Кладбище звездных кораблей

Глава 21

Глава 21. Женихи Ройял-тауна

Оставшись одни, мы какое-то время переглядывались. Затем Тальяна первая нарушила гнетущую тишину:

— У меня выбора нет, в общие жены я не пойду, потому должна буду выбрать мужа. Что будете делать вы?

На прямо поставленный вопрос и отвечать следовало также. Я сказал:

— Выбора по сути нет, в рабство идти не хочу.

Восил повернулся ко мне:

— Значит, решили стать корсаром, по сути — пиратом?

— Выбор у нас минимальный. Из двух зол выбираю то, которое мне кажется меньшим. Раз пират — пусть будет пират. А что намерены предпринять вы? В корсары-пираты идти не хотите?

— Не хочу ни пиратствовать, ни становиться невольником!

— И как вы избежите того или другого? Подскажите, пожалуйста, я последую вашему примеру. Насколько я понимаю, невольники претендовать на руку вашей жены не могут, в отличие от корсаров…

Мужчина посерел лицом и выдавил из себя:

— Значит, я тоже с вами пойду в корсары. Я не откажусь от Тальяны, что бы ни случилось.

На том и порешили.

Спали мы не очень хорошо.

Утром нам принесли завтрак. Он оказался предельно скудным: все три порции не хватило бы даже одному человеку, чтобы насытиться. Мы остались полуголодными. Потому встретили Хамрана не слишком любезными взглядами, которые он проигнорировал, только спросил:

— Ну?

Мы сообщили, что готовы стать корсарами.

Он хмыкнул:

— Одного вашего желания мало, я должен лично удостовериться, что вы годитесь мне. Кстати, от ваших личных качеств будет зависеть и ваше жалованье.

Он повёл нас в большой трюм звездолёта, превращённый в спортивный зал. Там нам пришлось поднимать тяжести, бегать, прыгать в длину и высоту, бросать камни и копья, стрелять из арбалета, фехтовать на саблях, бороться и драться на ринге.

Я старался скрыть свои истинные возможности, стараясь походить на обычного неплохо развитого физически человека. Но мне это удалось не в полной мере. Хамран явно заметил это и спросил:

— Ты явно воевал. Это так?

— Немного. Был в галактических пехотинцах.

— Где воевал?

— Один раз принял участие в боях на обитаемой планете звезды Рукбах. Это в созвездии Кассиопеи, — соврал я, сам не понимая зачем. Туда нас готовились послать, но потом перерешили. К Рукбаху отправились другие.

— С тобой всё понятно, ты вполне готовый корсар. То, что ты ещё должен знать, узнаешь позже. А вот в отношении его, — Хамран показал Восила, — у меня сомнения. Оружием владеет не слишком хорошо, навыков единоборства практически нет.

— Он хорошо стрелял из арбалета, — попытался защитить Восила я. — Показал лучшие результаты, чем я.

— Совсем ненамного лучше. Физически он слабоват.

— Зато ловок и умён, поверьте мне.

Хамран махнул рукой:

— Ладно, возьму и его. Только ты, Восил, постарайся получше всему научиться, иначе отправлю в невольники — чистить нужники.

— Я буду стараться, — заверил Восил, — изо всех сил.

— Вы оба включаетесь в девятую группу. Запомните: девятую!

Жестом Хамран подозвал своего первого помощника, невысокого, но крепкого сложения и широкоплечего, огласил для нас его имя — Пепино. Коротко бросил:

— Пояса верности?

Тот сразу же протянул ему одну из двух тонюсеньких почти невидимых полосок, которые уже держал в руках.

У меня от них похолодело сердце: я знал, что их получали рабы и невольники. Принц Диего меня от такого пояска избавил, как и многих других. Он считал, и заслуженно, что и без того никто от него сбежать не сможет. На Срединном континенте, как и на всей планете Занбеси, контролировалось передвижение буквально каждого с помощью микрочипов, вживлённых в ладонь правой руки и на лоб. Так что особой нужны в поясках верности не было, хотя некоторыми владельцами рабов они использовались.

