Китайский Берия Кан Шэн

«Дело» У Хао

После обнародования документа ЦК КПК от 16 марта 1967 г. началась уже санкционированная «охота на ведьм».

По китайским данным, уже к 7 июня 1967 г. Кан Шэном были «выявлены» более 5 тыс. 200 «предателей» Родины[527].

В период «поимки предателей» в ходе активной фазы «культурной революции» 17 мая 1967 г. Цзян Цин написала письмо Линь Бяо, Чжоу Эньлаю и Кан Шэну, утверждая, что необходимо «проверить одно антикоммунистическое заявление (группы. — В.У.), сделанное ее главарем У Хао»[528]. К письму она приложила материалы о так называемом «Заявлении о выходе из коммунистической партии (группы лиц) У Хао», опубликованном в 30-х годах гоминьдановскими изданиями, которое обнаружили и ей якобы передали цзаофани Нанкайского университета в Тяньцзине, требуя личной встречи с Цзян Цин. Чжоу Эньлай на полученном письме Цзян Цин 19 мая написал: «Заявление У Хао о выходе из коммунистической партии является чистой фабрикацией врага», «я в то время уже был в Центральном советском районе, находящиеся в Шанхае товарищи Кан Шэн и Чэнь Юнь оба знали, что это действия врага, поэтому предприняли (определенные) меры»[529].

История этого дела такова: 24 апреля 1931 г. гоминьдановские спецслужбы арестовали в Ханькоу видного руководителя разведки КПК, кандидата в члены Политбюро ЦК КПК Гу Шуньчжана, находящегося в непосредственном подчинении у Чжоу Эньлая. Не выдержав истязаний, Гу Шуньчжан стал на путь предательства. Чтобы предотвратить возникшую в связи с этим реальную опасность ареста руководящих органов партии, находящихся в подполье, угрозу провала всех связей, захвата партийных документов и т. д., Чжоу Эньлай провел ряд срочных мер по смене явочных квартир, паролей, обеспечению отъезда из Шанхая лиц, известных Гу Шуньчжану, тем самым сведя к минимуму последствия предательства и угрозу разгрома руководящей группы КПК в Шанхае. 22 июня 1931 г. Генеральный секретарь ЦК КПК Сян Чжунфа, скрывавшийся на конспиративной квартире Чжоу Эньлая, самовольно ночью покинул дом и был немедленно арестован полицией Французской концессии. Французы выдали его гоминьдановской контрразведке, которая 24 июня казнила Сян Чжунфа. Опасаясь возможных показаний со стороны Сян Чжунфа и дальнейших действий со стороны гоминьдановских спецслужб, члены Политбюро ЦК КПК не без помощи Чжоу Эньлая вновь срочно поменяли места своего конспиративного проживания. Чжоу Эньлаю, из-за опасения быть пойманным гоминьдановскими спецслужбами, которые буквально шли за ним по пятам, пришлось временно прекратить личное общение с членами Политбюро. Гоминьдановские спецслужбы от обиды, что коммунисты вновь от них ушли, вначале объявив о хорошей награде за поимку Чжоу Эньлая, но вновь не достигнув результата, прибегли к методам фальсификаций, сфабриковав «Заявление 243 человек во главе с У Хао о выходе из коммунистической партии». Во второй половине февраля 1932 г. оно было опубликовано в 20 шанхайских газетах, в том числе в «Шэньбао» и «Синьвэньбао», в тяньцзиньской «Дагунбао» и даже в газетах, издававшихся в Маньчжоу-Го. В них говорилось, что 243 коммуниста во главе с Чжоу Эньлаем вышли из компартии из-за несогласия с политикой создания советских районов и Красной армии, а также с политикой Советского Союза и о переходе их на сторону Гоминьдана[530]. Однако еще более чем за два месяца до этого события Чжоу Эньлай нелегально покинул Шанхай и в то время был уже в столице Центрального советского района Жуцзине[531]. Временный ЦК КПК, образованный в тот момент в Шанхае, немедленно предпринял контрмеры, распространив свои листовки с опровержением этой лжи, а 22 февраля 1932 г. во влиятельной шанхайской газете «Шэньбао», имевший самый большой тираж в городе, было помещено невинное на первый взгляд коммерческое объявление, что некий У Хао продолжает оставаться на своей прежней работе, о чем извещает своих клиентов[532]. Временный комитет также опубликовал в своей подпольной газете «Шибао» официальное опровержение. В Центральном советском районе от имени Мао Цзэдуна, как Председателя правительства этого района, было заявлено, что «на самом деле товарищ У Хао занимает должность в Военном комитете Центрального советского правительства, и не только не заявлял о выходе из КПК, но и не мог опубликовать такого контрреволюционного заявления. Это является злостной клеветой продавшего Китай империализму Гоминьдана»[533].

19 мая 1967 г., когда Чжоу Эньлай написал письмо Цзян Цин, он одновременно написал письмо и Мао Цзэдуну. Там он сообщил, что «так называемое „Заявление У Хао“ является ложной фабрикацией от 18 февраля 1932 года». Сфабрикованное заявление в виде доноса являлось документом гоминьдановских спецслужб, и было опубликовано после того, как он уже был в Цзянси[534]. К письму он приложил полученные от Цзян Цин документы. Однако к концу 1967 г. Мао Цзэдуну кое от кого попало еще одно письмо на Чжоу Эньлая с этим же старым делом. И только через восемь месяцев, 16 января 1968 г., Мао Цзэдун, учитывая, что Чжоу Эньлай ему еще нужен для реализации своих замыслов, соизволил поставить свою резолюцию на документе: «Это дело давно уже расследовано — оно является злостной клеветой Гоминьдана[535], передать каждому члену ГКР для прочтения»[536].