Клан зверя

Глава 21

Глазами могучего и полного решимости Ральфа – стал юный слепец, распознающий дорогу лишь своим даром. Князь полностью подчинился ему, слушая за спиной его тихий шёпот. Путь был долгим. Верхом они домчались до скалистых гор, а дальше только раненый пророк знал тайные проходы через каменистые ущелья и перевалы. Ральф легко нёс свою ношу, гонимый зовом ещё бьющегося сердца своего сына. Он шел без устали и сна, сурово глядя на холодные горные вершины. Хлебом – была его надежда, а теплом – любовь Мэг. Его зверь рвался наружу, желая растерзать кутающихся во мраке врагов, клыками вырвать у них свою жизнь, своё будущее, своё счастье.

Ральф осторожно ступал по узкому еле заметному скользкому выступу, нависающему над бездонной пропастью, хватаясь руками за торчащие края камней. Проливной дождь только усложнял и так не простой путь, ливень, казалось, желал смыть с этой скалы упрямого лугару.

- Не торопись, князь! Любое неверное движение и перед смертью мы сможем ощутить парящий полёт в эту бездну. Сила волка здесь может тебя погубить, прильни к этой скале как змея и медленно извивайся между камней, - подал слабый голос пророк.

- Я должен, должен спешить! – прохрипел тот в ответ, - мой сын, он ещё жив?

- Конечно, жив, иначе я сказал бы тебе. Либо это нетерпение, либо недоверие ко мне.

- Ты же видишь, что замышляют жрецы, кто заботится о нём, как сильно он страдает?

Юноша молчал, понимая, что не тот час выбрал князь для таких расспросов, не хотелось ему говорить всю правду на этой опасной тропе.

- Что же ты молчишь, или ты оглох ко всему?!! Говори или я не сойду с этого места! – мгновенно вспыхнул Ральф, теряя так дорого дающееся ему терпение.

- Да я вижу, … младенец лежит в клетке, на голом деревянном полу, рядом с волчицей. … Его кормилица - дикое животное, пойманное в лесу. Волчица приняла мальчика, так как её собственных щенков убили жрецы, - юноша замолчал, услышав стон боли, вырвавшийся из груди князя и скрежет его когтей о мокрые камни.

Ральф на минуту прижался к скале всем телом, чувствуя, как пекут его глаза, капли дождя струями стекали по его лицу, смешавшись со скупой первой в жизни слезой.

Больше он уже не спрашивал у пророка, его глаза налились кровью, дыхание стало тяжелым, движения стремительными и быстрыми. Лугару мчался к цели, его ярость придавала ему сил.

- Ты видишь перед собой безжизненное плато?

- Да, огромное каменное поле, - кивнул князь, щурясь от сильного ветра.

- Вот здесь и расположено селение чародеев, нужно только открыть проход. Поверни меня к нему лицом!

Голос пророка глухо завибрировал, он стал выкрикивать в пустоту запутанные слова и странные звуки. Ральф обернулся через плечо и увидел, как в воздухе появляется светящаяся дыра, наполненная клубящимся дымом.

- Прыгай в неё смело, князь! А когда приземлишься на ноги, тут же пригнись к земле, там уже территория магии, лишний вздох или шаг и мы покойники.

Ральф шумно втянул воздух и прыгнул, очутившись во мраке, прижимаясь к сырой, пахнувшей болотом земле. Селение было окутано тьмой. Здесь не существовало ни дня, ни ночи – лишь вечный промозглый мрак. Магия жрецов любила тьму. Теперь уже князь ощутил себя полным слепцом, не видя перед собой ни очертаний, не слыша звуков, не чувствуя запахов.

- Туман должен прикрыть наше вторжение. Слушай и делай только то, что я буду говорить. Ползи прямо.

Он передвигался почти бесшумно, не отрываясь от земли, поворачивал тут же, как только юный пророк открывал рот. Через какое-то время, Ральф снова почувствовал под собой камни.

- Мы на кладбище жрецов, князь. Среди этих плит нужно найти могилу брата великого Мозгера. Никто не знает, что у него был брат и что он собственноручно его убил и спрятал свой посох на дне гроба. Ползи дальше, когда я почувствую надгробье, я скажу тебе об этом.

