Книга Сэндри - Магия в Плетении

Глава 5

Она всё ещё ненавидела носить с собой посох, но после нападения Даджа знала, что должна носить его, как носил его неприветливом городе всякий Торговец. Она твёрдо упиралась посохом в грязь при ходьбе, покрывая новые латунь и чёрное дерево слоем пыли.

Был прекрасный день поздней осени — погода для роста, если кого-то такие вещи интересовали. Ряды овощей, фруктов и трав процветали в садах вдоль спиральной дороги, обещание зимней еды. Между ними лежали каналы с водой, напитывая землю. Посвящённые в зелёных одеждах Земли, как Розторн и Ларк, и послушники в белом ухаживали за растениями. Другие посвящённые, в синих цветах Воды, приглядывали за системой ирригации, проверяя, что все области получили надлежащее количество жидкости. Проходя западный храм, Даджа остановилась, чтобы сложив ладони перед лицом поклониться в знак уважения богов Воды.

С дальней стороны того здания растения сменялись мастерскими плотников. За ними лежали кузницы, расположившиеся вокруг южного храма, посвящённого богам Огня. Сегодня она подавила в себе мягкий голос своего воспитания, согласно которому её интерес к лугша, как Торговцы называли ремесленников, был достоин презрения. Она наблюдала, как истекающая потом девушка-подмастерье наливала расплавленную медь в форму, и как серебряных дел мастер наносит завершающие штрихи на серебряную урну.

Наконец ноги принесли её к маленькой, изолированной мастерской, лежащей в тени южной стены. Внутри неё обливаясь потом трудился голый по пояс чернокожий мужчина. Обладая лысиной на макушке, он позволил остальной части волос, и бороде, вырасти длинными и пышными; они покачивались в такт его ударам по раскалённому металлу. Верхняя часть его красной одежды свисала с его шнурового ремня под кожаным фартуком, задевая наковальню и собирая копоть.

— Кирэл! ‑ крикнул он поверх звона от ударов молота. ‑ Мне нужен верхний раск … Хэкой помилуй, я же отослал его.

Посмотрев по сторонам, он увидел Даджу.

— Девочка, подсоби, а? Мне нужен мой верхний раскатной молот, ‑ он указал на длинную стойку, на которой покоилось множество металлических и деревянных инструментов.

Она прислонила посох к стене и подошла к стойке.

— А что такое «верхний раскатной молот»?

— Это как молот, только навершие закруглено …

Секунду она не видела ничего, кроме молотов. Потом нашла один, подходящий под описание.

— Этот? ‑ спросила она, поднимая его. В её руках он имел ощутимый вес и авторитет. Её кожу покалывало от волнения. Она никогда раньше не касалась кузнечных инструментов.

— То, что надо!

Даджа сунула раскатной молот ему в руки. Он ударил раскалённый металл закругленным концом, расплющивая железо с одной из сторон.

— Подмастерье … вышел … за ведром, ‑ объяснил он между ударами. ‑ Уже должен был вернуться.

— Что вы делаете? ‑ спросила она, наблюдая за порядком ударов молота. Он толкал металл закруглённым навершием верхнего раскатного молота, пока тот не выгнулся, как тесто под скалкой. Металл засветился тусклым, приглушённым красным светом, издавая острый и горький запах.

Кузнец поднял изделие:

— Это будет полоска для двери, когда закончу.

Даджа подняла брови. Деталь уже достигала трёх футов в длину:

— Должно быть, чудовищно большая дверь.

Кузнец ухмыльнулся. Равномерные удары его молота ни разу не сбились с ритма.

— Действительно большая — для герцогской сокровищницы, ‑ объяснил он. ‑ Всего будет девять полос — две готовые лежат вон там, ‑ он кивнул в сторону стойки. Рядом с ней она увидела пару длинных, тонких изделий воронёного железа, прислоненных к стене. ‑ Взгляни, если хочешь.

Даджа повиновалась. Готовые полосы имели длину в четыре фута. Что-то двигалось под поверхностью металла, когда она смотрела на него, будто напрягающиеся под человеческой кожей мускулы. Кажется, в железе были выбиты буквы.

Нахмурившись, она протянула руку, но сразу же отдёрнула её.

— Можешь потрогать, ‑ отозвался кузнец. ‑ Они не укусят.

Даджа улыбнулась и провела пальцами по кованому металлу. Железо было холодным на ощупь, но быстро нагрелось под её рукой.

— Мне показалось, что на секунду я видела здесь буквы, ‑ заметила она, более для себя, чем для мужчины.

— Буквы, говоришь? ‑ сложно было сказать, что он думал, по запыхавшемуся голосу. ‑ Ну, ты права. Не все видят их, должен сказать.

— Я их не вижу — уже не вижу, ‑ она потёрла металл пальцами. Топот бегущих ног заставил её дёрнуться и схватить посох.

— Фростпайн[14], ты не поверишь, насколько они медленные! ‑ держа по ведру в каждой руке, в кузницу вошёл рослый молодой человек с завязанными в косички светлыми волосами и голубыми глазами. ‑ Даже если бы я был самим Его Высочеством Герцогом, всё равно бы пришлось ждать целую вечность! ‑ ставя свою ношу на пол, он посмотрел на Даджу. ‑ Поэтому я заставил их дать мне два ведра.

