Клан зверя

Глава 19

В просторном зале, собрались те, немногие, которым Ральф позволял себе доверять. Это был распорядитель, конечно же, Магнус и сотенные командиры. Мэг сидела рядом с князем, то и дело поглядывая на колыбель, в которой сопел их сын. Она присутствовала здесь как жена князя, и, не смотря на то, что все эти лугару уже хорошо знали её, Мэг ощущала повисшее в воздухе напряжение. Было очевидно, что лугару склоняются перед волей князя, но они не приветствуют женщину из смежного мира в качестве жены их вожака. Это читалось в беглых напряженных взглядах, в морщинах на нахмуренном лбу, в сдержанных эмоциях. Похоже, лугару понимали, что Ральфа привязывают к ней сильные чувства и вот этого они как раз и не понимали. Её принимали в Фархаде в разных ролях: жертвы, заложницы, рабыни, прислуги, но только не как равную им, даже, несмотря на то, что она подарила клану наследника. А князь поставил её выше некоторых присутствующих здесь. Но это не было его неосторожностью, скорее Ральф намеренно хотел увидеть, за чьей же маской скрывается потенциальный внутренний враг, кто питает к нему тайную недоброжелательность, князь мягко, но дерзко провоцировал своих людей, чтобы в последствии оставить подле себя только самых надежных.

Мьячи было налито, кубки подняты в воздух, … но осушиться им было не суждено. …

Двери с шумом распахнулись, все факелы в зале потухли, послышался звон разбившихся об пол кубков. Затем огонь вспыхнул снова, и все увидели возникшую, закутанную в чёрный дым фигуру посреди зала. Мэг мгновенно ощутила, что её тело будто пригвоздили к месту, язык лишился дара речи, руки стали тяжелые и неподъемные, она не могла пошевелить ни ногой, ни головой, живыми оставались только глаза. И это состояние охватило всех присутствующих, исключая лишь явившегося незнакомца. Мэг отчетливо увидела ужас на лице Магнуса.

Незнакомец распахнул чёрный плащ и сбросил капюшон. Перед ними предстал седовласый старец лугару, его лицо было изборождено глубокими морщинами, а волчьи глаза горели злыми и испепеляющими огоньками стальных искр. Он окинул замерших лугару презрительным и суровым взглядом. Когда он заговорил, Мэг поняла, что мерзким у него было не только лицо, но и голос:

- Веселитесь? Празднуете победу? Как опрометчиво с твоей стороны, Ральф! Ты слеп и глуп, мой бедный мальчик! Твой чародей пытался создать в вашем клане безграничную власть над Джафрат-Киром, но я принял решение помешать ему в этом замысле. Ты удивлён? Ну как же, разве ты так и не рассказал ему, Магнус о его сыне? Нет? Вижу, все остальные пребывают в том же неведении. С удовольствием раскрою перед вами лицо смерти. Так вот, не было никакого проклятья! Магнус планировал все это уже с твоего рождения, Ральф. То, что у тебя не было наследника с твоей женой лугару, это была его работа. Как-то он просил совет чародеев дать разрешение князю клана зверя родить наследника от женщины из чужого мира. Поначалу не увидев в этом никакой угрозы, мы дали согласие на проведение обряда, тем более он платил нам душами лугару. Чтобы жила наша древняя магия, нам были нужны эти души. Вначале это были твои воины Ральф, но потом нам захотелось больше, нам понадобилась другая энергия и жертвой стала Сирена и даже мудрый Аттил, Магнус отдал нам их всех. Младенец явился на свет, и только тогда мы поняли, как же мы ошибались. Его энергия опасна для нашего мира, он нарушит равновесие Джафрат-Кира! Его необходимо уничтожить, используя его душу для укрепления магии нашего совета. Твой хитрый умысел, Магнус, раскрыт, и ты будешь жестоко наказан! А на тебя, мой неразумный Ральф, теперь я действительно наложу проклятье бесплодности, которое снять будет уже невозможно, да у тебя и времени не хватит. Уже через несколько недель тебя свергнут твои же вожаки стай и на твоё место поставят другого наследника Малика. Прощайте, ничтожные существа, пусть процветает наш хищный и тёмный мир Джафрат-Кира! – После этих слов, седовласый демон ткнул в Магнуса костлявым когтистым пальцем, проворачивая рукой, он прошептал какие-то слова и старый чародей князя, рассыпался в прах. Затем, на глазах у всех, незнакомец подошел к колыбели, достал Лукаша и растворился с ним в воздухе.

