Княжья воля

Глава 16

Глава шестнадцатая

По прибытии в родную обитель Дивея, Рок сразу же распорядился заколоть и приготовить кабанчика. Раки раками, а долго сыт ими не будешь, тем паче после такой физической встряски.

- Вопреки расхожему мнению, впрок наедаться можно и даже нужно. В этом времени неизвестно когда в следующий раз придется откушать, поэтому я всегда стараюсь не отказываться от предложенной еды и вам советую, - деловито поделился жизненным опытом Рогов.

Пока ждали жаркое, расположились на свежем воздухе под навесом со столиком для дворни. Рогов потребовал с нас устную повесть о перенесении из двадцатого века в век десятый, с дополнительной главой о всем, что с нами здесь за этот срок произошло. Я выложил все как на исповеди. Про пистолет, Головача, про Шибая, дулебов, героическую оборону боярского подворья, не забыв упомянуть свое сходство с неким Дрятой.

- Помню его. Давненько погиб. Нормальный вой был, качественный. Значит твой прототип его сын? А заодно и Дивеев брательник по папе? Ну и ну… - изумился Рогволд.

С торжественным видом Рок притащил из своих подвалов пятилитровый бочонок замшелого вида.

- Угадайте что в нем!

- Опять мед? - кисло предположил я.

- Пиво? - без всякой надежды брякнул Рогов.

- Вино, - Сашка с грохотом приземлил емкость на стол. - Заморское. Не одним князьям да боярам винишко в погребе иметь, у нас тоже все шоколадно бывает.

- Ого! - причмокивая возвестил Рогов, после того как Сашка вынул из пуза бочонка пробку, налил в стаканы ядрено-красную жидкость и разрешил отведать. - Не разбавленное. Где взял?

- Там, куда не клал, - заржал Сашок. - Дивей где-то нашустрил. Пейте, там еще есть. Мясо почти готово.

Продукт иностранного виноделия оказался гораздо лучшего качества, чем мы употребляли из взятых в закромах Головача амфор. В меру сладкое, в меру терпкое и, как сказал Рогволд, совсем не балованное водой по здешней традиции. А вприкуску с обжигающим пальцы мяском, жирным и хорошо пропеченным совсем красота вышла.

Закинув в топку первую партию «шашлыка», я вернулся к незаконченному разговору.

- Иваныч, ты так и не сказал зачем тебе сдались те три смоленские веси.

- Пригодятся, - туманно ответил Рогов. - Есть виды.

- И когда смоленский посадник ждет тебя?

- Через день. С десятком гридней, не больше. С ним будет столько же. Деревни эти образуют почти правильный треугольник с расстоянием между точками приблизительно в семь километров. В середине треугольника когда-то было озерцо, теперь - клюквенное болото. Ждать будет два дня, если не появлюсь - уйдет и на сем конец всяческих переговоров.

- С десятью гриднями?

- Посадник Домаш через посланца передал именно это пожелание. Если приведу больше, разговор не состоится. - Рогов заметил мой пристальный взгляд. - Чего вылупился, подавился что ли?

Я покачал головой. Вот, вроде бы, тертый Рогволд дядька, а что-то больно беспечно себя ведет.

- Что Домаш не мог сам приехать в Полоцк или тебя в Смоленск пригласить? На хрена переться на какое-то тухлое болото?

- Хочет показать мне товар лицом, так сказать. Обсудить еще раз на месте, поторговаться, то да се. Что, думаешь засаду Домаш готовит? Убить меня желает? Нет, не про него та песня, слабоват он в коленках на подобный фокус. Да и не могу я сейчас погибнуть. Рогволда убьют, но позже и это - исторический факт.

Я часто заморгал. Вот как? Рогов знает дату смерти полоцкого князя? Очень интересно. Вот откуда растут ноги у этой беспечности. Мужик он, конечно, своеобразный. Однако, исторический факт ничего не доказывает относительно самого Рогова.

- Прикольно, - покивал я одобрительно. - А то, что Рогволд, как и Стяр с Дивеем уже однажды умирали, ты забыл? А вот же - сидят за одним столом, хавку жрут, вполне себе живые. Позже может погибнуть какой угодно по счету Рогволд, хоть десятый, только им будет уже не Сергей Рогов. Я ничего не утверждаю, пойми, Иваныч, фиг ее знает эту муть, что нас сюда закинула, но почему бы и нет?

- Мысль интересная, - Рогволд ненадолго задумался, отвернув лицо. - Есть какие-то идеи?

- Так, проскочила одна….

- Выкладывай.

- Надо бы сходить, поглядеть какую встречу тебе Домаш там готовит.

