Глава 7

В какой-то миг Сэндри подумала, что заплачет. Шерсть, которую она начала кардовать после ланча, теперь представляла из себя спутанное месиво. Процесс был прост. Она это делала всего год назад: положить горсть шерсти на каждую карду, потом провести зубьями одной карды через шерсть на другой. Металлические зубья расчёсывали комки в аккуратные, ровные полоски шерсти, которые потом сворачивались в ролаги. Вместо этого её шерсть выбивалась из кард, или отцеплялась от зубьев, или решала прилипнуть к ней. Будь она по-прежнему на овце, Сэндри бы заподозрила её в игривости. Хуже того, воздух был удушлив, горяч и липок — у неё чесались все места, в которых шерсть касалась её кожи.

Она думала, что Ларк не услышит её за треском ткацкого станка, но как только она шмыгнула носом, женщина остановила свою работу:

— В чём дело?

— Не получается, ‑ ответила Сэндри, стараясь не хныкать. ‑ Хуже не бывало, да ещё и липнет ко всему! Почему сегодня всё так плохо?

— Принеси-ка её сюда.

Девочка повиновалась, протянув Ларк спутанные карды.

— Храни нас Мила, у тебя вид, будто ты отрастила мех.

— Когда я пытаюсь отцепить её от себя, она цепляется где-то ещё. ‑ Сэндри бросила гневный взгляд на белоснежные пучки на своём платье и на руках.

— Ты просто ей слишком нравишься. Ты должна научить её слушаться тебя. ‑ Ларк сжала вместе пальцы, а затем потянула ими назад. Шерсть на Сэндри мгновенно встала дыбом, подобно просящим угощения собакам. Проползшие по ней мурашки сообщили ей, что волоски у неё на щеках сделали то же самое. ‑ Так я и думала, ‑ сказала женщина. ‑ Вдохни поглубже …

Закрыв глаза, Сэндри так и сделала. Она автоматически вдохнула так, как учил их этим утром Нико, считая про себя. Ларк тихо сказала:

— Сожми пальцы вместе рядом со своим платьем, не касаясь его, потом потяни ими от себя. И своим разумом тоже сожми.

«Своим разумом?» ‑ поражённо подумала девочка.

Но наверняка это было так же, как воображать себя натянутой нитью. Она преобразила свой разум в цепкие пальцы и ущипнула ими, потом открыла глаза — посмотреть на результат. Треть всех шерстяных волокон стояла, покачиваясь. Остальные приникли к её платью, отползая в стороны от места, куда Ларк призвала их.

— Действительно захоти этого, Сэндри. Ты должна хотеть этого в данную секунду больше всего.

Сэндри закрыла глаза и пожелала своему разуму работать пальцами, чтобы отцепить шерсть от её платья. Она опять открыла глаза. Теперь вся шерсть приникла к ней.

Ларк тихо засмеялась:

— Может, тебе стоит приказать ей, как большинство дворян приказывает слугам.

Сама мысль об этом заставила девочку мрачно улыбнуться. Она определённо навидалась таких дворян! Она дёрнула рукой, как если бы она была Лиэйсой фа Надлен, жестом изгоняющей Даджу из столовой.

— Надо поработать над твоим контролем, ‑ услышала она Ларк.

Сэндри распахнула глаза. Кусочки шерсти, которые раньше так сильно льнули к ней, теперь перепрыгнули на Ларк и съёжились у посвящённой на груди. Ларк широко улыбалась.

— Прости! ‑ воскликнула Сэндри. ‑ Я не … ну …

Ларк похлопала её по руке:

— Не пугай её … Волоски шерсти хотят собраться вместе. - Она попыталась отцепить волокна от своей одежды, но безуспешно. Они пытались вплестись в её одеяние. - Мне потребуется твоя помощь, поскольку это твоих рук дело, ‑ сказала она Сэндри. ‑ Но мягко.

Девочка задышала в нужном ритме, пока не успокоилась. Что-то было такое, когда она прогнала шерсть, чувство — странное, и в то же время знакомое. Она нашла его внутри себя и использовала, чтобы мягко позвать волоски.

— Вот так, ‑ одобрительно сказала Ларк, когда снаружи послышался раскат грома. ‑ А теперь давай я покажу тебе наговор, который не даст ей больше липнуть к твоему платью и к лицу.


