Княжич Соколов

Глава 23

Избавиться от возмутительного скепсиса, недоверия и сквозящей в каждом жесте осторожности Эмилии удалось только спустя тридцать минут неспешной прогулки.

Правда, не полностью.

Девушка время от времени продолжала поглядывать на спасительные пустые тропинки, но уже не так часто. Да и каждое мое слово перестала ставить под сомнение, уже хорошо.

Анна Зверева, конечно, диверсант еще тот.

Из головы невинной Эмилии еще вычищать и вычищать всю ту грязь, которое она обо мне наговорила. И это они вместе провели каких-то пару часов.

— Пожалуй, обо мне на сегодня достаточно, — подытожил я, когда убедился, что минимальный контакт между нами налажен, — теперь перейдем к тебе.

— Ко мне? — округлила глазки и сбилась с шага Эмилия, — а что обо мне? Причем тут вообще я? Я разве похожа на маньячку?

— Теперь немного похожа, — оценил я странную реакцию.

— Эй! — обиженно толкнула меня в плечо девушка, — кто бы говорил!

— Сейчас мы говорим не обо мне, — терпеливо напомнил я, и ответом мне была тишина и сердитое сопение откуда-то снизу.

Чем дальше мы удалялись от центрального блока, тем меньше в парке встречалось людей, но даже те немногие, кто нам попадался, резко ускоряли шаг и старались не встречаться с нами взглядом.

То ли слухи по царскому лицею разносятся быстро, то ли всех так напрягают преследующие нас амбалы с неприкрытой жаждой убийства. Гвардейцы порядком измотались за день и с каждой минутой скрывались все меньше.

Теперь это и слежкой то нельзя было назвать, скорее преследованием. Наверняка злонамеренным.

При этом их рожи на маньяков походят куда больше, все сходится. Только вот служба безопасности царского лицея их вязать не особо-то спешила.

— Что ты хочешь знать? — исподлобья глядя на меня спросила Эмилия.

Буйный молчаливый протест, сопровождающийся отчаянной внутренней борьбой, продлился всего минуту.

— Все, — наигранно подчеркнул я, отчего девушка вздрогнула, но набравшись решимости, противиться не стала.

— Меня зовут Эмилия Погорелова, из простолюдинов. Двадцать два года. Вторая ранговая ступень. Атрибут вода, — заученно отчеканила девушка и, замявшись на секунду, слегка неуверенно добавила, — вроде бы.

— Вроде бы «Эмилия»? — уточнил я предмет сомнений.

— Вроде бы вода! — фыркнула девушка, тщательно скрывая сквозившие нотки стыда.

— Это как? — без тени иронии в голосе спросил я.

Поначалу, девушка опять хотела выпалить эмоциональную защитную фразу, но, увидев, что в моем взгляде нет ни капли осуждения — передумала.

— До двадцати лет меня считали нулевиком, — неохотно признала Эмилия.

То есть, переводя на понятную мне терминологию, девушка могла использовать только «Живу» и не имела источника эфира.

Без доступа к эфиру, нулевики обладают более крепким относительно неодаренных телом, прекрасным иммунитетом, минимальной регенерацией и, в особо редких случаях, даром не связанным с эфиром. Вроде незначительного усиления тела, способности понимать животных и прочих техник, завязанных на использование исключительно жизненной силы живых организмов — «Живы».

Воспитанное важностью исключительно личной Силы, милитаристическое общество относилось к «нулевикам» весьма посредственно, за исключением тех, кто имеет способности к целительству или ментальной магии.

Остальных же считали мусором и бесполезным пушечным мясом.

Причем этого мнения придерживались даже неодаренные, что уж совсем дико, но факт оставался фактом.

Общественное мнение формируется власть имущими и ценности зародились соответствующие.

— То есть ты пробудила источник эфира только два года назад, — спокойно констатировал я, — и сразу взяла вторую ступень.

— Вообще-то четвертую, — резко исправила меня Эмилия.

— Ты же сказала у тебя вторая ступень? — слегка запутался я.

— Сейчас вторая, а была четвертая, — размашисто жестикулируя ручками нетерпеливо пояснила Эмилия, но понятнее мне не стало.

Настолько не стало, что я сбавил шаг, пытаясь найти в ее словах скрытый смысл и подтекст, сопоставить это со всем что я знал о магической системе ранее и... бесполезно.

— Ты не в ту сторону развиваешься, — спустя несколько секунд раздумий, выдал я свое экспертное заключение Ловца с трехсотлетним магическим опытом.

— А то я не знаю, — горестно выдохнула Эмилия и, вымотавшись за наш короткий разговор куда больше, чем за всю предыдущую прогулку, рухнула на свежестриженный газон.

Пожав плечами, я прилег рядом, расслабленно раскинув руки в стороны.

Ветви деревьев покачивались перед глазами, поблескивая в лучах почти зашедшего за горизонт солнца. Теплый ветерок обдувал тело и приносил спокойствие и умиротворение.

