Классовая борьба. Государство и капитал

ХII-2. Капитал и государство — два эксплуататорских класса

В современном понимании государство, как самостоятельный обособленный управленческий класс, оторванный от реального производства, есть анахронизм. Государство стремится политически привязать себя к экономике, буржуазия стремится экономически привязать себя к политике. Рабочий класс в классовом эксплуататорском обществе есть игрушка в чужих руках. Об этом нужно говорить себе прямо. Но рабочий класс должен принадлежать себе. Это есть коммунизм. Коммунизм — есть стремление свести государство — т. е. роль бюрократии как класса, стоящего над обществом — к чисто канцелярски-бюрократическим функциям, лишив чиновничество политической и экономической власти, превратив его в пролетариат — как лишены сегодня политической и экономической силы функции кассира, продавца, вахтера.

Хорошо известен вопрос о разворовывании нашей страны государством и буржуазией: их дележ нам ясен. Классовая борьба между бюрократией и капиталом идет не только за этот дележ, но и за долю от эксплуатации труда рабочих и народа. Доход от подневольного труда работника не беспределен. Чем больше выжмет капиталист — тем меньше останется государству, чем больше сдерет или недоплатит государство — тем меньше получит капиталист. Для человека безразлично, большие или маленькие зарплаты, пенсии, пособия и съедающие их цены, тарифы, налоги, если в результате он оказывается ни с чем. Зарплату увеличивает капиталист — тарифы поднимает государство, пенсии прибавляет государство — цены повышает капиталист. Капитал и государство — два эксплуататорских класса, поэтому когда один дает что-либо народу, другой сразу же стремится забрать вдвое больше.

Пропаганда партии капиталистов (правых) — дескать, будет в стране богатая буржуазия, и она поделится с рабочими (зарплата) и с государством (налоги) — старается подвести к выводу, что якобы весь народ заинтересован в богатстве буржуазии. Пропаганда партии бюрократии (центристов) — дескать, будет в стране богатое государство, и оно повысит пенсии, пособия, зарплаты бюджетникам, не будет брать взятки, снизит тарифы, переложит бремя с рабочих на крупную буржуазию и одновременно снизит налоги буржуазии и т. д. — старается подвести к выводу, что якобы весь народ заинтересован в сытой бюрократии и сильном государстве. И, вроде бы, гладко, если говорит профессиональный говорун. Но народ уже начинает тошнить от центристской демагогической блевотины, как некогда тошнило от церковно-государственной. И мы говорим: нет — наше богатство и наше благополучие не должно зависеть от богатства, щедрости и милости грабящих нас классов. Рабочий класс сам должен стать хозяином и средств производства (капитала), и средств управления, т. е. государства, и сам решать, какое государство ему нужно, сколько и как содержать чиновников и насколько допускать частную собственность — т. е. полностью сделать зависимыми от воли рабочего класса (народа) и буржуазию, и государство. Это и есть народовластие.

Сегодня центристы: чиновники, депутаты, массы т. н. политологов (кто это такие? — бездари с неуемным желанием рассуждать) говорят форменную чушь, пытаясь глобальным явлениям дать узкоутилитарную оценку, начисто забыв изучаемый некогда марксизм и не имея в распоряжении сегодняшнего марксистского оружия: теории, объясняющей всю политические, экономические, социальные, религиозные, идеологические противоречия. Именно: все, любые явления общественной жизни определяются и объясняются причинами классовыми: противоположными интересами трех общественно-политических классов, составляющих основу любого общества: класса капиталистов, класса трудящихся и класса бюрократии. Если найдены эти причины — значит явление понято; если найдены причины любые иные, но классовые не найдены — значит явление будет оставаться неразрешенным. Если триалектический марксизм — как теория взаимодействия классов — не объясняет общественные явления, то какие теории объясняют их??

Ценность заключается в диалектике не самой по себе, а в умении структурировать ею огромный фактический материал, наполненный современностью. Вся диалектика и весь марксизм бесполезны, если не знать, что с ними делать.

Меж двух полюсов всегда есть полюс «нейтральный». Нейтральность не означает инертности, а есть полновесная категория, сила. Третий полюс, возникающий между борьбой двух противоположностей, не навсегда остается между и не разрешает их борьбу, а способствует ей. Третий — всегда враг для двух других, которые между собой тоже не друзья. Так, тактическое блокирование двух в борьбе против третьего — есть основа всей политики.

