Классовая борьба. Государство и капитал

VII-1. Великая Россия

Когда говорят: «Великая Россия», мы спрашиваем: чья она? Нам не нужна великая Россия, если она не наша, если она принадлежит олигархам и коррупционерам. Мы — первые враги их величия.

Товарищи рабочие! Мы сделаем Россию своей и сделаем ее великой для себя.

Нам не нужна хорошая жизнь, если проходит она мимо нас. Рабочий класс интересует только собственное благополучие, и он готов воевать против тех, кто отнимает его. Этот враг — бюрократия и капитал: самодовольные самодурствующие самодержавные держиморды-чиновники и людоедствующая буржуазия, собственники наших земель и заводов. Задача коммунистов — отделить любовь народа к родине, державе, к своей стране от ненависти к власти, правительству и государству. На пути народа к своей свободе стоит государство. Авторитарное государство всегда стоит на страже собственных интересов, интересов коррупции и бюрократии. Задача коммунистов — превратить ненависть народа к своим угнетателям в боевую силу. Русский рабочий класс, вооруженный марксизмом и коммунистической партией — есть ударная сила будущего прорыва человечества в царство свободы.

Русский народ никогда не примет душой гегельянскую божественность государства — ни поповского, ни светского. Русский народ верует в святость правды над правом. Воплощение правды — воля самого народа, которую не способен выговорить ни чиновник, ни царь. Воля народа — воля рабочего класса — партия рабочего класса. Казенное чиновничество и официоз государства стараются, но не могут подделаться под нее.

Никакая сила в мipe не вернет нам Россию, кроме организации рабочих. Поэтому, товарищи рабочие, никакого «левого центра», никакой «социал-демократии», никаких «широких блоков» и союзов «красных и белых» — только единая, революционная рабочая партия — против всей бюрократии и буржуазии, не смешивая их. Товарищи рабочие, когда мы все осознаем себя как класс и наш авангард объединится в партию, тогда мы начнем заново историю России. И пусть содрогаются перед нашей силой мерзавцы. Классовые интересы у рабочих едины: работа, образование, здравоохранение, жилье, дети, свобода. Лишь мы сами — только организованные в рабочую революционную социалистическую партию трудящиеся — можем спасти себя, свое будущее, свою страну от унижения. И организованность наша будет первым этапом создания нового государства трудящихся — ВЕЛИКОЙ России, Республики труда.

В идеале основной задачей всякого государства является выполнение общественно-полезной функции. Но сегодня в России власть прямо говорит народу: «не надейтесь на государство, государство вам не поможет, надейтесь только на свои силы». И мы говорим: да, это так; только не потому, что государство либеральное, а потому, что оно «государственное». Действительно, надежда у нас только на нас самих. Только не по отдельности, каждому за себя, как хотелось бы правительству и администрациям, а на нашу организованность в совместной защите наших собственных интересов. Надежды на то, что государство скромничает и, одумавшись, поделится в трудную минуту с народом своими припрятанными богатствами, наивны. Государство не может делиться, не перестав быть самим собой, как не способен делиться капиталист. Никто добровольно не раздает бесплатно деньги. Но тем государство само роет себе яму. Государство всегда неблагодарно, требует себе героизма народа и воздает злом за добро.

Верховная госвласть — это не отечество и не родина-мать; в правительстве не интеллектуалы, не мудрецы сионские, а маленькие самолюбивые человечки, мечтающие именоваться отцами народов. Жалкая психология — в рабстве искать свободу. Государство — это чиновник; не один, так другой; и уж тем более все вместе.

Для коммуниста любое государство есть враг — как абсолютное зло, как врагом является любой полицай, пускай даже самый гуманный. Государство и капитал невидимо и бесшумно проникают во все сферы общества, отравляя жизнь и убивая души. Поэтому основная задача — не патриотически-снисходительно журить бюрократию и коррупцию, а гнать вшивой метлой государство отовсюду, откуда только можно его выгнать, при этом тут же, сразу же, опережающе заменяя его представительством рабочей партии, заводских комитетов, стачкомов, Советами, государством трудящихся.

Постоянный вопрос, что навязывают либералы и центристы — о присутствии и роли государства в экономике. При этом правые альтернативой предлагают частного собственника, а центристы под государством именуют чиновника. Вопрос о государстве — бестолковый. Марксисты всегда определяют — о каком государстве речь и кто есть государство. Если о государстве самодержавно-бюрократическом, командно-административном, т. е. государстве-администраторе, чиновнике-управленце, — мы за выбрасывание его не только из экономики, но и из жизни. Если речь о государстве трудящихся, то такое государство не является в привычном смысле государством, а есть самоуправление трудящихся, ассоциация гражданского общества, Советская власть. Коммунистами понимается государство как разумная организация производства, управления и распределения.

