Книга 13. Пожиратель Богов. Часть 1

Глава 2

Сорвавшись с места, огромный фантом бегемото-буйвола, с которым слился аватар Воффарин, врезался в меня, ещё не завершившего своей трансформации, вонзил толстенные клыки в моё плечо и начал толкать с абсолютно непреодолимой мощью.

При этом скорость Байгу, несмотря на неповоротливые формы, была огромной и уже через десяток секунд я ощутил жжение серости пустоты на своей шкуре. Только тогда Воффарин остановилась. Видимо хотела перевести наш бой в настоящую пустоту, где, чем слабее было твоё тело, тем сложнее тебе приходилось.

Самим Байгу волноваться было не о чем. Их тела, или точнее тела их аватаров, оказались надёжно защищены проявленными образами, состоящими из чистой энергии. А вот мне, по идее, должно было стать как минимум некомфортно.

Через мгновение к Воффарин уже присоединились остальные пятеро.

— ТЫ ВЫБРАЛ ХУДШУЮ УЧАСТЬ, — проревел саблезубый лев. — И ТЫ САМ ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО С ТОБОЙ ПРОИЗОЙДЁТ!

— СЛОВА ТИПИЧНОГО ЗЛОДЕЯ! — воскликнул я, завершая, наконец, трансформацию. До того из-за сжатых на моём плече челюстей Воффарин это было слишком неудобно. — СРАЖАЙТЕСЬ И МЫ ВЫЯСНИМ, ДОСТОИН ЛИ Я МИРНОГО ДОГОВОРА!

В мою сторону взорвались шесть могучих аур.

Нестерпимо яркое и жаркое пламя Семургладиона. Всепоглощающая и губительная тьма Умсы. Доминирующая и подавляющая тирания Циарина. Хищная и агрессивная жажда крови Золотой Челюсти. Тяжёлая и непробиваемая блокада Воффарин. Полная бесконечной изменчивости глубина Бенингируды.

Законы Байгу были намного полнее и целостнее, чем у Руйгу. В каком-то смысле, по крайней мере с точки зрения плотности и густоты мировой ауры, их уже тоже можно было называть неполными истоковыми аспектами.

Но по факту это было лишь подобие, грубая и несовершенная имитация, которая никогда бы не достигла уровня истинных предначальных сил. В них не было самого главного. В них не было фундаментальности.

Не знаю, как это работало, но истоковые аспекты не просто так были именно такими. Что-то неведомое, что-то невероятное, что-то, находящееся за пределами понимания моего или их, сделало именно эти силы основой всего мироздания.

Всё остальное, что появлялось после, было лишь вариациями, подобиями, подделками. И теперь я мог быть уверен в этом куда больше, чем раньше.

Взревев, я ответил на ауры шестёрки Байгу своей. Густая и едкая, как сильнейшая кислота, мировая аура серой пустоты, потемнела и приобрела стальной оттенок, окрасившись в оттенок аспект поглощения.

Однако почти сразу же стало понятно, что этого мало. В образном перетягивании каната мой один незавершённый аспект всё-таки проигрывал шести подобиям.

И уже сейчас стало бы очевидно, что я проиграю. Если бы у меня всё ещё был лишь один аспект.

После того, как энергетические жгутики полностью покрыли всё моё тело, гладко и накрепко соединив все Сущности, использование слияний стало не только на порядок проще, но и как будто бы совершенно логичным и естественным. Теперь НЕ применять его казалось странно.

Параллельно с этим начался процесс, отложенный на сотню лет из-за повреждённого сердца и остатков в нём чужеродного аспекта. Мои Сущности начали резонировать друг с другом, взаимодействуя даже без активации слияния, а благодаря жгутикам, по сути являвшимся отростками всё тех же Сущностей, их взаимопроникновение лишь ускорилось.

В результате эффективность этих двух процессов, поддерживавших и усиливавших друг друга, начала стремительно нарастать, приобретая лавинообразную и неостановимую природу. Я мог направлять его, мог немного замедлить, чтобы контролировать чуть получше, но никак не остановить.

И тут очень пригодилось то направление перерождения Катриона, что мне обещал сам Байгу. Перестройка тела, энергии и разума с нуля, обновление и избавление от всех возможных изъянов.

Звучало отлично, конечно. Но так как в процессе превращения в полуэнергетическую форму жизни я и так уже очистился почти от всех возможных дефектов, не считая рубца на сердце. Обещанного Катрионом резкого взрыва силы от перерождения не было и в помине.

Вот только мне в тот момент нужно было вовсе не это, а возможность корректировки моих Сущностей при «воссоздании» их с нуля. Благодаря ему, максимально замедлив процесс синергетического слияния, я успел исправить свои Сущности таким образом, чтобы результат оказался максимально выгодным.