Вооруженные триалектикой физики пускай усерднее ищут трехполярность в элементарных частицах и находят в них ей подтверждение. Марксисты, ясно видя и понимая триалектику классовой борьбы, должны неустанно, всеми доступными средствами доводить ее до сознания общества, разъясняя, что главный интерес народа прямо совпадает с интересами труда, которому непримиримо враждебны любые интересы любого государства и интересы капитала, что торжество интересов труда завоевывается не смирением, не молитвами, а классовой борьбой — именно: классовой борьбой трудящихся против господства капитала-буржуазии и государства-бюрократии.

Главное обещание центристов — поделиться с народом национализированным у буржуазии капиталом. Обещание правых — сокращать госаппарат и эффективней управлять прибранной к рукам народной собственностью. Между правительством и бизнесом идет горячая и холодная война за право именоваться народными и за право обманывать народ. У коммунистов есть свой вариант разрешения конфликта: ни бюрократия, ни буржуазия не получат поддержки рабочих; наш ответ: вся власть и весь капитал — в руки рабочих, народа, без посредничества буржуазии и чиновничьего государства. Не каждый, кто плюет в бюрократическую власть — друг народа; но интересы государства и народа всегда противоположны. Одинаково нельзя все антинародное именовать буржуазным, а государственное народным. Наш лозунг — и буржуазия, и чиновники должны стать лишь послушными клерками на службе у власти (государства) трудящихся. Диктатура пролетариата вместо диктатуры государства.

В эксплуататорском обществе прибавочную стоимость, получаемую от недоплаты рабочим, распределяют между собой государство и буржуазия. В прежнем советском обществе, с уничтожением буржуазии как класса, вся капиталистическая прибыль распределялась в некоторой пропорции между классом чиновников и трудящимися. Сама эта пропорция определялась бюрократией, но под определенным контролем народа. Трудящиеся частично были собственниками.

«Капитал» Маркса именно и говорит о том, что колоссальные резервы богатства всего общества (трудящихся) кроются в отнятии возможности присваивать прибавочную стоимость небольшой кучкой капиталистов. В социалистическом обществе — государстве трудящихся — и капиталистическая, и потенциальная прибыль чиновничества полностью распределяется между трудящимися, т. е. все богатство страны принадлежит народу, все зарабатываемое достается стране, людям.

Насколько капитал по своей природе вненационален, космополитичен, не-народен, враждебен любому государству (и тем более народу), настолько же государство, политическая власть враждебна и капиталу, и народу, и своей стране в целом, хоть и привязана к своей территории, к одной стране. Предприниматель не имеет никаких общих интересов (ни политических, ни экономических) с интересами администрации и т. д., кроме единственного общего интереса: контроль над смирением и лояльностью рабочих и народа. Классовые интересы всегда противоположны. Буржуазия не имеет и не может иметь ничего общего с рабочими, кроме единственного общего интереса: совместной борьбы вместе с организованными рабочими за удушение чиновничества и коррупции.

Бюрократия с помощью налогов, коррупции и пропаганды питается народными соками. Но в то же время государству, господствующему чиновничьему классу нужен не хилый, не полуживой «доимый» класс — народ и капиталисты — а работающие, энергичные, но безропотные, смирные, богобоязненные работники, довольствующиеся обещаниями, сытые надеждами и поощряемые благодарностью власти. Государство заботится о народе как о своих крепостных. Но благо народа и его зажиточность для госвласти вторичны, а собственное благополучие первично. Так для любого класса. (Пускай центристы и социал-патриоты возразят, что все наоборот). Для класса трудящихся также первостепенно важно собственное благо и свои интересы, а сохранность капиталов олигархов, престиж правительства и государства, котировки их акций — далеко вторичны.

