Книга обид Карак-Азум/Громриловые кружки

Вероломные

Атари Небесная Крона был удовлетворён работой Хранителей:

«Барьер наших братьев слабеет. Мы ждали столько лет, теперь, ожидание обретает совсем иной смысл».

Сияние сфер померкло, принимая темно-красный зловещий цвет. Чистая аура постепенно наполнялась тысячелетней яростью Высокорождённых. Сам не понимая, откуда, Атари твердо знал: все прочие возможные варианты — не более чем ложные надежды. И это значило, что за каких-то несколько тысяч лет, которые ему довелось пробыть вначале воином, а после — Хранителем сфер, духов постигло не одно, а два худших из мыслимых бедствий.

Во всём виноваты гномы. Они рубили свящённые рощи, убили десятки миролюбивых духов, а сейчас ещё и вознамерились возродить былую Империю. Атари показалось, что наступил конец света, но здесь и сейчас он поклялся, что гномы за это заплатят!

Да, когда-то он был другим как и весь лес. Как и многие другие он принял правду Дуртху позволив азраям войти в чертоги древнего царства. Даже когда прочие древние уже озлобленно посматривали на жестокость других рас, он старался держаться в стороне, прислушиваясь к таким милосердным древним как Тралан. Он верил, что оскверняющие силы Хаоса слишком сильны и лишь Зелёный Путь способен защитить мир от кровавого влияния — как же он ошибался! Нет, дело вовсе не в демонах и кровавых богах, младшие расы словно паразиты расползлись по всему миру оскверняя всё, к чему прикоснется их рука, даже свящённый лес Атель-Лорен. Древолюд с горечью осознавал, что последнее, что он видел в глазах братьев, был страх того, что он, один из сильнейших, может, в конце концов, принять сторону ярости.

И теперь, это свершилось. Он использует силу сфер ради мести…

«Какие вести ты принёс нам, брат Ак’Кадай?» — не смотря на неотрывное внимание к ритуалу, он почувствовал приближение двух Высокорожденных.

Ак’Кадай выглядел раздражённым:

«Он разгадал наши планы!»

Это прозвучало так странно и смешно, что сначала Атари подумал, а действительно ли он услышал эти слова от своего старого друга.

«Неужели ты хоть на миг сомневался в нём?» — кажется эта новость лишь развеселила древнего. — «Как видишь, он никогда не сомневался и всегда приглядывал за нами.»

Сталлиан лишь раздраженно фыркнул. Его кора постоянно трещала от напряжения. Было ясно — он с трудом сдерживал бушующую ярость внутри.

На какое-то мгновение Атари показалось, будто скверна Тёмных богов просочилась в души собратьев. Он хорошо был знаком с этими силами и неоднократно сталкивался с ними в битве… Однако… Нет! Это сила и ненависть истинных древних. Он сам сделал их сильнее питаясь энергией сфер!

Несомненно Тралан никогда не одобрил бы этот поступок.

«Полагаю, он не здесь, раз мы всё ещё не встретились».

«Нет! Никогда не понимал природу его поступков», — сказал Сталлиан с презрением. — «На наших марионеток напали гномы, а после азраи! Ничего значительного, но они вместе»…

Его прервал Атари:

«Не стоит спешить с выводами! Это лишь надежды одного мечтателя, которым не суждено сбыться… Короли, воины, лорды этих созданий никогда не поладят между собой! Такие же высокомерные, как и всегда.» — Мрачно усмехнувшись он стал светиться ещё ярче. — «Тралан… Ты все веришь в это наглое отродье накликавшее на нас беду!»

Атари снова повернулся в сторону творящего хаоса. Ак’Кадай же гневно сжал кулаки и прорычал:

«Мы найдём их! Найдём и уничтожим, ведь они всего навсего гномы и азраи. И, зная всех этих паразитов, они поубивают друг друга даже раньше, чем я их настигну…»

Снег все падал и падал, иногда над головой проглядывало голубое небо, чтобы вскоре опять потемнеть, затянуться тучами и разразиться очередным снегопадом. Бьёри впал в отчаяние. Он уже сомневался, что найдёт своих братьев, продолжая идти вверх по склонам. Он упрямо передвигал ноги, одну за другой, решив во что бы то ни стало найти рейнджеров или умереть здесь, в этих незнакомых горах.

Он знал, что это сон… Или это и есть смерть?