Его речь показалась мгновением, по сравнению с той вечностью, в которой они просидели без движений. Когда Мэг осознала, что происходит – её сердце зашлось от боли. Разум разрывался от бешеного отчаянья из-за собственной беспомощности и ужаса потери. Такого страха она не ощущали никогда! Его нельзя было сравнить ни с чем!!! Она не могла повернуть голову, чтобы увидеть выражение лица Ральфа, и как только это насильственное наваждение спало, из её груди вырвался протяжный вопль. В порыве отчаянья, она бросилась к пустой колыбели и застонала, как раненое животное.

Мэг обернулась на дрожащих ногах и посмотрела на окаменевшее и серое лицо Ральфа. Её шепот громом разрезал эту повисшую гробовую тишину:

- Кто это был, Ральф? Почему он забрал нашего сына? Ральф ответь мне, ради всего святого! Не молчи!

В его потухших глазах застыла мука, она впервые увидела во взгляде князя боль, адскую боль.

- Старейшина селения чародеев, - заскрежетал он зубами. – Проклятый Хабос! – Ральф закинул голову и зарычал. Словно мечущийся в западне зверь, он с яростью опрокинул столы, и, растолкав всех, подбежал к кучке праха оставшегося после Магнуса и принялся остервенело топтать его ногами. – Мерзкая скотина, что ты сделал со мной?!! Как ты посмел!

И снова её дрожащий голос резанул его слух:

- Он … они хотят … убить моего мальчика?

Лицо Ральф исказилось от острой боли, и он закрыл глаза:

- Да.

- Его ведь можно спасти? – Мэг направилась к нему. – Лукаша ведь можно забрать? Отвечай мне, Ральф, что же ты молчишь?! – она толкала его в грудь, а он бессильно смотрел на её залитое слезами лицо. – Ральф не мучь меня!

- Нет, Мэг, - еле слышно прошептал он, вонзая каждое слово в её сердце. – В селение чародеев … дороги нет. Это … невозможно. Я … прости, наш сын, как и мы вскоре, … умрет.

- Нет, нет, нет, нет!!! – закричала она, сходя с ума от обрушившегося горя. – Нет!!! – Мэг сорвалась с места и побежала, подхватив юбку. Куда? Она не знала. Она неслась вслед за своей взорвавшейся душей, вслед отобранного и похищенного счастья.

- Закрыть ворота! Никого не впускать. Браз, недовольных высылать из Фархада! Всех подозрительных – казнить на месте! Пока я ещё князь и моя воля для вас ещё закон! – сипло проревел Ральф, направляясь за своей женой.

Он догнал её в потайном туннеле. Мэг уже успела пробежать полпути, несясь в полной темноте, когда его рука обхватила её за талию.

- Мэг, остановись!

- Нет, пусти меня! Я должна его найти! Попросить помощи, нужно что-то делать! – вырывалась она. Ральф позволил ей бежать дальше, и уже на жертвенной поляне, он остановил её снова.

- Куда, … куда ты бежишь, Мэг?! – обнял он её, прижимая к груди. – Мы повержены, разве ты до сих пор ещё не поняла? Лукаша нельзя вернуть, нельзя спасти! Проклятый Магнус погубил нас всех! Лугару не знают, где тропа, ведущая в магическое селение, на неё наложены чары, только сильный чародей в силах её отыскать, а в нашей провинции чародеев больше нет. И никто из других князей не придёт нам на помощь, они только с радостью станут потирать руки. Мы с тобой падаем в пропасть, Мэг! – с горечью зашептал он.