О какой великой России мечтает бюрократия и госноменклатура? — Все ради власти: роскошные кабинеты и здания администраций, сытые, никому не подконтрольные чиновники, не надоедающий и радостно аплодирующий им народ. Какой видят Великую Россию коммунисты? — Свободный, здоровый и богатый народ, не зависящий ни от администрации, ни от работодателя, ни от спекулянта. Свободный труд свободно собравшихся людей. Чудесный демагогический лозунг бюрократии и (все реже) буржуазии о Великой России оказывается беспомощным под марксистскими, классовыми вопросами. Великая Россия… чья она? Для какого класса? Людей из какого класса возвеличивает это величие? Власть невинно предлагает нам верить, что Россия — для всех. Это лицемерие и вранье. Кому нужна великая Россия, если в ней не всем хватает хлеба? Мы спрашиваем: кто распоряжается и какому классу принадлежит Россия? Или, более точно поставлен вопрос: в каких пропорциях богатство России распределено между тремя классами общества и какой класс определяет эту пропорцию? Сколько принадлежит бюрократии, сколько капиталисту, сколько рабочему?

Центристы лицемерно возмутятся: не надо так делить — все мы, мол, единый народ. Это звучит красиво, но это обман. Есть Россия олигархическая, и есть Россия крестьянская. Неужели все одинаково «едины»: олигарх, министр и крестьянин? Центристы «не делят нацию на классы», потому что такое деление ясно высветит всю ненужность и преступную сущность бюрократии и оставит государство, чиновников один на один с противостоящим им народом.

Нынешнее общество таково, что небольшая часть — это буржуазия, небольшая часть — бюрократия, чиновники, служители государственного культа и большая часть — рабочие, трудящиеся. Но рабочему классу — честному, порядочному, образованному и работящему — принадлежит меньшая часть богатства России, а каждому отдельному человеку достается вовсе мизер. Под доходами класса бюрократии, разумеется, нельзя понимать сумму окладов всех чиновников. Оклад чиновника может быть небольшим, но урезав в два раза все неправедные доходы бюрократии и капиталистов, тем в три раза увеличатся доходы каждого рабочего.

Все государства основываются на декларируемых благородных идеях справедливости. Всякая власть государя, партии, класса подразумевает себя воплощением абсолютной нравственности и следующей из нее вечности. В действительности, государства также сменяемы, как и правители, правительства, династии, конституции. Государство — это лишь на сегодняшний день господствующая сила в обществе, в стране. Государство — это организованный и политически оформленный класс бюрократии. Самая анархистская оппозиция, повергнув врагов, почувствовав силу, сразу рядится в тогу государства. Примеров в истории тьма.

Государства сменяемы не только волей народов, но силой новых классов. Словосочетание «государственный переворот», как бы ни ужасались при его упоминании правители и церковники, это есть лишь смена формы общественной власти, замена формы старой, надоевшей всем, на новую. При этом эксплуататорский механизм ничуть не меняется и власть над народом остается. Революция — есть смена всего общественного устройства. Революция — есть качественный скачок к принципиально иному состоянию. Желаете вы сменить существующее бытие — желайте революции. Без революции не будет и смены общественного устройства, т. е. именно то, что нас угнетает, останется и упрочится. Дворцовые и государственные перевороты, смены правительств, президентов и династий изменяют лишь форму, т. е. внешнюю, видимую оболочку, название общественной власти и не могут затронуть политической, экономической и социальной жизни народа. Радикальное изменение жизни народа возможно только при смене господствующего класса. Самые радикальные реформы не способны разломать угнетающие народ общественные рамки.

Такова реальность. И не нужно слушать тех, кто обещает будущее процветание при выжидании постоянного накопления улучшений при эксплуататорской власти и подавлении свободного труда. Это обман. История не знает исключений. «Социалистическая Европа» — чудесный оазис. 50 лет демократии, трехклассового равновесия на ограниченной территории в конъюнктурно благоприятную эпоху — разве это исторический срок? Сменится роза ветров — и благополучие смешается с африканским или азиатским хаосом. Как это предотвратить? — В любом случае, не насаждать демократию уютно-европейского образца в непокорных странах, а поддерживать власть трудящихся и стремиться к универсализму у себя.

