Княжич Соколов

Глава 12

— Сейчас, — приказал я, и между летящим магическим сгустком и верещащей от страха Елизаветой Елецкой возник невысокий парнишка в толстовке.

Лениво приподняв ладонь, Алекс полностью поглотил атаку, не получив ни единой царапинки.

В этот же момент я возник за спиной незадачливого убийцы и техникой касания свернул ему шею. Затратная техника Ноготкова с материализацией эфира на короткий миг ослабила его покров и пробить его защиту не составило труда.

Бедолага даже осознать ничего не успел.

Если бы не закрывал глаза, может, и успел бы отреагировать и пожить на несколько секунд подольше.

— И снова здравствуйте, ваше высочество, — добродушно кивнул я замершей в ужасе цесаревне, — теперь я больше похож на спасителя? — спросил я.

Все произошло так быстро, что уже успевшая проститься с жизнью дочь императора впала в ступор, судорожно мечась взглядом от меня к трупу Юрия Ноготкова и обратно.

— Но вы ведь... что... как? — никак не могла подобрать слова произошедшему Елецкая, все еще не до конца осознавая, что осталась жива.

— Как я это сделал сейчас не так важно, ваше высочество, — вежливо заметил я, — снаружи еще девять одаренных, и, в отличие от вашего друга, никаких особых чувств они к вам не питают. Это элитные профессиональные убийцы, которые куда сильнее тех, от которых я спас вас несколько часов назад. Хотя бы моргните, если понимаете, о чем я говорю.

— П... п... понимаю, — предательски дрожащим голосом ответила Елецкая, — за что Юра так? Что я сделала?

— Боюсь, выяснять мотивы заговорщиков не входит в мою работу, — пожал я плечами.

— А спасать меня входит? — постепенно начала приходить в себя Елизавета Елецкая.

— Разумеется, ваше императорское высочество, — спокойно ответил я, — как верный княжич российской империи я никак не мог позволить пострадать своей цесаревне.

— Спасибо, Артемий Сергеевич, — смущенно опустив глаза выдавила из себя девушка.

— Никаких претензий? — на всякий случай уточнил я.

— Никаких, — охотно подтвердила Елизавета Елецкая, — мой отец щедро вознаградит вас за вашу отвагу и героизм, Артемий Сергеевич.

— Вот и славно, — улыбнулся я, — ну, раз с этим разобрались, с вашего позволения, я пойду наверх и закончу работу по вашему спасению.

С этими словами я распахнул массивную железную дверь и прислушался к происходящему по периметру вокруг. Нужно было убедиться, что моего появления отсюда не ожидают.

— Постойте! — растерянно спохватилась девушка, — вы меня не отстегнете?

— Увы, Елизавета Михайловна, — развел я руками, — наверху для вас слишком опасно.

— Я останусь тут и никуда не уйду! — пообещала Елизавета Елецкая, но звучал ее голос не очень уверенно.

Я окинул окружающую обстановку взглядом. Серые стены, кровь, свежие следы пыток, стул в котором девушка едва не умерла и труп Ноготкова с вывернутой шеей. Ну да, конечно, не уйдет она.

— Я не могу так рисковать, ваше высочество. Не извольте беспокоиться, за вами непременно вернутся, — максимально успокаивающим тоном проговорил я.

— Вы не посмеете бросить меня среди этой мерзости! — вновь проиграла внутренней борьбе со страхом Елизавета Елецкая и опять перешла на командный голос.

Как будто в подобных ситуациях может помочь статус.

Это так по-детски наивно.

Разве помог ей статус цесаревны в тот день, когда ее решили убить?

Нет, скорее наоборот.

Жаль сама юная дочь императора пока не понимает, что не все проблемы можно решить властным приказом. Не понимает, что в магическом мире, личная сила порой играет куда большую роль чем статус и власть, и ей нельзя пренебрегать.

Более того, именно ради личной силы и стоит ставить свою жизнь на кон. Полагаться на других в мире людей непозволительная роскошь.

— Закройте глаза и думайте о хорошем, Елизавета Михайловна, — посоветовал я, — а то заработаете морщинки на своем прекрасном личике. К тому же переживать совершенно не о чем, стены пыточной крепкие и вполне выдержат обрушение.