- Думаешь я совсем лапотник никудышный да, Андрюша? - посуровел Рогволд, подпустив в голос обиду. - Я свою разведку завтра отправляю. К следующему утру вернутся. Если там все как надо, тогда и я выйду. Я с собой привел самых лучших гридней, не сержанты разведроты, но тоже кое что могут. Сейчас договорятся насчет проводника и тронутся поутру.

- Ах, ну раз завтра, тогда ладно, есть время насинячиться, проспаться и еще раз насинячиться. Только потом с того света на нас с Роком обидки не кидай, а мы, так и быть, не будем твердить в синее небо: «Мы же тебе говорили, Иваныч!»

Рогволд то ли фыркнул, то ли хихикнул, неосторожно выплюнув кусочек мяса. Утер рот тыльной стороной ладони.

- Критикуешь - предлагай что-то взамен, нечего предложить, не критикуй.

- Предложить мне как раз есть чего.

- Давай излагай, раз тебе так охота, мне-то что. Я не гордый - послушаю умного человека.

- Сейчас изложу, - я допил вино, отметив, что в голову оно шибает будь здоров. - Сейчас надо идти, а не утром. Прямо сейчас. Если Домаш ждет тебя, начиная с завтрашнего дня, то, наверняка уже прибыл. Сколько тут ходу?

- Часов пять насколько знаю.

Я начал подсчитывать время.

- До десяти будет еще светло, пойдем быстро. К двум часам доберемся. Самое оно, короче.

- Я не понял, ты сам пойдешь, что ли? С кем?

- По счастливой случайности, Рогволд Иваныч, нужные тебе людишки обретаются под боком. Уверен они согласятся оказать тебе небольшую услугу за малую толику серебряных монет. Под моим чутким руководством.

- Куда тебе идти? Ты синий как море!

Несерьезный довод какой-то. Жажда приключений - вечный зов для нетрезвой головы. Я как норовистый скакун закусил удила и помчался по дороге самоутверждения. Доказать Рогволду, что он не прав? Да легко!

- Когда нас это останавливало, да, Сашка? Найдешь кого послать в корчму?

- Найду, - моментально отозвался Рок.- Говори, что делать.

Сыро как в погребе. Шумит над головой ночной лес, мокрая трава и листья кустарника липнут к ставшей влажной одежде. Убывающая луна качается на высоких ветвях, играя в прятки с редкими облаками. Хмель из меня выветрился еще час назад и теперь ощутимо знобило, благо, ночка выдалась теплой.

Из за ближайших деревьев донесся приближающийся шорох.

- Ну что там, Вторак?

- У Кладня в доме человек пять чужих, спать легли, храпят уже. Во дворе дядьки Шуста еще шестеро сидят, костер жгут. У старухи Латки вроде все тихо, но запах дурной, есть там кто-то не свой.

Парень, задерживая взволнованное дыхание, говорил так тихо, будто боялся разбудить дремлющего.

- Это все?

- В роще за выпасом голоса тихие слышал. Не меньше трех. А еще из открытой двери Шустова дома кровью свежей несет.

Хорошо, что темно, а то мои вылезшие от удивления зенки могли вызвать среди охотников вопросы. А чему я, собственно, удивляюсь? Эти парни с детства слух, зрение и нюх тренируют в естественных условиях. Как еще засечь в лесу зверя и подобраться к нему на нужное расстояние? Ответ прост: самому стать зверем осторожным и пуганым.

Относительно долго не проявлявший себя «приступ» вброса адреналина в кровь вдруг проявился с неожиданной силой. Загривок и спину залило холодным потом, затряслись от возбуждения руки, кожу под волосами на голове закололо тысячей игл. Я закрыл глаза, медленными, глубокими вдохами-выдохами попытался унять мандраж.

Чью там кровь унюхал Вторак человечью, баранью или еще какого домашнего животного, разбираться не досуг. Органон слишком явственно сигнализировал об опасности и я уже как-то стал привыкать к тому, что ощущения «шухера» не врут, откуда бы они во мне с недавнего времени ни взялись.

- Уходим, - сказал я еще тише Вторака, но меня расслышал даже стоящий дальше всех Сашка. Рок одобрявший эту затею меньше всех, начал разворачиваться, чтобы отправиться домой пить пиво и жрать раков, но голос подал Мигач, успевший быстро перемолвится со старшим сыном.

- Надо проверить что там с Шустом и остальными.

Понятная озабоченность, но, по ходу, проверять там уже нечего. Всех учуянных и увиденных Втораком уже больше, чем обговоренное число в десять голов и неизвестно сколько еще прячется.

- Мертвы, скорее всего. Это ловушка, Мигач. Рогволду сюда соваться нельзя и нам надо уходить.