Сейчас, строго говоря, я уже не был Майигу. Потому что во мне не осталось ни одной Сущности. Вместо них во мне поселились три, пока неполных и несовершенных, но самых настоящих истоковых аспекта.

Первым из них, занявшим место в желудке, разумеется, было чревоугодие. Никуда от него мне было не деться, да я и не собирался.

Однако получилось оно из совершенно иной комбинации: Сущностей пожирания миров, подправленного угнетающего давления, захвата территорий и непрекращающегося развития — ещё раз доказывая, что истоковые аспекты были родоначальниками всей мировой ауры и всех Даров, Сущностей и Законов.

Вторым аспектом, обустроившимся в моём сердце, стал аспект льва, царя зверей — один из тринадцати аспектов чудовищ. По идее я мог бы обрести и аспект дракона, царя ящеров. Их «гены» какое-то время боролись во мне.

Но в конце концов победил всё-таки лев, оставив от своего оппонента лишь некоторые черты вроде рогов и чешуи. Непонятно откуда взявшаяся родословная Амалы оказалась сильнее родословной драконов из мира Драконьих Островов. Аспект льва был порождён комбинацией Сущности нерушимой основы, Сущности телесной гармонии и Сущности силы лишения.

Третий же аспект… был совершенно неожиданным.

Сформировав два полноценных зародыша аспектов я понял, что на третий как будто бы уже не хватает ни Сущностей, ни энергии. Да и комбинировать молнии, лёд и контроль казалось как минимум странным.

Однако Катрион продолжал вливать в меня Закон перерождения. Да и у самого процесса слияния как будто ещё были силы на ещё одно объединение.

Можно, конечно, было бы попробовать как-то подправить Сущности в моих руках, чтобы попытаться сформировать что-то удобоваримое. Но я решил, что, раз уж набор аспектов был неизменным, то к чему-нибудь я да приду. И в любом случае это будет лучше, чем рисковать натворить какой-то совсем уж полной чуши.

Так что я просто положился на судьбу и направил Сущности молний и грома и чёрного льда вверх по рукам, вдоль плеч и оттуда дальше, в голову, где их ждала Сущность контроля поля боя.

В момент встречи трёх Сущностей моё сознание пронзила ярчайшая в моей жизни боль. Будто бы мой мозг буквально заморозили до абсолютного нуля, а потом жахнули по нему электрическим разрядом в миллиарды вольт.

Ну, технически, с мозгами температуры абсолютного нуля я вряд ли что-то почувствовал. Но субъективные впечатления в принципе не стоило слишком крепко вязать с законами физики.

Благо, продлилось это всего мгновение, иначе, готов поклясться, даже в нынешнем теле я бы схлопотал самый настоящий инфаркт от чрезмерного шока. А когда боль ушла, мир окрасился для меня совершенно иными красками.

Я был прав. Из-за того, что невозможно было создать некий новый истоковый аспект, слияние контроля, молний и льда сработало. И обратилось в аспект понимания, один из десяти аспектов разума.

Правда, его степень завершённости была заметно ниже, чем у двух других. Если истинное чревоугодие сформировалось где-то на шесть процентов, лев — на четыре с половиной, то понимание — от силы на полтора.

Однако хоть полтора, хоть полпроцента — это было не важно. Зародыш аспекта был создан, а остальное уже было делом времени.

Иронично и символично было то, что эти три аспекта в той или иной степени повторяли три Дара, полученных мной в момент обожествления. Пожирание стало чревоугодием, контроль — пониманием, а жизнь — аспектом льва, дававшим доминирующую физическую мощь.

Мои Сущности пропали, растворившись и слившись воедино ради появления аспектов. Однако способность использовать молнии, лёд и гравитацию я не потерял.

И, как я и предрёк сам себе больше ста лет назад, ключевую роль в этом сыграли мировые приказы. Используя их через аспект понимания, я теперь мог добиться куда большей, чем когда-либо, мощи, уже не имевшей естественных ограничений самих мировых приказов и вполне сравнимой с силой самих Сущностей.

К тому же теперь я мог использовать любые мировые приказы, не только те, что соответствовали моим былым Сущностям. С другой стороны, вряд ли я стал бы делать это часто и без повода.

К молниям, льду и гравитации я за последние годы слишком сильно привык и стал мастером в их использовании, тогда как остальные мировые приказы я изучал просто чтобы изучить, и никогда не углублялся в процесс.

Впрочем, сейчас мне не нужны были никакие стихии. Игра «у кого больше» против шести Байгу не требовала ничего подобного, мы давили друг на друга чистейшими энергиями. Они — Законами, я — аспектами.