— Какое еще обрушение? — еще больше напряглась от моих слов Елизавета Елецкая, но вместо ответа я невозмутимо захлопнул дверь за собой и начал медленно подниматься по лестнице.

Все-таки утешать это не мое.

— Откуда ты знал, что сработает? — поинтересовался Алекс, который сидел на середине лестницы и с детским любопытством разглядывал собственную ладонь.

— Богатый жизненный опыт, — пояснил я.

Не объяснять же парнишке что его дар удивительно схож с силой Эфириала пустоты, которого я уничтожил более сотни лет назад на бесконечно далекой отсюда планете.

Хотя, глядя на беззаботное лицо Алекса казалось, что этот может и поверить.

— Получается, ты не был уверен?

— Не полностью, — подтвердил я.

— Ясно, — пожал плечами парнишка и поднялся на ноги, стоило нам поравняться.

— И ты не злишься? — поднял бровь я, — ты мог умереть.

— Не-а, — мотнул головой Алекс, — мы ведь друзья. Я тебе доверяю.

— Эфир остался? — уточнил я, подметив побледневшее лицо парнишки и мешки под глазами, будто он неделю не спал.

— На донышке, — виновато отозвался Алекс, — так что наверху я тебе не помощник.

— Справлюсь сам, — заверил я, — как ощущения? — кивнул я на потемневшую ладонь паренька.

— Больновато, — вздохнул Алекс, — но в целом, даже прикольно. В моменте показалось что я смогу подраться на равных с боевым аристократом.

— Поверь, приятель, твой потенциал куда выше, чем банальная маскировка, — улыбнулся я и хлопнул паренька по спине.

— Не знаю, — лениво хмыкнул Алекс, — похоже сражаться это такая морока.

— Не без этого, — пожал я плечами и сверился с часами, — давай, двигай отсюда. Сейчас тут будет шумно.

С этими словами Алекс послушно исчез в темноте, а здание тряхнуло мощным толчком.

— Ты где там копаешься, кэп?! — с криком ворвался на лестницу крепкий мужичок в тактической броне, но быстро умолк.

Сложно продолжать возмущаться с отрезанной головой.

— Периметр прорвали!

— Куда эти дибилы из « G » смотрят?!

— Они не отвечают!

— Плевать. Что с целью?

— Обнаружена в подвале. « U » остался убить.

— « U »?! Один?

— Ну да... он приказал.

— Да плевать мне что тебе приказал этот мальчишка! У него духу не хватит! Отправь человека проверить.

— Уже...

— Ну и где он?

— Не отвечает...

— Твою мать... юнитам в доме. Приоритетная задача подтвердить ликвидацию цели.

— Есть.

— Есть.

— Есть.

Переговоры доносились из наушника обезглавленного бойца передо мной, но я прекрасно слышал их и без этого. Первое сентября принесло в столицу достаточно сильный ветер, чтобы я и без использования «Ока» мог без труда отслеживать перемещения и разговоры убийц.

Щелчок усилителя магострела за спиной заставил меня выскочить в коридор и на том месте, где я был секунду назад осталось решето из магических пуль. Кажется, кое-кто из врагов немного умеет в разведку.

Стрелок быстро понял, что промахнулся и игнорируя стены стал палить дальше. Уворачиваться от магострела в здании, которое прошивается как картон та еще задачка, но и я без дела не стоял.

Пусть мои потоки и не могли пробить покров огневика, который палил по мне сквозь стены благодаря тепловизору, но сбивать прицел труда не составляло.

— ПОКАЖИСЬ, ПАСКУДА! — громким рыком раздалось по этажу, когда мой порыв ветра в очередной раз вздернул вверх магострел в руках огневика, который предусмотрительно держал двойной слой защитного покрова в области шеи.

Подсказал кто или сам догадался?

Увернувшись от очередного града магических пуль, я укрылся за массивным стеллажом, продолжая отслеживать передвижения каждого из восьми оставшихся по периметру бойцов.

Время сейчас играло против них и моей главной задачей было просто не пустить их к лестнице в подвал.

Будь у меня хоть толика их запасов эфира, обвалил бы здание к чертям, и не переживал за драгоценную жизнь дочери императора. Пыточная все равно бы уцелела, а кандалы как оказалось весьма крепкие.

Но, увы.

Приходилось работать с тем, что есть.

