Китайский Берия Кан Шэн

«Дело» У Ханя — сигнал к «культурной революции»

Мао Цзэдун был недоволен обстановкой в Пекине («В этом красном городе осуществить мое предложение оказалось невозможным», — заявил как-то он). 10 ноября 1965 г. он прибыл в Шанхай, видимо считая, что его появление там ускорит публикацию подготовленной статьи и начало новой кампании, названной «культурной революцией». (Кстати, как сообщала позже китайская пресса, якобы Кан Шэн изобрел и термин «великая пролетарская культурная революция».)

За несколько дней до этого Мао Цзэдун последний раз прочитал окончательный вариант статьи, и хотя он считал, что в ней не все сказано, она «не бьет по стратегическому пункту», однако в той обстановке уже не было способов поднять ее уровень выше, следовало спешить, и он дал согласие на ее публикацию.

В тот же день, то есть 10 ноября 1965 г. (обратите внимание на синхронность двух событий: приезд Мао в Шанхай и выход статьи. Что это — случайность?) шанхайская газета «Вэньхуй бао» опубликовала статью «О новой редакции исторической драмы „Разжалование Хай Жуя“» за подписью Яо Вэньюаня. Публикация данной статьи как мы уже знаем, рассматривалась Мао и его ближайшим окружением в то время как сигнал к началу новой политической кампании — «культурной революции». В статье Яо Вэньюаня содержание пьесы без всяких на то оснований увязывалось с призывами к «единоличному хозяйствованию» и «пересмотру дел», которые подверглись критике и были осуждены Мао Цзэдуном в 1962 г. Говорилось о том, что эта драма является отголоском классовой борьбы буржуазии против диктатуры пролетариата. По существу в статье были затронуты проблемы разногласий в китайском партийном руководстве, возникшие, начиная с 1961 г., по множеству важнейших политических вопросов.

Через два дня эту статью перепечатала «Цзефан жибао» — орган Шанхайского горкома КПК, единственная газета, контролируемая Чжан Чуньцяо и Яо Вэньюанем, которая ясно определила и свое отрицательное отношение к драме У Ханя. Центральные и провинциальные газеты молчали. В редакцию «Вэньхуй бао» пришел поток писем (свыше 3 тыс.) в защиту историка У Ханя. Писали преподаватели вузов, историки, студенты. Секретариат ЦК КПК занял выжидательную позицию, многие не знали, что публикация статьи связана с Мао Цзэдуном, не издавая указаний о перепечатке данной статьи в центральных газетах КНР. Интересно заявление Кан Шэна, сделанное 28 марта 1966 г. при встрече с Мао Цзэдуном. «После публикации статьи Яо Вэньюаня Пэн Чжэнь и К° продолжали контролировать ведомства и не предприняли активных действий, — утверждал Кан Шэн. — Они ясно знали, какая сторона заинтересована в этой статье и упорно действовали в противовес Председателю. Они пропускали мимо ушей указания Председателя. В такой ситуации Поднебесная вскоре окажется в их руках (руках ревизионистов. — В.У.), они уже не признают никаких законов, думают управлять Председателем, а затем и вырвать власть из его рук!»

Здесь встает резонный вопрос: а действительно ли высшие партийные руководители знали, как это утверждает Кан Шэн, о том, кто стоит за этой статьей, и специально торпедировали публикацию критической статьи об У Хане? Думается, большинство высших руководителей, скорее всего этого не знали.

«После того как эта критическая статья была опубликована в Шанхае, руководители ЦК КПК, находившиеся в Пекине, (вспоминала дочка Дэн Сяопина) не будучи в курсе дела, не зная подоплеки появления этой статьи, не придали ей слишком большого значения, не обратили на нее достаточного внимания. Секретариат ЦК КПК занял в отношении этой статьи осторожную и сдержанную позицию»[395].

В воспоминаниях Чэнь Бода говорится, что в декабре 1965 г., когда Мао Цзэдун приехал в Ханчжоу и встретился с ним, то он узнал от вождя о его стратегическом плане по борьбе с Лю Шаоци. Якобы об этом плане знали тогда всего семь человек: Чэнь Бода, Линь Бяо, Цзян Цин, Чжоу Эньлай, Кан Шэн, Се Фучжи и охранник Мао Ван Дунсин[396]. Отсюда следует, что скорее всего и о подготовке статьи с критикой У Ханя знала небольшая горстка тех же лиц, а может быть, круг знавших был еще меньше (нам представляется, что в тот момент Чжоу Эньлай, исходя из его действий, еще не знал, кто стоял за статьей Яо Вэньюаня).