Цель государства, бюрократии и партии чиновников — достойная жизнь самих чиновников, их благополучие и проч. Цель партии капиталистов — сами капиталисты. Цель партии рабочих, социалистической революционной партии — достойная жизнь, зарплата, жилье, защита труда, благополучие и социальная гарантия трудящегося народа, рабочего класса. У каждого класса интересы собственные и никак не наоборот. Материальные силы нельзя подменять духовными категориями. Как только применяется классовый подход, отбрасывая всякую словесную шелуху о морали, благородстве, нравственности, сразу становится ясна лживость утверждений, что партия чиновников-государственников есть партия для благополучия народа. Точно также никогда рабочая партия ни словом, ни делом не может стать на сторону всевластия государства, бесконтрольности власти бюрократии, безнаказанности чиновников, произвола полиции, коррупции, служебных льгот и прочих благ госслужащим. Но первым делом объявит им войну.

Рабочий класс желает сполна получать за свой труд. Все, что создается трудом народа, руками рабочих, покупается и приватизируется буржуазией, а бюрократией распределяется, управляется и администрируется, — неплохое для кого-то «разделение труда». Алчность буржуазии общеизвестна. Аппетиты государства безграничны. Каждый чиновник мечтает о даче в Форосе.

Для капиталиста капитал — средство для достижения власти. Для чиновника власть — средство для достижения капитала. Народ, рабочие и вся страна для них такой же инструмент, средство, забота о котором — как и забота о любом другом ресурсе. Революция трудящихся поставит все на человеческое место: человек труда — цель, капитал и государство — средство.

Нужность классов друг для друга сомнительна. Чиновнику не очень нужен капиталист: ему было бы лучше, чтобы прибылью с труда рабочего не делиться с капиталистом. Хотя обирать немногих капиталистов удобнее, чем самостоятельно возиться с рабочими, с управлением, с производством; а уж капиталисты пусть выжимают соки с работников и делятся с государством и коррупцией. Но без рабочих чиновнику все равно не обойтись. Капиталисту не очень нужен чиновник: все производственные вопросы он решил бы с рабочими сам и охрану и правопорядок организовал бы сам. Хотя государство придает его эксплуатации законную силу. А без рабочих ему точно не обойтись.

А вот рабочему, т. е. в общем народу, действительно как самостоятельные политические единицы не нужны ни администрация, ни частный собственник. Рабочий класс сам может быть и государством, и капиталистом — сам организовать производство, экономическую и политическую жизнь, сам быть собственником всего капитала и всей власти и трудиться только для своей пользы. Здесь нет ни тени от фантазерства и утопического социализма; социализм — уже давно наука, и трудящиеся в России имеют опыт государственного класса.

Вопросам угнетения рабочего класса буржуазией, борьбе труда и капитала посвящена вся прежняя марксистская литература. Мордобой бизнеса властью в России буржуазия чувствует все глубже, которая — вразрез всему прежнему марксизму — скоро сама превратится в непримиримого коммуниста и марксиста. Сегодня больше речь идет об угнетении и эксплуатации рабочего класса государством, т. е. чиновничеством, творящим произвол; конституцией (законом и правом), оправдывающей, узаконяющей и закрепляющей этот произвол; силовыми органами (милицией, прокуратурой, судами), стоящими на страже такого порядка, до поры пресекающими проявление недовольства; и пропагандой, препятствующей самосознанию, организации, сплочению и укреплению рабочего класса в единую партию — партию всего рабочего класса, дробя силы пролетариата и затуманивая сознание народа отвлеченными идеями.

Самые красивые словеса: русский, национальный, патриотический, державный, отечественный, народный — без слов: классовая борьба рабочих — есть пустая болтовня, сладенькая водичка, бесцветный запах, могущий в любую секунду и под любым предлогом улетучиться. Только прямая внешняя вооруженная агрессия может на время снять в стране лозунг классовой борьбы. (Хотя история знает примеры, когда агрессор помогает свергнуть внутреннего врага).

«Национальные интересы России» забываются в ту секунду, когда вступают в противоречия с классовыми интересами. Чушь и вранье, что чиновник озабочен лишь державными интересами или проблемами народа. В следовании собственным интересам чиновник ничем не отличается от капиталиста или рабочего, которые преследуют также свои собственные интересы. Чиновники смотрят на роскошь буржуазии и говорят: мы хозяева в стране, а легальную зарплату получаем как пролетарии — и тоже хотят себе не меньшей роскоши. Вранье, что грандиозное и шикарное обустройство Кремля произведено в интересах всего народа (культурное достояние России, величие государства российского и проч.) — это благо лишь для его обитателей. Мечты о помпезности государства безграничны, ибо величие распространяется и на сановников. Так же лицемерен и смешен был бы буржуйчик, заявляющий, что он открыл свою лавку, обуреваемый державными или любыми иными интересами, помимо своей выгоды. Если этот буржуйчик выступает со своим видением государственного устройства и ищет поддержки у собратьев по классу, поддерживая правую, т. е. буржуазную, партию, то только для того, чтобы защитить свои интересы от произвола чиновников и установленных ими налогах и административных барьеров.

