Княжья воля

Глава 3

Попариться все же удалось. Пока я со своим десятком принимал пищу и отдыхал, усваивая калории, Шепет подсуетился и в связке с дворовым холопом по имени Козарь сварганил ядреный парок в приземистой, крохотной баньке на отшибе, где зараз умещалось не больше четырех человек, начиная от уровня груди и до дырки в потолке висел густой березовый дым, а каменная печурка светилась в полутьме красным, дьявольским светом. Однорукий изверг Рыкуй охаживал меня веником, будто хотел, чтобы я легкие выкашлял. Потом сказал насмешливо, что это он еще легонько и, что слабоват я для настоящей бани, пара доброго не терплю как баба визгливая или как все колдуны. Тоже мне знаток! Как тут утерпишь, когда этот паразит каждые две минуты на каменку литр колодезной воды выплескивал! Жар был такой - ногтям больно.

Зато опосля настигла меня настоящая нега. Завернувшись в простыню как римский аристократ в тогу, полулежа на топчане, с красной, распаренной рожей я хлестал ледяной квас, чувствуя себя новорожденным, разве что не агукал от удовольствия. На соседних лежбищах в позе размороженных кальмаров валялись Жила с Невулом, тоже сполна вкусившие прелестей вировской баньки. Мы вяло обменивались впечатлениями от местного гостеприимства, затем разговор как-то сам по себе вырулил к вопросу куда мог запропаститься Одинец. Я предположил, что пацан просто-напросто свалил по-английски, забив на нас всех толстый болт, но Жила с Невулом в один голос выдали опровержение, мол, не взял Одинец с собой ничего из того, что так удачно стяжал под моим началом и даже словом не обмолвился, что собирается рвать когти. Вся его доля серебра и трофеев осталась в хранилище под теремом. Железное железо, а не довод. Находясь в здравом уме никто из ныне живущих так бы не поступил. Значит наш деятельный пострел нашел себе какое-то приключение и обязательно объявиться, чтобы получить порцию животворящих звездюлин. Предполагать, что с Одинцом случилось что-то нехорошее рано, с момента его пропажи прошло не так уж много времени. В ментовке бы даже заявление не приняли.

Долго расслабляться нам не дали. Вернулись дулебы с приобретенными на торге веревками и начали выпытывать у меня куда бы их приспособить.

- Всему свое время! - философски изрек я. - Здесь пока положите. Сами найдите на подворье плотника, Сомом кличут. Пусть до темноты сварганит колышков обоюдоострых в локоть длиной, толщиной в три пальца. Полсотни штук.

Липан кивком указал Ноздре на ближний к ним угол помещения, первым сбросил поклажу с плеча. Хорошо, когда можно включить начальника, раздавай себе задания да на боку полеживай, но контрольные функции для руководящего состава никто не отменял, поэтому я допил квас, стащил с себя высохшую на теле простыню и стал одеваться.

- Для чего тебе верево и колья, а, батька? - оживился Жила, когда отчалили дулебы.

Я покосился на вскочивших вслед за мной, разбирающих свою одежду парней. Отметил худосочность длинного невульского туловища. Явно не доедает оглобля, хоть и лопает не меньше остальных. Может его глисты поедом жрут или пища плохо усваивается?

- Хочу устроить нежданчик непрошеным гостям, - ответил я на Жилин вопрос.

- Как это?

Я поправил на груди цепочку с распятием, почесал заросшую макушку. После банных процедур, обработки тела волокнистой травяной мочалкой и мытья кумпола смесью загадочного мыльного корня вперемешку еще с какой-то ерундой типа настоя крапивы я благоухал как стог подгнившего сена.

- Да есть одна затея. Не слишком умная, конечно, но другой я не придумал. Скажи, Жила, как самый мудрый из всех Жил, как бы ты стал нападать на наше подворье, имея при себе не больше десятка людей?

- Ночью, через ограду, - поиграв черными бровями, уверенно молвил крепыш. - С разных сторон. Разом.

Именно так я и думал. Простенько и со вкусом. Перелезть с помощью подручных средств частокол, передавить по-тихому охранение, сосредоточиться и ломануть всей гурьбой на терем...

