Книга странствий

О Папе Григории Десятом, который отправился в Лион для проведения собора. В 1273 году от Рождества Христова, на первые индикты, 27 сентября, а именно на праздник святых Косьмы и Дамиана, господин Папа Григорий Десятый прибыл в Реджио вместе со своими кардиналами и остановился в монастыре святого Проспера, а на следующий день отправился в Парму. Он спешил отправиться в Лион для проведения собора. Этот Григорий был человеком очень верующим, любил нищих, был щедр, ко всем благосклонен, весьма милосерден и кроток. <…> На третьем году своего понтификата ради пользы Святой земли, которую он намеревался посетить лично, он торжественно созвал собор, который открылся в первый день мая. На этом торжестве присутствовали послы греков и татар; греки, торжественно пропев на собope Символ веры, пообещали возврат к единству Церкви, в чьем Символе веры исповедуется, что Святой Дух исходит от Отца и Сына. Татарские же послы, приняв крещение во время собора, возвратились назад. Число прелатов, присутствовавших на соборе, — пятьдесят епископов, шестьдесят аббатов и других прелатов около тысячи. Этот собор постановил много хорошего, а именно: о помощи Святой земле, об избрании верховного понтифика и о положении Вселенской Церкви.

Салимбене Пармский.

Хроника л. 414b. 1273 г.

Во время пожара 1904 г. в Национальной Туринской библиотеке среди прочих манускриптов погиб кодекс XIII века, а именно — времен начала царствования Филиппа Красивого (1285–1314), содержавший рукопись «Битвы Антихриста» Гуона де Мери[83]. Лишь через пятьдесят лет после этого исследователям удалось установить, что в описании кодекса, составленном библиографом А. Шелером в 1867 г., указывается интереснейшая деталь — под 48-й главой компилятивного сочинения об Антихристе значился текст, озаглавленный «Деяния татар»[84].

Оригинал сочинения, написанного на старофранцузском языке, был создан монахом доминиканского ордена братом Давидом из Эшби специально для Второго Лионского собора в 1274 г. Сам брат Давид знал о татарах не понаслышке. Со времени взятия Алеппо монголами он провел среди их войска одиннадцать лет, выполняя особую миссию по освобождению христианских пленников, возложенную на него папским легатом и будущим иерусалимским патриархом (с 1272 по 1277 г.) Томазо Аньи де Лентино. Таким образом, английский монах оказался в центре событий уже в первые дни установления официальных контактов между ханами Хулагу и Абагой, с одной стороны, и папским престолом — с другой. Путешествуя вместе со ставкой иль-хана, этот доминиканец стал свидетелем многочисленных сражений монгольской армии, а также осад городов и крепостей, многие из которых когда-то принадлежали христианам. Документы также упоминают о брате Давиде как о докладчике и переводчике, прибывшем в составе посольства иль-хана Абаги и выступавшем во время заседания Второго Лионского собора 6 июля 1274 г., посвященного вопросам взаимодействия с татарами в деле освобождения Святой земли. Хронист Матвей из Вестминстера сообщает об этом посольстве следующее: «А также прибыли после греков шестнадцать татар, или моалов, с посланием от своего царя, содержащим пышные словеса о моальской мощи. Оное было оглашено на соборе. Но они прибыли туда не по вопросам веры, но чтобы заключить союз с христианами». В хронике эрфордского монастыря Горы святого Петра также подробно излагаются обстоятельства прибытия татарских послов: «Полномочные татарские послы в сверкающих одеждах из золотых тканей присутствовали на соборе с целью заключить союз между Церковью и самими татарами; и один из них — принц, царский сын — был крещен прямо на месте, причем Папа лично воспринял его от святой купели. Кроме того, татары, представив послание своего императора, написанное арабскими письменами, обещали Папе и самой Церкви присоединиться к экспедиции против султана Вавилонии и сарацин вместе с двадцатью тысячами воинов, а затем, во время нового похода, и вместе со всей татарской армией». Обращает на себя внимание одежда татарских послов. Видимо, этот наряд был одной из составляющих придворного ритуала, воспринятого монголами из Китая. Так, по словам брата Бенедикта Поляка, присутствовавшего на коронации хана Гуйюка, монахов-миноритов одели в балдакино, прежде чем представить императору. Францисканский хронист брат Салимбене Пармский сообщает, ссылаясь на устный рассказ папского нунция Иоанна де Плано Карпини, у которого Бенедикт служил переводчиком, что послов обязательно одевали в пурпур.