— Не волнуйся, ‑ ответил кузнец, засовывая изделие, над которым он работал, обратно в кузнечный горн, ‑ эта леди помогла мне. - Подойдя к бочке с водой, он зачерпнул полный ковшик и выпил. Второй ковшик опустошил себе на голову, третий — на шею. - Как тебя зовут, юная особа?

— Даджа.

— Ну, Даджа, ты не против встать рядом, и утереть мой вспотевший лоб? Тогда мой друг сможет положить в кузницу ещё три болванки для нагрева, и проверить наш запас угля …

— Да спалит меня Хэкой, уголь! ‑ воскликнул молодой человек и вылетел наружу.

Его мастер подмигнул Дадже:

— Ты, наверное, уже сообразила, что я — Фростпайн. А это был Кирэл, мой подмастерье.

Она склонила голову, чтобы скрыть усмешку, пока не увидела, взглянув на него, что тот тоже ухмыляется. Она взяла предложенный её платок. Фростпайн по-собачьи вытряс воду из своей шевелюры и бороды, потом вытащил вишнёво-красную металлическую заготовку из огня.

Трис полу-спала в своей кровати, когда кто-то постучался и открыл её дверь. Взвизгнув, она села.

— Как ты смее … ‑ остальное застряло у неё в горле. Это был не мальчишка-вор, как она ожидала, а Нико.

— Идём. Прогуляемся. Время решить кой-какие вопросы.

Она нахмурилась:

— Я не хочу.

— Немедленно, Трисана.

В его мягком голосе слышался намёк на сталь, и более чем намёк виден был в его чёрных глазах. Посмеет ли она отказаться? Во время совместного путешествия она должна была подчиняться, но сейчас? Он не был членом храма — он был гостем. Может ли она закрывать глаза на то, что он был гостем, работавшим на храм и находящимся на короткой ноге с Многоуважаемой Мунстрим?

— Ты спросил Ларк? Может, она хочет, чтобы я выучила внутренний распорядок …

— Ларк уже дала разрешение. Вставай, юная леди.

Она нехотя спустилась следом за ним. Однако она не сдалась. Увидев Ларк с ткаческой комнате, она заглянула внутрь и сказала:

— Ларк, Нико хочет меня куда-то отвести.

Ларк сортировала мотки цветных ниток.

— Всё верно, Трис. Слушайся Нико как слушалась бы Розторн или меня, ‑ ответила она, явно пребывая мыслями где-то в другом месте.

Нико озорно ухмыльнулся, глядя на Трис:

— Хорошая попытка. А теперь — идём.

Выйдя на спиральную дорогу, он зашагал так быстро, что его серая накидка хлопала у него за спиной — Трис старалась не отставать. Они покинули храмовый комплекс через южные ворота. Перейдя широкую дорогу, лежавшую между стеной и обрывом, они достигли покрытого травой края. Когда Нико шагнул с края обрыва, Трис взвизгнула.

Он оглянулся на неё:

— Тут есть тропа, ‑ весело сказал он, ‑ идём.

Трис осторожно последовала за ним. Там и впрямь было нечто вроде тропы, сбегающей вниз между разбросанных камней, земли и низкорослых деревьев. Трис пробиралась по ней, задевая юбкой о корни. Её спутник остановился на широком уступе всего лишь в двухстах ярдах над каменистым берегом. На него выходила пещера, уходящая внутрь скалы. Дальняя стена каверны Трис не была видна.

— Сойдёт, ‑ скрестив ноги, Нико сел прямо внутри пещеры, у входа, и похлопал на земле рядом с собой, ‑ садись.

Она утёрла потное лицо рукавом:

— Зачем?

— Потому что я прошу. Потому что тебе сейчас больше нечем заняться. Вообще-то я собирался поговорить с тобой во время нашего путешествия, но … я забыл, что меня отвлекло.

— Ты обнаружил, что капитан был в Проливе Дракона, ‑ терпеливо напомнила она. ‑ Ты хотел, чтобы он всё про него рассказал, ‑ ей и самой понравились эти рассказы, ‑ а как только мы прибыли сюда, тебе пришлось спешно уехать.

— Точно, у меня было видение о том, что Третий Корабль Кисубо вот-вот отчалит. Ну, сейчас нас ничто не прервёт. Садись, прошу тебя.

Она осторожно села.

Нико посмотрел на неё и вздохнул:

— Хотел бы я, чтобы ты уже начала мне доверять.

Она посмотрела через зев пещеры на облака:

— Все, кому я когда-либо доверяла, прогоняли меня, ‑ прямо заявила она.

Какое-то время он молчал. Трис, глянув на него, увидела сострадательное выражение на его лице, которое заставило её покраснеть от стыда. Наконец он протянул руку, сжал её пальцы и отпустил:

— Тогда придётся просто надеяться, что когда-нибудь ты изменишь своё мнение. А пока, мы будем изучать медитацию

— Зачем? ‑ требовательно спросила она. ‑ Другие её не изучают.

— Они начнут завтра. Что касается тебя, то почему сейчас? ‑ он удержал её взгляд своим. Она пыталась отвести взор — и не могла. - Когда ты злишься, с тобой происходят всякие вещи. Сначала град, потом молния — если не научишься контролировать себя, обязательно кого-нибудь убьёшь.