Время от времени этот мир выкидывал разные шутки. Иногда ему мерещился Хаакам. Он сидел за большим столом и поучал молодняк уму-разуму, а после стрелял в них поочерёдно из ружья. Поговаривая при этом будто гоблины теперь измельчали, да и вообще уже ничего не делается как прежде.

Иногда происходило действительно что-то забавное. В Бьёри из ниоткуда прилетала орочья башка, а после из-за сугроба выскакивал Йордом Пузан, целёхонький, словно живой… Умирая со смеху они метали головы зеленокожих в Хирда и Фирда, пока не появился Торвальд с молотом в руках и не призвал идти за ним…

— Торвальд…

— …ещё нет? Ухвати-ка его за бороду, посильнее!

— Уф! — Бьёри с трудом открыл глаза и увидел какие-то странные лёгкие туфли. Сперва ему показалось, что они покрыты мхом…

Нет. И вправду мхом!

— Смотри сюда, дворф!

— М?…

Бьёри поднял тяжёлый взгляд. На него смотрело множество янтарных глаз… длинные светлые волосы… уши… женственные черты лица…

— Э… э…

— Что? Что он говорит?

— Э… Эльфийские бабы! — рявкнул Бьёри и дернул со всей силы руками. Но он так и не смог пошевелиться, ведь тело сдерживали какие-то магические путы из корней.

Он напряг всё свое могучее тело, но заклинание продолжало удерживать гнома на месте.

— Ты куда это собрался, борода? — сказал высокий эльф с насмешкой, приложив к горлу гнома изящный клинок.

— Разиэль! Убери это! — другой эльф видимо старший из них отодвинул клинок своего собрата. Высокий, ловкий, с красивыми чертами лица, этот эльф тем не менее показался гному хоть немного похожим на мужчину.

— Не понимаю тебя, Лианэль! Зачем ты взял с собой это… бородатое отродье! — выпалил высокий и вернул изящный клинок в ножны. — Он не должен быть здесь. Лес наш союзник. Гномы нет. Ты сказал, что он нужен, так? Значит, выбьем из него информацию?

Гном трясся от злости. Он немного опустил голову и смотрел на эльфов исподлобья:

— Негоже девице говорить так о мужчине! Где мои друзья? Что вы с ними сделали?

— Остригли, а после отправили голыми блуждать по морозу! — отрывисто бросил Разиэль. — Как тебе такое, гном?

Бьёри глубоко дышал для того, чтобы успокоится и не потерять над собой контроль. Однако эльфов, это лишь позабавило.

До него доходили истории об эльфийском народе, но сейчас он впервые увидел, как они выглядят на самом деле. Его пытливый ум неистово заработал. Те легенды которые он слышал от долгобородов, даже простое ощущение в душе говорило ему о том, что это те ещё ублюдки. «О вероломстве эльфов слагают легенды!» — говорил Хаакам часто и озлобленно. Да, Бьёри был в не себя от ярости, но, что-то подсказывало ему, что нельзя верить ни единому слову этих женоподобных существ. Ишь ты! Брови расчесали, волос как шёлк, кожа как у девицы в борделе… Братья не лгали — эльфы не только безбородые, но ещё и как бабы!

Лианэль пристально посмотрел на гнома, а потом повернулся к своим друзьям.

— Оставьте нас! — сказал он. — Я хочу поговорить с ним наедине.

Медленно и неохотно, бросая хмурые взгляды в сторону Бьёри, эльфы разошлись. Бьёри молчал.

Только сейчас он обратил внимание на то, что он находится в какой-то огромной пещере. За сводами последней тихо падали снежинки, и, снега навалило немного, а это значит, что он здесь не так давно. Ещё он обратил внимание на количество эльфов — не более полсотни лучников укрытых в плащи — они расселись вокруг костров и были явно не рады горному гостеприимству. Некоторые из них пили вино, другие бросали на гнома озлобленные взгляды.

— Мне нужна информация, гном, — эльф продолжал рассматривать пленника, — кто вы таки? почему вы здесь? чем промышляет ваша банда?

— С чего ты взял, будто я буду говорить с тобой после того, что вы сделали, — гордо вскинул гном голову. — С чего ты взял, эльф, что я буду с тобой говорить?

Лианэль кивнул понимающе.

— Тралан… Неужели это твой план?… или случайность?

Разиэль глотнул вина и обернулся.

— Состричь ему бороду! Тот час же расколется!

— Мы оказались здесь с верой в правду Тралана, Разиэль.