Посольство посетило ряд католических стран, было принято европейскими монархами, после чего снова возвратилось в Лион. Тем временем на соборе приняли решение об организации нового крестового похода, и с сообщением об этом послы отправились обратно к хану. В булле Папы Григория X от 13 марта 1275 г. было особо отмечено, что послов приняли благосклонно и доставленные документы были обсуждены на всеобщих заседаниях. Вслед за этим наш автор снова возвратился в Малую Азию, чтобы представлять при дворе монгольских иль-ханов не только римского понтифика, но и английского короля Эдуарда[85], причем настолько приуспел в своей миссии, что сам иль-хан Абага (1265–1282) захотел принять крещение.

Текст «Деяний татар» занимал в кодексе восемь листов пергамена и содержал семь иллюстраций золотом. Написан он был плохим языком и плохим почерком. Собранные сохранившиеся отрывки взяты из библиографического описания манускрипта, а также из словаря старофранцузского языка, составленного Ф. Годфруа, куда вошли некоторые слова, употребленные в сочинении. Среди дошедших до нашего времени материалов наибольшее внимание привлекает своей повествовательной самобытностью фрагмент, посвященный перемещениям монголов. Звучат накары, складываются юрты, бесшумно двигается войско, позади которого скачут будагурчи… Совершенно очевидно, что автор лично был свидетелем происходившего.

Сам брат Давид родился под Нортгемптоном в Центральной Англии. Там и по сей день сохранилось поместье, называемое «Замок Эшби». Теперь оно принадлежит семейству Кэмптонов и является родовым гнездом нортгемптонских маркизов[86]. Но антиквары этого графства отмечают, что в былые времена замок и поместье носили двойное название — Эшби-Дэйвид — по имени некоего Дэйвида де Эссеби, который был хозяином здешних мест во времена Генриха III (1216–1272) и в честь которого неподалеку от самого замка была основана церковь. Поскольку имя Давид нечасто встречается на территории Британских островов, идентичность двух персонажей несомненна.

Изучая те немногие фрагменты этого сочинения, которые дошли до нас, остается не терять надежды, что в сундуках какого-нибудь хранилища или монастыря, вполне возможно, лежит еще никому не известный иллюстрированный кодекс «Деяний татар» и ждет своего исследователя. Ведь рукописи не горят…

Давид из Эшби Деяния татар

[Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа…] Здесь начинается сочинение состоящего в ордене проповедников брата Д[авида] из Эшби о деяниях татар: о том, как они живут и ведут войну, о том, как они осаждают замки и укрепления, о том, как они обходятся с теми, кто им сдается.

Прежде всего очень важно знать, что среди всего этого злобного народа, называемого татарами, выделяется один-единственный [человек], который является господином над всем и которому послушны все, живущие на свете. Поэтому его называют царем мира и сеньором всех тварей, на этой земле обитающих. А когда он умирает, то собираются все великие сеньоры [его] рода, и выбирают наиболее разумного и доблестного, и возносят его над собою. И [с тех пор] они обязаны абсолютно во всем ему подчиняться, подобно тому как [они подчинялись] его предшественнику.

У них нет никаких определенных установлений о том, как поклоняться Богу. И они не придерживаются никакого из [существующих] законов на этой земле: ни иудейского, ни сарацинского, ни христианского. Да и неизвестно, чтобы они почитали каких-либо идолов, кроме тех, которые у них были изначально; но они придерживаются естественного разума и имеют у себя собственные правила и установления.