К тому же мои запасы эфира и без использования «Ока» продолжали таять. И будь я хоть миллиард раз Ловец, с пустым источником повоевать не получится, вот и приходится использовать подручные средства и экономить.

— Попался, бегунок, — оскалился очередной любитель британских магострелов, сумевший, наконец, загнать меня в угол тупикового кухонного блока.

Отточенным движением боец выкрутил усилитель на максимум, вложил в одну единственную пулю количество эфира, двукратно превышающее весь мой нынешний источник и с победоносной рожей выстрелил.

Провернуть мою излюбленную технику сейчас удалось с трудом, но эффект того стоил. Просвистев в двух сантиметрах от моего уха и за моей спиной, резко взявшая влево пуля пробила четыре стены и вошла аккурат в висок только ступившего в дом бойца.

Его череп взрывом разорвало на кусочки, а вместе с ним половину лицевой стены гостевого дома.

— Хороший выстрел, — усмехнулся я, поправляя чуть съехавший галстук, — повторим?

— С*ка, умный, да? — хрипло сплюнул огневик и откинул «монарх» на пол, а следом за ним снял оплавленный тактический шлем.

Из-под него на меня смотрели бешеные маленькие глазки на побуревшей от перегрева широкой роже. Сплюснутый, словно его ломали тысячу раз широкий нос кровоточил, а сам огневик тяжело дышал.

Его запасы эфира были на пределе, но сдаваться кабанчик не собирался.

— Попробуй отразить это, паскуда, — оскалился он, широко расставив раскалившиеся техникой касания ладони и сделал шаг вперед.

— Я бы на твоем месте шлем не снимал, — сочувственно покачал я головой и в этот самый момент вилка влетела огневику в ухо, но оплавившись об защитный покров, столовый прибор отлетел без какого-либо урона.

— И это все? — захрюкал от смеха кабанчик.

— Просто пристреливался, — невозмутимо ответил я, чуть склонив голову набок.

Мелкие предметы контролировать в пространстве не так-то просто, да и ножам прицелы не придумали.

— Вилкой? Ха-ха, — продолжал веселиться огневик, пока не понял истинный смысл моих слов и не повернул голову налево.

Но было уже поздно.

Ведомые моими потоками ветра сотни столовых приборов обрушились на кабанчика и взвизгнув от боли, огневик вскинул руки и начал панически заливать все вокруг пламенем.

Воспользовавшись моментом, я отпрыгнул в дальний угол кухни и укрылся за огнеупорную столешницу, заткнув уши.

Баллон газа, находившийся в метре от кабанчика, разорвало, в очередной раз тряхнув бедное здание гостевого дома.

Взрывной волной огневика бросило в стену, проломив покров и разом переломав ему ударом все кости.

Общее число противников сократилось до шести.

Огненную волну я перенаправил, а вот вязкая пыль контролю поддавалась слабо и окутала меня с ног до головы и даже внутрь залетела.

— Вот почему я не люблю свинину, — закашлялся я, тщетно пытаясь протереть глаза.

И сработавшая система пожаротушения делала только хуже, превращая пыльные хлопья в вязкую глину.

— Твоя сдохнуть! — злобно выкрикнул не вовремя появившийся враг и я вслепую «выгнал» его из кухни сплошным потоком ветра.

Ростом метра в полтора худощавый азиат со свистом улетел дальше по коридору, дав мне время промыть, наконец, глаза и увидеть его вернувшуюся обозленную рожу.

— А ты упорный, — вздохнул я и повторил прошлый трюк, но на этот раз он не сработал.

Сообразительный коротышка расставил вокруг себя десяток водяных лезвий, которые на подходе разрезали мой сплошной поток воздуха на безобидные маленькие ветерки.

— Твоя не сопротивляться и сдохнуть без боли, — великодушно констатировал азиат и медленно пошел на меня, ощетинившись своими лезвиями словно дикобраз.

Пробивать такое в лоб мне просто нечем. К тому же защитный покров у водника держится весьма крепко и точно также как и у кабанчика усилен вокруг шеи.

Все-таки не случайность.

— Не доросла твоя еще угрожать Ловцу, — повел я рукой и ветровые потоки устремились под тянущийся из самого коридора красный ковер.

И когда уже уверившийся в своей победе азиат ступил на обожженный край, я резким порывом ветра потянул ковер на себя и, не ожидавший подвоха снизу, водник упал на спину.