Цзян Цин высказала супругу свое мнение, заявив, что «по обстановке, сложившейся в различных газетах, видно, что они блокируют статью Яо Вэньюаня». Она расценила это как «организованный и шаг за шагом осуществляемый заговор». Цзян Цин подчеркнула, что «все пекинские газеты получают предписания только Пэн Чжэня и не желают публиковать статьи Яо Вэньюаня».

А в это время в Пекине Отдел пропаганды ЦК КПК и Пекинский горком были крайне удивлены позицией «Вэньхуй бао». Критике подвергся заместитель мэра Пекина, член КПК, известный историк. Тем самым были нарушены инструкции «Группы пяти по делам культурной революции», подписанные Чжоу Яном в первой половине 1965 г. о том, что в ходе научной дискуссии не следует навешивать политических ярлыков, а поименную критику можно вести в центральных газетах только после разрешения Отдела пропаганды ЦК КПК. В Шанхае не «придерживаются партийной дисциплины» — был сделан вывод в столице. От имени Пекинского горкома Пэн Чжэнь направил туда телеграмму с запросом: «Какова подоплека опубликования вами статьи Яо Вэньюаня? Почему вы не предупредили нас? Где ваша партийность?»[397]

13 ноября 1965 г. секретарь Пекинского горкома КПК Дэн То, заведующий отделом пропаганды столичного горкома Ли Ци и главный редактор газеты «Бэйцзин жибао» специально провели совещание, обсуждая проблему, следует ли публиковать статью Яо Вэньюаня. Было принято решение: вначале выяснить обстановку в «Вэньхуй бао», и если статья Яо утверждена Мао Цзэдуном, то «Бэйцзин жибао» ее сразу же опубликует, в противном случае она этого делать не будет. В связи с тем, что Чжан Чуньцяо строго приказал блокировать поступление информации в Пекин и ЦК КПК из Шанхая, «Вэньхуй бао» никакой информации не дала. В такой ситуации Дэн То решил расспросить о положении дел у находящегося за пределами Пекина Пэн Чжэня. Тот ответил, что временно статью не публиковать, дождаться его возвращения в столицу и тогда опубликовать.

Чжан Чуньцяо в мае 1966 г. рассказывал, что после публикации статьи в Шанхае они «ежедневно ждали новостей из Пекина, ежедневно просматривали (центральные газеты. — В.У.), ежедневно ждали, а Пекин не обращал внимания». Цзян Цин о такой неслыханной, как она считала, ситуации доложила Мао Цзэдуну. 20 ноября 1965 г. Мао Цзэдун дал указание шанхайским издательствам немедленно отпечатать статью Яо в виде брошюры и распространить по всей стране. 24 ноября шанхайский книжный магазин «Синьхуа шудянь» разослал телеграммы по всей стране с просьбой прислать заявки на брошюру. Пекинский книжный магазин обратился за инструкциями в горком партии, тот ответил, что не следует заказывать ни одной брошюры. И только 29 ноября 1965 г. в Шанхае была получена телеграмма о том, что в Пекине готовы заказать шанхайскому издательству брошюры.

Одновременно Мао Цзэдун решил, что пора выйти из тени и позвонил Чжоу Эньлаю в Пекин, потребовав, чтобы все газеты перепечатали статью Яо Вэньюаня. Только после таких действий со стороны Мао Цзэдуна и его ближайшего окружения через 19 дней после выхода в свет статьи Яо Вэньюаня в Шанхае 29 ноября она была перепечатана в столичных газетах «Бэйцзин жибао» и «Цзефанцзюнь бао», а 30 числа в «Жэньминь жибао» под рубрикой «научные исследования». «Слово от редакции» к этой статье в «Бэйцзин жибао» было подготовлено под руководством Пэн Чжэня, а в «Жэньминь жибао» собственноручно отредактировано Чжоу Эньлаем. Обе газеты призвали начать научную дискуссию по вопросу об У Хане в духе курса «пусть расцветают все цветы». Единственной газетой, ясно выразившей свое отношение к драме, была армейская «Цзефанцзюнь бао», которая в своем «Слове от редакции» назвала драму «большим ядовитым антипартийным, антисоциалистическим сорняком».