- Остановись! Вот! Это здесь! О, небо! Нам нужно спешить великий князь, жрецам сообщили, что в селении чужаки! Быстрее, Ромул захватил Фархад и убил Браза! Подними эту каменную плиту! Скорее, теперь можешь уже не прятаться! У нас очень мало времени! – горячо зашептал слепец.

Ральф резко вскочил на ноги и, сбросив ремни с плеч, оставив юношу лежать на земле, он схватил свой меч и принялся им подрывать землю под проклятой плитой. Когда его пальцы смогли ухватиться за края плоского каменного надгробья, он с рёвом, нечеловеческими усилиями приподнял огромный камень и отбросил его в сторону, принимаясь быстро разрывать землю. Хвала небу, лугару никогда не рыли глубоких могил! Наткнувшись когтями на крышку гроба, Ральф, не церемонясь, дернул трухлявые доски, выбрасывая их наружу вместе с высохшим скелетом несчастного покойника. Добравшись до широкого деревянного дна, он действительно нащупал там прикреплённый посох. Оторвав его одним движением руки, он бросил его юноше, как раз в тот момент, когда возле них опустились чёрные тени жрецов, с горящими в темноте волчьими глазами.

- Двара зум!!! – и посох засветился в руках пророка. – Фара рок!!!! – и посох ударил языками пламени в очертания жрецов. – Держись за меня князь! – крикнул юноша, и в мгновенье ока посох перенёс их в пещеру, обитель старейшины жрецов, Хабоса.

Но хитрый чародей встретил их, уже держа в руках плачущего младенца.

- Ты пришёл за этим, князь Ральф?!! – зашипел он. – Я тебя недооценил, как и это слепое заблудшее отродье! Отдай мне посох, и я пощажу твоего сына! Иначе ты и глазом не успеешь моргнуть, как он рассыплется в прах, отправившись к лунному творцу!

Ральф отчаянно зарычал, сжимая кулаки, меча в сторону чародея взгляды, полные уничтожающей ненависти и страха.

А посох вдруг засветился нежно голубым сиянием, и это сияние в одно мгновение заполнило пещеру, окутывая всех присутствующих в ней.

- Ты ошибаешься, жрец, - проговорил юноша, - отродье появилось в этом мире, когда на свет появился Хабос, то есть ты. Но в одном ты прав, ты нас недооценил. Я долго шёл в этот мир. Вы убивали мою душу раз за разом, а я всё возвращался. Я хранитель посоха - Гез! Посоха, который позволили сотворить Мозгеру древние духи нашей луны. Твои силы оставили тебя, Хабос. Ты будешь наказан за свои деяния прямо здесь и сейчас! – Пророк направил на жреца свой посох, и вырвавшаяся из него извивающаяся молния охватила тело чародея.

- Теперь ты можешь забрать своего сына, князь! … Мы успели!

Ральф осторожно взял Лукаша и порывисто прижал его к своей мощной груди, согревая и успокаивая кряхтящий комочек.

Тело Хабоса содрогаясь, истончалось, тая, как утренний туман в луче, исходящим из посоха. И, в конце концов, он исчез, искаженный предсмертными муками. Юный Гез направил посох в небо, снова выкрикивая заклинания, порождённые самим Мозгером. Мрак постепенно начинал рассеиваться, обнажая унылое селение чародеев. Свет посоха изгнал древние мрачные тени, снимая заклятье с потерянных троп, оголяя его перед миром лугару, и совет старейшин покорно явился к пещере Хабоса.

- Магия призвана давать жизнь Джафрат-Киру, защищать его суть, а не окутывать его разум чёрными и мерзкими помыслами. Вы служители нашего мира, а не его хозяева. Делайте то, зачем вы пришли в этот мир, и тогда лунный творец продлит ваши дни, лугару чародеи! Наша сила призвана служить нашему народу! Князья - поддерживают этот мир в равновесии. Вы чародеи, забыли законы Джафрат-Кира, вы пытались повести лугару ложным путём – обратно к первозданной дикости! Этому времени пришел конец. Посох нашего древнего предка увидел свет. Теперь настал его час! Вы свободны от Хабоса, чародея одержимого демонами, возрождайте древние традиции и раскрывайте знания по законам нашей луны! – обращенный к ним голос юноши был мудр, словно это был вестник из святилища его праотцев.