- За что, Ральф, за что? – зарыдала она.

- Это Джафрат-Кир, его тайной сутью правят чародеи, на самом деле это они держат в капкане его зверя. Одно я могу сказать тебе точно, мой маленький филин, мы с тобой умрем в один день. Останься со мной. Помощи ты нигде не найдешь. Мэг, не оставляй меня! Эта скорбь и отчаянье отравляют и меня. Я раздавлен. … Но с тобой у меня сохраняются хоть капли сил. Эта буря горечи и боли невыносима, но если ты будешь рядом – я умру с честью, без борьбы я не сдамся. Я и ты сейчас это все, что у нас с тобой осталось. Теперь я смело могу сказать тебе, не боясь быть уличенным в слабости – я люблю тебя. Прости, что тебе пришлось пережить всё это со мной, я желал нам другой судьбы.

Мэг забилась в его руках, заливаясь горькими слезами. Он терпеливо дал ей выплакаться, сам он плакать не умел, хотя сейчас хотел бы. Ральф обнимал её, целуя её волосы, вспоминая, как мало времени они были счастливы. Ральф подумал, что не даст кому-то убить её, если им суждено погибнуть – он сам убьет её, избавляя её от мучений первой. Чёрное небо Джфрат-Кира пропустило сквозь себя маленький теплый лучик, и этим светом для него была Мэг, сейчас он это понимал. Отчаянная тоска и безудержная волна боли заполняли его душу, переливаясь через края, когда он вспоминал личико своего сына, когда думал о том, как мало он прожил в этом мире, и том, что он, его отец, бессилен что-либо изменить.

Мэг отстранилась от его груди, и, спотыкаясь, подошла к алтарю. Упав на холодный камень, она прижалась к нему пылающим лицом, и не в силах больше плакать, прошептала:

- Почему ты так ненавидишь меня, Джафрат-Кир? Что мы сделали не так, за что ты причиняешь нам такую боль? Я не хочу верить, что это мир кровопролития и мрака, что его удел лишь печальная обреченность. Ради невинных жертв, отданных за моего сына, я прошу у тебя помощи. Не верю, что сила воинов, бедной Сирены и храброго Аттила питают кипящее зло чародеев. Ральф, как могло это случиться, как?

- Это я один во всём виноват, я был слишком самоуверен, чтобы заметить сплетающийся рядом заговор. Магнус знал, что я буду против, поэтому старый пёс не признался мне! Он обвёл меня вокруг пальца. Из-за какого-то чародея погибнет всё, что мне было так дорого. Прости меня, Мэг! – Ральф стал перед алтарем на колени, и поднял на неё свои потемневшие, изменившиеся от отчаянья глаза. – Сколько бы нам не осталось, ты будешь со мной?

Мэг опустилась рядом с ним, крепко обнимая его за шею, она молча закивала, снова давясь слезами.

Они пытались утешить друг друга, но боль не отступала. Единственное, что устоялось, так это ощущение неминуемой безысходности, и что самое удивительное собственную смерть они начали воспринимать спокойно, словно, как само собой разумеющееся.

Несколько дней Ральф пытался оградить провинцию от будущих волнений и распрей. Он часто отлучался из Фархада, объезжая стаи. Мэг оставалась ждать его в крепости, бесцельно слоняясь за её стенами. А ночами, они уже не занимались неистовой любовью, чтобы ощутить друг друга, чтобы излить свою страсть, сейчас им было достаточно лежать рядом друг с другом, крепко обнявшись, слушая биение любимого сердца. Ральф так и засыпал, вбирая в себя её запах, а Мэг отдавалась сну, укачиваемая на его широкой груди. Чем ближе было дыхание смерти, тем крепче становилась их связь, стирались различия, и уходило недопонимание. Каждый день проживался как последний, каждый рассвет и закат был неповторимым, запоминалась каждая улыбка, ловился каждый взгляд. Чтобы запомнить, … уходя в вечность. Надежды как таковой уже не было – было ожидание.