Нико пришёл за Трис, когда буря только начала давать о себе знать. Трис нервно шагала по главной комнате, очень желая выйти наружу до того, как ветры пронесутся над стенами. Когда она увидела открывающего калитку Нико, она выбежала к нему.

— Надень это, ‑ приказал он, бросая ей длинный промасленный плащ, подобный уже надетому на него самого. Как только плащ оказался у неё на плечах, Нико дал ей широкополую шляпу, которую она привязала под подбородком. Ветры дули порывами по Спиральному Кругу, ухватываясь за шторы и одежду. В садах посвящённые и послушники спешили закончить работу и зайти внутрь, в то время как мужчина и девочка живо шагали к южным воротам.

Выйдя за пределы Спирального Круга, они спустились вниз по скальной тропе и вошли в пещеру. Мелкий дождь уже хлестал воздух. На камнях внизу море гремело, и волны покрывались пеной под ударами ветра.

Сбив шляпу на спину, Трис прищурилась в сумраке. Молнии вспыхивали в море длинными полосками, бросая отсветы на всё вокруг. Пелена дождя разошлась. Люди зажгли сигнальные огни на маяках; они горели как предупреждение для попавших в шторм кораблей и лодок, чтобы те правили подальше от скалистых островов неподалёку от Саммерси.

— Следи за молнией. Сконцентрируйся на ней. Думай о ней, ‑ прокричал ей Нико, пересиливая гром.

— А что это? Я имею ввиду — молния? ‑ прокричала в ответ Трис.

— Во время бури энергия накапливается в облаках и в земле. Энергия в земле стремится встретиться с той, что в облаках. Когда они соединяются, молния показывает путь, по которому протекает энергия. Никогда не забывай, что когда энергии накапливается достаточно много, она должна куда-то деться, ‑ вокруг них прогремел гром, как бы соглашаясь. ‑ Гром — это воздух вдоль молнии. Он нагревается настолько быстро, что издаёт звук, как барабан, ‑ гром затих. Уже тише Нико сказал: - Теперь, когда ты знаешь, что такое молния, сконцентрируйся! Попытайся почувствовать, где ударит следующая молния — почувствуй нарастание энергии.

— А что если она решит ударить в меня?

— Не ударит. Магия привлекает молнии только если таково её назначение, слава богам, иначе люди, рождённые обладающими магической энергией, не доживали бы до звания магов. Где ударит следующий разряд?

Она наблюдала за пробирающейся по морю молнией, приближающейся к островам гавани:

— Не могу сказать. Она бьёт там, где пожелает.

— Попытайся! ‑ ему почти пришлось кричать, чтобы пересилить удар грома. ‑ Она связана с тобой — почувствуй её! ‑ его слова прозвучали ясно в перерыве между раскатами грома.

— Ой, ‑ проворчала она, потирая ухо, в которое он кричал.

— Перестань отлынивать от урока. Трис, я, или кто угодно, может научить тебя немногому. Чтобы контролировать силу, которая делает твою жизнь столь трудной, ты должна уметь управлять ей в любое время, в любом месте. Не позволяй ничему остановить тебя в преодолении этой силы, понимаешь? Или ты хочешь убить кого-то однажды, и только потом обнаружить, что не хотела?

Она в ужасе взглянула на него. Отблески молний, оставлявшие его глаза полными теней провалами на его неровном лице, придавали ему зловещий вид. Как будто он знал все тёмные уголки её сердца.

Вспыхнула молния. Единственный широкий разряд врезался в дерево на вершине скалы, называвшейся Мелким Островом, подбросив в воздух сотню горящих обломков. Ликующий возглас Трис погряз в ударе грома, который сотряс её до костей.

— Хорошо, что попала только в дерево, и что дерево стояло в одиночестве на скалистой вершине, ‑ сказал Нико, когда к ним вернулся слух. ‑ Молнии создают сотни лесных пожаров каждый год, сжигая целые акры лесов и полей. Они убивают людей и животных тоже. Это опасная игрушка — помни об этом.

— Если она такая опасная, то почему бы не вытолкнуть бури в море — или лучше вообще не дать им начаться? То есть, мне их будет не хватать, но разве людям так будет не легче?