А вот здесь мою верность Хамрану должен был он обеспечить.

Корсар приложил ленточку к моей шеи, соединил концы и они буквально слились между собой, одновременно плотно прилипнув к коже. Дышать мне лента не мешала.

Хамран проделал ту же операцию и с Восилом. Я посмотрел, лента на его шее была практически не заметна. Значит, и моя тоже. Маленькое, но утешение. Но чувство было омерзительное, словно после клеймения. Снова с благодарностью вспомнил принца Диего, который обошёлся без этого.

Корсар убедительно сообщил нам, глядя предельно жёстко:

— Вы будете носить их весь условный срок, ежели не заслужите досрочного снятия. Так что старайтесь заслужить подобную награду. Снять поясок невозможно, он из анихронированного материала, крепче любой стали. И ещё. Ежели не знаете, то крепко-накрепко запомните: не удаляйтесь больше десяти километров отсюда, не поставив меня в известие, дабы я удлинил поводок. Иначе поясок начнёт сжимать шею, и если не успеете вернуться назад, то он вас удушит. Если же вы спрячетесь от меня там, где я не смогу вас найти, то мне придётся послать приказ о вашем удушении. Это будет происходить постепенно, у вас останется около часа прибежать ко мне. Подобное же случится при бунте или при других непотребных действиях… — последовала многозначительно хмыканье корсара. — А так вы свободны.

Хамран чуть выждал, дабы сказанное лучше дошло до нас, и приказал помощнику:

— Пепино, определи их на постой, выдай полное жалованье Елисею, минимальное — Восилю. Проведи инструктаж об их обязанностях и распорядке дня.

К огромному удовольствию Восиля, нас поселили в двухместной каюте в том же коридоре, где находилась и его супруга, которую перевели в точно такую же, но она там жила одна.

Пепино долгими наставлениями себя не утруждал: сразу вручил нам график дежурств, учений, самостоятельных тренировок в спортзале. Снабдил одеждой Восиля, я предпочёл остаться в своей. Каждому из нас выдал по плащу-накидке. Оказывается, все в отряде имели таковые. Была такая фишка у Хамрана. Впрочем, плащ оказался лёгким, удобным и очень прочным. Мог защитить от удары кинжалом или даже сабли. Совсем не лишнее свойство в кругу пиратов, подумалось мне.

Пепино оставил нам памятку о тех деньгах, которые тут использовались, — золотые рупии, серебряные динары, медные пиастры, а плюс к ним — боны. Буркнул:

— Потом поглядите, разберётесь. Не давайте себя одурачить и смотрите за карманами, их могут очистить ловкачи. Да и сюда они способны залезть, запирайте надежнее каюту. Имейте это в виду.

Затем выдал нам месячное жалование: мне сорок динаров, а Восилу вдвое меньше. Заставил расписаться в получение на небольшом листке в блокноте.

Напоследок сообщил:

— Вашей крали запрещено выходить из каюты. Как и всем остальным — входить к ней. Дверь контролируется видеокамерой и она закрыта на замок, еда подаётся ей через окошечко. Все удобства у неё имеются, пару дней до выбора мужа потерпит. Осваивайтесь! Будьте благоразумными, ведите себя смирно, на провокации не поддавайтесь. Иначе могут морды набить, но это ещё ладно, а то покалечат или убьют. Среди корсаров всякие встречаются. Могу заверить, ангелов среди них нет.

Я согласился:

— Это точно, ангелов нет. Впрочем, как и везде.

Пепино сморщил лицо. Что-то хотел сказать, но сдержался и ушёл, бросив:

— Удачи!

Восил сразу же напомнил мне, что нужно поскорее подать заявку на участие в процедуре выбора жениха. Он боялся опоздать. Пришлось идти.

Мы знали, что регистрацию ведёт в королевской управе королевский советник Ньюфис. Направились к нему.