Невзирая на свою непрекращающуюся боль, Мэг постоянно думала о маленьком Лукаше, но она уже думала о нём как о присутствующем духе. Ей казалось, что её малыш уже перенёс эту жуткую и непоправимую вспышку мучений и его светлая душа присутствует здесь, рядом со своей матерью. Бродя по лесу, она часто разговаривала с ним с видом сумасшедшей, и что интересно, она действительно ощущала рядом с собой чьё-то незримое одобряющее присутствие. Мэг рассказывала ему о себе, о своей жизни до и после, о встрече с лугару и о Ральфе, она поведала по частям свою историю сопутствующей ей пустоте, где-то смеясь, где-то плача. И наперекор разумной логике, Мэг стало легче, будто бы действительно её выслушал внимательный и понимающий собеседник, прощающий ей все прошлые ошибки.

Её привлекли крики воинов, когда она уже возвращалась в крепость. Поведение лугару показалось ей подозрительным, и чтобы посмотреть, в чём же дело, Мэг подошла поближе. Сначала её захлестнул ужас от увиденной картины, на смену которому пришло взбунтовавшееся возмущение. Один из воинов уже тащил окровавленное и изуродованное тело маленького и щуплого лугару. Воин намеревался отдать его на съедение уже неистово воющим псарам, чувствующих кровь ослабевшей жертвы.

- Стойте! Остановитесь немедленно! – крикнула она, расталкивая собравшихся воинов. – Кто это и за что вы его казните?!

- Мы лишь исполняем приказ князя – уничтожать всех подозрительных лугару! – возразил ей один из сотенных командиров.

- Но это же почти ребёнок! – выдохнула Мэг, рассматривая безжизненное покрытое ссадинами и синяками тело искалеченного подростка.

- Этот ребёнок, по меньшей мере, может принести нам заразу. Мы не смогли определить к какой стае он принадлежит, а значит, он подлежит уничтожению!

- Нет! – Мэг решительно топнула ногой. – Я запрещаю вам прикасаться к нему и забираю его себе!

- Но мы не можем нарушить приказ князя!

- Князя я беру на себя. Как только он вернется, я поговорю с ним, я упрошу его, а до этого часа этот лугару будет находиться под моей защитой.

Воины опасались перечить жене князя, на ней лежала его печать неприкосновенности. Сдерживая своё разочарование и гнев, они перенесли окровавленное тело в замок, оставив его на попечение Мэг.

Ральф не успел ещё спрыгнуть с псары, как к нему уже подскочил озабоченный сотенный командир:

- Мой князь, ваша жена.

- Что моя жена? – Ральф мгновенно изменился в лице, напрягшись, как струна.

- Она остановила нас от выполнения вашего приказа. Мэган отняла тело неизвестного, подлежащего казни. Мои воины выловили в реке тело изуродованного подростка лугару. Кто-то уже до нас бросил его умирать. Кто он и кому принадлежит я не установил, он лишён меток и запахов, кроме запаха гноя и крови. Мальчишка слаб и уродлив, возможно, наши враги хотят с его помощью ввести нас в заблуждение. Но Мэг отказалась прислушаться к голосу разума.

- Где она?

- В замке, мой князь.

Ральф никогда не стучал, когда входил к ней, как всегда врываясь стремительный и сильный, преисполненный чувства собственного достоинства. Он громким толчком распахнул дверь и широкими шагами вошел в заставленную чашами, сосудами и какими-то пузырьками, рабочую комнату, которая раньше принадлежала Магнусу. На узком и старом топчане лежал худой и искалеченный подросток лугару. Мэг уже успела отмыть его от засохшей крови и переодеть, но вид его по-прежнему был ужасен. Дело в том, что мальчик был кем-то намерено изуродован, его лицо, руки, и ноги были изрезаны кривыми полосами. Но особенно пострадало лицо, безжалостный нож прошелся от подбородка, разрывая губы, до левого виска, другой такой же жуткий шрам пересек правую щеку, отсекая часть уха. Юноша был обрит на лысо, и представлял собой почти одни лишь кости, обтянутые бледной кожей. По всему его щуплому телу зияли раны и синяки, порезы загнили, и от него исходил жутко неприятный запах, левое предплечье распухло, на лбу выступила сизая шишка. Его глаза были закрыты и их болезненно оттеняли мрачные тёмные круги.