Видя алчность и ненасытность капиталиста, работодателя, никто давно и не думает, что это проявление характера только этого буржуя и что другой буржуй лучше, ибо это — особенность всего класса буржуазии. Точно так же, как меценатство — это единичные проявления щедрости конкретных персоналий, а никак не система и не признак класса. Видя полную бесхозяйственность государства, опустошение страны, издевательства над народом, не верно делать вывод, что причина здесь в «бездушии» и разнузданности того или иного чиновника, администрации, правительства; нет, это — суть государства, всего бюрократического класса.

Главная причина всех бед, главное зло — это государство. Государство, аппарат, власть — это не абстрактное идеалистическое зло, а конкретные люди. Но неправильно делать вывод, что для искоренения зла достаточно устранить именно этих людей. «Уж коли зло пресечь, собрать чиновников да сжечь». Нет. Никаких точечных укусов. Не таким путем нужно идти. Необходимо устранить сами условия, позволяющие твориться произволу, разрушить до основания систему, в которой существуют ненавидящие и грабящие друг друга классы. Устранить межклассовый антагонизм возможно лишь ликвидировав сами классы, т. е. противоположность интересов собственности, государства и народа.

Основа богатства буржуазии — прибавочная стоимость, которая распределяется между развитием производства и потреблением капиталиста, согласно законов рынка. Доходы бюрократии распределяются между государством и коррупцией, причем государство распределяет налоги по собственному усмотрению.

Изменить материальные условия существования бюрократии, капиталистов и трудящихся возможно только революционным путем — революционным переустройством общества. Единственный способ — марксистский. Единственная сила, желающая и способная устранить капиталистическую и государственную эксплуатацию — есть организованная сила революционного рабочего класса.

Любое государство, любое правительство, любой президент — есть государство, правительство и президент не всего народа, а лишь правящего класса. Партия продавцов не может защищать интересы покупателей. И наоборот. Или же только далеко косвенно и никак не в ущерб себе. Бюрократическое государство не может и никогда не будет проводить политику в интересах большинства народа, в интересах трудящихся, т. е. себе во вред. Даже если захочет. Такое государство вынуждено и технически способно проводить политику только в интересах своего класса, т. е. в интересах чиновников. Чиновники молятся бюрократическому государству. А партия рабочего класса точно так же не способна и не будет за счет народа кормить бюрократию и за счет рабочих защищать прибыли капиталистов.

«Усиление роли государства» означает превышение темпов роста казнокрадства над ростом доходов граждан. У госаппарата нет иных средств к собственному процветанию, как только за счет благополучия народа. Интересы страны (народа) и государства не едины.

Госвласть в любом классовом обществе a priori враждебна народу. Пастух действительно заботится о стаде, но не из-за желания общего с ним блага, — даже если сам по простоте своей верит в это — а чтобы получать молоко (себе) и после поодиночке всех перерезать. Власть лишь вынужденно декларирует гуманность, и все проявления заботы — социальные подачки — происходят не из человеколюбия, а исключительно чтобы собирать налоги и получать похвалу себе. Социальной политикой власть за бюджетные деньги оплачивает собственную рекламу. И если мы видим действительную заботу государства о гражданах, то это не добродетель чиновников, а остатки прежней социальности, которые, можно быть уверенным, в скором времени коммерциализируются и обюрократятся, т. е. будет введен налог, пошлина, сбор в пользу государства, т. е. чиновников, и т. д.