По дороге я воспользовался моментом, чтобы лучше изучить столицу корсаров. Ройял-таун оказался почти копией того места, где я жил: те же стоящие или лежащие звездолёты самой разной конструкции и давности, дороги и дорожки.

Подивился большему разнообразию и пестроте одежд населения по сравнению с Зейлимом. Каждый облачался, как бог на душу положит. Порой встречались детины в доспехах из кожи и стали, лёгких скафандрах, а другие щеголяли в форме, мундире, цивильном костюмах. Женщин видел редко, но обычно в пышных одеяниях из разноцветного газа, в роскошных чуть ли не бальных платьях, а то и вообще с минимум облачения, что заставляло вспомнить обитательниц восточных гаремов.

Одна такая блондинка с крашеными волосами была в свободных шёлковых шароварах, кисейная блуза открывала живот с пупком, на ногах красовались туфли из белой лайки, расшитой золотыми нитями. Она выглядела очень привлекательной, веснушки на лице добавляли ей шарма. Красавица оглядела нас и подмигнула, прыснула и удалилась.

Много чего мы насмотрелись, пока дошли до управы.

Она находилась в космоботе, который лежал на боку рядом с величественно возвышавшимся военным астрокрейсером. Мы легко нашли Ньюфиса, у дверей его комнаты находились люди, остальные двери оказались закрытыми. Как я понял, в очереди стояли наши будущие соперники. Они оглядели нас без особого удовольствия. Ньюфис оказался человеком лет сорока пяти, с гладко зачёсанными назад тёмными волосами над равнодушным лицом и такими же маленькими глазками. Он восседал за большим столом, выслушивал фамилии, номера отрядов, быстро записывал и приглашал следующего.

Нас Ньюфис оглядел с чуть большим интересом, видимо, по той причине, что видел впервые, внёс имена и отряд в свой список. За нами оказались ещё трое. А когда мы уходили, то к управе подошла группка человек из пяти. Женихами желали стать многие.

Издали оглядел внушительный астрокрейсер, служивший теперь королевским дворцом. Он был одной из последних моделей военного корабля, несомненно, представлял собой грозную силу.

Восил полушёпотом бросил:

— Посмотри вперёд.

Я перевёл взор на дорогу и увидел, что нам навстречу шагают четверо детин с явно неприязненными лицами. Самый высокий с рябым лицом, сблизившись со мной и проходя мимо, сделал движение широким плечом, чтобы задеть им меня. Я успел отклониться, его по инерции пронесло вперёд и он с трудом устоял на ногах.

Спутники рябого засмеялись над ним. Он озлился, выругался и бросил в наши спину ругательство.

Я остановился, оскорблённый услышанным, повернулся лицом к рябому. Тот сделал шаг в мою сторону, рыча:

— Кто ты такой?

Я молчал. Пусть продолжает. Не хотел начинать драку. Рябой двинулся ко мне:

— Кто ты такой? Что молчишь? Перепугался и язык проглотил⁈

Ему последовал ответ со стороны:

— Это новенькие. Корсары Хамрана.

Рябой повернулся в сторону подошедшего мужчины и ответил уже куда более спокойно:

— Не обратил внимание на то, что они в плащах. Значит, хамрановцы. Так что же они молчат? Не отвечают, когда их спрашивают?

— И правильно делают, что молчат. Бухлюц ты же задираешь их, желаешь учинить драку. Забыл, что можешь угодить в кутузку?

— Ничего такого я не хочу, Другар, — ещё более понизил тон своего голоса рябой. — Это они тут ходят…

— Неправильно ходят, ты хочешь сказать, потому ты и хотел намеренно пихнуть его плечом? — С иронией спросил Другар.

— Ничего я его не пихал.

— Я всё хорошо видел, ибо шёл в паре шагов за ними, — ответил Другар. Он не уступал в росте рябому и, наверное, был не менее силён, только иначе: он был поджарым, жилистым, очень уверенным в себе и в правоте того, что говорил.