- Надо проверить, - заупрямился охотник. - Я так не уйду.

Я набрал в легкие воздух, чтобы нецензурно выразить свое несогласие, но сдавленный сип Вторака заставил нас всех обернуться.

- Батянь…

У горла Вторака, отхватив часть кудрявой бороды блестел на внезапно пробившемся сквозь листву лунным светом нож. Мне в спину уперлось что-то острое. Копье, наверно.

- Оружие не цапать! - раздался из темноты сильный голос. - Всех разом положим.

Кто-то рядом стукнул кресалом, высекая искру, запалил факел. Темнота шарахнулась в стороны, обнажив лица и фигуры собравшихся людей. К нам прибавилось четверо зрелых мужиков в кольчугах, с обнаженным оружием в руках. Хари ни разу не добрые, в глазах заметно зловещее торжество, ничего хорошего не сулящее.

Ловко они нас. Подкрались на мягких лапах. Ни острый нюх ни чудный слух не помогли. Попались мы как последние лохи, даже обидно стало. Вторак сам их на нас и вывел. Торопился донести, башку выключил. Эх, Вторак, Вторак…

- Вы кто? - уже знакомым голосом спросил рослый тип с раздвоенной, черной как головня бородой.

- Охотники, - быстро ответил Мигач. - А…

- Заткнись! - рявкнул рослый. - Терех, снимай с них ножи! А вы не шевелитесь, а то сделаем больно.

Один из воинов, должно быть, тот самый Терех, быстро и умело освободил наши пояса от коротких клинков. Отобрал у Первака дорожный посох, при этом довольно сильно саданув ему локтем в живот, Первак аж охнул.

- Готово!

- Идите за Терехом, - снова заговорил старший. - Спина в спину. Если кто только дернется в сторону - убьем всех.

Я мотнул головой в ответ на вопросительный Сашкин взгляд, отрицая любое сопротивление этим хмырям. Нам же еще надо поглядеть куда и к кому они нас приведут.

Путешествие закончилось быстро. Мы ждали когда вернется с разведки Вторак всего в трехстах метрах от первого домишки самой ближней к полоцким землям веси. Сюда должен был прийти Рогволд на встречу с Домашем, а пришли мы, аккурат к ярко пылающему костру во дворе скромненького домовладения с одной жилой постройкой в виде коренастого, приземистого сруба с соломенной крышей, амбарчиком и двумя клетями. Вход в дом без крыльца, дверь гостеприимно раскрыта.

У костра расположились шестеро, как и говорил Вторак. Поднялись навстречу, бряцнули железом. Вперед стремительно выдвинулся худой, подвижный как хорек индивидуум с крысиным лицом прожженного шныря. Разложенные на прямой пробор сивые длинные волосы через лоб перетягивала кожаная лента, на шее красовалась толстая серебряная цепка с блестящим брусочком чистого серебра - гривной. Правое запястье обнимал широкий золотой браслет, семь из десяти пальцев утяжелены дорогими перстнями.

Цыганский барон какой-то, а не боярин, обвешался цацками как баба. Хотя меч вдоль ляжки висит и топорик за поясом присутствует. Я подавил улыбку. В мое время тоже встречались такие индивидуумы, считающие, что дурацкий малиновый пиджак, голда с папиросу толщиной на шее и «рыжие гайки» на растопыренных пальцах делают их хозяевами жизни.

- Вот, скрали, - с ходу объявил наш рослый сопровождающий. - В лесу хоронились. А вот этот по округе и дворам рыскал как лис вокруг курятника.

С этими словами обладатель раздвоенной бороды за шкирку вытащил из нашей кучки Вторака, швырнул его на колени перед «шнырем».

- Хвалю, Чир, - мелодичным, с мягкими интонациями голосом произнес тот, подошел вплотную к Втораку, взялся за подбородок парня, дернул голову вверх, всмотрелся в заросшее лицо. - Встань, отрок.

Вторак поднялся, боязливо отступил, потирая ставшую куцей бороду скрюченными пальцами.

- Кто такие? Чьи? - ни к кому конкретно не обращаясь, задал вопрос боярин. Его скользящий взгляд перебегал с одного лица на другое, сделав краткую задержку на мне и Сашке.

- Смоленские мы. К Шусту родню пришли навестить, - завел Мигач заранее обговоренную речь. - А вы кто?

- Земляки. Меня боярином Линем называйте. Я здесь со своими людьми… ночую.

Как-то пару раз случался со мной такой казус: после продолжительного нахождения за рулем при езде по городу, многочисленных перестроений из ряда в ряд, напряженного слежения за дорожной ситуацией, находясь потом в людской толпе на своих двоих, я чисто рефлекторно начинал искать взглядом боковые зеркала заднего вида. Сейчас бы они мне точно не помешали. Хотя и без зеркал понятно - обступили нас грамотно. Те четверо так и остались стоять позади, а подручные боярина Линя рассредоточились с боков, взяв нас в кольцо.