— О, нет! ‑ мгновенно возразил он. ‑ Легче для людей, но это — верная смерть или безумие для мага. ‑ Он подождал, пока рёв грома не сошёл на нет, и продолжил: - У Природы есть своя сила. Как бы заманчиво это ни выглядело, маги никогда не должны вмешиваться в Природу — ни в бури, ни в землетрясения, ни в приливы. Природа может позволить это, на время, но рано или поздно она всегда теряет терпение. Результаты могут быть … разрушительными. Поверь мне, ‑ он вздохнул. ‑ Даже у величайших магов есть свой предел, и имя ему — Природа.

— Но … на борту корабля … эти узлы. Капитан сказал, мимэндэры завязывают ветер в узлы. Разве они не вмешиваются этим в природу?

Нико тонко улыбнулся:

Мимэндэры, специализирующиеся на ветрах, всю жизнь обучаются только этому — по крайней мере те, кто выживает в учениках. Только один из десяти доживает до звания подмастерья, знаешь ли. Мастера могут заставить ветра думать, что изгибы узла — это открытые воздушные каналы, по которым те обычно передвигаются. Ты готова потратить десять лет, обучаясь быть дуновением ветерка? Обучаясь только этому, и ничему иному — и то, если выживешь?

Трис посмотрела на покрытые пеной волны. Шторм уходил дальше, удары грома становились всё более далёкими. «Должен быть способ попроще», ‑ думала Трис. «Если бы я была магом, я бы заставила Природу повиноваться мне. Они бы называли меня «Убийцей Штормов», и я бы стала знаменита на весь мир».

Нико легонько подёргал её за ухо:

— Давай попробуем ещё раз. Вдохни …


Когда Даджа вошла в кузницу Фростпайна, огонь не горел. Там был только Кирэл, с руками по локоть в глине, поскольку он лепил литейные формы.

Она помедлила:

— Я … искала Посвящённого Фростпайна?

— Просто обойди строение с другой стороны. Сегодня он — ювелир.

Даджа с любопытством спросила:

— А ты разве не должен быть с ним?

Кирэл ухмыльнулся:

— Я — только его ученик по железу, а ученика по золоту у него нету. Хотя он упоминал, что кое-кто, по его мнению, может прийти и помочь ему.

Даджа поблагодарила его, и обошла здание. Посмотрев сквозь дверь на противоположной стороне, она увидела Фростпайна. Он стоял у стойки, повернувшись к ней спиной, перед одним из трёх стоячих металлических прямоугольников. В каждом из них были проделаны ряды отверстий, в размерах от почти трети дюйма в диаметре на левой пластине, до булавочной толщины в самой правой.

Используя плоскогубцы, он ухватил просунутый сквозь отверстие посреди средней пластины металлический язычок. Подняв одну ногу, чтобы упереться в стойку, он начал тянуть. Медленно, миллиметр за миллиметром он вытягивал через отверстие золотую проволоку.

— Даджа, не сделаешь мне одолжение? ‑ спросил он напряжённым голосом.

Она вздрогнула. Откуда он узнал, что она снова пришла?

— М-м-м, что тебе требуется? ‑ она поставила посох у двери и подошла к мастеру.

— По ту сторону пластины находится свёрнутая проволока. Распрямляй её, по мере того как я тяну?

Она нашла бухту и подняла её: это было едва тёплое золото, грубое на ощупь. Даджа послушно развернула её, пока в отверстие металлической пластины не начал поступать прямой отрезок проволоки.

— Зачем это всё? ‑ спросила она.

— Я вытягиваю золотую проволоку, ‑ опустив ногу, Фростпайн продолжал непрерывно идти назад. ‑ Драгоценные металлы — они мягкие, по сравнению с железом. Смазав проволоку пчелиным воском и протягивая её через всё более узкие отверстия, я делаю её тоньше и длиннее.

— На вид это трудно, ‑ сказала она, когда остатки золота прошли через пластину. Фростпайн отвёл лицо в сторону, и проволока выскочила наружу. К ужасу Даджи она просвистела как кнут — если бы он не отвернулся, конец мог бы рассечь ему лицо.