Она чувствовала себя так, будто задыхается. Имел ли он ввиду, что она одержима духом, или что она не совсем человек, как о ней думали в Капчене? Были такие люди, которые привлекали духов и не могли ими управлять — каждый ребёнок знал такие истории. Она не хотела провести остаток жизни в клетке:

— Откуда ты знаешь?

— Ты в курсе, что мы, маги, выбираем себе имена после окончания обучения?

Она покачала головой.

— Это так. Моя фамилия — Голдай. Это значит, что я вижу вещи, сокрытые от большинства людей. Вот откуда я знаю. И вот что я тебе скажу: если научишься медитировать, контролировать свой разум, то сможешь предотвратить вещи, происходящие вокруг тебя, когда ты расстроена.

Она вырвала свой взгляд из его собственного и сжала кулаки. Возможность избавиться от вины за то, с чем она ничего не могла поделать?

— С чего мне начать? ‑ хрипло спросила она.

— Можешь дышать в такт волнам? Вдыхать, когда волна накатывает, задерживать дыхание на время удара о берег, и выдыхать, когда волна сходит?

Она послушала гул моря, бьющегося внизу о камни. Она глубоко вздохнула; звуки океана всегда оказывали на неё расслабляющий эффект. Когда ударила следующая волна, она позволила воздуху выйти из себя, следуя за отступающей водой. Воздух застопорился у неё в груди. Трис прочистила горло.

— Расслабься, ‑ прошептал Нико, его голос звучал как часть следующей волны. Волна подхватила её, поднимая её вверх при ударе о берег, потом убежала вслед за отступающим морем. Её разум легко проскользнул под нарождающейся волной. Когда та ударила о берег, она ударила с ней, медленно вдохнув, наполняя свежим воздухом каждый уголок своих лёгких.

— Волны — голос приливов. Приливы — жизнь, ‑ пробормотал Нико. ‑ Они приносят новую еду для живущих на берегу существ и уносят в море корабли. Они — пульс океана, и биение наших сердец.

Веки Трис задрожали; её разум плыл со следующей волной. Та ударила о скалы с грохотом, накрыв мидий и балянусов. Она задержала дыхание на время удара, потом выпустила его вместе с отходящей водой.

— Они несут ветры, ‑ прошептал Нико. Она поднялась на новой волне, когда бриз прошёлся по её волосам и наполнил её нос резким ароматом моря. Когда волна разбилась о камни, она полетела дальше вместе с воздухом, взбегая по скале, чтобы протечь по верхней части утёса и по дороге. Ударившись с разбегу о стену Спирального Круга, она взбежала по ней.

— Выдохни, ‑ сказал ей Нико.

Трис была заключена в стремительное движение ветра, столь яркое в её мыслях. Её тело услышало Нико и выпустило из себя воздух. Наполнив лёгкие, Трис как ветер метнулась в небо, пройдя над храмовым комплексом. Она столкнулась с другим воздухом. Он поднимался из садов, колыхался над кузницами и печами, дул от биения ткацких станков, спотыкался о сырую глиняную поверхность.

— Чувствуешь своё состояние? Как ветер, проносясь на крыльях над кругом стен? ‑ проник в её мысли голос Нико. ‑ Втяни свои крылья. Вместо того, чтобы быть волной воздуха, втяни себя внутрь, став верёвкой. Вдохни и втяни.

Это было как подтягивать к себе распахнувшиеся полы плаща и оборачивать их вокруг себя. Когда она выдохнула, она собрала ещё складки самой себя пальцами своего разума и потянула их. Она сжалась в верёвку, чувствуя давление тёплых точек храма по своей длине.

Открыв глаза, Трис взвизгнула: Нико сиял ослепляющим светом, который оставлял у неё перед глазами тёмные пятна, как будто она смотрела на солнце. Её визг заставил её вдохнуть слишком много, её лёгкие запротестовали. На секунду она почувствовала, как её разум опять расползается вширь, а затем ощущение отличного от Трис существования исчезло.

Нико похлопал её по спине, пока она откашливалась. Когда она взяла себя в руки, он предложил ей выпить из фляги, висевшей у него на поясе.

— Ну вот, разве было не весело? ‑ спросил он. ‑ Будем практиковаться, пока ты не сможешь ограничить поле распространения твоего разума не думая.

«У него странное представление о веселье», ‑ подумала Трис, и жадно отхлебнула.

Когда Ларк спросила, не против ли он отнести записку Посвящённому Горсу на кухню в Оси, Браяр с радостью согласился помочь ей. Это дало ему возможность пересечь сады, лежащие между зданиями на его пути, посмотреть, что там растят, и вдохнуть запахи. А также возможность навестить кухни и посвящённого, знаменитого тем, что он давал гостям угощения.

Путь шёл вниз по некрутому наклону. В центре неглубокого бассейна, в котором находился Спиральный Круг, подобно шпилю возвышалась башня Оси. Браяр остановился, чтобы оглядеть её, так же, как он сделал, прибыв сюда несколько дней назад, гадая о том, стоит ли украсть что-нибудь оттуда. И, как всегда, решил этого не делать. Он говорил себе, что в Оси круглые сутки работало слишком много народу. Так и было, и это помогало ему продолжать отрицать, что он завязал с воровской жизнью.