Нахмурившись, Ральф долго всматривался в это несчастное лицо.

- Зачем он тебе, Мэг? – наконец, удивленно спросил он.

Мэган скользнула к нему и крепко обняла, прижимаясь к его плечу.

- Мне трудно объяснить, … просто, после всего случившегося я хочу хоть кому-нибудь помочь, спасти, проявить милосердие, - прошептала она. - Мне этого не хватает, и я чувствую необходимость защитить того, кто слабее меня, дать кому-то шанс. Ты понимаешь меня, Ральф? Мы не смогли спасти нашего сына, но вдруг этого мальчика мы ещё в силах спасти! Я когда его увидела, у меня сердце облилось кровью. Знаешь, в моём мире есть такая притча: «Однажды, огромный лев, царь зверей попал в сеть-ловушку. Что бы он ни делал – он не мог вырваться. Оставалось лишь ждать, когда придут охотники и убьют его. Случилось так, что мимо его ловушки пробегала маленькая мышка. Лев изловчился и поймал мышку, желая утолить хотя бы свой голод. Но мышка взмолилась ко льву – «Не убивай меня, царь зверей! Я могу тебе пригодиться. Если ты отпустишь меня – я тебя отблагодарю!». Лев был мудр, поэтому он всё-таки отпустил мышку. И в благодарность она перегрызла сеть, открыв льву путь к свободе». Вот такая история, мой милый.

- Д-а-а-а, познавательно. Ты хочешь сказать, что лев - это я, а этот лугару – та мышка. Но я всё равно не вижу как этой убогий и истерзанный мальчишка может мне помочь! – возразил князь.

- Время постоянно клубиться вокруг нас загадочными событиями. Я чувствую своим сердцем, что ему нужна наша помощь.

Ральф ещё раз с подозрением и отвращением оглядел подростка.

- Хорошо, я прикажу врачевателям помочь тебе, привести его в чувство. Мне уже самому стало интересно, кто он и откуда! – кивнул он в знак согласия. Мэг в первый раз за это время счастливо улыбнулась, благодарно целуя его в губы:

- Спасибо, Ральф. Я знала, что ты постараешься меня понять.

- Вернее, ты знала, что я сделаю, так как ты захочешь! – усмехнулся Ральф. – Конечно, пусть он остается, нам в принципе, терять уже нечего.

Князь оставил свою жену хлопотать возле раненого, направившись к распорядителю, чтобы отдать ему новые приказания:

- Бурхан, отправь двоих врачевателей к Мэг, и оставьте ей этого лугару, он не опасен. Пусть она хоть чем-то тешиться, - угрюмо бросил он.

Спустя несколько дней, однажды вечером, мальчик тихо застонал, приходя в себя. В комнате с ним находилась лишь одна Мэг. Она встревожено вскочила со своего места и склонилась над ним.

- Эй, ты меня слышишь? – с мягкой, почти материнской заботой в голосе, проговорила она.

- Сколько дней осталось до полнолуния? – прошептал он, не открывая глаз.

Мэг не особо удивилась его вопросу, хотя она ожидала другого. Пожав плечами, она ответила:

- Ещё четырнадцать дней.

Молодой лугару распахнул глаза, и Мэг похолодела от ужаса. Его глаза были белыми, зрачки отсутствовали, оказалось, мальчик был слеп, и этот пустой взгляд наводил страх. Он тяжело задышал и заговорил снова:

- Я знаю кто ты. Ты спасла мне жизнь, Мэг, но я тоже могу помочь тебе.