- Из тебя, Жила, вырастет великий… как там… воевода, во! Молодец, братан!

Польщенный похвалой коренастик довольно ощерил желтозубую пасть, засиял как утреннее солнышко.

- Почему ты называешь всех братанами, Стяр?

- Привычка такая. Все люди - братья, не знал что ли?

За поголовное родство не поручусь, но уверен, в раннем средневековье, где население всей планеты вряд ли дотягивает до сотни миллионов, так же как и в моем прежнем густонаселенным мире работает теория шести рукопожатий. А, принимая во внимание общую численность человеков, может статься и меньше шести, не мастер я производить сложные математические вычисления, доказывать не возьмусь.

- Но не все братья - люди! - произнес я заключительную часть известного изречения, чем на время вверг собеседников в занимательные раздумья.

К вечеру седая шаль облачной завесы отползла на юго-восток, малиновое солнце закатывалось при полнейшем штиле, под звонкий щебет острокрылых стрижей. Утомленное занятиями с Шепетом и Рыкуем, а также бдением у ворот боярского подворья воинство потянулось под навес к накрытому яствами общему столу уже наполовину занятому работными холопами. Любославины девицы вереницей подносили плошки и горшки полные снеди, глиняные склянки с питием, уносили порожнее. Встретившись со мной глазами, Младина резко отвернула голову, будто на сварку посмотрела и с пустым подносом поспешила обратно в терем. Опускаясь на лавку рядом с моложавым, дистрофичного вида дулебом по имени Высь, я проводил взглядом тонкий девичий стан, вздохнул и покачал головой.

- Чего вздыхаешь, десятник? - истово работая челюстями, проговорил дулеб, игнорируя присказку о возникающей у нормальных людей глухонемоте во время приема пищи.

- Ты, Васька, не болтай, давай лучше трескай от пуза, а то за копьем спрячешься, хрен тебя найдешь.

- Я - Выська, - ничуть не обидевшись, поправил дулеб.

- Да не суть. Хлеборезку пошире разевай, жуй-глотай, пока не отняли. Вон, гляди как Липан с Ноздрей веслами кашу загребают, мясцом заедают, только за ушами пищит.

Высь хихикнул и послушно переключил скорость передвижения ложки от миски к обросшему редким сивым волосом рту с первой на третью.

- Липан - мой дядька, - заметил Высь.

Блин, чего ж он такой худой? Невул рядом с ним покажется упитанным боровком, а уж Липан из шестерых таких Высей сделан. Вспомнился анекдот про палату дистрофиков, которых клопы за обои утаскивали. Я улыбнулся.

- Да неужели?

- Агась. Мамкин братец. Мы почти все с одного селения.

- Сюда вас Липан привел?

- На земли полоцкие нас Дражко притащил. Говорил, у людишек здешних от жира лишнего рожи трескаются да мошны от серебра лопаются.

Вот не сказал бы, что Виров богатый городок. По моим сведениям, славится он в основном бочками. Процветает здесь такой бизнес - тару деревянную изготавливать. Для внутренних нужд и на экспорт. Целые семейные артели под это дело заточены. Расползаются далеко окрест сделанные в Вирове шайки, бочонки, ведра, спросом пользуются немалым, но на таком товаре реально не подняться. Видел я этих бондарей и их жилища. Ничего особенного. Не бояре, если двумя словами. Однако же, тянет сюда мазуриков отовсюду как серых крыс на звуки волшебной дудочки.

- А в ваших местах не так?

- В наших местах жира на всех не хватает. Как и серебра. А вот голодных деньков, когда кроме тертых желудей в живот ничего не набьешь, хоть отбавляй. Князя нашего мало заботили неурожайные года, ему дружину да челядь кормить нужно, тиуны его по весям за выходом приезжали исправно, амбары иной раз выгребали на три четвертины. Чтобы зверя в лесу добыть серебром князю платить нужно. А где ж нам серебро взять кроме как на проезжей дороге? Вот мы и подхватились с родной земли, лучшей доли искать.