Почти одновременно с критикой пьесы «Разжалование Хай Жуя» в армии началась политическая травля члена Секретариата ЦК КПК, заместителя премьера Госсовета КНР, начальника Генерального штаба НОАК Ло Жуйцина.

К этому времени стали четче проявляться расхождения между взглядами Мао Цзэдуна и Линь Бяо, с одной стороны, и Ло Жуйцина, с другой.

Как известно, Ло Жуйцин не очень разделял идеи Мао Цзэдуна о «народной войне», делая больший упор на профессиональную армию, выступал за модернизацию НОАК, а не «политизацию» ее в духе последних установок Линь Бяо. Только с января по октябрь 1965 г. он 13 раз посетил армейские части, наблюдал за военными учениями, требуя повышения военной подготовки солдат и офицеров.

В мае 1965 г. именно Ло Жуйцин был инициатором проведения в КНР целой серии мероприятий, посвященных двадцатилетию победы СССР над германским фашизмом.

У Ло Жуйцина видимо были довольно сложными отношения с Линь Бяо в последние годы. Линь Бяо часто «болел» и Ло приходилось иногда через голову Линь Бяо обращаться напрямую к Мао Цзэдуну, Хэ Луну либо другим руководителям страны. Линь Бяо, понятное дело, это не нравилось, он считал, что его обходят специально, пытаясь подсидеть. После 1964 г. Ло Жуйцин предлагал Линь Бяо уйти в отставку по состоянию здоровья. Как-то раз, как вспоминали домочадцы Ло Жуйцина, после национального праздника 1 октября Ло Жуйцин, встретив Линь Бяо, громко заявил: «Все болеешь, не надо мешать, дай дорогу достойным! Дай дорогу достойным… Не надо преграждать другим путь!» И Линь Бяо это заявление очень разозлило.

Ло Жуйцин выступал против раздувания Линь Бяо и другими культа личности. В июне 1965 г., когда Линь Бяо написал предисловие к повторному изданию «Выдержек Председателя Мао», Ло Жуйцин высказался против его утверждения, что «идеи Мао Цзэдуна являются современным наивысшим и самым живым марксизмом-ленинизмом». Он говорил, что если утверждать, что «идеи» Мао «наивысший марксизм», то, по логике, выше их уже не может быть ничего, а это неверно, марксизм должен развиваться, то же самое с «самым живым». Он утверждал, что если говорить, как утверждает Линь Бяо, что «идеи» Мао («вершина марксизма-ленинизма», то это окажет плохое влияние на иностранцев. Он также выступал против выдвинутых Линь Бяо критериев «пять на первое место». Ло Жуйцин выступал против упоминания имени жены Линь Бяо Е Цюнь, которая была личным секретарем супруга, на издаваемых документах, распространяемых по всей армии.