В сторону клана «серых охотников» несся смерч. Замок Тиграна задрожал от его приближения. Поднялся ураганный неистовый ветер и облака пыли слепили глаза перепуганным жителям. О том, что беда близка - тревожно стонал и священный граб, размахивая чёрными ветвями, наводя в округе настоящий ужас.

Из смертельной воронки, рухнувшей прямо посреди площади перед замком, вышел Ральф, неся на руках сына, а за спиной Геза. Ссадив пророка и вручив ему малыша, князь обнажил свой меч:

- Я сам убью Тиграна! Ничтожная скотина возжелала поднять руку на моего ребёнка – он должен поплатиться за это только от моего меча! – прорычал он, бросаясь в широкий проход.

Ральф разил всех, кто становился ему на пути к Тиграну, пока не добрался до самого князя.

- Где моя дочь, прогнивший шакал?!! – взревел Ральф, поднимая окровавленный меч.

- Так вот как ты хранишь наш мир недостойный князь Ральф?! Я не знаю где твоя дочь и не хочу знать!!! Это снова война, теперь я окончательно уничтожу твой клан, а первым падешь ты! – и Тигран выхватил своё оружие.

Но Ральф слишком долго был обуреваем своей праведной яростью! Этот поединок был неистовым, как и налетевший на город шторм, но коротким, и не в пользу князя «серых охотников». Ральф поразил его прямо в грудь, оставляя ему возможность прожить ещё несколько минут.

- Так ты не скажешь мне, где моя дочь?

Но Тигран лишь злобно оскалился, унося в мир мёртвых свою кровожадную душу.

Следующий, кто попался на пути Ральфа, оказался более сговорчивым. Жена Тиграна испугано показала на подземелье, где томились рабы. Там, среди лугару из разных кланов, среди гниющей плоти их соплеменников, отыскалась кормилица, принявшая девочку-младенца, заменив ей на эти дни родную мать. Покрытое слоем грязи, оборванное создание забилось в угол, прижимая к груди замотанное в вонючую тряпку дитя лугару. Рабыня лихорадочно цеплялась за свой сверток, и Ральфу пришлось недовольно зарычать, приставляя к её горлу оружие:

- Я не хочу тебя убивать, но это мой ребёнок! Ты будешь вознаграждена за своё сострадание. Отдай … мне мою дочь! – через минуту он возвратился снова.

- Уходите! Вы свободны! Сегодня ваш счастливый день, князь Тигран приказал всем долго жить! – проговорил Ральф, бросая рабам ключи от кандалов и переводя взгляд на свою малышку.

Наконец, у него на руках были его дети. Дети, ради которых пришлось столько вынести и столько потерять, дети, которые появились в этот мир неимоверными усилиями, дети, которых родила ему его любимая женщина. А значит, … они были для него дороже всех на свете. Гез, не мигая, смотрел на него своими бесцветными зеницами, с застывшей маской удивления на изуродованном лице.

- Что ты скажешь мне, пророк? – воскликнул Ральф, поочередно рассматривая младенцев. – Мои дети ведь полны силы! Они достойны жить в этом мире? Разве кто-нибудь посмеет назвать их слабыми существами?

- О нет! В них слилась сила двух миров, никто и никогда не будет считать близнецов слабыми. Это настоящие лугару, взявшие от своего отца всю силу, пропитанные духом своей матери, выносливые и живучие. Видимо, на это есть воля нашего творца. Несомненно, они станут достойными наследниками твоего рода, неповторимыми оборотнями. Но меня удивляет другое, князь Ральф. Пока я не могу этого постигнуть, может, ты поможешь мне разобраться в твоём поступке? … Ты, сильный, неукротимый, свирепый и надменный князь - отпустил рабов?!! Сжалился над ними? Я не могу в это поверить! Эти лугару из вражеских тебе кланов, вызывающих у тебя лишь чувство омерзения, и вдруг они удостоились свободы от руки князя?! И это от тебя, безжалостно сжигавшего своих врагов, закапывающего их живыми в землю, беспощадно разящего их плоть и пьющего их теплую кровь??? … Этот странный трепет в твоём сердце и есть твоя любовь? Эта буря, бушующая в твоей душе и укрощающая суть твоего зверя и есть твоя любовь? Эта жажда тепла женщины и света её улыбки, желание её защитить и властвовать в её сердце, окунаясь в её радость и есть любовь?