— Это тебе только показалось, Другар, ничего такого я не делал. Ладно, мне не до них, — Бухлюц посмотрел прямо мне в глаза и сказал с явной угрозой: — А с тобой мы ещё увидимся. — Повернулся и ушёл.

Другар мне сказал:

— Будь осторожен, ты заимел очень опасного врага. — Почувствовав сомнение во мне, продолжил: — Воспринимай его всерьёз. Я бы не рискнул с ним разговаривать так, как я разговаривать. Тут же всё было против него: он явно искал ссоры, а потому вполне мог быть обличён. Дружки были бы за него, но против него были бы мы трое, тогда бы обратились к записи видеокамер, они всё фиксируют. Правда стала бы ясна. Король к таким строг, ему ссоры между своими, а уж тем более смерти — не нужны. Бухлюц это знает, потому и смирился. Но это не значит, что он всё это забудет, отметка в его памяти останется глубокая. Имей это в виду.

Оказалось, что Другар тоже служит Хамрану, только в третьем отряде. Да и жили мы рядом, были почти соседями — через пару кают друг от друга. Так что дальше пошли вместе. В дальнейшем разговоре неожиданно для себя я осознал, что угодил в крайне неприятное положение, вполне сравнимое с катастрофой. Передо мной словно бы разверзлась мрачная бездна, я даже поёжился.

Это произошло после того, как Другар упомянул имя короля — Мерзаль. Кто это такой я сразу же понял, вспомнив свой разговор с ним: тогда на «Яроваре» я пытался уйти от погони и на связь со мной вышел Мерзаль. Я выдал себя за его капитана, Хуана Бешеного, на какое-то время ввёл в заблуждение. Мерзаль тогда был главным помощником Хуана Бешеного на его астрокрейсере «Бентигер». Сразу уверился, что именно этот корабль и стал дворцом короля. Впоследствии я в этом убедился.

Далее из бесед не только с Другаром, но и с другими, я узнал историю Мерзаля и корсаров…

Преследуя меня, они тоже угодили в Космический Бермудский Треугольник, но только чуть дальше. Потому оказались здесь. Поначалу пираты, они себя именовали корсарами, ибо Хуан Бешеный имел от властей Занбеси лицензию на свои действия, вели себя смирно. Им помогли опустить корабль на одном из пустырей города, который тогда именовался иначе — Златибор. Градоначальники в нём избирались. Во время прибытия корсаров правил городом Милош.

Но мир и порядок продлились недолго. Всё чаще начались ссоры, свары, скандалы, драки и всяческие беспорядки. А затем корсары устроили государственный переворот, убили Милош, немало верных ему людей и сторонников. Потом была провозглашена монархия, королём стал Мерзаль, а Златибор был переименован в Ройял-таун.

И вот теперь я оказался фактически в руках тех, кто преследовал меня в космосе и кто недавно выкрал меня. Единственной надеждой оставалось лишь на то, что они не знают, что я именно тот, которого они преследовали и по вине которого тут оказались. Несомненно, ярость их окажется беспредельной, ежели это им станет известно.

В этот и на следующий день мы собирались вместе со всем девятым отрядом, которым временно руководил коренастый Пепино. Предыдущий командир пропал во время предыдущей вылазки в Зейлим: как такое случилось — никто не знал. Услышал слова с тонким намёком, что он был в наихудших отношениях с Хамраном. Но сие сочли просто случайным совпадением, обвинений никто не выдвинул.

Мы познакомились с сослуживцами, тренировались с ними, поучаствовали в плановом патрулировании границ города. Роботов-полицейских тут почему-то не имелось, вместо них всюду были люди. Через неделю намечалось дежурство во дворце, но нам сказали, что как имеющих условный срок прав и обязанностей нас туда не пошлют. Понятно, мы этому не огорчились.