И, когда к аспекту чревоугодия прибавились аспекты льва и понимания, ситуация в серой пустоте начала постепенно стабилизироваться.

В конце концов я всё-таки проиграл. Моей силой оказалось занято лишь около сорока процентов пространства между нами.

Однако мне удалось вполне устойчиво держаться против этих шести, к тому же я был один. Так что в глобальном смысле это вполне можно было счесть победой, причём довольно уверенной. Один на один я бы без труда вкатал любого из шестёрки в асфальт.

И, разумеется, они это поняли также отчётливо, как и я.

— К ЧЁРТУ ПОДЧИНЕНИЕ! — прорычал Умса, превращаясь в стремительно расширяющееся облако чернильной черноты. — ТЫ ДОЛЖЕН СДОХНУТЬ СЕГОДНЯ!!!

Взревев в ответ, я раскрыл пасть, из которой в то место, где я ощущал аватара Байгу, замаскировавшего себя в чёрном тумане, но не сумевшего скрыться от зрящего сквозь любые преграды аспекта понимания, ударил луч ослепительно-белой молнии.

Воффарин среагировала вовремя. Сорвалась с места и застыла на пути атаки, почти без последствий заблокировав своим телом луч, способный стереть с лица земли несколько городов.

В тот же момент Семургдалион, взмахнув огромными крыльями, направил на меня поток обжигающего, выжигающего всё сущее пламени. С другой же стороны атаковала Бенингируда, ударив бурлящей, пенящейся, полной таинственных водоворотов и непроглядных бездн, волной.

На первый взгляд Золотая Челюсть просто стоял на месте, не двигаясь ни на миллиметр. Но я ощутил вокруг формирующуюся вокруг него огромную стрелу из мировой ауры, в любой момент готовую сорваться с невидимой тетивы и пронзить моё горло.

И Циарин, старый и самый ярый противник Катриона, разумеется, тоже не остался в стороне, когда речь зашла о необходимости устранения слишком высоко взлетевшего сторонника Байгу перерождения. Пространство вокруг меня накрылось подавляющей, вызывающей желание рухнуть на колени, заставляющей трепетать всё внутри, аурой доминации.

Одновременно я активировал аспекты льва и чревоугодия. Энергии воды и огня, готовые схлестнуться вокруг меня и сварить заживо, начали стремительно таять, втягиваемые в мой желудок непреодолимой силой аспекта.

Подавление Циарина, встретившись с не покоряющейся никому аурой царя зверей, вздрогнуло и отступило само, ослабев более чем вдвое. А стрелу Золотой Челюсти я попросту отбил лапой, покрытой жёсткой драконьей чешуёй.

Совсем без травм, конечно, не обошлось. Чешуя и шкура на левой стороне тела оказалась подпалена почти дочерна, а на правой стороне остались десятки тысяч язв, ранок и прожжённых, будто кислотой, ожогов. Да и на лапе от столкновения с огромной стрелой Байгу охоты остался заметный след.

Тем не менее, первая проверка была пройдена. Я мог противостоять им, мог справиться со всеми шестью владыками Содружества. С их аватарами, об этом стоило помнить, чтобы не зазнаваться. Но это всё равно был огромный успех и мой первый триумф.

Однако для того, чтобы торжествовать и во второй раз, одного только выживания было мало. Я должен был сразиться с ними, одержать верх и убить хотя бы Циарина, чтобы отплатить Катриону за его «аванс».

А для этого одного держания обороны было преступно мало. Я должен был пойти в атаку, и чем более яростную — тем лучше.

Аспект льва наполнил мышцы несравненной силой, а также уникальной именно для этого аспекта монстров взрывной мощью, предназначенной для стремительных рывков на пределе возможностей.

Аспект чревоугодия превратил моё тело в бездонную яму, втягивавшую окружающую мировую ауру подобно чёрной дыре, дополнительно усиливая и укрепляя тело.

А аспект понимания проложил для меня идеальный маршрут к цели, максимально избегающий любых возможных препятствий.

Сорвавшись с места с импульсом, который уже сам по себе был эквивалентен нескольким десяткам ядерных взрывов, я устремился к фантому десятилапого муравья Циарина.

И не только из-за заказа Катриона. Его доминация, угнетавшая все мои способности и, наоборот, поддерживавшая остальных Байгу, была крайне надоедливой способностью.

Более надоедлив, пожалуй, был только Умса со своей вездесущей тенью. Но и аватар, и фантом Умсы были очень хрупки. Сумев отыскать их с помощью понимания, я смог бы уничтожить деда своего зятя без особых проблем и дальней атакой.