В башне действительно постоянно кто-то был. Под гигантскими часами, венчавшими башню, находились комнаты, где творили магию, или, по крайней мере, так утверждал Нико. Браяр принимал все упоминания Нико о магии, пожимая плечами. Для него настоящая магия Оси была на первых двух этажах, откуда сквозь окна кухни плыли волшебные запахи.

Достигнув башни, Браяр вдохнул смешанные ароматы похлёбки, хлеба, специй и угля. Затем, истекая слюной, он зашёл внутрь, неся записку от Ларк.

Когда он вышел, два пирожных с мёдом и орехами покоились у него в желудке, и в руках он нёс сетку с ещё дюжиной, для Дисциплины. Теперь на какое-то время он был предоставлен самому себе.

— Где находится оранжерея? ‑ спросил он у послушницу, которая трудилась в маленьком саду с розами. Девочка указала ему на идущую от Оси по прямой дорогу к восточным воротам. Посвистывая, Браяр последовал по ней — и попал в поток света, чуть не ослепивший его. Моргая, он прикрыл глаза рукой, пытаясь найти источник света. Им оказалось прозрачное здание высотой в полтора этажа.

Со стучащим сердцем он подбежал к зданию. Как и сказала Розторн, оно было из настоящего стекла, удерживаемого деревянными перекладинами. Воздух внутри был напитан влагой, вода конденсировалась на внутренней части стен и стекала вниз подобно каплям дождя, размывая видимые через стекло растения, кусты и деревья, росшие внутри.

Как это работало? Откуда бралась вода? Этот Крэйн что, и впрямь мог выращивать там фрукты и овощи вне сезона? Потрясённый, Браяр пошёл вдоль стены здания, глазея сквозь неё. Посвящённые в жёлтых одеждах ухаживали за растениями, столь занятые, что не замечали пялящегося на них мальчика. Больше всего на свете он хотел сейчас войти внутрь. Он мог бы притвориться, что потерялся …

Когда он завернул за угол и остановился у промежутка между оранжереей и конюшней, стоявшей у восточной стены, что-то потянуло его сердце. Он облизал губы. Они вдруг стали сухими до ломкости. Он чувствовал себя хрупким и зажатым.

Нахмурившись, он положил руку на стекло. Там, справа — чувство грусти шло оттуда. Он осторожно пошёл вдоль стены, держа пальцы на стекле. Когда ладонь зачесалась, он остановился. По ту сторону стекла стояло дерево высотой не более фута. Но несмотря на размеры, оно выглядело как одна из низких сосен с раскидистыми ветвями, которые росли на скалах вдоль берега. Он прищурился, пытаясь получше разглядеть его через запотевшее стекло. Некоторые его ветки были коричневыми.

— Эй, что ты делаешь? ‑ проговорил высокий, худощавый человек с дряблыми чёрными волосами и тощим, подозрительным лицом. Он был одет в жёлтое храма Воздуха с чёрной каймой, так же, как была одета женщина, которая повязала Браяра в его прежнем общежитии. Его спутники, мужчина и женщина, были одеты в жёлтое, но без чёрной каймы. ‑ Мальчишкам сюда нельзя, ‑ в голосе его слышалась скука, но карие глаза смотрели бдительно.

Браяр бросил взгляд на конюшни:

— Мальчишкам нельзя, но лошадям — можно?

Женщина огрызнулась:

— Следи за языком, мальчик! Ты говоришь с Посвящённым Крэйном, первым посвящённым храма Воздуха!

Крэйн поднял руку, заставив женщину замолчать:

— Где тебя поселили? ‑ спросил он, гладя на Браяра сверху вниз вдоль своего длинного носа, ‑ у тебя есть разрешение ходить здесь?

Мальчик протянул железный значок, который ему дала Ларк, чтобы продемонстрировать, что ходить здесь ему позволено. Крэйн ткнул его женщине в лицо:

— Смотри — он из Дисциплины. Розторн! ‑ в его голосе больше не было скуки. ‑ Ты что, шпионишь для неё, мальчик? Пришёл, чтобы своровать саженцы для заросшего клочка земли, который она называет садом? И откуда у тебя эти пирожные?

Браяр ясно видел, что Посвящённый Крэйн твёрдо решил думать о нём самое худшее. Выхватив значок из рук мужчины, он дал дёру, оставив оранжерею и печальное растение позади.

Вскоре после того, как Ларк ушла по делам в ткацкие мастерские, Сэндри поддалась соблазну и зашла в мастерскую посвящённой. Суя повсюду свой нос, она нашла корзины с шерстью, пока ещё не вычесанной и не приготовленной для прядения. Сэндри присела рядом и взяла комок шерсти. Когда она прикоснулась к ней, пряди поднялись на кончиках. Волокна шерсти и нитей всегда двигались рядом с ней, почему — она не имела понятия. Ни за кем больше, из тех, работу кого она наблюдала, они не следовали.

— Это шерсть мериноса, ‑ сказала Ларк.

Сэндри взвизгнула. Шерсть скрутилась в её руках, поймав её за пальцы.

Ларк присела рядом с ней:

— Это моя любимая, но я не использую её для обучения тех, кто только начинает прясть. Волокна очень короткие, поэтому с ними трудно работать.

Сэндри попыталось отодрать от своих рук неожиданно цепкие волокна, но они не хотели отцепляться.