Какой же чиновник по доброй воле раздает деньги народу, если есть возможность потратить их на себя? Эта возможность называется бесконтрольной политической властью. Ее обеспечивает лишь классовая неорганизованность трудящихся. Власть никогда ничего не делает бескорыстно, как и ни один класс ничего не делает бескорыстно для общества, а только с выгодой для себя. Например, буржуазия работает ради выгоды для себя — это ясно. Рабочий класс стремится отобрать государство у бюрократии и капитал у буржуазии, взяв себе политическую и экономическую власть — тоже ради выгоды для себя. И кто же верит заверениям госвласти, что она действует из любви и ради интересов всего общества, т. е. в интересах других? Политическое меценатство — это сказки для не знакомых с марксизмом. За истекшие годы рабочий класс не получил от государства ни единого блага. Рабочий класс должен сказать прямо и без оговорок: мы считаем сегодняшнее государство, правительство и власть нашим классовым врагом.

Мы не должны ждать милости от государства. Выгнать прежнее, создать новое и подчинить себе его полностью — наша задача. Бюрократия понимает и чувствует, что рано или поздно народ, просвещенный марксизмом, поставит под сомнение легитимность самого государства как обладателя политической власти. Поэтому зачем государству, чиновникам финансировать сверх минимума поддержание жизни и существования трудящихся, которые все равно рано или поздно это государство свергнут?

Государство и де-факто, и де-юре перестало быть лишь выразителем интересов класса, владеющего средствами производства — и стало самостоятельной силой, способной и владеть средствами производства, и эксплуатировать трудящихся. Госчиновник также получает зарплату и так же, как рабочий на заводе, платит налог в бюджет страны (отдает прибавочную стоимость) — только это роднит его с пролетарием. Но в отличие от промышленного рабочего, от крестьянина и простого служащего он имеет возможность получать дополнительный существенный доход от своей должности, от принадлежности к правящему государственному классу, от возможности общественного распределения, плюс имеет «полагающиеся льготы», номенклатурные привилегии, являющиеся бесплатным приложением к его должности, плюс имеет возможность налагать легальные и нелегальные поборы и на класс рабочих, и на капиталистов. Деньги — это воплощенный труд. Повышая тарифы и вводя дополнительные платежи, сборы, пошлины и т. д., государство отнимает у людей их труд.

Политическое влияние на экономику превращает бюрократию в единоличного хозяина жизни. Возвышение государства над обществом — не божественная привилегия, а рукотворная система, которая превращает его служителей в касту, монополизирующую воспроизводство всех жизненных благ. Класс бюрократии диктует и устанавливает правила игры на политическом и экономическом рынке — в своих интересах, прикрываясь интересами государства как выразителя интересов всех, всего общества.

Разумеется, часть дохода от налогов, штрафов, поборов и проч. власть (государство) по своему усмотрению тратит на исполнение своей основной, официальной и легальной функции, т. е. возвращает ее обратно всему народу, в т. ч. и капиталистам, в т. ч. и себе, — как каждая индивидуальная гора в преферансе расписывается дебетом на всех. Так же капиталист часть полученного от рабочего дохода возвращает обратно рабочему в виде заработной платы. Однако, помимо официальных налогов, идущих в прозрачный бюджет, государство-власть-чиновники имеют гигантскую возможность получать и распоряжаться столь же значительными «черными» денежными потоками — неподконтрольными обществу. «Черный нал» буржуазии не проводится по бухгалтерским счетам, потому подлежит реквизиции (экспроприации) не рыночным, а революционно-омоновским путем. Чиновничьи взятки также не проводятся через кассу, потому эта система должна быть разрушена не административно, а революционно (возможно, тем же омоном, взятым на службу новым рабочим государством). Борьба с коррупцией и бюрократией — есть путь к социализму.

Понятно, что власть обещает выгоду населению. Но следует задавать вопрос и центристам: «а есть ли выгода при этом власти, государству, бюрократии?», чтобы заставить их произносить разоблачающую фразу о выгоде всем. Выгода государства всегда выгодна коррупции. Не обязательно доказывать антинародность реформ — науки, образования, здравоохранения, сельского хозяйства, армии — для этого достаточно показать их выгоду государству и бюрократии.

Самый выгодный бизнес — не тот, которому деньги платят индивидуумы поодиночке, а тот, что получает деньги с массы. Массовое наложение денежного бремени на людей тотально под силу только государству. Центристская политика — самый выгодный бизнес, расширение которого приводит к соответственному расширению государственного аппарата. Капиталисты отнимают деньги у народа посредством товара, эксплуатируя рабочую силу, в конкурентной борьбе между собой, что емко называется капиталистической эксплуатацией. Государство отнимает деньги у народа прямо.