В более отдалённом будущем планировалась вылазка к восточным соседям. Нам сказали, что и тогда нас привлекать не будут, а вот в следующей возможно нас задействуют. Пепино приказал получше готовиться.

Выяснилось, что имелись пути подходов, давно разведанных и указанных на их картах. Глубокие места они преодолевали с помощью автономных аппаратов дыхания, использовали надувные пояса для облегчения веса человека и грузов. Вблизи Зейлима использовали маск-халаты.

Познакомили нас с сетями, показали, как следует набрасывать на человека, как потом стягивать их, надевать ручные и ножные кандалы. Участникам вылазки выдавали приборы ночного зрения, ибо набеги происходили исключительно в тёмное время суток.

На второй день нашего пребывания произошёл инцидент, после которого я с благодарностью вспомнил Другара. Кстати, он мне о нём и сообщил.

Случилась драка между двумя корсарами. У одного оказалась сломанной челюсть. Сразу же состоялся суд. Вина была признана практически одинаковой, иначе виновник был бы сурово наказан. В Ройял-тауне старались следовать древнему принципу: око за око, зуб за зуб. В соответствии с ним, раз пострадала челюсть одного из драчунов, то по приговору сломали челюсть и второму. Имелся умелец, который сделал это одним ударом. Затем они лечились в госпитале вместе.

Другар поведал другой случай, который произошёл несколько недель назад. Тогда произошло убийство. Оправданий виновнику не нашли, а потому его привязали лицом к лицу с жертвой и бросили в Бездонную топь.

— Больше мы его не видели, — заключил рассказ Другар.

Я поёжился, представив ужасную смерть. Я уже знал, что другие люди дышать в зелёной субстанции, подобно мне, не могли. Именно попадание на глубокое место и утопление считалось наиболее вероятной причиной гибели прежнего командира девятого отряда. Она была принята в качестве официальной.

Однажды я оказался на западной стороне Ройял-тауна и увидел довольно далеко от себя, почти у горизонта, одинокий звездолёт. Спросил о нём сослуживцев, мне рассказали, что его пытались припланетить, но неудачно — он отклонился далеко в сторону и разбился. У него побывали и забрали всё, что удалось. Теперь туда никто не ходит. И опасно, и нет смысла.

И вот состоялось массовое сватовство. Все кандидаты ровно в половине десятого часа утра собрались на главной площади Ройял-тауна. Ньюфис огласил, что женихов оказалось семьсот двадцать шесть человек. Их построили рядами по сотне человек с промежутком в два метра. Среди последних двадцати шести женихов оказались и мы с Восилом. Ньюфис объяснил, что сие объясняется исключительно нашим условным статусом, потому на лучшие места мы претендовать не имели права. На построение ушло примерно полчаса.

К этому времени площадь окружили толпы любопытствующих зевак. Мне было не по душе их огромное количество. Постарался отвлечься от них, сосредоточился на происходящем.

И вот вышла Тальяна. Она с трудом скрывала волнение. Выглядела весьма привлекательной. Женихи оживились, послышались различные реплики с желанием привлечь к себе её внимание. Зеваки реагировали более сильно, свободно и шумно.

Ньюфис попросил всех успокоиться, соблюдать тишину и не мешать женщине сделать ответственный выбор. Потом обратился к Татьяне, велев пройти вдоль каждого ряда, остановиться перед тем, кого она изберёт себе в мужья, и каким-нибудь способом явно показать это. Например, коснуться его груди, взять за руку, обнять, поцеловать или ещё как.

Закончил следующими словами:

— Ежели выбора сделано не будет, то Тальяна станет общей женой. Она сразу может объявить о своём нежелании выбирать кого-либо, а не ходить по рядам. — Сделал паузу и громко спросил: — Татьяна, решайте: будете выбирать супруга или отказываетесь от подобного права?

Женщина ничего не ответила или ответила слишком тихо, чтобы быть услышанной, и пошла к началу ряда, сопровождаемая Ньюфисом. Этим самым дала понять, она не желает становиться общей женой.