— Обычно она более послушная — наверное, ты ей нравишься. Довольно, - приказала Ларк. Сэндри не думала, что Ларк обращалась к ней, ‑ отпустите. ‑ Она провела пальцами по ладоням девочки. Шерсть последовала за ней, образовав аккуратную полосу. - Это как волшебство, ‑ пробормотала Ларк. ‑ Посмотри, насколько тонок каждый волосок. Возьми один из них — только один. ‑ Она указала Сэндри на полоску. Девочка осторожно ухватила один из волосков и вытянула его отдельно от остальных. ‑ А теперь разорви его.

Сэндри повиновалась. Быстрый рывок — и волосок порвался.

— Сам по себе он слабый. С ним много не наработаешь, ‑ улыбнулась Ларк. - Помести его обратно к его товарищам — и всё изменится.

Сэндри протянула руку и вытащила несколько волосков.

— Сверни их вместе, ‑ сказала Ларк. ‑ Скрути их как пряжу. А теперь попробуй разорвать их.

Сэндри так и сделала. Скрученная нить выдержала, как бы сильно она ни тянула за её концы.

— Хотела бы я уметь прясть, делать вещи сильнее. Вместо этого мне говорят, что дворяне не прядут и не ткут, ‑ прошептала она. ‑ Говорят, что я не должна хотеть ничего помимо вышивки, а потом говорят, что я и вышиваю-то слишком много.

— Почему тебя отправили к Многоуважаемой Мунстрим? ‑ мягко спросила женщина. ‑ Почему отослали сюда?

Сэндри залилась румянцем и опустила взгляд:

— Я всё время убегала в ткацкие мастерские.

Ларк вытащила из кармана своей одежды катушку и освободила от неё конец нити. Когда она отпустила его, нить вытянулась в её сторону подобно змее, а потом в сторону Сэндри. Когда Ларк протянула катушку девочке, нить попыталась оторваться от того, что держало её. Она обвилась вокруг пальцев Сэндри, когда та взяла катушку в руки.

— Шёлку ты тоже нравишься, ‑ сказала Ларк. ‑ Это необычно. Шёлку мало кто нравится.

Полу-загипнотизированная движением нити, девочка произнесла:

— Я была … в тёмном месте. Мои лампы догорали, но у меня было много шёлковых ниток для вышивания. ‑ Часть её была в шоке от того, что она рассказывала эту историю — до этого она не говорила об этом никому, даже Нико во время их путешествия в Саммерси. ‑ Мне показалось, что я призвала свет в шёлк, ‑ она вздохнула, ‑ но это наверное был только сон.

Ларк взяла белые руки девочки своими коричневыми:

— Хочешь научиться прясть?

— Я бы хотела, ‑ ответила Сэндри.

— Знаешь, как готовить шерсть к прядению? ‑ спросила Ларк.

Сэндри кивнула:

— Пириси, моя … няня … научила меня, когда я была маленькой. Она не позволяет … не позволяла … мне заниматься этим уже давно. Говорила, что я стану леди.

Ларк нежно пригладила волосы Сэндри:

— Тогда найди мне корзину с ролагами, пожалуйста, и подвесное веретено. То, на котором нету ни ниток, ни ведущего.

Рядом с нечёсаной шерстью была соломенная корзина, обитая тканью. Она была заполнена длинными свёртками чёсаной шерсти, которые назывались ролагами. Сэндри взяла её и отдала Ларк, затем нашла веретено, на котором не было пряжи или ниток. Пустое, оно выглядело как детский волчок со слишком длинной ножкой.

Когда Сэндри принесла его Ларк, та спросила:

— Знаешь, как называются его части?

Девочка покачала головой:

— Все те, которые я когда-либо видела, использовались, и меня ругали, когда я спрашивала.

— Здесь тебя не будут ругать за вопросы. - Ларк сняла деревянный диск с ножки: - Это — блок. - В другой руке она держала палку. ‑ Это — ось. Блок крепится к короткому концу, вот так. ‑ Она воткнула острый конец оси в отверстие блока. Положив законченное веретено на пол, она взялась за длинную ножку и закрутила её, как будто играя волчком. Как и игрушка, веретено завертелось на кончике. - Обучившись прядению, ты узнаешь, как контролировать веретено, и как равномерно подавать шерсть. Вот почему ты можешь увидеть даже пятилетних детей за прядением — это достаточно просто, если научиться. Позже я покажу тебе, как крепить ведущую пряжу, и как сохранять спрядённую нить. Сейчас я хочу кое на что взглянуть. ‑ Она вытащила из кармана кусок пряжи. Несколькими стремительными движениями Ларк обернула его вокруг блока и оси, и привязала. ‑ Эта нитка — твой ведущий, штука, которая создаёт нить. ‑ Она протянула руку. ‑ Дай мне ролаг.

Сэндри взяла один из готовых рулонов шерсти из корзины и положила на вытянутую ладонь Ларк.

— Смотри, ‑ приказала та. Наложив конец шерсти на конец ведущей пряжи, она слегка закрутила веретено. Пока оно поворачивалось, Сэндри увидела, что пряжа и присоединённые к ней волокна крутятся, пока свободные волокна не свились в прочную нить. Хватки Ларк на ведущем и на шерсти едва хватало, чтобы ничто не упало из её рук. Ларк позволила веретену медленно опуститься на пол, свисая с новой нити. Потихоньку она позволяла новым волокнам ролага попасть на крутящуюся нить, пока они сами не становились частью нити. - Люблю эту работу, ‑ пробормотала Ларк. ‑ Она успокаивает.