- Хорошо там, где нас нет, - молвил я и впервые задумался над непреложной истиной этой фразы. Да я бы все отдал, чтобы снова дома очутиться. Вместе с Сашкой, естественно. Лишь бы покупатель нашелся... - А где теперь ваш Дражко?

- Липан убил. Было за что.

Выська как ни в чем не бывало громко разгрыз птичью косточку и захрумкал хрящами.

- Вон как? - удивился я и быстро зыркнул на сидящего за дальним концом стола Липана. В этот самое время, не прерывая жевательного процесса, ражий предводитель дулебов молниеносным движением щипнул округлую филейную часть одной из проходивших за его спиной чернавок. Девка вспыхнула, засмущалась, ойкнула запоздало и одарила дулеба понимающим взглядом. Липан громогласно гыкнул, намекая всем, что у него появились планы на предстоящий вечер.

А вот хрена тебе без масла! Вечером у тебя будут заботы совсем иного характера.

- Здесь ваши делишки боярин прикрывал? - понизив голос, вернулся я к познавательному разговору с болтливым собеседником.

- Головач поначалу нас поприжал, - зачавкал Высь, - потом уговорились: мы за пределы торга не высовываемся, часть прибыли ему приносим, а он жалобы на нас рассуждает по-своему.

Ясно. Не чурался боярин Головач коррупционной темы. По ходу власть имущие во все времена одинаковые. А боярин здесь в одно лицо за судью, прокурора, палача, полководца и рэкетира. Абсолютная власть, что называется.

- Жили где?

- У причалов в старом амбаре. Очаг соорудили, столы, лежаки. Нам хватало. Ежей с Такуном на бабах вировских подженились, к ним съехали примаками. Липан их с собой к тебе звать не стал. Надо кому-то товар на торге сторожить.

- Много осталось?

- Крохи, - отмахнулся Выська, поморщившись. - С тобой прибыльнее.

Дулеб заглянул мне в глаза и приоткрыл рот как птенец, ждущий от матери халявного червячка.

Ну конечно, прибыльнее. Где бы еще вы все так пожрали? Я оглядел сидящих за столом хоть и успел проделать это уже с десяток раз пока болтал с Высем. Имена дулебов более-менее выучил, дворовых холопов не до конца, но тоже скоро запомню. Я их почти всех в одном месте сейчас чуть ли не впервые вижу.

После обильного ужина вместо того, чтобы сразу же заняться распределением караульных смен среди бойцов, я упросил Любославу произвести вместе со мной обход хозяйственных построек. Удивилась, конечно, боярыня и так странно на меня поглядела своими оленьими глазами, что я решил - к бороде крошки смачные прилипли. Ее налитая грудь третьего размера отчетливо оттопырившая расшитую разноцветными нитками красивую рубаху, как спаренные дула горизонтальной двустволки нацелилась мне в область желудка. И не скажешь, что двоих детей выкормила, форма - будьте-нате безо всяких бюстгальтеров. Я быстренько обмел ладонью поросль на лице, отряхнул без того чистые лапы. Поборов глупое смущение, по-военному кратко ввел Любославу в курс дела, дескать, хочу на ночь пристроить своих орлов попарно в дворовых сарайчиках и мастерских, где можно ночевать, чтоб не находились они всем гуртом в одном месте.

- Поступай как знаешь, десятник, - даже не дослушав мой гениальный план, выдала боярыня. Мне даже немного обидно стало. - Многое про тебя говорят, но я полностью тебе доверяю.

Ого, обо мне уже сплетничать начали? Мы остановились неподалеку от колодца, к матери тут же подбежал Тихонька, в десятый раз начал хвастать деревянным мечиком. Любослава окликнула одну из девок, велела увести пацана в дом.

- Надеюсь говорят только хорошее? - прикинулся я безвредной овечкой.

- Всякое. Никогда не думала, что услышу столько разного про одного и того же человека.

Дай-ка угадаю! Разбойный элемент с темным прошлым - раз, колдун - два, «стукнутый» на всю голову - три плюсом по мелочи все остальное, типа, «без мыла в доверие влезет» и странноватое, практически во всем поведение. Да я б такому типу не доверил и воды к своим устам поднести, не то, чтобы вот «полностью». Но не зря же Любослава свою холопку под меня подкладывала, ценится здесь, видимо, эдакое буйство красок. Слава ждет великая и все такое… слыхали уже, не далее как сегодняшним утром.

