Классовая борьба. Государство и капитал

IV-2. «Средний класс» и интеллигенция. Единый класс рабочих и крестьян

Многогранность общественной жизни приводит к сложной стратификации общества. Но ее изучение имеет значение лишь в общем видении и понимании классовой борьбы. Столь часто употребляемое понятие «средний класс» никакого отношения не имеет к марксистскому классовому подходу. Т. н. «средний класс» существует во всех трех классах; это — есть тот слой общества, который на текущий день имеет некоторый материальный достаток. Представителями «среднего класса» являются и обезьянообразный юнец-нувориш, и всю жизнь проработавший профессор, чьи капиталы временно совпадают по величине, как на секунду встречаются в одной точке возрастающая и убывающая функции. Перспективы же и классовые интересы у них различны.

Марксизм определяет классовую принадлежность не по денежному достатку людей на определенный момент. У преподавателя вуза достаток может быть даже много больше, чем у начинающего фарцовщика или скромного, еще не обуревшего чиновника, но классовые интересы у них уже сегодня противоположны и определяются разными потенциалами и перспективами: пенсия, банкротство, карьера, тюрьма… Общий классовый интерес — это не только экономические и политические интересы, но и общая перспектива этих интересов.

Вопрос в том, из какого класса в основном рекрутируется этот самый «средний класс». Сегодня ответ очевиден: из буржуазии и бюрократии. Представители рабочего класса: преподаватели, медработники, служащие, военные, рабочие, крестьяне, ученые, работники культуры — при господстве нынешней госсистемы — имеют нулевую перспективу сделаться «средним классом». Однако не каждому чиновнику и не каждому лавочнику гарантировано попадание и пожизненное закрепление в «среднем классе». Это лотерея: меньшую часть ждет путь наверх, большую часть — вниз.

Только власть рабочего класса — государство трудящихся, выборные и подконтрольные народу Советы, рабочее представительство — гарантирует (обеспечивая гарантию всем богатством страны) всем трудящимся навечно гарантированный средний и всевозрастающий достаток. Именно так: гарантирует гарантированное благополучие всем трудящимся.

Словесный штамп советского времени «рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция» прививает неправильные соображения, что интеллигенция — есть общественно-политический класс (прослойка как класс). Марксизм раз и навсегда должен сказать: интеллигенция не есть класс. Интеллигенция — есть: 1) интеллигентные люди (образованные и культурные) и 2) работники умственного, не физического труда. Вот и все. Обе эти категории не политические.

В любом обществе можно выделить группу людей, которой присуща честность, порядочность и т. д., но это совсем не значит, что честные — есть класс, как не являются таковым верующие, патриоты или евреи. Интеллигенция (вся) есть наемные служащие у капитала и госвласти. Интеллигенция как работники умственного труда (как и тысячи других групп, объединенных по идеальным критериям) есть во всех трех классах: среди рабочих, буржуазии и бюрократии. Но у них нет основополагающего общего материального интереса, т. е. единого отношения к труду, к средствам производства и аппарату управления, и нет общей противоположности к другим классам. Разные источники дохода разбивают воображаемое единство интеллигенции и заставляют ее принадлежать трем различным классам. Интеллигенция не является самостоятельным классом так же, как не является классом «средний класс», автомобилисты и дачники — это все не классовые, т. е. не политические категории, это — слои, встречающиеся внутри всех классов. Что общего между любителями шахмат олигархом и крестьянином? — Ничего, кроме шахмат. Что общего между интеллигентом рабочим и чиновником? — Ничего, кроме общей любви к Пушкину, Малому театру и Русскому музею; но это не мешает им иметь противоположные экономические и политические интересы, одному грабить другого. Так, чиновник вынужден отстегивать из бюджета средства на культуру не в силу своей интеллигентности, а в силу именно обязанности. Поэтому «политические» партии, сознательно или бессознательно пытающиеся строиться по неклассовым принципам, аморфны, беззубы и политически бессильны, т. к. не объясняют и не определяют своего отношения к средствам производства, к труду и к власти и в лучшем случае есть лишь клубы по интересам.

Интеллигенция в мирные времена громогласно заявляет о своей надклассовости или внеклассовости. Но первые же классовые столкновения рассеивают эту иллюзию и вынуждают определенно занимать позицию одной из трех противоборствующих сторон. Человек или группа людей может быть вне политической, культурной, церковной или спортивной жизни, но быть «вне политики», т. е. вне политических интересов, есть такой же абсурд как быть вне экономических интересов или вне бытия.

Марксизм не отрицает существования интеллигенции, но стремится к общему пониманию, что интеллигенция не является общественно-политическим классом, а есть лишь наиболее образованная и культурная часть своего класса (однако, не обязательно самая честная и политически активная часть). Интеллигенция не является политическим классом, потому что не антагонистична другим классам общества: не противоположна политически не-интеллигенции. Трудовая интеллигенция, открыто признающая свою классовую принадлежность, часть рабочего класса, стоящая на платформе борьбы за политические интересы трудящихся — есть совесть рабочего класса.

Рабочие — и умственного и физического труда — есть единый класс трудящихся. В современном обществе нет противоположности между умственным и физическим трудом; единственный антагонизм сводится к отношению человека к собственности, к власти, к труду — вне всякой зависимости от его национальности, порядочности и культурного уровня. Классовый антагонизм — это привилегия одного существовать за счет интересов другого. Поэтому совершенно понятны желания и необходимость всячески затушевать эту несправедливость, и заинтересованы в этом те, кого классовая война грозит лишить данной привилегии. Единственно марксизм дает возможность понять истинные (классовые) причины заинтересованности эксплуататорских классов затуманивать сознание народа всякой ересью, антикультурой и мракобесием — с целью отвлечь от классовой борьбы, от поиска реального механизма противодействия национальному бедствию, — как телевизор отвлекает от книги, а аллилуйя отвлекает от мысли.

Социализм XX века разрешил многовековую задачу гигантской важности: устранил противоречия между промышленным рабочим классом и крестьянством. Экономический и политический союз рабочего класса и крестьянства — есть главный итог социальной истории минувшей эпохи. [Обязательно см.: Ленин, 44: 329]. Нынче нет такого класса, имеющего греть руки на противоречии рабочих и крестьян; сегодня и рабочие, и крестьяне составляют единый класс — рабочий класс. Поэтому под рабочим классом марксизм сегодня понимает и крестьянство, и непосредственно рабочих, занятых в индустрии, и все группы трудовой интеллигенции (чему, к слову, прежде ужаснулись бы и Маркс, и ранний Ленин).

До сего дня ни буржуазия, ни чиновничья государственная бюрократия не имели в помыслах противопоставлять рабочих и крестьян. Сегодня же — внимание! — когда на сцену выходит новый марксизм и вооруженное им рабочее движение, когда сброшена маска «народного» (социального) государства, и бюрократия предстает перед обществом самостоятельным эксплуататорским классом, противоположным и буржуазии, и рабочим, вновь найдутся те, кто ради своих властно-государственных целей решит противопоставить город деревне, т. е. социально и политически разбить рабочий класс на крестьян и рабочих.

Это предостережение нынче кажется абсурдным, но именно своевременное предупреждение позволит абсурдной идее навсегда остаться абсурдной.