Когда капиталист обворовывает государство, народу нет разницы, в чьих именно руках находится эксплуатирующая его собственность: и государство, и капитал — эксплуататоры. Каждый припертый к стенке стремится доказать, что все-таки он меньший эксплуататор, чем другой. Самый отпетый мошенник-олигарх становится «другом» народа, когда начинает воевать с государством. Тогда чиновник бежит к народу, обещает исполнить все прежние и дает все новые обещания в обмен на поддержку. Но люди должны знать и помнить, что всякое ослабление бюрократического государства и его измордованный чиновник — шаг к победе трудящихся.

Задача партии рабочих до своего прихода к власти — всячески мордовать и оплевывать власть бюрократии, не давать ей присваивать себе заслуги отечественной истории и т. д. Только сытое, зажравшееся, безнаказанное чиновничество способно творить беспредел. Всенародно оплеванный министр или генерал никогда не посмеет нагло выступить против народа. Оплеванное государство вынуждено демонстрировать свою любовь к народу.

Закабаление труда рабочих — процесс не ураганный, а постепенный. Представив историю убыстренной, яснее видно классовое движение общества. Политика государства — есть наступление на права других классов. «Реформа» — не есть модернизация; реформа — есть подстраивание под интересы класса, проводящего реформу. Какую «пенсионную реформу» нам предлагает нынче госвластъ? Мизерная зарплата сегодня — есть мизерная пенсия завтра (через 10, 20, 30 лет). Завтра власть нам (рабочим, пенсионерам) скажет: «А что же вы хотели? У вас была тогда (т. е. сейчас, сегодня) крошечная зарплата — посему и получайте крошечную пенсию. Вам следовало бы тогда (говоря о сегодняшнем дне) и бороться за повышение зарплаты. Где же вы раньше (в 2005 г.) были?». А мы говорим — нет. Мы уже сегодня говорим — нет: этот обман не пройдет. Мы требуем не только сегодня и завтра существенного повышения зарплаты, но мы требуем пересчета и доплаты наших, заработанных нами и недополученных денег, проеденных чиновниками, мы требуем компенсировать нашу вчерашнюю (2004, 2003…1991 гг.) мизерную зарплату. Мы требуем возврата полностью, с процентами, долга. Возврата долгов мы требуем не из госбюджета, а за счет благ чиновников и буржуазии. Мы не простим. Мы не забудем. Народ — не лохи, которых обыграли в наперсток и затем узаконили и легализовали сие новой конституцией. Кто-то, быть может, с церковной помощью, забудет и простит, но весь народ не забудет и не простит: припомнит и потребует все вернуть сполна. Формула «не мы голосовали и подписывали законы» не проходит. Пролистайте нашу историю — как сводятся счеты за давние грехи.

Нам пытаются внушить, что политическая система — структура аморфная и безымянная: мол, сменились прежние президенты, министры, губернаторы — а новые ничего не ведают, они патриоты, они не при чем и не с кого спросить. А мы говорим — нет: мы знаем марксизм, мы знаем, что виновник — эксплуататорское государство. В ответе — все государство, все поголовно его служители. Каждый новый чиновник, идя к государству в услужение, добровольно принимает на себя все преступления политической власти. Народ — не лохи: мол, сменился крупье и не с кого спросить за прежнее. Новый улыбающийся пречестный патриот-государственник губернатор и его свора получат сполна за все грехи прежнего: за государственные казни Ивана Грозного, за государственное топтание людей Петром I, за государственные репрессии Сталина. По нашему, классовому, правосудию за все преступления всецело отвечает существующее на текущий момент государство и чиновничество прежнее. И наш классовый приговор выносят не Каракозовы и не манифесты Нечаева. Приговор выносит рабочий класс: нет эксплуататорскому государству. Да здравствует государство трудящихся, которому мы, народ, честные люди, простим возможные грехи, как прощаем их себе, ибо властью будем мы.