— Мы пришли сюда благодаря твоему обещанию и обещанию древнего! Мы пришли сюда с уверенностью, что мы сможем изменить судьбу, хотя и понимаем, что все-таки это будет непросто. Но причём тут гномы! Один разговор с ними это огромное приступление после их деяний!

— Наших деяний? — процедил сквозь зубы рейнджер. — Не вы ли нападали на наш народ так вероломно предав дружбу? Не ваш-ли «король» состриг бороду нашему послу? Ты ничего не узнаешь от меня, эльф Ултуана!

Ничего!

«Что-то в этом гноме не так,» — думалось Лианэлю. — «Неужели он не понимает с кем столкнулся?».

Гном же в свою очередь не смотря на позицию гнева заметил одну странную деталь… В легендах Хаакама эльфы Ултуана были такие же высокомерные и женственные, однако он никогда не упоминал о том, что они как-то связанны с лесными духами и носят такие странные вещи. В его историях они представали высокими и блистающими воинами, одетыми в белые и золотые доспехи, на деле же эти эльфы ничем не отличались от рейнджеров. Разве что на их шеях висели странные деревянные амулеты, а в волосы были вплетены какие-то веточки.

— Ты думаешь, мы эльфы Ултуана? Верно? Я вижу ты молод, возможно моложе чем я.

На лице гнома отразилось недоумение, а эльф понимающе кивнул и продолжал:

— Мы — Азраи, — пояснил он. — Наш народ покинул Ултуан задолго до Войны Бороды. Все эти годы мы жили в священном лесу Атель-Лорене лишь защищая свой дом от посягательств смертных. Пока не пришёл твой народ и не убил множество моих братьев… Кем бы ты ни был гном, ты многое не знаешь о своём народе! Посиди, здесь, подумай, а после мы вновь поговорим.

Они долго сидели и пили вино, часто оборачиваясь на гнома. Бьёри задрожал от злости, слыша от огня тихий, злой, отвратный хохот.

Хаакам не раз рассказывал эту историю гномам Карак-Азума и не он один. Легенду и по сей день известную каждому гному…

Цивилизация Гномов как раз находилась на пике развития. Рунные кузнецы того времени были способны творить такие могущественные руны, которые сейчас уже невозможно восстановить. Сталь дави считалась лучшей сталью всего мира, а замысловатые игрушки, которые мастерили руки гномов, пользовались широкой популярностью у Эльфийской детворы. Процветающие цитадели соединялись друг с другом сетью подземных дорог, поэтому Гномы считали, что находятся в абсолютной безопасности, не интересуясь особо делами Эльфов и войной, бушевавшей на далёком острове.

Когда Эльфы Ултуана подписали с Гномами договор о вечной дружбе, Король-Колдун Малекит продолжал строить козни против Короля Феникса. Переодевшись в воинов Ултуана, Тёмные Эльфы начали совершать набеги на торговые пути, убивая Гномов и грабя их караваны. Естественно, подозрения пало на Высших Эльфов Ултуана.

Король Готрек потребовал от Эльфов компенсации за причинённый ущерб. Когда требования Гномов достигли ушей Короля-Феникса, его ответ был быстрым и лишённым даже намёка на дипломатию. Он послал ответное сообщение, где говорилось, что Король-Феникс не признаёт требований, но готов компенсировать ущёрб, даруя милость. Для обидчивых и гордых Гномов, предложение о даровании милости было настолько же оскорбительно, как предложение обрить бороду. Король Готрек послал Каледору новое, несколько грубоватое сообщение, где говорил, что милости Гномы не просят даже от богов, не то, что от Эльфов, так что, за нанесённое оскорбление, сумма компенсации увеличивается вдвое. Каледор в ответ отослал посла Гномов домой, предварительно побрив ему бороду, и с указанием передать королю, что если Готрек хочет компенсации, пусть сам приходит на Ультуан и попробует забрать её. По мере того, как происходили эти события, агенты Наггарота рыскали по всему Старому Свету, дополнительно разжигая ненависть между двумя расами. Теперь для Гномов было делом чести разобраться с Эльфами, а ответом на все их оскорбления могла быть только война.

Армии Гномов выступили к торговому городу Тор Алесси (в настоящее время Л'Ангуль в Бретоннии) и осадил его. Король Готрек поклялся, что отберёт у Эльфов долг либо золотом, либо Эльфийской кровью, или побреется наголо. Это была очень сильная клятва. Королевский посол, не выдержав позора, когда Эльфы побрили ему бороду, стал Убийцей Троллей, поэтому Гномы постановили, что ни за что не позволят своему Королю сделать то же самое, если он не выполнит клятвы.