Вот каких правил и установлений они придерживаются. Первое заключается в том, что каждый сам изготовляет [для себя] то вооружение, которое они используют, а именно луки, кольчуги, щиты, стрелы, панцири и [прочие] вещи, которые им необходимы.

— О другом правителе — О третьем правителе — О четвертом правителе — О пятом правителе — О шестом правителе — О том, как они живут — Их животные — О том, как они творят суд — Их животные — О послах — О палатках — О том, как охраняется становище — О том, как они передвигаются — О том, как они переходят порог — Другой обычай входить — О том, как они собирают людей — О том, как они проникли в Египет — О том, как они ведут битву — О том, как они осаждают замки и крепости — О том, как был взят город Алеппо — Как была взята крепость[87] — О том, как они проникают в [различные] страны — О том, как народы им покоряются.

Рубрики «О том, как они передвигаются» и «Как была взята крепость» имеют по одной, а рубрики «О палатках» и «О том, как они осаждают замки и крепости» по две иллюстрации[88].

Добавим еще к тому, как они расселяются и охраняют свои становища ночью и днем, что воины тоже сохраняют покой и днем, и ночью, подобно монахам за [монастырской] стеной. Не слыхать даже кричащего человека или ржущую лошадь, ибо все лошади оскоплены, за исключением тех, которые содержатся в загоне. А еще вы желаете знать о том, как они перемещают свои становища и каким образом войско узнает о том, когда [наступает время] разбирать и увязывать шатры. Так вот, когда устанавливается шатер сеньора и великое знамя, то там же располагаются изумительные тимпаны, вроде тех, что я вам сейчас опишу и изображу на этом рисунке. Они напоминают огромный манок[89], сделанный из веревки и свиной кожи, расширяющийся кверху до размеров обычного военного барабана, и укрепляются с помощью четырех кожаных [ремней] на высоте пояса человека, подобно тому, как я изобразил вам на рисунке. И когда правитель пожелает переместить становище, он приказывает после наступления полуночи ударить в тимпан, и тот, кто назначен [для этого], ударяет двумя деревянными палочками, причем ударяет, как я уже сообщил вам, с силой, и раздается гул. И вот что удивительно: животные с легкостью узнают этот звук за лье [вокруг]. Теперь все от малых до великих приводят коней в порядок и надевают [на них] конскую сбрую. После значительного перерыва тимпан звучит во второй раз, и тогда они разбирают свои шатры, увязывают все, что имеют, а затем собираются в ту-мены; и те, кто стоял ближе к краю [становища], строятся в авангарде, а за ними по порядку все прочие вплоть до самого сеньора, который идет последним, а бывает, что и в середине — в зависимости от того, где располагалось его жилище. И вот они в третий раз ударяют в тимпан: авангард начинает двигаться, а все прочие [идут] следом за ним, причем весьма слаженно и в полном порядке. И не услышишь никаких звуков и криков, за исключением цокота конских копыт, и никто не осмелится горланить или кричать на протяжении [всего] перехода на [новое] становище, и никто не посмеет скакать впереди другого, если это не соответствует порядку, установленному в тумене. Вот каким образом они переносят свои становища. А также у них назначены люди, которые рыщут по всему войску, собирая все необходимое. Одни собирают скот, другие — добычу и разного рода военное снаряжение, и если кто-либо найдет что-нибудь из вышеупомянутого, то они охраняют это и везут вслед за перемещениями становища, а те, кто потерял эти [вещи], опрашивают нашедших, а также представляют свидетельства и доказательства, при помощи которых обязательно получают назад все необходимое и потерянное.

Здесь кончается это сочинение. Возблагодарите Господа нашего Иисуса Христа за то, что они не могли обрушить свои деяния на христиан! И молитесь Господу нашему Всевышнему на небесах, чтобы Он возжелал всеобщего мира между христианами. Аминь.