июле 1963 г. Чжоу Эньлай, внимательно следивший за тем, как идет разработка первой атомной бомбы, подчеркнул на одном из совещаний, что Китаю необходимо не только произвести испытательный ядерный взрыв, но и дальше решать вопросы производства оружия. Позднее, развивая свою мысль, он заявил, что основным направлением исследований в области ядерного оружия должны стать ракетные боеголовки, а авиационные бомбы — вспомогательными.

В течение 1963 г. китайские специалисты-ядерщики осуществили более тысячи испытаний на северо-западной базе по созданию ядерного оружия.

В мире следили за ядерными исследованиями в Китае. 23 января 1963 г. японская газета «Йомиури симбун» сообщила, что члена ЦК КПЯ Хакамаду китайские друзья известили, что скоро они испытают ядерную бомбу. В ответ на поднявшийся шум по этому поводу в зарубежной прессе министр иностранных дел Чэнь И заявил, что у КНР еще долгое время нет планов испытывать ядерное оружие. Он признал, что Китай практически завершил создание бомбы, но у страны имеются серьезные помехи, чтобы ее испытать.

Несмотря на такие заверения, 16 октября 1964 г. в 13 часов по пекинскому времени в КНР было взорвано атомное устройство. После того, как Чжоу Эньлай доложил Мао Цзэдуну об успешном испытании, «великий кормчий» потребовал тщательно проверить, действительно ли произошел атомный взрыв. Ему немедленно доложили, что огненный шар уже превратился в грибовидное облако. Вскоре поступило сообщение из Токио, в котором говорилось, что Китай, вероятно, взорвал атомную бомбу. Однако из-за того, что в то же время на западе КНР произошло землетрясение, сейсмические волны наложились друг на друга, и специалистам потребовалось перепроверять данные. Вслед за этим было принято сообщение об испытании уже из США. Вечером того же дня Мао Цзэдун, Чжоу Эньлай, Кан Шэн и другие руководители присутствовали на представлении музыкально-хореографической композиции «Алеет Восток» (в этом грандиозном шоу участвовали более 3 тыс. артистов, лидеры КНР в те годы любили крупномасштабные мероприятия, которые лишний раз должны были доказывать величие страны). Чжоу Эньлай вышел на сцену и объявил об успешном первом ядерном испытании. В 22 часа сообщение о взрыве было официально передало по китайскому радио.

В течение 1966 г., в год, когда началась пресловутая «культурная революция», были взорваны три атомные бомбы, причем последний взрыв — 27 декабря, по оценке американской Комиссии по атомной энергии, составил 300 килотонн в тротиловом эквиваленте. Сама бомба оценивалась как устройство трехфазного действия с применением природного трудноделящегося урана-238. Этот метод, как указывала комиссия, открывал возможность создания бомбы в десятки мегатонн.

Характер произведенных взрывов также показывал, что Китай направил свои усилия и на создание водородной бомбы. В конце 1966 г. было успешно испытано водородное устройство, а через полгода водородная бомба мощностью в три мегатонны была взорвана в атмосфере.

В успешном испытании атомной и водородной бомбы была заслуга и Кан Шэна и его служб, хотя об этом открыто не говорили, и многие об этом ничего не знали.