Восил перевёл дух. Мне было больно глядеть на него, ибо он страшно волновался. Не хотел бы я оказаться на его месте.

Мы с ним вглядывались вперёд, стараясь понять, что там происходит.

Его супруга, как и было ей велено, проходила вдоль каждого ряда женихов. Прошло минут шесть-семь томительных минут. Особенно томительных для Восила.

И вот перед нашим рядом, восьмому по счёту, появились Тальяна и Ньюфим. Семьсот человек уже были ею отвергнуты. Над всей площадью повисло тревожное ожидание: кого же она выберет из оставшихся двадцати шесть женихов?

Так получилось, что мы с Восилем находились в самом конце шеренги.

Тальяна прошла всех, остановилась перед самым последним кандидатом в мужья, им был Восил. Они потянулись друг к другу и остановились, не касаясь. Женщина что-то зашептала.

Ньюфис спросил:

— Выбор сделан? Покажи это более явно!

Тальяна нервно на него оглянулась, вернулась на шаг назад и оказалась напротив меня. Постояла и взяла меня за руку.

— Выбор сделан! Тальяна выбрала в мужья Елисея, корсара девятого отряда Хамрана! Елисей имеет условным статус…

После этого на площади начался всеобщий шум, гам и всяческий тарарам. Сыпались комментарии, суждения, выкрики.

Меня с Тальяной окружила толпа женихов, которые чуть ли не лезли в драку, вели себя очень агрессивно.

Ньюфис старался всех успокоить, но его не слушали. Тут к нам пробился Хамран и своим громким голосом привлёк к себе внимание:

— Выбор сделан! Если кто хочет оспорить его, то прекратите махать языками и руками! Достаточно того, что вы просто заявите об этом! Кстати, — тут Хамран постарался придать своему голосу предельную убедительность, — вы меня знаете, а посему отнеситесь к тому, что я сейчас скажу, с полным вниманием: Елисей у меня недавно, я на него поглядел и считаю, что любому, поверьте, любому из вас с ним придётся нелегко. Как минимум, нелегко. Я слов на ветер не бросаю. Потому крепко подумайте, как бы не пришлось потом пожалеть о своём выборе.

Наверное, у Хамрана была высокая репутация. После его слов, сразу агрессивность толпы снизилась и она незаметно даже стала редеть.

Ньюфис пригласил желающих бросить мне вызов сделать это официально, достал блокнот и принялся записывать имена. К моему удивлению, таковых оказалось всего лишь восемнадцать человек. А в самом начале толпа вокруг нас рассчитывала крикунов во многие разы больше.

Несмотря на сделанный выбор Тальяны, нашу свадьбу и семейную жизнь отложили на какой-то срок, мы вернулись на свои прежние места.

Затем прошла неделя, в течение которой шло определение того, кто бросит мне вызов. Поначалу при немалом стечении народу прошли поединки в двух парах. Это было нужно для того, чтобы число участников сократилось до шестнадцати человек. При отборе четвёрки бросили жребий. Победители остались в претендентах.

Затем уже дрались восемь пар. Опять же при большом количестве зрителей. Кстати, вход был платным, и немалым.

Ещё больше стоил просмотр следующих четырёх пар, позже двух победителей.

Они сошлись между собой. Говорили, что бой был ожесточённым, почти равным. Судья решили, что был сильнее рябой Бухлюц.

Накануне Хамран предлагал мне посмотреть на своего будущего соперника, дабы лучше подготовиться к нему. Даже хотел купить мне билет, думая, что я не хочу идти из-за скудных средств. Я отказался, вызвав его удивление, пришлось соврать: мол, не раз убеждался, что со стороны трудно оценить истинные силы противника. Просмотр может помочь, а может и ввести в заблуждение. Потому разумнее просто готовиться в полную силу, дабы быть готовым к любому противнику.

Хамран внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Конечно же, можно думать и так. Но я бы на твоём месте всё же посмотрел на будущего соперника. Впрочем, это твоё дело.

