Клёст - птица горная

А вот и дорога…

Когда-то в этой славоградской аптеке я повстречал стройного мужчину с лёгкой благородной сединой на висках, с уверенным взором светлых глаз; бородка клинышком, солидные усики стального цвета — классический портрет «доброго доктора». Сейчас предо мной предстал пожилой полуседой дяденька, слегка сутулый, с мешками под глазами и редкими пятнышками старческих пятен на лице; очки с круглыми стёклами, казалось, едва-едва держались на носу. Борода стала прямоугольной и кустистой, но это был, несомненно, тот самый Аптекарь.

— Я Вас слушаю, молодой человек, — польстил он мне.

— Я к вам от Лебедя, прихворнул он чуток. Всё то же самое.

Надо отдать дяденьке должное: как и в прошлый раз, он даже глазом не моргнул. Только блеснуло стёклышко в очках из-за того, что он слегка повернул голову.

— Ах, да-да… виноват, запамятовал. Как же, как же… проходите, прошу Вас.

И он, в светлом костюме, снова повёл меня в лабиринт своих комнат, пропавших пряными запахами. Как и тогда, мы прошли в его рабочий кабинет, и он плотно закрыл дверь.

— В прошлый раз за прилавком стоял мальчишка, — напомнил я.

— Да, были времена… где те счастливые годы? Мальчик стал мужем, ушёл лекарем в народное ополчение, а потом ко мне не вернулся. Работает сейчас в городской больнице где-то в провинции, как я слышал. Юноши почему-то стали чураться аптечного дела; Вы не поверите: мне пришлось нанять особу женского пола. Старательная девочка, но сегодня отпросилась по причине «этих самых дней».

— Сударь, я к Вам вот по какому делу… Вы не так давно сообщили нашему человеку, что Божегория начала работы по созданию летающих повозок. Прошу Вас изложить очень точно: как и при каких обстоятельствах получена такая информация? Требуется тщательная проверка.

— Когда-то мы с Вами отмечали на карте месторождения апатитов, серы, земляного масла, извести, чтобы определить наилучшее местоположение химической мануфактуры. Осталась сущая малость: найти оптовых покупателей на «остатки», невостребованные «огневым» производством, чтобы у них регулярно делать розничные закупки. Шаг за шагом складывается коммерческое доверие, а там и дружеские разговоры недалеко. Посочувствуйте проблемам бизнеса — и человек вам откроет душу, а вы потом прикидывайте: много ли дают на «остатки» и по какой цене? — так постепенно появится понятие про реальные объёмы производства взрывчатых веществ.

И потом, — добавил он, — я ведь не один ЭТИМ занимаюсь. Есть и другие, причём я понятия не имею, кто они такие. Смело полагаю, что нас много.

— Ого! — уважительно гукнул я.

— Самое главное: собеседник непременно захочет вас чем-то поразить, блеснуть глубиной своих познаний. Вот однажды один такой и сказал мне: видел я на днях летающую повозку…

— Брехня! — отрезал я.

— Я тоже так ответил; правда, более мягко. Мой визави забожился знаком Пресветлого и всей своей честью: мол, сначала сам подумал сдуру, что это проснувшийся горный дракон, разбуженный дурными работягами, а потом глядь — а крыльями-то он не машет! Точь-в-точь крытая повозка, а крыльев у неё — аж четыре штуки; чем-то на стрекозу похожа. Далеко та повозка летела, а потом скрылась за горой. Шум от неё сильный идёт; судя по всему, расстояние до неё было порядка четырёх или пяти лиг, а мой собеседник его услышал и потому обернулся в ту сторону.

— Если крыльями не машет, а летит — точно брехня.

— Он мне и говорит: «Я спросил тогда продавца: а что у вас тут за сила такая нечистая летает?» А тот мне в ответ: «Много раз уже летала, привыкли мы. Наверное, это учёные мудрецы чудят — у них ведь там научный городок какой-то.» Мой рассказчик — человек серьёзный, во вранье я его ловил только самую малость, подобные байки травить он бы не рискнул. Понимаете, пустая болтовня очень сильно бьёт по торговой репутации…

Я рискнул перепроверить полученные сведения, и уже с другим поставщиком сырья из тех мест сам завёл разговор про летающую телегу. Тот подтвердил, что и сам слышал рассказы от тамошних работников про фургон с четырьмя крылами, да только не очень-то им поверил. Ему ещё говорили, что за ним тянулся чёрный дым, но без огня. Если, сказал, это и правда, то не нашего ума дело: много будешь знать — скоро состаришься. Раз летает — значит, так нужно.