На высокомерном лице Ральфа скользнула тихая улыбка, на минуту затаившаяся в уголках его губ, но затем в его глазах снова зажглась тревога.

- Твои рассуждения близки к разгадке частицы тайны, которую невозможно постигнуть. Что это я не знаю, но в моей жизни появилось нечто. … Я князь лугару, и я таков каковым есть и я никому не отдам то, что имею, то, что дорого моему сердцу. Всё что я испытываю - согласно с моим зверем, я покорился тому, куда влечет меня моя душа, но только потому, что это наполняет меня силой. Хватит разговоров, Гез! Ведь нам пора возвращаться, Мэг в опасности! Перенеси меня к ней! И закончим с этим, пока покровительство небес лежит у наших ног.

- На подступах к топям стоит отряд Ромула, его воны уже захватили и наше селение! Они зажимают нас в кольцо! – Прокричал Войт, сдерживая свою псару.

- Больше нет смысла бежать! Мы будем драться! – Джар свирепея, выхватил свой меч и посмотрел на Мэг. – Нам нужно спешиться. Возьми меч. Нас всего лишь трое, но мы станем спиной друг к другу и возможно продержимся какое-то время. Я не дам им забрать тебя, Мэг или убить. … В этот раз я исполню твою просьбу и в случае неминуемой опасности я сам … убью тебя.

Мэг зажала в руке холодную рукоять меча и с замирающим сердцем взглянула на подступающих воинов Ромула, окружавших их со всех сторон. Не нужно было обладать особым даром, чтобы догадаться, что воины получили приказ убить её сопровождение и взять её живой для отмщения Ральфу. Они напали одновременно. Но воины столкнулись с яростным сопротивлением ожесточенных лугару. Джар мастерски владел мечами в обеих руках, он ловко и безжалостно разил врагов, его брат не отставал от него в своём отчаянье. Мэг занесла меч на бросившегося на неё воина, с ужасом ощущая свою слабость, но в последнюю секунду эту ночь озарила яркая вспышка, заставляющая воинов отступить и обернуться.

Из возникшего света выступила мощная фигура князя, держащего на руках двоих младенцев.

- Нетроп моз! – направленный пророком посох заставил воинов застыть, словно каменные изваяния и молча и бессильно наблюдать за происходящим.

Мэган уронила меч и с криком восторга, смешанным с болью, бросилась к Ральфу, обнимая его и прижимая к себе своих чудом вернувшихся детей.

Но и князь не смог сдержать вырвавшихся из него чувств, и лугару впервые стали свидетелями прилюдного выражения его необъяснимой любви. Он нежно целовал плачущую Мэг и улыбался. В зелёных глазах князя оборотней светилась благодарность, обращенная к Джафрат-Киру, который подарил ему этот случай. Случайную встречу, ставшую кораблем его жизни, в бушующем море страстей его жестокого мира. Он увидел звериную суть Джафрат-Кира благосклонно взирающую на эту целующуюся парочку, обнимающую своих выстраданных детей, и он увидел зажегшееся зарево их надежды. Он увидел впереди их жизнь!

Войска Ромула были изгнаны из провинции священной силой посоха, подчиняющийся дару юного Геза. А Ромул …

Ральф не пожелал выдать Ромула отцу, желающему его выкупить, князю Хангу, ни за какое золото и посулы. Решение Ральфа было непоколебимо, с холодной местью он наблюдал за мучениями ненавистного ему врага. Ромула заковали в цепи и приговорили к обязанностям кладбищенского смотрителя, его участью стало присматривать за могилами клана, тем самым искупляя свою вину растоптанной гордыней.