Любая реформа, любое частичное послабление народу, рабочему классу (не отдельным работникам, а именно классу) со стороны государства или работодателя в пределах существующего порядка — есть лишь уступка, в любой момент отнимаемая, это не есть переворот во взаимоотношениях. Марксизм, рабочий класс требуют революции, коренного переворота во всей системе отношений трудящегося народа с капиталистом и государством.

Наши оппоненты, безусловно, попытаются обвинить нас в том, что будто бы марксизм своим классовым подходом стремится «расколоть Россию» — мол, до сих пор, забывая о марксизме, народ расколот не был, мирно полагал своих угнетателей частью себя, а узнав их поименно, неожиданно «раскололся». Наоборот, мы говорим: народ, рабочий класс именно теперь расколот, разобщен, неорганизован, потому и угнетаем, а коммунисты прямо указывают на виновников угнетения и призывают к сплочению за борьбу против народных душителей на платформе единых интересов трудящихся.

Может быть, кто-нибудь отрицает существование классов, или отрицает существование борьбы классов, антагонизма между ними, или необходимость такой борьбы, или отрицает эксплуататорскую сущность эксплуататорских классов, т. е. возможность одних постоянно присваивать труд других?? Тогда, господа, скажите об этом открыто: что все равны — ни у кого нет общественных привилегий — ни формальных, ни фактических — и каждый получает справедливо по труду. Только вы на это не осмелитесь — гораздо безопасней абстрактно ругать коммунистов и выдумывать теории об элите и черни. Или вы отрицаете те методы борьбы, какие марксизм и рабочий класс полагают эффективными? Тогда посоветуйте нам, господа коррупционеры, как нам бороться с вами?

Центристская идеология чиновничества — затушевывание классового антагонизма общества, отрицание классовой борьбы и собственной сущности как самостоятельного класса. Центристы трактуют понятие государства «широко»; но бесконечно «широкое» понимание государства не имеет ничего общего ни с политикой, ни с практикой, как совершенно никак не касаются интересов людей «интересы Вселенной». Центристы говорят: государство — это все общество, весь народ, все люди, тем самым за видимостью понятия государства как выразителя интересов всех, всего общества, скрывают и проводят интерес собственный.

Чиновник — как дьявол — говорит человеку: «нет меня, государство — это ты сам». Бюрократия всеми методами проводит мысль: интересы государства священны; равно священна и власть чиновников. Достаточно-де правильно подобрать чиновников-патриотов — государство само позаботится, чтобы превратиться в «социальное» — и не нужно никаких организованных выступлений трудящихся.

Методология марксистской диалектики вполне надежный инструмент в борьбе против вульгарной логики: либо — да, либо — нет, «а что сверх этого, то от лукавого», — и не было бы смысла «расширять» диалектику триалектикой, если бы третий полюс не отрицал своего существования. Никакой нет необходимости повальной замены терминологий, но необходимо всегда уточнять и спрашивать: диалектически понимается явление или триалектически. Диалектика — как общее название марксистского-гегелевского метода анализа — приемлема; диалектика — как подчеркивание двуединства (дуализма), отрицая существование третьего — в противоположность триалектике — есть метод не полный.

Диалектика рассматривает третий полюс как промежуточное, переходное, временное. Однако же, всю диалектику необходимо пересмотреть с позиции: третье как самостоятельное, утверждающееся, как обособленная сила, категория — противоположная, антагонистическая двум другим. Третий полюс — есть «катализатор»: способствующий борьбе, и сам порожденный этой борьбой, стоящий (вроде бы) над схваткой, но в действительности являющийся таким же участником, полноценным, полноправным, защищающим то одну, то другую сторону — и часто отрицающий свое существование: меня, мол, нет…

Под диалектической борьбой понимается и борьба, и единство противоположностей. У народа своя жизнь, у государства — своя, у мipa бизнеса — тоже своя; есть время борьбы и время классового мира. Политика — есть стремление одного подчинить себе другого, тактически призывая себе в союзники третьего. Политическая история — это история классовой борьбы: трудящихся, собственников и власти. Желание видеть в политике стремление государства улучшить жизнь народа — простительно школьницам. Со времен рабства народ угнетаем с верой в благородство своих угнетателей. Именно эта вера — главный пособник всех преступлений государства. Каждый ее носитель покупает ей себе рабство: себе и обществу. Активно бороться за освобождение труда от гнета капитала и государства можно и без общего понимания триалектики классовой борьбы, но лишь с верой в правое дело борьбы рабочего класса.