- О, нет, для этого тебе ещё нужно выздороветь, да и не обязательно меня благодарить, - отмахнулась Мэг.

- Времени осталось мало. Но вы ещё можете спасти своих детей! – Его свистящий шепот заполнил всю комнату и оглушил опешившую девушку.

- Не надо пугаться, я не сумасшедший, я знаю, что Хабос сделал с вашим сыном Лукашем, ребёнок ведь ещё жив, и я знаю путь в селение чародеев!

Но ему не нужно было больше продолжать, потому что Мэг выскочила из комнаты и ураганом влетела в зал совета, в тот самый момент, когда Ральф обсуждал со своими командирами укрепление пограничных селений. Мэг, лишенная дара речи, бесцеремонно схватила князя за руку и потащила его за собой. На минуту Ральфу показалось, что она всё же потеряла рассудок, но, обернувшись, она бросила на него такой умоляющий чистый взгляд, что ему ничего не оставалось, как последовать за ней, приказав воинам оставаться на своих местах.

- Послушай его, Ральф, послушай! – простонала она, затягивая его в комнату.

Князь взглянул на слепого лугару, и ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он смотрел в эти бесцветные глаза.

- Значит, ты пришел в себя? Я слушаю тебя, кто ты и откуда?

- Я пророк и родился в селении чародеев, - слабо проговорил мальчик. - У меня нет имени, нет глаз, но я вижу прошлое, настоящее и будущее. С самого моего рождения, меня держали в заточении, чародеи боятся пророков. Много лет они испытывали мои способности, и вот недавно я предсказал им скорую гибель и изменение власти в Джафрат-Кире. Рассвирепев, они искромсали меня кинжалами, а потом бросили в бурную реку на корм рыбам. Но проведение спасло меня. Твоя жена остановила карающую руку. Мне понравилась притча о мышке, и я хочу помочь тебе, князь Ральф.

- Ты?! – ухмыльнулся Ральф.

- Выслушай же его, Ральф! – взмолилась Мэг, - Он сказал, что можно спасти нашего сына!

- И не только сына, но и дочь! – сказав это, пророк сделал паузу, давая время им опомниться, внутреннее наблюдая за их реакцией.

- Но у нас нет дочери! – процедил сквозь зубы князь, упоминание о сыне доставляло ему дикую боль.

- Есть! И я вам сейчас об этом расскажу. Магнус с самого начала знал, что Мэг носит двойню, поэтому хитрыми чарами заглушал два сердцебиения, сливая их в одно, чтобы ты, Ральф, не узнал правды. Разве не казался тебе твой живот слишком огромен, Мэг? Несмотря на то, что она пила сок священного граба, ей становилось всё хуже. Это потому что дети выпивали из неё все соки жизни. А вот теперь уже ближе к дочери. Ты не удивился Ральф, как быстро Магнус заключил перемирие с Тиграном? Ведь Тигран не соглашался на жертв из внешнего мира, но его прельстила другая жертва, на которой он сможет самолично сорвать всю свою кровожадную ненависть. Этой жертвой должна была стать ваша дочь. Подстроив отъезд князя, Магнус вызвал преждевременные роды, воспользовавшись бесчувственностью Мэг, он ловко провернул свои тёмные дела. Мальчика он оставил вам, так как на него у чародея были свои большие планы, а девочку отдал гонцу из клана «серых охотников». Тигран хочет принести её в жертву в это полнолуние.

Пророк осёкся, услышав шум падающего тела. Мэг потеряла сознание, а ошарашенный новостью Ральф не успел её во время поймать. Бросившись к жене, он сгреб её в охапку, тряся как ребёнка и одновременно хлопая по щекам. В глазах Ральфа сквозил ужас от услышанного, и его лицо постепенно искажала звериная ярость. Мэг открыла глаза, чтобы, разрыдавшись закрыть их снова.

- Продолжай! – обратился Ральф к юному пророку.