Фростпайн собрал новую проволоку и отнёс к стойке. Сначала он натёр её пчелиным воском по всей длине, затем свернул в бухту. Выбрав пластину с отверстием меньшего диаметра, он воткнул в него конец проволоки.

— Это трудно на вид потому, что я не вкладываю себя в это полностью. Если бы я так делал …

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ненадолго задержал дыхание, а затем медленно выдохнул. Кожу Даджи закололо. Что-то даже более тёплое, чем летний воздух, собралось в комнате и свилось вокруг кузнеца. Каждая металлическая деталь в мастерской как будто горела внутренним огнём. Что-то внутри неё робко отозвалось.

Фростпайн подышал так, как учил детей Нико, затем подошёл к пластине, чтобы взяться плоскогубцами за торчащий из неё конец проволоки. На этот раз он не упирался ногой, только тянул и пятился. Металл потёк через пластину сначала медленно, потом быстрее, как если бы он был жидким. Фростпайн не отвернулся, когда конец выскочил из отверстия, а лишь поднял руку. Свободный конец прыгнул в неё.

— Физически, так проще, ‑ он собрал новую, более тонкую проволоку. ‑ Но оно сжигает мою силу здесь, ‑ он прикоснулся к груди, ‑ и здесь, ‑ он похлопал себя по голове. ‑ Я бы не хотел получить неприятный сюрприз и не иметь ничего, чтобы противопоставить ему, ‑ осмотрев металл, он нахмурился. ‑ Это надо опять в огонь. ‑ Он пересёк комнату, войдя в небольшое отделение. В открытой двери дрожал горячий воздух, внутри находился небольшой кузнечный горн. Единственный свет шёл от огня в нём.

Фростпайн положил щипцами золото на угли. Там уже лежала другая, более толстая проволока. Её-то он и взял.

— Видишь красный цвет? Золото должно быть достаточно горячим, чтобы с ним работать, ‑ вынеся проволоку из отделения, он положил её на наковальню и перевернул несколько раз, как будто переворачивая сосиски на сковородке. ‑ Наковальня поглощает тепло. Вопросы?

Она моргнула:

— М-м-м, нет, сэр.

— Тогда иди сюда. ‑ Он натёр новую проволоку воском, потом просунул один из тонких концов через отверстие в одной из пластин. ‑ Плоские металлические пластины правильно называются «волочильные доски», потому что этот способ изготовления проволоки называется «волочение», ‑ взяв руку Даджи, он вложил в неё плоскогубцы и сжал её пальцы вокруг них. ‑ Это — клещи для волочения, плоские концы позволяют легче держать металл. Тяни проволоку.

Она уставилась на инструмент:

— Как?

— Глубоко вдохни, ‑ она так и сделала, когда он поднял руку к её лицу. ‑ Очисти свой разум. Выдохни. Теперь ухвати конец своими клещами, закрой глаза и позови металл к себе. Когда почувствуешь, что всё верно — именно почувствуешь, а не увидишь — начинай тянуть. Не останавливайся. Если остановишься, в проволоке появится слабое место. Продолжай двигаться, пока она не пройдёт полностью.

— Позвать металл?

Фростпайн улыбнулся, сверкнув белыми зубами:

— Да ладно, Торговка. Ты ведь знаешь золото? Ты держала его, видела в разных формах. Подумай о золоте в своём самом внутреннем сердце, и позови его к себе. Не забывай тянуть проволоку, пока зовёшь.

Снаружи ударил гром.

Она нервно подошла к пластине и ухватила конец проволоки щипцами. Позвать металл к себе? Это был металл, а не живое существо …

Раньше, когда она была маленькая, она пробралась в ювелирную мастерскую. Там было темно. Видно было только женщину-кузнеца, стоявшую на фоне кузнечного огня. С помощью щипцов она подняла с углей бутылку. Повернувшись до тех пор, пока бутылка не оказалась над формой, она наклонила её. Оттуда жёлто-белым потоком выплеснулся живой огонь, бросая искры и блестя во время падения.

Даджа закрыла глаза, вызвала воспоминание о том потоке, напрягая руки. Сначала металл противился ей. Она позвала его снова в своём сердце. Медленно, по чуть-чуть, золото в её воспоминаниях свернуло от формы и потянулось к ней.