- Тогда у меня последняя просьба, матушка боярыня.

Любослава слегка нахмурилась.

- Расскажи мне про Шибая.

Веки боярыни дрогнули. Она порывисто отвернула голову с собранными под платком и расшитым повойником косами. Изящные колечки на височных подвесках сыпанули мелодичным звоном. Я почувствовал как тонкие пальцы подхватили мой правый локоть, боярыня сделала шаг в направлении теремного крыльца и сразу же заговорила ровным голосом, будто сказку Тихоньке рассказывала. Мне ничего не оставалось как проследовать заданным Любославой курсом, слегка склонив к ней голову с внимательным ухом, чтобы лучше слышать увлекательную историю средневековой жизни.

На два года младше Головача, Шибай всегда был беспутным, норовистым. К Рогволду братья по молодости вместе подались, когда тот, вокняжившись в Полоцке, через некоторое время стал добирать воинов в дружину. Шибай через пару лет вернулся, то ли не ко двору там пришелся, то ли натворил чего, никто точно не знает. А Головач с варяжским князем скорешился, стал полусотником, участвовал в нескольких военных походах, крепко ратился с либью и земиголами, примучивал кого-то, заставлял платить Полоцку дань. В Виров Головач вернулся с красавицей женой Буром тяжелой. С ними прибыли Рогволдов тиун и артель мастеровых. Плотники за лето срубили и поставили на месте старого отчего дома терем, сладили хозяйственные постройки. Несколько дней Головач провел в отъезде с княжеским тиуном, метил боярскими печатями деревья на границах вотчинных земель. Своих земель. Прежнего посадника Головач назначил городским старостой и поместным тиуном, ответственным за учет собираемого в округе налога для князя. Тот помер года два назад.

По боярину Головачу тогда все незамужние девки да бабы сохли. Сильный, красивый, добрый, волос буйный, щеки на варяжский обычай не скоблит. Только любил он свою жинку без памяти, на других и взгляда не кидал, увез с дитем обратно в Полоцк, а через пять лет вернулся без нее, зато уже с двумя сынами. Померла боярыня от неизвестной болезни, знахари и волхвы ничего поделать не смогли, сгорела лучиной за неделю.

Устроил тогда боярин смотрины, невесту выбирал из местных долго и придирчиво как в той сказке, чтоб готовить сама умела, рукодельничать, за скотиной ходить да детей родить и воспитать на девок теремных не полагаясь. Ее выбрал. Любославу. На месте Головача я бы тоже ее выбрал, даже если бы скверно готовила.

Но до всей этой истории со смотринами к Любославе Шибай яйца подкатывал. Паскудник. Не люб был хоть наизнанку вывернись. Отцу на мнение чада наплевать, поначалу хотел насильно замуж за Шибая выдать да в последний момент пожалел девку. А она не боярства жаждала, с Головачем и в землянке - терем...

Сразу после свадьбы у Головача с Шибаем случился конфликт на неизвестной Любославе почве. Нет, до дуэли на мечах дело не дошло, но разосрались братишки по полной. Потом Шибай надолго пропал, а когда два года назад вернулся, Головач принял родственника без укоризны, выделил землю под строительство дома, помогал во всем, в долю по торговле взял. Дом Шибай построил небольшой, но крепкий, бабенку из смоленских за себя сосватал. Дочку купца какого-то. Двое ребятишек у них было да померли оба во младенчестве. "Все равно моей будешь!" - шептал он при встречах украдкой. В последний раз полгода назад. Любослава раньше над этими посулами смеялась, а тогда призадумалась, почуяла что-то, но мужу не говорила, боялась накликать беду.

Крыльцо у терема с двумя боковыми входами под двускатным навесом. Каждое бревнышко, каждая деревяшка, всякая ступенька и дощечка в большей или меньшей степени тронута резцом мастера. Обереги. Тут они везде. Клеймами на всех постройках и заборах, веревочками на запястьях и шеях обывателей, узорами на одежде, ленточками на плодовых деревьях и кустах, даже скотине положен свой оберег с заговором в пользу скотьего бога Велеса или Волоса кому как удобнее. Я поскреб пальцем теплую древесину подпирающего навес столбика и задумчиво посмотрел снизу вверх на одолевшую три ступеньки Любославу.