Вот сейчас бы полетать или хотя бы посидеть на краю небоскреба. Есть в северной части столицы район с бескрайними высотками, протыкающими облака.

С удовольствием бы просидел там весь день, наслаждаясь покоем, но, увы.

Человеческая жизнь настолько коротка, что бездействовать даже один день непозволительная роскошь.

К тому же, если дать себе по-настоящему расслабиться, то с этой крыши меня и скинут многочисленные враги.

Бедное «Око» и так приходится эксплуатировать по полной, и, когда закончу с Холмским, выспаться нужно обязательно.

В Пражском княжестве комфорта ожидается куда меньше.

— Зачем ты здесь? — нарушил я тишину.

— Люблю запах свежей травы, — умиротворенно ответила Эмилия.

— Я не об этом, — вздохнул я, подобрался на колени и повернул голову в сторону девушки.

Эмилия мечтательно лежала на спине с вытянутой рукой, словно пыталась дотянуться до неба, и, впервые за всю нашу прогулку, ее дыхание было ровном и спокойным.

Ни единой нотки страха или тревоги не осталось.

Все выветрилось, оставив после себя непосредственность и некую отчужденность.

— Зачем ты бросила швабру и подняла руку, — уточнил я, — зачем согласилась лететь в Прагу, зачем пришла в этот парк после всего того, что обо мне узнала?

— Потому что должна, — с едва уловимыми грустными нотками уверенно отозвалась Эмилия.

— Кому?

— Себе.

— А если бы я сжигал не деревни наркоторговцев, а обычных людей. Вертолет сбивал императорский, а не британский, а в мешке действительно топил невинных младенцев?

— Но ведь это неправда.

— Неправда, — согласился я, — но ты этого не знала.

— Все равно бы осталась, — неохотно призналась девушка, повернув на меня свои серые глазки, — ты мне нужен, чтобы стать сильнее.

— Забавно, — улыбнулся я, — ты мне нужна ровно для того же самого.

— Не как пушечное мясо? — искренне удивилась девушка, словно действительно смирившаяся с тем, что в субботу ей суждено умереть.

— Да твою ж, — ударил я себя ладонью по лицу и устало покачал головой, — такого ты обо мне мнения до сих пор? Я полчаса для кого распинался?

— Но, если не как живой щит, — подозрительно сощурилась девушка, заняв сидячее положение и подобрав ножки под себя, — то зачем ты меня позвал?

— Стать лучшей тройкой в империи, — абсолютно серьезно ответил я.

— Ага, со мной и... а кто третий? — на миг задумалась Эмилия и нахмурилась.

Умилительно так нахмурилась, словно ручной зверек.

Так и хочется сказать «ути-пути какие мы серьезные» и потрепать по серебристой макушке. Но это могло сбить весь рабочий настрой, и я сдержался.

С трудом.

— На полигоне и познакомитесь, — ответил я, поднимаясь на ноги и шагнув обратно на тропинку, — Алекс отличный малый, только предупреждаю сразу, пацана не спаивай.

— ЧЕГО? — возмутилась Эмилия, догнав меня, — я вообще-то не пью!

— Ага, твоя драгоценная наставница тоже не пила, — осуждающе хмыкнул я, — поначалу.

— Так она просто тебя встретила! — выпалила девушка совершенно надуманную и не имеющую ничего общего с реальностью догадку.

Хотя, по времени совпадало точно.

— Тем не менее, — наставительно заявил я, — Алексу всего шестнадцать, имей совесть, уходи в запой одна.

— ДА КАКОЙ ЗАПОЙ! — ткнула меня в плечо Эмилия и резко остановилась, — стой, чего шестнадцать? Кому шестнадцать?

— Лет. Алексу, — последовательно ответил я.

— Ветряк... малолетка... и я... Нам кранты, — обреченно выдохнула Эмилия за спиной, а я невозмутимо пошел дальше по аллее.

Теперь она уж точно от меня никуда не сбежит, а значит цель прогулки выполнена. Можно со спокойной душой переходить к готовке главного блюда вечера.

Постоянно нарастающий шорох за спиной напрягал.

Непрекращающийся дискомфорт, будто кто-то стоит и дышит тебе в спину — тоже.

Нужно было провести целый день под пристальным наблюдением гвардейских бешеных глаз, чтобы ощутить, насколько мне это все не нравится.

За долгие годы в мирах Веера я привык ловить сам, а не скрываться от преследования.

Только вот поделать с этим ничего не могу.

Все мои попытки решить проблему деликатно гвардейские терпилы выносят с одержимой стойкостью, а к более радикальным методам переходить нельзя.

Вот у нас и сохраняется некий паритет, который никак не устраивает обе стороны, и тут бы сесть за стол переговоров и найти компромисс.

Только вот дипломатия не мой конек.

Сутки еще не завершились, а именно столько я себе дал времени, чтобы найти способ избавиться от назойливой слежки.

Если честно, не ожидал что эти ребята дотерпят до конца. Было бы куда проще, если бы они просто на меня напали. Отправил бы оставшуюся семерку гвардейцев в больницу, вдогонку к трем уже там прописавшимся и дело с концом.