Запнувшись, она открыла глаза. Она стояла в ярде от волочильной доски. В её щипцах была зажата проволока в три раза длиннее той, с которой она начала.

Ахнув, она выпустила из рук щипцы с проволокой.

— Мне жаль … я испортила её! Я не протянула её до конца. Я ослабила твоё золото, ‑ сказала она. Даже руки и колени её чувствовались слабее и шатались, трясясь после приложенного усилия. Она ведь приложила усилие? Гром прогремел почти у неё над готовой. Она рывком села на пол.

— Не волнуйся — это был просто эксперимент. Выпей это, ‑ он поднёс к её лицу каменную чашу с какой-то жидкостью. ‑ Оно поставит тебя на ноги.

На вкус жидкость была как вода с раздавленными в неё листьями мяты. Она выпила всё, и обнаружила в себе силы встать.

— У тебя талант, ‑ сказал Фростпайн. ‑ И любому дураку ясно, что ты любишь работу по металлу. Хотела бы ты научиться кузнечному делу? Приходить сюда, скажем, после полудня, когда заканчивается период отдыха. Я бы с радостью взял тебя на обучение.

— Я могу? ‑ прошептала она. ‑ Никто не будет бить меня, запирать в комнате или давать мне дополнительную работу за проведение времени с лугша? Ты позволишь мне учиться?

— Это не просто моё позволение, Даджа, ‑ сказал Фростпайн, поправив одну из её косичек. ‑ Я годами ждал встречи с кем-то, кто любит эту работу так же, как и я.

Дрожа, она взглянула ему в лицо:

— Если бы я … ‑ слова застряли у неё в горле. Она попыталась ещё раз. ‑ Если бы наш корабль не потонул, если бы я не была сейчас трэнгши

— Даджа …

Она помотала головой:

— Я бы прожила всю жизнь, полагая себя неправой. Думая, что это грязно — хотеть делать то же, что и лугша. Была бы плохой Торговкой. Плохой Кисубо.

Фростпайн покачал головой. Снаружи хлестал дождь.

— Не вини свой народ. Они ведут трудную жизнь. Их верования помогают твоему народу держаться вместе, защищаться от лордов и торговых гильдий.

— Я знаю, ‑ признала она. ‑ Но сколько ещё таких ребят, как я, желающих научиться работе лугша?

— «Ребят»? ‑ спросил он с улыбкой.

— Так говорит мальчик, с которым мы живём.

— Ну, «малышка», ‑ он подмигнул, вызвав у неё улыбку, ‑ когда мы углубимся в такие вещи как древесный уголь, каменный уголь, разные молотки и разные щипцы, ты, возможно, решишь, что Торговцы всё-таки правы, ‑ он подбоченился и осмотрел её с верху до низу. ‑ Начнём с подыскивания для тебя надлежащего фартука. И ты, возможно, захочешь носить одежду, которую не жаль пачкать. За этой работой ты сильно испачкаешься.

Секунду назад она бы с радостью отвергла что угодно, исходящее от Торговцев, например свой красный траурный наряд. Теперь же она беспокойно моргнула. Он был прав; она знала, что был, но … Она провела рукой по своему рукаву. Она спросит Ларк. Ларк знает, что делать.

Фростпайн поправил свой пояс:

— Фартуки Кирэла и мои слишком велики. Отправимся к кожевникам, ‑ приобняв её за плечи, он повёл её под дождь.


Наблюдая, как Браяр и Трис спорят, моя посуду после ужина, Даджа вспомнила наставления Фростпайна. Её очень беспокоила перспектива откладывания в сторону её траурной одежды, но она знала, что кузнец прав. Красная одежда слишком дорого стоила.

— Ларк? ‑ нерешительно спросила она. ‑ Я … один кузнец хотел бы взять меня в помощники.

Та собиралась встать из-за стола. Вместо этого она села обратно на стул:

— У него есть имя? ‑ спросила она.

— Фростпайн.

Ларк и Розторн переглянулись — странно переглянулись, подумала Сэндри, с интересом наблюдавшая за ними.

— Нико был прав, ‑ пробормотала Розторн.