ЭПИЛОГ

Маленький Лукаш бегал наперегонки со своей сестренкой Наей. Даже в трехлётнем возрасте близнецы уже показывали свой беспокойный нрав лугару, заставляя сердце матери всё больше беспокоиться о них. Полностью дети подчинялись лишь отцу, но даже он понимал, что это только пока. Подвижный Лукаш был любознателен, постоянно ступая по грани своего страха. Спокойная на первый взгляд Ная, лишь выжидала, когда можно будет проявить свой строптивый характер. Оба были неистово упрямы и так же оба неистово обожали свою мать.

Вот и сейчас они носились по кладбищу, будоража мертвую тишину этого места. Мэг присела у могилы Сирены, положив на каменную плиту хрупкий белый цветок.

- Ральф, ты обязан их усмирить. Они должны понимать, что это место требует почтения! – обернулась Мэг, к стоявшему неподалеку от неё князю.

- Всё это так, но … пусть павшие порадуются их весёлому смеху, все те, кто отдал за них свою жизнь. Ради этого они здесь и упокоились, чтобы эти сорванцы могли здравствовать в Джафрат-Кире, - пожимая плечами, ответил Ральф, следя за детьми.

- Ты иногда меня просто удивляешь, князь лугару! Несносное высокомерие и жестокость в твоей душе, легко и непринужденно сменяются безответственным попустительством. Ты им слишком многое позволяешь, даже больше чем я! Разве Гез не говорил тебе, что ты их балуешь?

- А разве тебе не говорили, что ты милое, очаровательно ворчливое создание, и когда видишь твой сморщенный недовольный носик, хочется тебя съесть целиком? – хитро усмехнулся Ральф, сверкнув зелёными глазами, медленно подходя к своей жене. – Нет? Хвала небесам, потому что если бы кто-то посмел такое сказать, … это были бы его последние слова. Иди ко мне я обниму тебя, моя птица ветра!

- Птица ветра? Разве уже не маленький филин? – жмурясь от тёплого солнца, улыбнулась Мэг, раскрывая Ральфу свои объятья.

- Конечно нет! Ты давно уже стала моей птицей ветра. Это птица из легенд стай, живущих у моря. Лугару моряки рассказывают, что от взмаха крыльев птицы ветра, наполняются их паруса, и корабль может плыть дальше. Так вот я – это корабль, ты – моя птица ветра, и паруса моей души будут опущены, пока ты не скажешь, что любишь меня.

- Боже, как красиво ты сказал! Я когда-нибудь говорила тебе, как сильно я тебя люблю? Нет? Какой же ты хитрец, Ральф! – Мэг крепко обняла князя, подставив лицо для поцелуев. Она давно уже смирилась с его утверждением, что она принадлежит ему, и она хотела принадлежать ему, принадлежать этому загадочному лугару, устоять против которого было невозможно, особенно когда он сам этого хотел. А Ральф хотел этого больше всего на свете. И его корабль, на раздувшихся парусах безудержно несся вперёд, не страшась бьющих о борт волн.

Не стоит пугаться собственного страха – бойтесь углубиться в него, тем самым, попадая в его рабство. Его нужно принимать лишь как акцент в нашей жизни, акцент, который требует обратить на себя внимание и не более. Если вас мучает страх быть непонятым – общайтесь, подбирайте слова и учитесь слушать. Если боитесь остаться одни – ищите друзей, смотрите в глаза, станьте открытыми и улыбайтесь. Если вы цепенеете от ужаса перед темнотой, помните, тепло и свет вашей чистой души развеет любой мрак. Если же вы страшитесь потерять любимого человека – не ленитесь, не оставляйте это на потом, чаще говорите ему как вы любите его и как он дорог вам. Страх не должен делать нас слабыми, он должен лишь подстегнуть нас жить дальше, жить ярче, жить шире. Страх во много раз лучше, чем уныние, прогнать которое намного сложнее. И помните: если вы чего-то боитесь, вы всегда можете черпать силы у того, кто боится за вас.