Если бы Аптекарь сказал, что видели дым белого цвета, то я, пожалуй, поверил бы: это означало бы, что в повозке прячут паровую машину. А чёрный дым даёт только горящее земляное масло. Однако, совпадение в числе крыльев едва ли могло быть случайным…

Собственно, самое разумное решение, которое само напрашивалось — это сходить в гости к горцам и разузнать у них напрямую, что за телеги такие летают у них над головами, — рядом с орлами. Уверен, что им прекрасно известно и местоположение этой «конюшни». Оставалась сущая малость — найти к ним такой тонкий подход, чтобы башку сразу не отрезали.

Здесь тоже особой проблемы не наблюдалось: в здешних горах осел на жительство мой старый сослуживец Кудрявый, получивший определённый уровень уважения у местных аборигенов и истосковавшийся по воспоминаниям о ровной земле. Нужно лишь назваться его гостем — и дорога тебе открыта. Если он уже умер, убит в разборках или сбежал в долины, то лучше даже не думать, как тебя встретят… зная его ушлую натуру, исключать подобное было никак нельзя. Но, с другой стороны, провернуть без участия или, что ещё лучше, с неучастием, горячих горцев похищение важной фигуры из горной области решительно невозможно.

Я потратил ещё часть задатка Командира и купил подарки горцам. Те же самые лекарства от Аптекаря, хорошее вино, хороший кинжал для главы клана — ничего необычного. Самая главная моя покупка — лошадка Чалка: воевать я не собирался и поэтому подобрал себе смирную тихоходную клячу подешевле.

Дорогу я помнил, но, избегая случайностей, половину пути громко кричал, что я гость и просил меня проводить. В конце-концов, на моём пути появились двое всадников: уверен, что главным их мотивом проводить меня до нужного селения стало не желание уважить дорогого гостя, а жажда поскорее заткнуть мне глотку, ибо горное эхо — штука коварная, и очень раздражает ударами по ушам.

Я приложил руку к сердцу, как научил меня Кудрявый, и назвал его имя. Назвал и его селение. Лица головорезов никак не изменились, и я с отчаянием подумал, что, либо забыл название, либо мой жуткий акцент непонятен моим встречным. Я изобразил пальцами «кудряшки на голове» — этот жест вызвал некоторую реакцию: всадники переглянулись, зареготали между собой, потом громко заржали, в то время как их кони оставались неподвижными и молчаливыми.

— Гох! — крикнул один из них, махнул мне рукой и ударил коня нагайкой. Второй пристроился за моей спиной.

Путь показался мне определённо знакомым. Правда, в первый раз я проехал по нему с мешком на голове, а сейчас мог свободно вертеть головой. А виды открывались удивительные…

Мы углубились в ущелье, на дне которого шумела речка. Будь она в долине, про неё презрительно сказали бы, что она и курице по колено. Однако, в горах картина разительно отличалась: вода неслась с огромной скоростью, а, так как на пути постоянно встречались валуны, торчащие выше поверхности, то поток разбивался в бешеную пену, не успевающую снова стать водой. При этом от реки ощутимо тянуло снеговым холодом: не смотря на летнее солнце, я ощущал, как озноб неумолимо вытягивает из меня тепло.

На противоположной от нас стороне склон покрывали плоские камушки, среди которых чахли стебельки невысокой травы. Среди неё выделялись невысокие цветочки с фиолетовыми шапочками; подозреваю, что именно они давали одуряюще-пряный аромат. На нашей стороне трава оказалась гуще и сочнее; подняв голову, я увидел овечью отару, среди которой столбом застыл пастух, явно старый на вид. Интересное дело: наши деды сидят на завалинках, байки травят, а этот по горам овец гоняет. Кстати, я впервые в жизни увидел, как пасётся стадо в горах, где нашему человеку можно запросто ноги переломать.