Противогосударственные деяния именуются государственным правом изменой родине. Государственный преступник Александр Ульянов был патриотом. Полно хрестоматийных примеров, когда после неудавшихся путчей их вожди на судах доказывают, что они враги власти, но не изменники Родине. Родина — это наш народ, наша земля и наша культура. Изменой родине каждодневно занимаются чиновники, угнетая народ и превращая землю в помойку. Стабильность и законность далеко не тождественны процветанию и справедливости.

Государство — есть законное беззаконие; бюрократия — есть общественная привилегия законно творить произвол. Законность — понятие классовое. Тот кошмар, что считает «законным» государственно-прокурорское право, является беззаконием с точки зрения пролетарской. Презрение к труду целых поколений, социальное и материальное неравенство между бюрократией и трудящимися, полубесплатный труд рабочих и крестьян, неработающие законы, нераскрытые заказные убийства, существование в стране безработицы, нищеты, наркомании, беспризорности с позиций формального права является совершенно законным; и ни один центрист не уничтожен за геноцид народа государством. Коммунизм как выражение народной воли считает беззаконным само существование государства как системы эксплуатации.

Власть трудящихся установит закон более справедливый и более социальный не потому, что компартия добрее любой центристской или правой партии, а потому, что социальные привилегии классового большинства по отношению ко всему обществу более близки к действительно всему обществу, чем привилегии меньшинства к большинству. Что такое революционная законность? Это значит, что пришедший к власти революционный класс — до полного подавления активного сопротивления господствовавшего класса — объявляет весь сопротивляющийся класс (всех представителей сопротивляющегося класса) вне закона.

Политическая свобода — есть свобода вести классовую борьбу. Социализм — есть победа рабочего класса в конкурентной борьбе трех классов. Капитализм, буржуазная демократия — есть победа капиталистов; тоталитаризм — есть победа класса государства (без уступок или с минимальными уступками другим классам). Церковь — это средневековая форма государства, и церковный тоталитаризм (инквизиция) ничем не благороднее тоталитаризма фашистского.

Коммунизм — есть идеология классовой борьбы. Сегодня в России бюрократическая государственность далеко не установившаяся: идет борьба между полицейщиной и крупным бизнесом. Пора рабочему классу едино выступить на политическую арену своей многочисленной армией.

Сегодня главный враг для России — не американские империалисты, не антантовские интервенты, не шведские крестоносцы, не внешние и не прошлые враги; жыдомасонский заговор, «оккультные силы мiрового зла» — все это сказки. Борьба с призраками и с врагами вчерашнего дня опасней для нас самих и безвредна для настоящих сегодняшних врагов. Сегодня главный враг России — ее государство.

Осознание того, что народ, страна и держава — это мы, а государство — это они — есть первый шаг к победе. Без победы над государством не может быть победы над капиталом. Только завоевав частично или полностью государственную власть, рабочий класс сможет успешно бороться и победить власть капитала.

Мы не заинтересованы, чтобы нынешнее правительство «победило» олигархов (трудящиеся имели бы крайне незначительные выгоды от такой победы, зато получили бы практически монопольное угнетение народа государством), равно как и наоборот. Победа любого из двух противоположных нам классов грозит новым усилением эксплуатации рабочего класса, ровно так же, как и победа организованных в социалистическую революционную партию рабочих над организованным в государство чиновничеством не сулит ничего доброго буржуям, на которых обрушится двойной и целенаправленный удар со стороны почувствовавших вкус победы рабочих.

Рабочему классу, народу выгодна война между государством и бизнесом, бюрократией и капиталистами. В этом случае и те, и другие вынуждены обращаться для поддержки к рабочему классу, обещая дружбу и послабления. Слабый, неорганизованный рабочий класс теряет цену как партнер, притупляет и ослабляет борьбу своих врагов; сильный, организованный, сплоченный и яростный — наоборот, ожесточает их борьбу, изматывая их силы.

Рабочий класс не перепоручает буржуазии вести за себя борьбу против государства, а ведет борьбу самостоятельную. Тактически рабочий класс, рабочая партия может блокироваться с любыми кровопийцами, — лишь открыто говоря обществу: это наш враг, но мы блокируемся с ним, — ни на минуту не забывая, что конечная цель — удушение всех кровопийцев. Однако, это блокирование может быть исключительно под лозунгом двусторонней борьбы против общего классового врага и ни в коем случае не под лозунгом единого фронта и общих совпадающих интересов. Лозунг общих интересов будут пытаться навязать нам центристы и капиталисты — каждому хочется открыто продемонстрировать свою дружбу с рабочим классом. Поддавшись подобным лозунгам, мы предали бы прежнюю борьбу наших товарищей. — Нет. Только лозунг — классовая борьба против эксплуататорского класса за наши классовые интересы.