Узнав об атаке Гномов, Каледор был возмущён до глубины души. Он послал экспедиционный флот, чтобы помочь обороняющемуся Тор Алесси. Это был могущественный флот, который перевозил огромную армию. Когда гигантские корабли вышли из порта, охваченные страхом советники Короля сообщили ему, что такое решение фактически оставляет Ултуан без защиты. Выслушав их, Каледор шибко разгневался и объявил их страхи полностью безосновательными.

А в Старом Свете разгоралась война. Ни одна из сторон не обладала достаточной силой, чтобы сломить могущественные армии противника. Укреплённые города Гномов практически невозможно было взять. Крепкие, сильные Гномы не были похожи ни на одного противника, с которым раньше воевали Эльфы, они просто не знали слов "отступление" и "поражение", даже если в бою их значительно превосходили численностью. Это было очень не похоже на берсеркерскую ярость Орд Хаоса; кроме того, стойкость и твёрдость Гномов умело сочетались с тактическими умениями и военными хитростями. В свою очередь, Гномы были изумлены могуществом армий Эльфов. Ранее они могли судить о силе армий Эльфов всего лишь по гарнизонным армиям колониальных провинций. Они не ожидали огромных отрядов, закованных в доспехи рыцарей и фаланг высоко дисциплинированных пехотинцев. Но, как и положено Гномам, они не признавали развязывание войны своей ошибкой.

Война, породила стойкую ненависть между расами, которая длится вот уже несколько тысяч лет. В ответ на обривание бороды, Гномы вырубили молодые леса, выращенные Эльфами. Обе стороны дрались так долго, что почти полностью истощили собственные военные силы. Устав от постоянных неудач, Каледор II распустил весь генеральский совет и лично взял на себя командование армией. Это было его главной и последней ошибкой. Во время четырнадцатой осады Тор Алесси он врубился прямо в сердце обширного подразделения пехоты Гномов, где его зарубил Король Готрек, после чего снял с трупа Короля-Феникса Корону Фениксов и забрал её в качестве платы Эльфов за нанесённое оскорбление.

Считая, что их честь восстановлена, Гномы отступили с поля боя, и отказывались отвечать на любые просьбы Эльфов вернуть себе корону. В конце концов Готрек ответил, что если Эльфы хотят вернуть себе корону, они должны прийти в Караз-а-Карак со всей своей армией и попросить Гномов даровать им корону в милость.

Когда Эльфы начали собирать оставшиеся силы, чтобы осадить Караз-а-Карак, понимая, впрочем, что взять эту крепость абсолютно невозможно, поползли слухи о вторжении на Ультуан Тёмных Эльфов. Пришло время для Короля-Колдуна воспользоваться плодами своих козней.

Первая Корона Фениксов так до сих пор и лежит где-то в глубоких подземельях Крепости Вечного Пика, из-за чего вражда между двумя расами так никогда и не сможет исчезнуть. Гномы считают Эльфов клятвопреступниками и подлыми брадобреями, а Эльфы называют Гномов ворами. Это была глупая, желчная и бестолковая вражда, но в то время сложности ещё только начинались.

Среди великого рода эльфов были и Азраи, те кто подружившись с духами Атель-Лорена остались в лесу навсегда, связав свою судьбу с первозданным лесом. Они не желали никому зла, они вообще ничего не желали кроме защиты леса и изоляции… До тех пор, пока сыны Гримнира не вторглись в лесные владения желая поживится ценным материалом. И заплатили за это сполна…

Но Бьёри не имели никакого отношения к той старой распре между эльфами и гномами. Поэтому, он был возмущен их обращением. И решил, что из него не вытянут ни одного слова про поход.

«Нужно как-то выбираться отсюда. Кем бы небыли эти ушастые, нужно поскорее узнать, что с моими друзьями!»

Путы слегка ослабили хватку, но рейнджер попрежнему не мог шевельнуть даже рукой. Всё что он мог, так это наблюдать за тем как эльфы пьют вино и жрут какие-то хлебцы.

Тьфу!

И тут его взгляд упал на молот:

«Они забрали его! Слава предкам!»

Его триумфально выставили напоказ напротив гнома, будто в издевку над ним. Когда Бьёри шепнул имя короля, сила потекла сквозь него, и руны на молоте тускло замерцали.