Бухлюц получил два дня на восстановление сил и затем был организован его поединок со мной. Ажиотаж достиг предела. И цены на билеты — тоже. Устроители немало заработали. Попутно дали народу то, что он требовал помимо «хлеба» — «зрелище».

Вспоминать наш бой с рябым даже не хочется. По несколько причинам. Получился слишком большой ажиотаж, слишком уж много внимания было приковано к моей скромной персоне, каковой я хотел бы тут пребывать.

Не очень понравилось мне то, что на почётном и видном месте находилась Тальяна, чего я не ожидал. Хотя, казалось бы, всё очень предсказуемо и логично — главным призом была же она. Если бы спросили меня, то я бы предпочёл драться не на её глазах. Правда, причину не слишком хорошо понимал.

Самое досадное то, что я слишком легкомысленно отнёсся к противнику. Даже не в том плане, что недооценил его, в какой-то мере это так, а в том, что я вышел на ринг, не имея никакого плана. Даже после гонга не представлял, что мне с ним делать. Сидело в голове лишь одно: не слишком выдавать свои высокие боевые качества. Потому в ответ на первоначальный натиск я лишь уходил или отскакивал в стороны, затем начал клинчевать.

Как позже мне сказали, Бухлюц имел некоторые отработанные приёмы, он их применял и в предыдущем бою, смотреть который я отказался. В один из моментов я охватил рябого руками, мешая ему что-либо делать. Да и то не слишком крепко. Он неожиданно чуть отстранился и сумел нанести просто зверский удар правой рукой снизу, почти просунув её между нами. В самый последний момент я сумел чуть смягчить удар, несколько откинув голову назад, но не устоял на ногах и упал на спину.

Ошеломлённый не столько силой удара, сколько неожиданностью и точностью, я полежал несколько секунд, поднялся. Признаюсь, мною овладела внутренняя злоба, вспыхнула мысль: «Больше ты меня этой рукой не ударишь!»

Едва Бухлюц снова набросился на меня, то я чуть отклонился влево и ударил по плечевой мышце, под которой находилась кость, она как бы оказалась между молотом и наковальней, и мускул оказался фактически смятым. От жуткой боли рябой охнул и отступил назад, а я шагнул вперёд и вправо, сразу же нанёс такой же удар по плечевому поясу его левой руки. Уже менее сильным, но результат оказался практически тем же самым — после него он не мог владеть и своей второй рукой. В результате за пару секунд оказался совершенно беспомощным.

И не столько по выражению его лица, сколько по глазам, мне стало ясно, что он осознал, с кем имеет дело. Понял, что удары пришлись не по случайным местам, а были сделаны сознательно и умело. Это совершенно потрясло его.

Бухлюц пятился от меня, порой ему удавалось поднять ту или другую руку, но она тут же падала вниз, ибо боль в размозжённых мышцах ослепляла его сознание и он терял контроль над руками. Со стороны его действия казались совершенно нелепыми, ведь никто не понимал, что стало с его плечевым поясом.

Из публики всё громче принялись кричать:

— Подними руки! Подними руки!

Рябой пытался делать это, но они тут же падали вниз.

Я почти пришёл в себя, смирил овладевшую было мною злость и решил закончить бой, не слишком явно показывая свою истинную силу. Принялся наносить размашистые удары, как в дворовой драке, от которых Бухлюц всё же уклонялся, но среди них один я послал быстрее и мой кулак как бы чиркнул противника по подбородку, в результате его голова резко мотнулась и он рухнул на пол.

Принялся подниматься, опираясь на ту или иную руку, но каждый раз она словно подламывалась под ним — давали знать травмированные мускулы, и он тыкался головой в пол.

Судья вёл счёт не слишком быстро, но рябому встать не удалось.

Когда подняли мою руку в знак моей победы, то ко мне на ринг вывели Тальяну. Она обняла меня на глазах у всех и поцеловала. Даже довольно крепко.