Демократия в рамках тоталитарного государства равнозначна отсутствию таковой. Абстрактное требование «прозрачности власти» — есть пустышка, благое пожелание, равное мольбам о пощаде. Буржуазное требование «открытости» есть лишь замаскированное желание о подконтрольности власти капиталу. До установления диктатуры рабочей власти, нынешние органы государственной власти, органы местного самоуправления должны быть со всех сторон обложены контролем гражданского общества и — как его авангарда — партией рабочих с классовыми требованиями. Организованность и массовость — вот оружие народа против власти. Организация, группирование рабочих по предприятиям для защиты своих классовых интересов может быть исключительно рабочей партией, именно: коммунистической партией.

Закрепленное в конституции разделение властей есть фикция, за которой скрывается единственный властный класс — государство; в стране есть одна господствующая власть: государственная власть. Ни разделение властей внутри государства, ни противоречия между центральной и местной властью, ни иные чиновничьи раздоры вовсе не исключают единства и эксплуататорской сущности государства, как конкуренция и противоречия между отдельными капиталистами не исключают единства и эксплуататорской сущности буржуазии. Нас не должны вводить в заблуждение своры среди чиновников, разборки внутри государства: волки не едят волков. Разделение властей — не больше, чем разделение капиталистов на владельцев заводов, банков и торговых предприятий. Разделение властей ничуть не является антимонопольным законом против власти бюрократии. Также и разделение рабочих на трудовую интеллигенцию, промышленных рабочих и крестьян есть не профсоюзовская раздробленность, а разностороннее единство, составляющее единый класс единого народа. Общество идейно не организуемо; зато класс может быть организован классовой идеологией. Идейно собрать воедино все разрозненные рабочие движения в стране — есть победная задача коммунистической партии.

Государственный закон самым подробным образом охраняет прежде всего государство: бюрократию, чиновников, их права на власть, во вторую очередь — капиталистов, их права собственности, и в последнюю очередь и в самых общих формах — народ, людей труда, их право на труд. Такова форма бюрократического государства. Здесь полная свобода для того, кто владеет властью, чуть меньше — кто владеет собственностью. Человек труда никак не защищен. Наоборот — все законодательство направлено на защиту государства и капитала от претензий на них народа.

Гарантирование прав личности при подавлении прав дм рабочего класса есть обещание хорошей погоды при суровом климате. Коммунисты требуют обратного, ибо гарантирование прав трудящихся как класса автоматически гарантирует и права каждого человека как личности. Отсутствие реальных свобод при декларировании свобод формальных объясняется тем, что реальные свободы подавляются конкурентной борьбой свобод формальных, т. е. существующим классовым антагонизмом, потому побеждают свободы правящего, политически более сильного, класса. Свободы класса трудящихся могут быть господствующими лишь при политической власти трудящихся, т. е. в государстве трудящихся.

Конституция — мандат для чиновничества, законодательно закрепляющая и реально гарантирующая их права. Рабочие и капиталисты с помощью конституции и законов вынуждены выпрашивать себе права, формально конституцией гарантированные. Целые классы не могут беспрерывно добиваться своих прав в судах. У рабочего класса нет в достатке времени как свободного ресурса, чтобы по закону, установленному бюрократией, отвоевывать у бюрократии свое законное право. Но если капиталисты каждый раз и индивидуально могут покупать у бюрократии себе те или иные права, то рабочие реально утвердить и узаконить свои права могут только борьбой. Только организованной, только совместной, только классовой партией и только борьбой до победного конца — у рабочих нет иного оружия. Целью борьбы коммунистов является замена формальных прав трудящихся правами реальными и гарантированными.

Любые полупобеды, любые уступки и послабления рабочим в любой момент могут быть отняты и отбиты назад, если нет полной победы класса. Зато полную победу рабочего класса не отберет назад никакая сила в мipe. Да здравствует коммунизм!