А вот панцирь Циарина выглядел невероятно прочным. Может быть не таким, как шкура Воффарин, но достаточно прочным, чтобы для его разрушения мне потребовалось приложить максимум усилий. И лучше это было сделать сразу, до того, как шестёрка Байгу достаточно разберётся в моих возможностях.

Разумеется, меня попытались остановить. Та же Воффарин, обладавшая достаточной защитой, чтобы вообще не волноваться о получении урона, рванула наперерез, Семургдалион и Бенингируда атаковали своими стихиями, в спину уже нацелились теневой клинок Умсы и очередная стрела Золотой Челюсти.

Несмотря на то, что они вовсе не были союзниками, а название «Содружество» после увиденного стало казаться скорее издёвкой, в бою все шестеро могли без труда отбросить любые личные разногласия и работать сообща, в идеальном тандеме.

Впрочем, я заранее понимал, что в сражении против владык Содружества невозможно было обойтись без травм. И не стал ни отказываться от атаки, ни менять траекторию, ни отводить дополнительные силы для защиты.

Ауры чревоугодия, поглощавшей любую энергию вокруг, и тела, усиленного аспектом льва, должно было оказаться достаточно, чтобы не получить никаких смертельных повреждений. Остальное меня не волновало.

Циарин, осознавший, что я несусь по его душу, сначала попытался использовать свой Закон для подавления меня и создания заслона. Но помогло это не слишком. Даже ощущая давление его доминации, я просто протаранил грудью выставленный им барьер.

Тогда он попытался сбежать, вот только и это не помогло. Может быть его панцирь и был невероятно прочен, сила и тем более скорость огромного муравья были заметно ниже моих. То же самое касалось и Воффарин, которую я на этот раз просто оббежал.

Фантом был где-то раза в полтора больше меня и, подлетев к нему я, недолго думая, вцепился огромному муравью клыками прямо в горло. Точнее, в соединительный сегмент между головой и брюшком, откуда росли его ноги, на которое я почти сразу обрушил шквал ударов лап.

Через мгновение в меня ударили слегка запоздавшие атаки других Байгу, но захвата я не разжал и бить Циарина не прекратил.

Полупрозрачный муравей был не просто иллюзией, это был образ Байгу, наложенный на аватара. А это значило, что у него были точно такие уязвимые места, как и у оригинала.

Байгу наверняка уже достигли состояния пустого тела. Разрушение сердца или даже мозга для них не было смертельным. Однако подобные травмы неизбежно приводили к полной недееспособности. Полое тело не означало, что ты стал зомби, способный продолжать сражаться без головы или со сквозной дырой в груди.

К тому же у этого образа Циарина было и дополнительное слабое место. Аватар, являвшийся чем-то вроде проводника энергии Закона. Смерть аватара автоматически означала разрушение образа.

А так как аватар прятался именно в груди муравья, мои атаки приходились именно туда, куда нужно. Поначалу по панцирю расходились лишь тонкие трещины. Но вскоре трещины слились и превратились во вмятины, а спустя десяток ударов я сумел добраться до мягкого муравьиного нутра.

Через ещё несколько долей секунды аватар Циарина уже был разрублен напополам бритвенно острым когтём, а затем втянут внутрь моей пасти силой аспекта чревоугодия.

Энергия Закона тиранической узурпации Циарина хлынула в тело. И пару месяцев назад это стало бы невероятно питательной добавкой, ощутимо усилившей мои Сущности.

Вот только Сущностей у меня уже не было. А для зародышей аспектов даже энергия Закона была в лучшем случае лёгкой закуской, вообще не способной насытить и напитать.

Для того, чтобы развивать свои аспекты, отныне мне подходили либо иные предначальные силы, либо, возможно, ядра Законов Руйгу и Байгу, их истинных тел, а не аватаров или образов. То есть, по сути, я очень прочно застрял на нынешнем уровне.

Впрочем, меня это не слишком-то заботило. Ведь даже с нынешней силой я оказался способен прикончить аватар Байгу — высшего бога.

Правда, довольно немалой ценой. Из-за того, что на этот раз я почти не защищался, повреждения от огня и воды стали заметно хуже. Стрела Золотой Челюсти вырвала мне здоровенный кусок мяса из бедра, а удар клинка Умсы едва не достал до сердца, остановленный лишь напряжением мышц спины.

Тем не менее, критическими эти повреждения точно не были. К тому же энергия Закона Циарина, хотя и не могла напитать мои аспекты, оказалась более чем неплоха в заживлении ран. Направив её через мировые приказы ветви исцеления к полученным ранам, я ощутил, как они начали стремительно зарастать.

Развернувшись теперь уже к пятёрке Байгу, я довольно осклабился.

— ЧТО СКАЖЕТЕ НАСЧЁТ ВТОРОГО РАУНДА ПЕРЕГОВОРОВ⁈