Печальная повесть из уст автора помогла разрозненным картам в моей голове сложиться в подобие правильного пасьянса. Серебро тут ни при чем. Ля фам и ее шерше. Встречаются на свете такие однолюбы, с маниакальной природой своей страсти. По головам идут к субъекту обожания. Страшные люди. Я был о Шибае лучшего мнения, если честно. Старый козел. А ведь пожалуйся Любослава вовремя мужу на Шибая, мы бы с Сашкой сюда, может и не попали вовсе.

- Предупреди, боярыня, свою дворню, чтобы ночью по двору никто не шастал, - сказал я напоследок. - Всех предупреди. Опасно для жизни может быть.

Посланные Липаном в город Шишак и Сытка вернулись с наступлением темноты и принесли первые добытые сведения. Но прежде чем снимать показания с наблюдателей, я распорядился их накормить да кваску хмельного подать, шутка ли - целый день на ногах без полноценной хавки.

- Урманов видел, - доложил Шишак, сыто рыгнув. Вдвоем с Сыткой - крепким мужичком под тридцатку с умными глазами и черными пушкинскими бакенбардами, они оккупировали мой лежак в наполненной сумраком теремной пристройке, но развалиться на нем по-барски себе не позволили - сидели, оперев ноги в пол, прямо как на допросе.

Деятельный, похожий на обрызганного дихлофосом таракана Шишак не знал куда деть свои цепкие как у маленькой обезьянки ручонки, беспрестанно теребил и комкал в пальцах какую-то рваную тряпицу. Говорил он часто моргая, но быстро и по делу. Трое чужих северян обитают на подворье Шибая, самого хозяина на месте либо нет, либо в доме гасится. В город за это время выходил только один из троих. Я заставил Шишака дважды повторить описание внешности предполагаемого урмана, но не сопоставил устный портрет ни с кем из виденных мной у жилища Родима. Да я их и не разглядывал так, чтобы особые приметы запомнить, не до того было. Длинноволосые все да бородатые....

Сытка полностью подтвердил слова напарника. Видел, мол, такого дядьку на торге у рыбного прилавка. Купил тот корзину плотвы и свалил.

- Точно - чужой?

- Чужой. Мы городских всех знаем.

Не густо, но уже кое что. Теперь мы хотя бы в курсе, что урманы никуда из городишки не делись, тихо гнездятся в обители беглого боярского брата, а вот грызут ли они на наш счет ноготь - большой вопрос.

Стемнело настолько, что я решил - пора за дело!

- Сюда втыкай! И сюда!

- Так? - зашипел Невул, блестя белками.

- Нет, подальше. Вяжи веревку. Тяни. Крепче! Вот так, хорошо. Жила, следующий кол втыкай сюда и вон туда. Давай еще веревку, Ноздря! Растягивайте там да колья не забудьте.

Будь у меня ящичек гранат на руках, я бы таких растяжек под забором понаставил любой минер ладонь под козырек. Умею я это дело. Но имеем, то, что имеем. Тот, кто надумает в темноте спрыгнуть с ограды внутрь подворья, вероятностью в семьдесят процентов запнется о натянутую в траве веревочку, понаделает шума, а то и упадет. Упадет на заботливо воткнутые чуть впереди остренькие колышки. А там и мои ребятишки из ближайшего сарайчика подоспеют спросить: "Какого хрена вы тут, товарищ, падаете?!"

Где же, мать его засранца, Одинец?! Скоро сутки пройдут как его нет.

Наверное, час прошел как я увалился отдыхать все в той же каморке в тереме. Перед сном проверил все посты, еще раз провел инструктаж среди парней кому где сидеть и что делать при шухере. Так устал за день, думал - рухну и умру до рассвета. Но сон все не шел. Ворочался и злился. А потом и не до сна стало. Ночную тишину за стенами терема порвал в клочья дикий вопль. Так орут только от боли, ну еще от страха.