— Отстали? — уже давно перестав тратить «Око» на бультерьеров уточнил я.

— Нет, — с досадой в голосе подтвердила Эмилия.

Тоже оценила все прелести постоянного чувства угрозы позади, и периодических шорохов, звучащих особенно громко в ночной парковой тишине.

Солнце уже час как скрылось за горизонт и в эту часть парковой зоны не смела забредать ни одна душа. Узкая тропа меж плотно посаженных елей и в окружении высокой дикой травы выглядела не особо приветливо.

Знала бы Эмилия, что мы уже нелегально прошмыгнули два магических барьера, совсем бы расстроилась. В чем-то даже хорошо, что у девушки беда с контролем эфира.

Вопросов задает меньше.

— Ну и ладно, — отмахнулся я.

— Как это ладно... — подозрительно отозвалась Эмилия, — мы разве крюк делаем не для того, чтобы от них оторваться?

— Нет конечно, этих так легко не сбросить, упертые, — укоризненно взмахнул я рукой, — мы кое-куда зайдем по пути. Ты же сама согласилась прогуляться.

Ширины тропы хватало только на одного и лица Эмилии я не видел, но вернувшуюся тревожность девушки ощутил.

— Артем, мне не нравится твой тон, — недоверчиво буркнула Эмилия и ткнула меня в спину, чтобы я обернулся и развеял ее тревоги и закравшиеся опасения.

— Какой такой тон? — невозмутимо спросил я, не поддаваясь на провокации.

— Будто ты что-то задумал, — заключила девушка убежденно.

— А, — вздохнул я, — привыкнешь, это мой обычный голос.

— Голос или состояние? — напряженно спросила Эмилия, продолжая тыкать мне в спину своими маленькими, но острыми, словно стрелы, ручками.

С ее нервами и нетерпеливостью мы потом обязательно поработаем.

— Артем, куда мы идем?! — не выдержав долгой паузы уже требовательно спросила Эмилия.

— На встречу, — честно ответил я.

— С девушкой? — неожиданно прекратились осуждающие тычки в спину.

— Угадала.

— Кобель! — обвинительно воскликнула Эмилия и от последующего тычка я предусмотрительно увернулся.

В нем чувствовалась накопленная обида, кристаллизованная в довольно плотный эфирный слой. Таким ударом и кости сломать можно, а говорила, что второй ранг.

— А меня зачем потащил?!

— О! Ты не так поняла, — поспешил я внести уточнение, а то опять обо мне надумали всякого, — не на такую встречу. Там слишком много свидетелей, а Елецкая в склонностях к прилюдному сексу замечена не была.

— Стой... ты... что... Елецкая, которая цесаревна? — еле нашла слова сбившаяся с шага Эмилия.

— Да, она же Елизавета Елецкая, — сказал я и сердечко девушки позади меня ощутимо ускорилось.

— Это ведь не официальная аудиенция? — осторожно спросила Эмилия, отчаянно борясь с желанием развернуться и броситься подальше отсюда.

— Не особо официальная, — не стал отрицать я, и остановился у последней раскидистой ели, за которой начиналась ровная полянка с идеально стриженными цветочками и благоухающими многоуровневыми клумбами.

— Я подписывалась умереть в бою и в субботу! — возмутилась Эмилия изменению в планах.

— Планируешь попасть в вальхаллу или завещание забыла написать? — заинтересованно уточнил я, обернувшись, — не знал, что у тебя скандинавские корни.

— Какие еще корни!! — из последних сил выдохнула раскрасневшаяся Эмилия, толкнула меня напоследок в грудь и отвернулась.

Глубоко вдохнула и выдохнула, набираясь смелости перед тем, как отправиться одной в кромешную темноту неосвещенной дикой тропы, из глубин которой все еще доносились пугающие шорохи и рык гвардейцев.

— Ты с ума сошел, — так и не решившись на самостоятельный обратный путь, обреченно выдохнула Эмилия.

Надув щеки и вновь нахмурившись, словно пушной зверек, девушка в знак протеста села прямо на тропинке, скрестив руки и с решительной невозмутимостью обиженного ребенка добавила: я никуда не пойду!

— И не надо, мы уже пришли, — спокойным голосом заметил я, и, не оборачиваясь, потянул ветку ели за своей спиной, открывая для Эмилии вид на уютный цветочный сад с мраморными фонтанчиками и обвитой плющом каменной беседкой посреди пруда.

На этот раз девушка никаких слов не нашла, молча хлопая серыми глазками, в которых бурлила адская мешанина из злости, осуждения, обиды и целого спектра несочетаемых эмоций.

Я не стал ждать пока Эмилия отойдет от шока и найдет особенно обидную и четко выражающую ее позицию фразу и заговорил первым.

— Будь добра, подожди здесь, — мягко скомандовал я, — я ненадолго. И передай тому амбалу позади, что он заступил за границу уже на три метра.

С этими словами я скользнул под ветку ели и уверенным шагом направился прямиком к беседке.