Сэндри кивнула, не отводя взгляда от веретена:

— Куда бы мы не путешествовали, я всегда смотрела, как местные жительницы прядут. Мне это всегда казалось волшебством.

— Это и есть волшебство. И с помощью прядения можно творить магию, если обладать соответствующей силой. Взять что-то спутанное, несовершенное, и вертеть его, пока оно не станет гладким и сильным — вот это достойная работа! ‑ Она остановила веретено, удерживая новую нить натянутой между ним и своей рукой. ‑ Возьми его. Не позволяй ему вертеться в обратно направлении, иначе всё разъедется.

Нервно и в нетерпении, Сэндри повиновалась. Веретено и нить были очень тёплыми на ощупь. Ларк мягко вложила ролаг в правую руку девочки, прижав точку, в которой волокна становились нитью, между большим пальцем Сэндри и двумя другими её пальцами.

Девочка удивлённо пискнула и уронила веретено, которое закрутилось обратно. Ведущая пряжа потеряла сцепление с новой нитью, и та раскрутилась. Осталась только горстка неспрядённой шерсти.

— Ослиный навоз! ‑ Сэндри покраснела. ‑ Прости, я не хотела …

Ларк тихо засмеялась:

— Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь. Всё разваливается гораздо быстрее, чем создаётся. Возьми шерсть. Положи два дюйма ведущей пряжи на два дюйма шерсти. - Когда Сэндри это сделала, Ларк продолжила: - Думай о чём-то помимо работы — о биении сердца, или о своём дыхании. Закрути ножку по часовой стрелке. Мягко стягивай шерсть с ролага на твою нить. Позволь веретену медленно опуститься на землю по мере удлинения твоей новой нити.

Сэндри продолжала дрожать, когда крутанула ножку вправо. Веретено завертелось. Она позволила ему упасть, но ей также нужно было подавать кусочки шерсти на нитку. Она могла удерживать нить только одной рукой, ведь ей же ещё надо было заново закрутить веретено? Оно наверное уже потеряло скорость.

Она посмотрела вниз как раз в тот момент, когда веретено остановилось и закрутилось в обратном направлении. Нить распалась, усыпав пол клочками шерсти.

— Кошачья пакость, кошачья пакость, кошачья пакость, ‑ забормотала она, хлопнув себя по лбу.

Ларк терпеливо помогла ей начать заново:

— Думай о ритмичном звуке, который тебе нравится слышать. Который успокаивает. ‑ Голос Ларк был мягким и тёплым как мёд. Он навевал дрёму. - Закрой глаза на секунду и прислушайся к нему. Он позволит тебе управлять кручением.

Крепко зажмурившись, Сэндри прислушалась, хотя не была уверена, к чему именно. Ритмичный и успокаивающий звук? Её мысли скакнули в прошлое, в прошлую зиму. После того, как её вытащили из кладовой, Нико нашёл ей комнату в дворце хатарского короля, над комнатой, где работали королевские ткачи. Лёжа на кровати и глядя в потолок, она сначала отказывалась делать что либо. Зачем? Весь её мир был мёртв.

Стук ткацких станков внизу давил на неё. Вопреки её желанию их перестук, от рассвета до заката, вплёлся в её дыхание и биение сердца. В один из Дней Солнца, вскоре после Середины Зимы, все станки затихли. Это случалось каждый День Солнца, который был выходным, но раньше её это не волновало. Теперь она была беспокойна и зла. Она плохо спала. На следующий день хор станков вернулся на рассвете, и она села послушать его. Когда через час пришёл Нико, она всё ещё сидела.

Со звуком ткацкого станка в ушах, Сэндрилин фа Торэн плела.

— Надо скрутить нитку, ‑ пробормотала Ларк. Девочка моргнула и посмотрела на свою работу. Под руководством посвящённой ей удалось сплести целый фут нитки. Она была безупречная, за исключением четырёх больших равноудалённых друг от друга шишек.

— А эти откуда взялись, ‑ спросила она в недоумении. ‑ Я не почувствовала никаких комков.

— Ты думала о новой жизни, ‑ ответила Ларк. - Ты думала о ней и плела её.

— Значит новая жизнь — с комками, ‑ заметила Сэндри. ‑ Давай, я попробую ещё раз.

— Лучше нам начать с начала. Дай-ка, я заберу старую нить. ‑ Изящные пальцы посвящённой развязали узлы, которые держали нить Сэндри на веретене. Она намотала нить на катушку и положила ту девочке на колени. - Сохрани её, ‑ сказала она. ‑ И храни бережно. Это твоя первая нить — очень важная вещь.

Оставалось ещё достаточно света, когда жители Дисциплины собрались на ужин, без Нико. Разделывая цыплёнка, Розторн осмотрела стол и сказала:

— Ты, мальчик …

— Браяр, ‑ тихо ответил он, боясь смотреть на неё. Она может вспомнить, что он касался обвившихся вокруг него растений, и наказать его.

— Браяр, у тебя руки-то есть? Передай хлеб … ‑ Розторн прищурилась, глядя на Трис

— Трис, ‑ помогла ей Ларк.

Розторн поморщилась:

— И ты, Сэндри — это я возьму.