— Мы знаем Фростпайна, ‑ сказала Ларк Дадже. ‑ Он хороший человек, и хороший кузнец. Ты многому у него научишься. Он желает встречаться с тобой после полудня?

Даджа кивнула:

— И ещё … не знаешь, где я могу найти … ну, другую одежду? ‑ она разгладила рукой свой красный пиджак. ‑ Ничего особенного, просто … лосины, и, может быть, пара рубах.

Ларк кивнула:

— Это разумно — было бы глупо прожигать и измазывать твой траур в кузнице. У меня нет лосин, брюки сойдут?

Даджа кивнула, уставившись на стол перед собой. Мягкая коричневая рука легла ей на плечо:

— Я могу сделать тебе красные повязки на голову и руку, чтобы ты могла носить хоть какие-то цвета для своей семьи, ‑ сказала Ларк. ‑ Чтобы люди знали о твоей потере.

Секунду Даджа не могла ничего сказать из-за комка в горле. Ларк видела её сердце. Она знала, чего ей стоило отказаться от красного, и предложила практичный способ не делать этого. Теперь духи Кисубо не будут злиться, мстить или думать, что она их не любила.

— Спасибо, ‑ прошептала она. ‑ Это очень любезно.

— Тогда давай уладим это прямо сейчас, ‑ Ларк провела Даджу наверх, где в коттедже хранились вещи — в ящиках между комнатами девочек. ‑ Эти должны тебе подойти, ‑ сказала она Дадже, открыв ящик. Роясь в сложенной одежде, она выбрала несколько пар брюк — три разных оттенков коричневого, одна — растительного зелёного и ещё одна — тёмно-синего — и положила их на протянутые руки девочки. - Когда станет жарко, эти подойдут, ‑ сказала Ларк, добавляя лёгкие, прочные блузки зелёного, оранжевого, светло-коричневого и синего цветов в стопку вещей Даджи. ‑ Почему бы тебе не примерить их все? Какие не подойдут, приноси ко мне. Повязки на голову и руку у меня будут уже завтра.

— Спасибо, ‑ прошептала Даджа, прижав к себе стопку пахнувшей кедровой стружкой и солнцем.

— Трудно отвергать традиции, ‑ сочувственно сказала Ларк. ‑ Если тебе это поможет, люди Каравана Курилта носили повязки в год, когда они следовали Путями Специй в Алипут, где полностью красные одежды означали болезнь в доме.

Даджа нахмурилась. Она ведь где-то слышала об этом?

— Я видела это своими глазами, ‑ сказала Ларк на языке Торговцев, обрамив свои глаза двумя пальцами. Среди народа Даджи этот жест был столь же священен, как клятва Коме и Оти. ‑ Я путешествовала с ними, когда это произошло. Они потеряли караван-мастера и трёх охранников во время оползня.

— Ты жила с Торговцами? ‑ Даджа покраснела; она не хотела, чтобы это прозвучало так шокированно.

— Я не всегда была оседлой птичкой, ‑ подмигнула ей Ларк. ‑ Я входила в труппу акробатов. Мы путешествовали в Янджинг, чтобы работать и учиться акробатическим трюкам, ‑ она мягко сомкнула пальцами верхнюю и нижнюю губы Даджи, чтобы ты закрыла рот. ‑ Шокировала ли я тебя своим сомнительным прошлым?

Даджа ахнула:

— Ох … Ларк, нет, нет, я просто … ‑ глядя в пляшущие глаза женщины, Даджа осознала, что Ларк шутила.

— Твоя семья не станет ненавидеть тебя, если ты слегка расслабишься, знаешь ли, ‑ мягко сказала ей женщина. ‑ Я думаю, они бы пожелали тебе действительно прожить свою жизнь, трэнгши или нет.

Даджа развернулась, чтобы отнести одежду в свою комнату, думая о том, что сказала Ларк. Что-то зелёное — колесо? ‑ привлекло её внимание. Она оглянулась, и увидела, как Ларк сделала второе колесо, прежде чем спуститься вниз по лестнице.

Женщина оглянулась вверх на Даджу:

— И я пока ещё не совсем оседлая птичка, ‑ сказала она, и подмигнула.

Улыбаясь, Даджа пошла в свою комнату, чтобы примерить обновки.

Загрузка...