Чем-тоэтот пастух напоминал монаха, поскольку оделся в длинный балахон из тонкого войлока с накинутым на голову капюшоном. В руках старик держал недлинное, чуть выше своего роста, копьё. Пожалуй, если его воткнуть в грунт, а сверху нацепить балахон, то получится неплохое укрытие от дождика…

Тот, что ехал впереди всех, поднял руку и что-то крикнул деду. Тот даже не шелохнулся. Кричавший, тем не менее, совершенно не опечалился и больше ничего не орал. Ехавший сзади меня вообще промолчал.

Наконец, заехали мы в селение. Новые крепостные стены у него не появились, а старые, высотой с человека, остались неизменными. Я мысленно воздал хвалу Пресветлому: меня ведь могли увезти куда угодно, а жаловаться некому. Теперь же осталось только вздохнуть с облегчением, произнести ритуальные слова благодарности своим провожатым и шагнуть к жилищу моего старого приятеля.

В отличие от крепостной стены, жилище Кудрявого претерпело разительное изменение. Оно стало явно наряднее: теперь на некоторых стенах красовались ковры, на которых висели клинки разных форм и длины в богатых ножнах чернённого серебра. Хозяин поднялся с ковра на полу и шагнул навстречу мне.

Сначала мне показалось, что у жилища сменился владелец: шедший навстречу мне оказался лысым, как куриное яйцо, и с солидным брюшком. Но вот на его лице растянулась улыбка, приподнимая усы, он раскинул руки для объятий…

— Кудрявый!.. Да чтоб тебя,…- я понял причину веселья моих проводников.

— Ай, Клёст, зачем так говоришь?!

Мы крепко обнялись.

— Неплохо устроился, — заметил я, усаживаясь на пыльный ковёр с непонятным рисунком, впитавшим запах пота, дыма и жира.

— Да, приходится… Я же теперь тут самый главный!

— Иди ты!

— Чтоб я сдох.

Молоденькая беременная женщина расставляла нам деревянные блюда с горячей бараниной, тушёной в винограде с луком и пряными травами, принесла поднос с лепёшками, пахнущими дымом, серебряный кувшин вина, — я как раз успел к ужину. На мой молчаливый вопрос Кудрявый пожал плечами и картинно вздохнул:

— Ах, что делать, что делать… жизнь такая тяжёлая штука — нужно соответствовать положению. Пришлось брать вторую жену — дочь весьма уважаемого тут воина, будь он трижды неладен. Что дочь, что её отец — оба настырные и права качают, как твои качели. Всю плешь мне проели, паразиты, — он горестно провёл ладонью по своей макушке. — А я тут один разрываюсь на всех жён, детей, на клановые проблемы и разборки, торговлю. Ещё и судить иногда кое-кого приходится… Таков уж удел моего несчастного народа: терпеть тяжёлые невзгоды и нахальные наезды, а от судьбы не скрыться даже в самых высоких горах, — поверь мне, друг.

Он уныло повесил свой крючковатый нос. Да, тяжко ему тут жить и пить на серебре…

— За удачу и везение! — я поднял наполненныйсеребряный кубок.

Мы чокнулись и отхлебнули. Я вспомнил про свой подарок главе клана и развязал походный мешок. Что ж, жилище Кудрявого украсится ещё одной железякой. Судя по его брюху, мой приятель предпочитает делать дела не в сражениях, а в разговорах. Интересно, как местные горячие джигиты, любящие драться и задираться, терпят такого ханыгу. Впрочем, Кудрявый был отнюдь не мирной овечкой, и на моей памяти убивал людей очень даже лихо и хладнокровно — готов поспорить, что даже с пузом он даст фору иному горному забияке. Пожалуй, в здешних местах и впрямь невозможно найти более подходящую фигуру для управления.

— Иной раз думаю: а не послать ли их всех… ко всем, — он подпер голову локтем. — Взять меч, сесть на лихого коня — и всем до свидания! А потом как подумаю: это же всё опять от нуля начинать; мои сыновья растут дикими волчатами и для житья без гор не приспособлены: в городах им тошно. Всю торговую сеть придётся бросить, вообще всё бросить: то, что годами создавал своими руками и… хм, не руками тоже.