Девочка передала чашу с рисом, чечевицей и луком.

— И эта … ‑ Розторн кивнула в сторону Торговки.

Даджа глядела в пространство, слыша только звон раскатного молота о раскалённый металл. Она не заметила, что Розторн пыталась передать ей блюдо с цыплёнком. В конце концов посвящённая ткнула его Дадже под нос, и та рывком вернулась в себя.

— Что? ‑ спросила она, вздрогнув.

Браяр хихикнул.

— Даджа, так ведь? Теперь я вспомнила. Что ж, Даджа, не соблаговолишь ли ты избавить меня вот от этого? ‑ требовательно спросила Розторн. ‑ Пока у меня руки не отвалились?

Щёки Даджи покрылись румянцем. Она спешно подхватила блюдо.

Розторн посмотрела на Браяра, который ел так быстро, как только мог.

— Придержи коней, ‑ приказала она. ‑ К тому времени, как она до нас доходит, еда уже не пытается убежать с тарелок.

Браяр встретился с ней взглядом. Под тонкими бровями, сведёнными вместе в её нормальном, раздражённом выражении, у неё были большие карие глаза с юморком в глубине. Браяр стал есть помедленнее. Как будто его рот думал сам за себя, он услышал свои слова:

— А что значит, когда у дерева одни листья — зелёные, а другие — коричневые. ‑ Он съёжился, ожидая пощёчины.

Розторн нахмурилась:

— Ты это видел осенью?

— Нет. Сегодня. ‑ Она не собиралась бить его? Дома, в Квартале Мертвеца в Хажре любой взрослый сделал бы именно так.

— Значит ветка, на которой листья коричневые — мёртвая. А дерево может быть больно, или умирает. Где ты его видел?

Он вздрогнул. Спросить было уже достаточно сложно. Он ещё не был готов упоминать Посвящённого Крэйна.

— Да где-то там, ‑ неопределённо сказал он.

Розторн хлебнула соку:

— Что ж, если увидишь его снова, где-то там, дай мне знать. Возможно, я смогу помочь. В Спиральном Круге у деревьев нет причин болеть.

Когда стол был убран, Ларк сняла со стены висевшую на крюках у камина большую грифельную доску и положила её на стол вместе с кусочком мела.

— Распорядок, ‑ сказала она, сверкнув чёрными глазами, ‑ ваши уроки и работа по дому … - Все четверо детей застонали. - Я знала, что вы обрадуетесь, ‑ прокомментировала Ларк. ‑ Итак, утром каждый убирает свою комнату. Небольшой беспорядок не в счёт, но до завтрака постель должна быть убрана, полы — подметены, а умывальные тазы — почищены. После этого будем делать работу внутри дома, ‑ она склонила курчавую голову над доской и начала писать.

Браяр нахмурился:

— А что если я не знаю, как эту работу делать?

Ларк улыбнулась:

— Мы тебе покажем.

— Я чуть ли не всю жизнь делала работу по дому, ‑ мрачно сообщила Трис. Она посмотрела на остальных, думая, насколько хороши они будут в деле. За Сэндри, наверное, всю жизнь работали слуги. О Торговцах Трис знала только истории про тайные ритуалы и про то, как они надували купцов. Упоминали ли истории чистку и шитьё? Она не могла вспомнить. ‑ Надеюсь, мне не придётся выполнять всю работу самой, ‑ проворчала она.

— Не придётся, ‑ ответила Ларк, ‑ именно поэтому я составляю распорядок. В течение месяца вы будете выполнять разную работу. Никому не придётся всё время делать самую сложную.

— У нас есть ужасающие методы предотвращение жульничества, ‑ сказала Розторн, откинувшись назад на стуле. Четыре пары глаз уставились на неё, пока дети пытались угадать, шутит она или нет. Маленькая улыбка на её губах никакой уверенности не вселяла.

— После всех заданий, ‑ объявила Ларк, ‑ будете учиться медитировать под руководством Нико.

— А что такое «медитация»? ‑ спросила Даджа.

— Очищение своего разума, ‑ ответила Ларк.

— Управление своим разумом, ‑ сказала Розторн одновременно с ней.

Ларк улыбнулась:

— Как видите, у неё есть более чем одно применение.

— Это для жрецов, ‑ проворчал Браяр. ‑ Настоящим людям она не нужна.

— Ты и сам-то уже не настоящий человек, мальчик, ‑ злорадно отметила Розторн. ‑ Ты живёшь здесь — значит уже на пол-пути к жречеству.

— Медитация учит самоконтролю, ‑ твёрдо заявила детям Ларк, метнув в Розторн взгляд, который говорил «Не мешай!». ‑ Она обучает дисциплине. Вы научитесь управлять своим разумом и организовывать его. Поскольку некоторые из вас были посланы сюда потому, что вы были неуправляемы, ‑ Сэндри, Трис и Браяр покраснели, ‑ то медитация может для вас оказаться здесь самым важным уроком.

— Она может помочь, и уж точно не повредит, ‑ добавила Розторн. Ларк посмотрела на доску:

— После этого — полдник и уборка со стола. Потом, в летнее время, в Спиральном Круге идёт двухчасовой период отдыха в течение самой жаркой части дня. Это время — ваше. Потом мы устроим какие-то уроки — об этом я позабочусь где-то на этой неделе. Потом — ужин и уборка со стола. Мы здесь принимаем ванну каждый день, после ужина, в храме Земли. Потом немного свободного времени — и спать. ‑ Она посмотрела на Даджу и Браяра. ‑ Мы вас вчера не брали купаться, поскольку вы ещё устраивались. Это было исключение, а не правило.