А потом услышал голос Адриана: тихий-тихий шепот, что доносился, казалось, с другого края Вселенной или из мира мертвых, или из самых глубин памяти.

— Владыка Адриан! — прошептал Бьёри. — Владыка Адриан, мы погибли! Все пропало!

«Успокойся, друг мой, не части,» — сказал Адриан.

Один из эльфов обернулся на Бьёри:

— Эй! Заткнись там!

Бьёри послушно замолчал.

И всё же…

— Я должен как-то освободиться, — прорычал рейнджер. — Они наверняка остались там внизу и нуждаются в моей помощи!

«Всему своё время. Ведь ты ещё жив, дышишь благодаря эльфам.»

— Ничего не понимаю! Как…

Разиэль взревел:

— Он издевается!

— Остынь! — вступился Лианэль. Он встал и вновь направился к гному. — С кем ты говоришь, гном? Возможно… у тебя есть какая-то незримая связь?

Эльф подозрительно взглянул на молот. Оружие больше не сияло, однако, опытный глаз следопыта заподозрил что-то неладное. Он обернулся посмотрев сверху вниз в лицо гному и наткнулся на яростный и хмурый взгляд.

— Могущественное оружие для такого как ты, не так-ли? Да и гномы вы странные… латы и щиты не носите… место огнестрелов арбалет на ремнях. Мне нужно знать кто вы такие прежде чем…

— Иди к Эраг-Крах! — выпалил Бьёри.

Лианэль кивнул, словно ответ его удовлетворил, сделав все ясным и понятным и не оставив места домыслам.

Внезапно под сводами пещеры появился какой-то эльф. Его тонкие плечи и капюшон припорошило снегом. Наверняка дозорный.

— Мы нашли следы изменников в низинах, на расстоянии лиги к северо-востоку, — сообщил он. — От них пахнет скверной. Ее много — больше, чем мы ожидали.

Красивые глаза Лианэля, влажные и уставшие, при этих словах прищурились. Он взглянул на Бьёри, затем снова посмотрел на разведчика.

— Сколько?

— Много.

Лианэль что-то сказал на своём языке — мелодично. Следопыты как по сигналу бросили скучать: похватали луки, мечи ловко в ножны, и, все кроме вожака шустро покинули пещеру.

Лианэль остался с пленником. Сел у огня, отхлебнул вина и стал проверять свои тонкие стрелы так, будто отправил друзей на какую-то прогулку.

«Дышишь благодаря эльфам»…

— Эльф.

— Ну… — протянул Лианэль.

— Что с моими друзьями? Что вы с ними сделали?

Следопыт слегка обернулся.

— Твои друзья живы. По крайней мере большая часть из них, — сухо ответил он. — Мы сумели помочь им отбиться от дриад, но эти духи безумны и преисполнены гневом. Твой друг, тот, что был с тобой наверху — погиб.

Бьёри был потрясён и совсем этого не скрывал.

— Снорс… — выдохнул он. — Откуда мне знать, что ты не лжёшь?

— Пожалуй… остаётся лишь поверить на слово.

Сперва Бьёри умолк и долго разглядывал эльфа. Он старался припомнить хоть что-то, чтобы поверить в его слова. Наконец гном сказал:

— Я действительно, знаю о эльфах, немного…

Лианэль не проронил ни слова, пока рейнджер рассказывал ему о своей жизни среди гор Карак-Азума. О трудностях каждого гнома, о голоде и позорной для каждого гнома бедности. И, наконец, понизив голос до бесстрастия, потому что не мог перенести это снова, о том, как Торвальд пожертвовал собой ради всего народа, вместе с другими храбрыми гномами.

Следопыт слушал молча. Не задавал вопросы. Не перебивал. Бьёри ожидал от него приступы призрения, но он оказался скорее подавленным, чем довольный тем, что народ гномов, его величие и герои погибли.

В течение долгого времени никто не проронил ни слова. Затем Лианэль поднял голову и печально посмотрел на Бьёри.

— Мы потерпели неудачу, — сказал он. — Нашей обязанность было сохранить мир. И мы с этой обязанностью не справились…

Вдруг Лианэль будто что-то услышал и посмотрел на выход из пещеры.

— Какие вести, Разиэль?

— Весьма недурственные! — прогрохотал сильный голос и под сводами пещеры показались гномы. — Я бы не стал делать резких движений! Слишком толстый арбалетный болт, для столь хлипкого и бледного тела…