Князь Барбашев

Пролог

А всё так хорошо начиналось.

В пятницу ему исполнилось сорок пять, а значит, наконец-то был достигнут тот долгожданный предельный возраст, когда можно было со спокойной душой проститься с военной службой и уйти на пенсию, хотя родное начальство и уговаривало заключить новый контракт до очередного предельного, который нынешнее правительство продлило на целых пять лет, уже до полтинника. Тут даже вышестоящий штаб подключился с обещанием в скором времени предоставить новую должность. Под эти их посулы, кстати, некоторые товарищи, что собирались было уходить вместе с ним, согласились остаться, быстренько чиркнув свои подписи под стандартным листком. Вот уж действительно - новая метла по-новому метёт! Не то что при воре недоказанном, да по амнистии отпущенном, когда офицеров увольняли пачками, а наборы в училища закрыли. Вот и доувольнялись до того, что, как в приснопамятные девяностые, офицеров стало не хватать. Да вот только сидеть на железе Олегу тоже уже давно опротивело, да и в службе, он, мягко говоря, разочаровался. Ещё бы, удачная карьера в один миг споткнулась о политическую целесообразность. А ведь он довольно быстро прошёл путь от группёра до офицера штаба соединения, успел выхватить свои кап два и...

И пришёл Сердюк, а заветное капразовское место накрылось одним местом и ушло под сокращение. А потом и сам штаб порезали, и пошла карьера в обратную. На старшинскую должность, конечно, не спустился, хотя были и такие (а что, кап два на должности сержанта - это круто, да и легче, чем на офицерской-то должности, а уж при проверках так и вообще загляденье), но до командира БЧ вновь докатился. А потому, пока в стране квартиры дают, да и пенсию неплохую выплачивают, решил Олег со службой завязывать. А то законы у нас сами знаете: сегодня дают, а завтра перестанут. Как в своё время с пенсией военной было, когда её вместе с получкой давали, а потом решили, что военным жирно будет и отменили. А ведь пошли уже разговоры о новой пенсионной реформе. Так что окончательное своё решение он принял в пользу "гражданки", хоть и далось оно ему нелегко. Ведь, почитай, как ушёл в далёком 1988 году служить, так и провёл почти всю последующую жизнь в армии. Да к тому же ещё по срочке ему, скажем так, "повезло" оказаться в зоне настоящих боевых действий. На Дахлаке. Как раз в последние годы существования Союза, когда эритрейские повстанцы уже позволяли себе обстреливать саму советскую базу. Вот тогда-то он и трупов понасмотрелся, и под огнём побывал (и под артобстрелом на базе, и в морском бою между советскими и эретрийскими катерами). Даже сам осколком меченый оказался, благо лишь мясо на ноге пропороло. Но всему приходит конец, и лучше иногда вовремя уйти. Тем более что с женой (третьей, кстати, по счёту) и матерью всех его детей он, к сожалению, тоже развёлся года три уже как. Ну а дети выросли и живут теперь своей жизнью: дочь на родине его родителей мужа себе нашла, да там и осталась, а сын по отцовским стопам пошёл, скоро лейтенантские погоны оденет. В общем, больших затрат ему на гражданке не грозило и искать супер-пупер дорогую работу не требовалось, тем более что друзья, что уволились раньше, уже звали его в артель, поработать вахтовым методом с приличной оплатой. Да и другие варианты наклёвывались, так что гражданки он не боялся, но осадочек, как говориться, всё же оставался.

В общем, день рождение он решил отметить на природе, тем более что сход всё равно всем рубанули в ожидании приезда очередной комиссии, которая и до кораблей-то может даже и не дойдёт, но выходные всем уже привычно предстояло провести на службе. Вот и собрались ближе к вечеру узким кружком пойти порыбачить на мыс.

Вечерком сквозь КПП просочились те, кто уже вдыхал воздух "гражданки", но ещё не покинул местные края. Встречались как всегда у маяка. И пока одни на удочку рыбку ловили, Олег и еще пара товарищей, занялись добычей морепродуктов. Маска, ласты, мешок в руки и, главное, нырнуть поглубже. Морские ежики, которым острые иглы не помогли избежать участи еды (хотя ежовая икра вещь на любителя), трепанг, гребешок - всё, чем богата бухта, всё шло в дело. Когда добытчики, изрядно продрогнув, вылезли из воды, на берегу уже полыхал костер, над которым варилась уха, а не любящие нырять товарищи уже чистили картошку и вовсю кашеварили.

Ещё уха доварилась, а они уже успели накатить по паре стопок за именинника, потом жарили картошку с гребешком, а потом этой же картошкой и закусывали, ведя неспешные разговоры. Всё же уйти со службы - решение довольно ответственное, особенно если служишь с восемнадцати лет. Просто привыкаешь к определённому ритму и качеству жизни. Недаром товарищи, кто уже оставил службу, честно признавались, что первые пол года самые трудные. Но все сходились на том, что человек такая скотина, которая ко всему привыкает.

Ну а потом, как обычно, кончилась водка и собравшиеся не нашли ничего лучше, чем поехать за нею в гарнизон. Последнее, что помнил Олег, был передок КамАЗа, надвигающийся на их легковушку. И всё, дальше как отрубили.

Пришёл он в себя в полной тишине и темноте. Разум мгновенно затопила паника - я сразу и ослеп, и оглох! В груди же разгорался пожар от отсутствия кислорода, а тело казалось каким-то чужим и, что самое страшное, оно не хотело ничего делать. Абсолютно ничего, даже дышать. Словно оно умерло, а мозг всё шлёт и шлёт команды, требуя себе живительного потока. Олег ведь читал когда-то, что нейроны головного мозга человека очень чувствительны к нехватке восьмого элемента периодической таблицы старика Менделеева и при его отсутствии умирают уже через несколько минут. Смерть? Неужели это она? Но боже, какая чушь при этом лезет в голову. Это что же получается, его тело умерло, но он ещё все понимает, потому что мозг живет и хочет жить? Жить! Я задыхаюсь, но хочу жить!

Его сознание потихоньку начало соскальзывать в туманную даль...

Жить! Проснись! Дыши! Жи-и-и-и-ть....

Уже понимая, что больше возможностей не будет и что эта попытка уже точно будет последней, он представил краем угасающего сознания словно собирает все свои остатние силы в единый кулак.

Дыши! - и вся ярость приказа единым потоком рванула по нервным нитям организма.

Дыши! Дыши! Да дыши же! - и поток живительного воздуха наконец-то ворвался внутрь, остужая горящие легкие и возвращая способность мыслить. Серая мгла, окутывающая сознание, дрогнула и исчезла, а вместе с ней вернулся и слух в виде непонятного бубнения. Глаза, теперь надо открыть глаза! Тело всё ещё было словно чужим, с трудом выполняя то, о чём раньше и не задумывался, типа дышать, моргать, глотать. Но вот неимоверно тяжелые веки дрогнули...

Все расплывалось перед его глазами, зрение никак не хотело фокусироваться. Он лишь видел абрис чьего-то тела, но никак не мог сосредоточиться. Наконец на миг, на краткий миг, всё обрело неимоверную, давно забытую с годами от приобретённой близорукости чёткость. И первым, что выхватил взгляд, был монах с непонятным выражением на лице.

"Монах! Какого чёрта?" - успел удивиться Олег, прежде чем сознание окончательно не соскользнуло в блаженство беспамятства...