— Чтобы мы своё никогда не теряли и чужое почаще находили, — я снова поднял кубок.

— О, хороший тост! — Кудрявый многозначительно поднял баранью косточку, а потом, отшвырнув её в угол, взялся за свой.

Когда мы просмаковали промывку животов вином после очередной порции баранины, я начал постепенно переводить разговор в нужное мне русло.

— Говорят, у вас тут чудные дела творятся: телеги по небу летают… Ничего про такое не слышал?

Мой приятель отломил кусочек лепёшки и задумчиво его зажевал:

— Да, конечно, можно было и догадаться, что рано или поздно пошлют кого-то разнюхать про такие дела… почему бы и не тебя?

Он замолчал. Я тоже помалкивал.

— Ты, Клёст, скажи прямо: что тебе нужно?

— Для начала хотя бы убедиться, что это — правда.

— Правда-правда. Летают тут такие фургоны. Не каждый день, но бывает. Я так понимаю, что в нашей стране у кого-то ну очень свербит в заднице, чтобы всё это разнюхать как следует…

— Свербит, и очень сильно.

— Так вот: лучше вообще про это не думать. В научном городке все жители — наперечет, все друг друга знают, все проверенные и перепроверенные. Ну, это не моё дело. Лучше скажи: чем я смог бы помочь? В разумных пределах, конечно: мне сейчас ради Родины рисковать шкурой ну вот совсем не с руки.

— Мне предложили выкрасть человека, который был бы причастен к этим телегам. Ты смог бы сделать так, чтобы никто из ваших джигитов этого как будто не заметил?

— Клёст, гораздо проще просто пойти и повеситься: тебе же меньше будет канители. Зачем придумывать себе такие сложности?

— Ну, мало ли… а вдруг получится?

— Там у них гарнизона — целый полк. Кстати, в старый замок все жители давно перестали помещаться: появилось очень много приезжих. Я так понимаю, что это согнали новых работников для строительствалетающих телег. Сначала рядом с замком построили большой посад, а теперьегоогораживают каменной стеной, чтобы создать единую линию обороны с замком.

— А стена ещё не сплошная? — спросил я с надеждой.

— Пока нет. Но ты что, собрался устроить полноценный штурм, что ли? Хочешь конный эскадрон внутрь загнать?

— Нет, наоборот: сделать всё тихо, а пленника вынести наружу. Или лучше выманить, а захватить уже вне замка.

— Ну, ты мечтатель… хотя, помнится, когда-то нам здорово везло. То ли враги дурные попадались, то ли сами боги нам, дуракам, помогали. Одно точно: чтобы кого-то выкрасть из королевского замка — нужна большая удача, — он даже головой замотал из стороны в сторону, как будто сам своим словам не верил.

— За удачу! — озвучил я очередной тост.

И был другой день, и были другие тосты. Да, я понимал, что Кудрявый не имел возможности полностью подписаться на мою авантюру, но при этом у меня не родилось абсолютно никакой идеи на тему того, как захватить нужного мне человека. Была бы тут деревня, то и проблемы бы не было: лихой ночной налёт, все захвачены тёпленькими, быстро всех допросить по одному, отобрать парочку самых знающих, захватить с собой — и назад. Но захватить целый городок, с населением в несколько сотен или тысячу душ? — при условии, что его, по словам Кудрявого, охраняет целый полк… нет, мне такая задача не под силу.

По трезвому размышлению я понимал, что нерешаемых проблем не бывает. Если задача не решается грубым налётом, то, значит, требуется тонкий подход. Нужно внедрить своего человека, чтобы он втёрся в доверие, а потом под благовидным предлогом выманил бы того, кто нам нужен, за периметр охраны… но эта задача не для меня. Увы. Я умею убивать, я умею проникать за высокие и крепкие стены, я умею делать крупные подлости, но я не умею проникать людям в их души и задевать там тонкие струны, заставляя их делать то, что требуется.