- И ваша дочь, и ваш сын ещё живы. Лукаш находится в селении чародеев и его тоже хотят убить в это полнолуние, использовать его невинную душу в древнем ритуале. До полнолуния осталось четырнадцать дней, за это время можно попытаться успеть спасти детей, если отправиться немедленно.

Ральф горестно покачал головой:

- Ты издеваешься надо мной? За это время я не доберусь до Тиграна, даже если и буду мчаться на псарах без остановки.

- Мчаться к Тиграну и не нужно. Нужно лишь пробраться в селение чародеев и найти посох Мозгера. А там с его помощью можно спасти детей в считанные часы.

- Посох Мозгера! – то ли взвыл, то ли отчаянно рассмеялся Ральф. – Как мы можем его найти, если даже чародеи так и не знают, где он сокрыт!

- Чародеи не знают, а я знаю.

На секунду Ральф застыл, переваривая услышанное и оценивая свои шансы, глядя в упор на этого юного изуродованного лугару.

- Ты … действительно … знаешь дорогу и сможешь отыскать посох? – его тон был скорее не подозрительным, а ожидающим верного ответа.

- Мне открыты многие тайны этого мира. Дорогу я смогу узреть и без глаз, ведь я сын чародея. А посох уже давно манил меня, но я не мог воспользоваться им из своего заточения, и причём там нужно приложить немалую силу. Ты справишься с этим князь, если отправишься в путь прямо сегодня, взяв меня с собой. Я чувствую ты готов к этому. Ты до сих пор стремишься сохранить свою власть в провинции и ваши жизни, и всё это не ради алчности и славы, а ради одной из самых запутанных и ещё не разгаданный мною тайн. Ты делаешь это ради … любви. Ведь ты же любишь Мэг, верно, а она тебя. Это странное состояние души делает ваши сути сильнее. Вот эта твоя сила как раз и поможет выстоять. Ну что, ты готов? Только ты и я?

- Готов ли я? Я готов броситься в кипящую пучину клокочущего вулкана, если у меня есть такой шанс спасти моих детей. А если нет, то к смерти я уже подготовился. Выбор всё равно небольшой. Ты лучше скажи мне, пророк, что ты за это хочешь? Как и все лугару, ты не можешь помогать нам бескорыстно! Какие свои желания ты намерен удовлетворить в случае, если всё удастся?

- Оставаться под твоим покровительством в вашей провинции и занять место чародея, - тихо проговорил мальчишка, мудрым, почти старческим голосом.

- Если от тебя попытались избавиться чародеи, значит, ты опасен даже для них. А как я могу быть уверен, что, использовав посох, ты не погубишь и мой клан?

- Зачем мне одинокая власть, подумай здраво, лугару не пойдут за мной, калекой и безродным чародеем. Свободолюбивые стаи согласны лишь подчиняться законам кланов и своим вожакам. Они пойдут за таким сильным и отважным правителем, наследником великого Малика. Здесь я буду в безопасности, здесь я смогу прожить свою жизнь, помогая лугару, раскрывая новые тайны, пользуясь властью своих знаний. Я слаб и мне нужна опора и защита. Вот моя цена. А избавились от меня потому, что Хабос не желает открывать лугару правду. Ещё издавна, чародеи принялись неправильно истолковывать законы наших предков, укрывая от жителей Джафрат-Кира многие важные вещи. Правда из моих уст насторожила их, поэтому они решили бросить меня умирать, дабы не дать другим чародеям усомниться в решениях совета старейшин.

- Хорошо, я принимаю твои условия. Но как ты собрался идти, не оправившись от ран? Ведь ты не сможешь даже подняться с топчана? – обшаривая его хрупкое покрытое шрамами тело, своим категоричным взглядом, проговорил Ральф.

- Ты понесёшь его на спине! – твердо произнесла Мэг, поставив точку во всех колебаниях. Ральф молча согласился с ней, понимая, что не может поступить иначе. Лунный творец давал ему шанс. Джафрат-Кир оскалился на кружащие тени мрака, … впервые за столько сотен лет.