Сторонники Мао Цзэдуна пытались перетянуть Ло Жуйцина на свою сторону, но без успеха. Еще в ноябре 1965 г. Цзян Цин неоднократно по телефону предлагала Ло Жуйцину созвать армейское совещание по работе в области литературы и искусства, однако тот отказался это сделать. А еще летом, как утверждают китайские историки, Линь Бяо и Е Цюнь стали распространять среди определенной категории людей клевету на Ло Жуйцина, заявляя, что он с «тайным умыслом» «не советуется с Линь Бяо и не спрашивает у него указаний». В ноябре 1965 г. Линь Бяо изъявил желание, чтобы первый политкомиссар ВМФ, заместитель начальника Генштаба Ли Цзопэн подобрал людей и написал материал «О борьбе двух идеологий в ВМФ в нынешнем году». 27 ноября Ли Цзопэн, получив от Линь Бяо телефонную инструкцию, вызвал к себе второго политкомиссара ВМФ Ван Хункуня и начальника политуправления этого же вида вооруженных сил Чжан Сючуаня и «просил» их составить материал, представив Ло Жуйцина инициатором «подготовки заговора в военно-морском флоте», «лелеющим огромные тайные помыслы» в отношении флота, и вскоре материал объемом свыше 7 тыс. иероглифов был составлен. К такой же работе был привлечен командующий ВВС У Фасянь. Причем все переговоры Линь Бяо с ним вел через свою жену Е Цюнь. «Ты должен до конца разоблачить деятельность Ло Жуйцина в военно-воздушных силах, — говорила Е Цюнь в одном из телефонных разговоров с У Фасянем. — Линь Бяо уже перевел тебя из шестой категории кадровых работников в более высокую, пятую». И У Фасянь немедленно в одном из документов, посланных наверх, обвинил Ло Жуйцина, как человека, «замахивающегося на партию и вынашивающего коварный план узурпации военной власти». Затем 30 ноября Линь Бяо посылает свою жену в Ханчжоу с собственноручным письмом к Мао Цзэдуну, в котором он жалуется и клевещет на Ло Жуйцина. Говорят, что она около пяти часов докладывала Мао обстановку и затем передала письмо супруга. Ознакомившись с материалами, Мао 2 декабря наложил на них резолюцию: «Всем следует проявлять бдительность в отношении тех, кто, не веря в приоритет политики, лицемерно соглашается с ним и в то же время лично занимается распространением эклектической стряпни (то есть оппортунизма)»[398], имея в виду Ло Жуйцина. Эклектива в философии, считал он, ведет к оппортунизму в политике, к ревизионизму. На расширенном совещании Политбюро ЦК КПК, созванном в Шанхае 8-15 декабря 1965 г., на котором присутствовали Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, Ло Жуйцин (первые три дня он отсутствовал, находясь с инспекционной поездкой в Юго-Западном Китае, только 10 декабря он вместе с женой Хао Чжипин были на самолете доставлены в Шанхай. Мао Цзэдун поручил Чжоу Эньлаю и Дэн Сяопину провести с ним беседу[399]) Ло Жуйцин подвергся острой критике. Мао Цзэдун заявил, что «есть различия между идеями Ло и нашими», что «Ло на практике относится к товарищу Линь Бяо как к врагу», что «Ло Жуйцин карьерист». Линь Бяо, У Фасянь и Ли Цзопэн назвали Ло Жуйцина «карьеристом», «выступающим против выдвижения политики на первое место», пытающимся «узурпировать власть в армии и выступающим против партии». В качестве основного документа совещания были изданы клеветнические материалы, подготовленные Ли Цзопэном и его группой. Е Цюнь выступила также с большой речью, резко критикуя Ло Жуйцина и ссылаясь при этом на «достоверные материалы» У Фасяня. Сразу же после совещания Ло Жуйцин был интернирован. Он был смещен с постов начальника секретариата Военного совета ЦК КПК, начальника Генштаба НОАК (исполнять обязанности начальника Генштаба стал Ян Чэнъу) и всех других военных постов. Была сформирована «рабочая группа ЦК» по делу Ло Жуйцина. Как заявил Мао Цзэдун уже через восемь лет, в декабре 1973 г., он «совершил ошибки», послушавшись Линь Бяо и убрав Ло Жуйцина.

А несколько раньше, 10 ноября 1965 г., то есть в день публикации статьи Яо Вэньюаня, на основании вымышленных обвинений, как пишут историки КНР, был смещен с занимаемой должности кандидат в члены Секретариата ЦК КПК, заведующий канцелярией ЦК КПК Ян Шанкунь (его обвинили в том, что он «за спиной ЦК тайно и незаконно установил аппаратуру для прослушивания. Ян Шанкуня вскоре понизили в должности и перевели на работу в провинцию Гуандун, его дочь Нюню, учившуюся в Пекине, приютил у себя дома Дэн Сяопин»[400]), и заведующим канцелярией стал бывший личный охранник Мао Цзэдуна Ван Дунсин, причем как считает У Лэнси, это не было случайным совпадением.

С 30 декабря 1965 г. по 18 января 1966 г. в Пекине было проведено совещание по политической работе в армии, на котором присутствовали ответственные за политическую работу лица НОАК, министерства государственной безопасности, военных академий и училищ и научно-исследовательских учреждений. Основной темой было изучение и осуществление пяти принципов «выдвижения политики на первое место», данных 18 ноября Линь Бяо, а также подведение опыта политической работы в армии за два последних года и задачи на 1966 год. На совещании указывалось, что «выдвижение политики на первое место означает в первую очередь выдвижение идей Мао Цзэдуна на первое место», чтобы «руководствоваться во всем идеями Мао Цзэдуна», «независимо от того, какое выполняешь дело, следует брать в качестве критерия идеи Мао Цзэдуна». На совещании вновь острой критике подвергся Ло Жуйцин.

Таким образом, совершенно очевидно, что к этому времени Мао Цзэдун имел твердое намерение развернуть новую политическую кампанию, чтобы расправиться с теми в руководстве КПК и КНР, кто видел иные, чем он, пути развития Китая в ближайшие годы. На страну как тайфун надвигалась «культурная революция».