Воспользовавшись моментом, я подскочил к пожарному щиту за спиной и выхватил оттуда топор. Метнуть его точно в цель и усилить вращение воздушными потоками заняло у меня две секунды.

На короткий миг, потеряв меня из виду, азиат перестраховался и разумно еще больше усилил защиту шеи, только вот топор летел совсем не туда.

Лишь в последний момент, водник осознал истинную траекторию вращающегося словно лопасть вертолета топора и его глазенки в ужасе округлились.

Может, умом он и понимал, что его покров должен выдержать, но на одно мгновение страх стать евнухом взял верх и азиат перебросил усиление с шеи.

Мне же вполне хватило этой секундной слабости и на одну свернутую шею в доме стало больше.

— Да сколько можно, — вздохнул я, когда капли из работающей вокруг системы тушения начали превращаться в ледяные иглы.

Оттолкнувшись от стены, я вылетел в коридор за секунду до того, как иглы превратили все что осталось внутри кухни в решето.

Последний оставшийся в доме боец вместо того, чтобы ломиться в подвал к своей главной цели, решил закончить начатое своими дружками. Жажда мести в нем взыграла или просто тупой и не учится на ошибках других, не знаю.

Знаю только что мой эфир был на исходе.

«Око» уже не отзывалось на зов. Контроль всей территории приемной комиссии вынужденно сузился до области еще чудом уцелевшего дома. В ушах противно звенело, и легкая слабость начала окутывать конечности.

Все-таки сутки на пределе и с постоянным использованием «Ока» — это перебор для этого тела.

Что ж, буду знать.

А сейчас, надо найти способ прикончить затаившегося в дальней части коридора одаренного льда. Минимальные навыки обучения он уже продемонстрировал, когда решил держать дистанцию и рот на замке.

Чем меньше звуков издает враг, тем больше эфира требуется, чтобы отслеживать его местоположение. Знает он это или просто немой?

— Долго будешь сидеть, трусливая собака? — привалившись спиной к стене, крикнул я, — весь ваш штурмовой отряд разбился об одного единственного ветряка! Представь, что бы было если бы я выспался?

В глазах мутнело, виски пульсировали от стремительно повышающегося давления. Тело всеми способами пыталось показать, что отказывается так продолжать, но мне было плевать. Ведь я знал, что Зверева справилась со своей куда более слабой пятеркой и уже идет сюда, а из десяти бойцов элитной штурмовой группы в строю остался только их командир, да этот трусливый ледник.

Остальные выжившие напоролись на гвардейцев Елецкой, когда пытались сбежать.

Можно бы было просто пойти к выходу, или затаиться. По моим расчетам Зверева должна вернуться через минуту, а гвардейцы прибудут через две. Навряд ли этот трус сунется на меня сам.

Но разве ж это весело? Уйти сейчас это все равно что признать поражение.

— Мы ведь, никогда не сбегаем от опасности? Не так ли, Мин, — хмыкнул я, сплюнув накопившуюся во рту кровь.

Одна льдина таки пробила легкое, досадно.

— Протокол «G12», выполняй, — раздался тихий звук из рации, и стена, на которую я опирался, начала протяжно вибрировать.

Немой трус все-таки оказался умнее своих приятелей. Когда главная цель всей группы убить Елецкую, критически важно, чтобы кто-то оставался в доме.

И ледник остался. Сдержался, и не пошел в бой против ослабленного врага, а точечной техникой убедился, что я не смогу покинуть здание.

Но самое главное, он сохранил эфир, который сейчас активно окутывал уцелевшие несущие стены здания.

Гарантий, что обе цели погибнут под завалами нет, но так куда лучше, чем бездарно подохнуть как его дружки.

Осознав, что творит ледник, я из последних сил попытался сблизиться, но свист летящих ледяных стрел быстро остановил мой маневр.

Едва не получив льдиной в лоб, я успел лишь швырнуть свое тело за мраморную статую Петра I в центре коридора.

— Это тебе за ребят, козлина, — не сдержался и подал голос ледник.

— Спасибо, — поблагодарил я и успел свернуть шею спалившего свое положение ублюдка до того, как здание погребет нас обоих под собой.

Потратить на это последние частицы эфира того стоило и блаженную темноту, накрывшую сознание я встречал с улыбкой на лице.