- Родню навестить, говоришь? На ночь глядя?

- Что-то шли в этот раз долго, припозднились, - сокрушенно вздохнул Мигач.

- Откуда шли?

- Из за болота, понятное дело. Наша весь в двух поприщах отсюда.

- С какой стороны?

- Так с полуденной.

- Настолько скрытно шли, что никто вас не перенял?

Говорил Линь почти что напевно, так, будто удав ползет, обтекая своим упругим телом препятствия.

- Кто нас переймет? - натурально удивился Мигач. - Там же одна весь на пол-дня пути и мы в ней всех знаем. Квай бортник так и вовсе мой племяш.

- Почему к племяшу не зашли?

- Сюда торопились. А к Кваю успеем еще.

- С пустыми руками в гости пришли?

- С руками пустыми, зато на языке у нас полно вестей и уши при себе, чтобы россказни Шуста слушать. Что-то не так, боярин? Помешали мы чему, так уйти можем, вдругорядь заявимся.

Линь продолжал нас разглядывать и что-то ему в нас явно не нравилось.

- Вы родственники? Все шестеро?

- Как есть.

- Что-то не похоже.

- Острый у тебя глаз, боярин. Угадал ты. Это - сыны мои, Первак, Вторак и Третьяк, а эти двое - бабы моей племянники. Стяр и… - Мигача замкнуло. Сашку я при нем называл Дивеем раза два, мог забыть или не расслышать. - …Жила.

Сообразил, наконец, спасибо, Господи!

Линь улыбнулся по-змеиному, хорошо язык раздвоенный не высунул.

- Зачем твой сын по дворам шнырял, охотник? Чего вынюхивал?

Я увидел как напряглась и выпрямилась спина Мигача, покатые плечи опустились еще ниже, сделав осанку зверобоя похожей на медвежью. Я осторожно потянул за рукав Вторака и поменялся с ним местами, встав рядом с Мигачом напротив Линя.

- Слушай, боярин… - начал было я, но меня оборвал зычный выкрик Мигача.

- Эй, Шуст! Выйди, где ты там?!

Линь вместе со всеми бросил заинтересованный взгляд на распахнутую дверь в жилище, но сразу вернул на лицо блуждающую ухмылку.

- Нет Шуста. Ушел, - развел руками Лиинь. - Когда придет не сказал. Сами ждем.

- Тогда и мы пойдем, боярин. Шуст, похоже, не один ушел, а все семейство с собой прихватил, - сказал я. - Нам здесь до делать нечего, выходит.

- Никуда вы не пойдете, - Линь наклонил голову к плечу, сделал шаг ближе ко мне. - Ночью только тати бродят, а их, поговаривают, в этих лесах не счесть. Запрем вас пока для вашей же безопасности.

- Пока? А потом что?

- Потом отпустим. Да, Будим?

Названный Будимом здоровяк по левую руку от Мигача понимающе кивнул, выкатил красную, мясистую губу и ловким движением выудил из кольца на поясе боевой топор. Должно быть, чтобы доблестно отбивать нас от зловещих лесных татей.

- Бис! - коротко обернувшись к Сашке, я сартикулировал губами заветное словцо как только понял, что жить нам всем осталось пять минут от силы. - Куда идти, боярин?

- На выход, Чир с Будимом проводят.

- Ага, тогда пошли, - сказал я удовлетворенно и начал поворачиваться спиной к смоленскому боярину с лицом грызуна.

Не стоило ему так близко стоять. Я не дикий мустанг и не Чак Норрис, но лягаться умею. Пацаны каратисты в зале показывали. Как там боковой в живот по-японски называется? Не помню…

Линь с удивленным лицом упорхнул спиной в костер. Сашка с характерным боксерским всхрапом рубанул хуком Будима, схватил его оглушенного за шею, развернул и прикрылся как щитом. Я кинулся к поднявшему тучу жгучих искр Линю и с разбегу всадил ему в голову носок сапога. Завоняло паленым.

- Ложись на землю, зверобои! - заорал я, так как Рок разжился у Будима топором и начисто снес челюсть первому сунувшемуся к нему смоленцу, выпустив кровавый веер с осыпью зубного крошева. После следующего удара Сашкин топор застрял в ключице очередного противника. Брошенное кем-то копье пробило насквозь грудь Будима, задев кончиком острия Рока. Сашка словно легкую мягкую игрушку отшвырнул стокилограммовую тушу Будима, задрал голову к ночному небу и страшно закричал…