— Разве храмовые купальни не только для посвящённых и послушников? ‑ спросила Сэндри.

— У нас есть разрешение приводить своих подопечных, ‑ ответила Ларк. - Так всем проще. ‑ Она посмотрела на лица детей. ‑ Не хмурьтесь. Каждый День Солнца — полностью ваш, если будете хорошо себя вести. И есть ещё праздники, и дни, когда ваши учителя не будут доступны. Мы постараемся не заработать вас до смерти. Вопросы? - Никто не сказал ни слова. - Тогда берите свои банные принадлежности, встретимся там.

Группа разделилась, чтобы взять мыло и губки, выданные им храмом некрашеные халаты и деревянные туфли, чтобы защитить ноги от грязи. Когда они собрались у задней двери, отсутствовал лишь Браяр.

Розторн сунула голову в его комнату. Мальчик рассматривал одно из растений, которое он выполол днём.

— Идём, парень мой, ‑ приказала она, ‑ а эту крапиву лучше брось в компостную кучу, где от неё будет прок. Не хочу, чтобы она раскидывала семена по моему саду.

— Я мылся позавчера, ‑ ответил он. ‑ Как растение может принести пользу в куче, а не в саду?

— Оно помогает ферментизации компоста, чтобы из него получилось хорошее удобрение. Удобрение помогает растениям расти. Если крапиву оставить прорастать, она задушит другие растения. Идём.

Он уставился на неё упрямыми серо-зелёными глазами:

— Ты и Нико! Я никогда столько не мылся! Я так смерть подхвачу.

— Вздор. Подумай только, как приятно ты пахнешь.

Когда он не сдвинулся с места, Розторн свела брови вместе:

— Я истратила свою недельную норму терпения, мальчик. Здесь все моются, каждый день. У тебя нет выбора.

Он закусил губу. Если он откажется, она может избавиться от него — а ведь она знала про растения. Тогда он придумал кое-что и ухмыльнулся. В отличие от Сотата, здесь люди разного пола купались отдельно. Он подождёт, пока женщины зайдут на свою половину бани, и вернётся в коттедж. Сделав себе мысленную зарубку намочить волосы для пущей убедительности, он собрал свои вещи и последовал за остальными наружу.

В бане их ждал стройный, длинноволосый человек в некрашеном халате.

— Я так и думал, что найдут вас здесь, ‑ сказал Нико с чарующей улыбкой. - Я решил составить Браяру компанию. ‑ Он положил свою тонкую руку мальчику на плечо и повёл его в мужскую баню. - Я знаю, что все эти новые впечатления тебя, наверное, выбили из колеи.

Браяр бросил хмурый взгляд на Ларк и Розторн, которые пригнули головы, чтобы скрыть ухмылки.

— Желаю хорошо помыться, ‑ поддразнила его проходившая мимо Сэндри.

— Не забудь помыть за ушами, пацан, ‑ добавила Даджа.

— Где это она научилась уличному сленгу? ‑ осведомился Нико. ‑ Хотя нет, не говори — я и так знаю. Идём, Браяр. Чем раньше начнём, тем раньше ты сможешь обсохнуть.

Когда девочки вошли в главное помещение женских бань, Трис сделала шаг назад, тряся головой.

— Ну а теперь что? ‑ требовательно спросила Розторн. Несколько уже моющихся в бассейне людей обернулись и посмотрели на неё.

— Я не буду мыться на людях, ‑ сказала Трис, густо покраснев. ‑ Я думала, у вас есть приватные купальни, как в общежитии для девочек. Это неприлично. ‑ «И они будут изводить меня, потому что я толстая», ‑ мысленно добавила она.

— Я не могу мыться в той же воде, что и каки, ‑ возразила Даджа. ‑ Не могу.

Две женщины посмотрели на Сэндри, та пожала плечами. Она привыкла ко всяким банным обычаям. В Хатаре люди обоих полов мылись вместе в таких же больших бассейнах.

Розторн потопала ногой. Казалось, она собиралась что-то сказать, что-то весьма недоброе. Ларк остановила её, положив ладонь ей на руку:

— Я покажу им, где находятся приватные ванны, ‑ мягко сказала она. - Идёмте, девочки.

Даджа мылась и тихо страдала. Если бы её семья увидела её в мастерской Фростпайна, они бы не ограничились поркой, которую она получала прежде, если её заставали подглядывающей за кузнецами. Они бы сами могли объявить её трэнгши. «Торговцы торгуют, а не делают», ‑ раз за разом говорила её мать. «Мы не управляемся, мы не работаем. Мы платим лугша самую низкую цену, какую только сможем выбить, а потом продаём тому, кто больше заплатит. Можно улыбаться, слушать их рассказы, делать комплименты их ремеслу, если это позволит заключить сделку. Но нельзя выказывать свой собственный интерес».

«Я запуталась», ‑ обсыхая подумала Даджа. «Я уже не знаю, что — прилично, а что — нет. И у меня даже нет никого, кто бы указал мне. Может, мне самой это решить? И как же мне это сделать?»