Я вместе с горцами совершил конную прогулку вокруг научного городка Божегории. Да, Кудрявый описал всё правильно: около королевского замка сложился новый посад, а множество строителей усердными муравьями возводили каменные стены. Посад располагался как бы уровнем ниже, чем основная цитадель, но тоже прижимался к горной речке, рождавшей возле него небольшой красивый водопад.

Горцы показали мне поле, с которого, по уверению их вожака, взлетали летающие телеги. На его краю красовались невысокие строения, созданные из толстых жердей, обтянутых грубым льняным холстом-мешковиной по типу походного шатра. Для зимы, конечно, они совершенно не пригодны, но зато летом могли укрыть от солнца и дождя хоть целый обоз. Увы, лично мне так и не посчастливилось увидеть ни одной летающей телеги, хотя мой главный провожатый клялся памятью предков, что несколько раз видел, как чёртовы колымаги поднимались в небо, и даже без моей подсказки угадал, что у них имелось по 4 крыла. Сколько таких чудо-колымаг скрывается под гигантским тентом, он не смог ответить. То ли точному счёту не был обучен, то ли и правда не знал.

Конечно, уважаемый читатель, я и без ваших подсказок понял, что обнаруженный «сарай» — заманчивая цель для внезапной атаки. Но только и божегорцы показали себя отнюдь не простаками: «заманчивый» навес охраняли ВОИНЫ. Не городская стража, а воинская. Опять-таки, для группы умелых головорезов нет особой разницы — городская стража перед ними или воинская, но, если периметр охраняют военные, то, скорее всего, под тентом тоже вояк немеряно. Вспомните военный лагерь: охрана, вроде бы, небольшая, но, если вы прорвётесь внутрь, то будете иметь дело с целой армией. Т. е., с тысячами неласковых мужиков, вооружённых настоящим оружием и отлично умеющими им пользоваться. Вот и тут нас мог ждать такой же сюрприз.

В идеальном случае внутри могло не оказаться ни одного солдата. Но! — но навес окружало неизвестное мне ранее ограждение: тонкие параллельные нити, закреплённые на металлических столбиках, на которых подвесили неисчислимое множество жестянок. Порви одну нитку — и будет великий перезвон, особенно слышимый ночью. Интересная, кстати, идея, — надо будет подумать о её применении в моей стране… Нитки, похоже, шёлковые, не гниющие. Причем, заграждение сделали в два ряда.

Атаку, конечно, надо делать не ночью, а днём, когда под навесом окажется максимальное число работающих — целей захвата. И в этом случае шёлковые нитки особой роли не сыграют: порубить их мечами — и все дела. Но! — но был и ещё один нюанс: несколько сторожевых вышек, на каждой из которой стояло по двое часовых-лучников. Причем, на их луках тетива была не спущена, а натянута в боевое положение — безо всяких шуточек. Подозреваю, что этих стрелков подбирали не на улице, а взяли лучших армейских, дальнозорких. Кстати, один из низ заметил нашу конную группу, что-то крикнул и помахал нам рукой.

— Гха, гха! — гаркнул один из моих сопровождающих и помахал в ответ. Громко так крикнул, — у меня даже в ухе зазвенело.

Итак, дело ясное: нужно разнюхать, сколько внутри «сарая» охраны и сколько — работников. В любом случае нужно составить план так, чтобы в захвате участвовало как можно меньше людей, ибо в противном случае Кудрявый не сможет объяснить божегорцам, как через его горы прошло незамеченным большое количество вооружённых людей. Всё-таки сарай — это не замок, и выкрасть человека из него гораздо проще. Я слегка повеселел и воспрянул духом: задача показалась мне вовсе не такой безнадёжной, как представлялась изначально. Разумеется, я не скажу Кудрявому ни полслова из моих новых соображений…

Вот в таком приподнятом настроении я возвращался назад в столицу. Чтобы не бегать туда-сюда, я решил по пути заехать в расположение божегорской воинской части и завербоваться, — вернее, просто заключить фиктивный контракт, ни к чему лично меня не обязывающий. Её расположение мне сообщили в Славгороде, в городской управе: мол, там охотно принимают всех наёмников.