Князь Федор. Русь и Орда

Глава 9

Конец листопада (октября) 1381 года от Рождества Христова. Елецкий кром.

Татары появились лишь на следующий день после стычки с казачьей сторожей — точнее после полудня. На основании чего я сделал вывод, что штурм до следующего утра не состоится — поганые просто не успели бы к нему изготовиться до наступления заката. Дни-то уже по-осеннему короткие, и солнце заходит быстро…

Я не ошибся.

Между тем, еще при приближении ордынской рати дозорная ладья, стоящая до того напротив набатной башни, с некоторым трудом двинулась против течения реки, следуя на запад — то есть на закат, если использовать местную терминологию.

Ордынцы вряд ли могли ее заметить — дозоры противника по приближению к крепости держались вблизи «полутьмы», очевидно боясь засады или внезапного налета из крома. Не так уж и напрасно опасались, кстати… Но время вылазок еще не пришло, нет! Пока что враг имеет значительное численное превосходство — как минимум, двукратное.

Вообще, потери штурмующих к обороняющимся в условиях средневековья берутся в соотношении три к одному. И в целом, если бы защищался только гарнизон крепости, у врага действительно был бы шанс… Ну, сотенная Елецкая дружина, уцелевшая после Куликово поля, битвы с литовцами Ольгерда и налета на Азак — это вообще слезы. Младшие дружинники — по совместительству отличные лучники — распределились по боевым вежам, а четыре десятка бронированных гридей встали на «центральной площади» у храма, готовясь выполнять функции «пожарной команды». То есть, если на какой из стен наметится прорыв поганых, будет подан специальной сигнал из пяти звуков рога с ближней к прорыву башни. После чего всадники галопом полетят в сторону прясла, где ордынцу начали брать верх…

Обе сотни наиболее подготовленных «ротников» заняли тын — то есть северную и западную стены, представленные пока лишь частоколом. В принципе, за них я не шибко волнуюсь — кое-что бывшие невольники уже умеют, и при случае встретят врага градом сулиц. А коли татары всерьез решаться штурмовать именно на этом участке, то на головы карабкающихся по лестницам ордынцев обрушатся вполне себе поставленные, рубящие удары секир…

Южную же и восточную стену заняли исключительно стрельцы — дружина охотников да ополченцы окрестных сел. Последних Твердило натаскивална бой из трофейных татарских луков всю прошлую зиму… Вообще, из окрестных сел в кром отступило лишь две сотни семей — остальным проще было укрыться в лесных убежищах, чем наперегонки с татарами идти к городу. Благо, что наученные горьким опытом выживания на границе степей, селяне привыкли обустраивать и лабазы, и лесные полуземлянки, отапливаемые печами…

Все то, чего так остро не хватило русичам зимой 1237 и 1238 годов — когда селяне были вынуждены бежать от татар в города, ставшие для всех смертельными ловушками… Вместо того, чтобы укрыться в заснеженных лесах. Но увы, без заранее приготовленных лабазов с едой и отапливаемых убежищ, в зимнем лесу не выжить.

Да и в осеннем долго не протянешь…

Наконец, помимо лучников, к бойницам встали и повольники с трофейными арбалетами — всего полсотни стрельцов, не так, чтобы очень много. К сожалению, оставшиеся самострелы забрали с собой ушкуйники сраженного мной атамана Уса, не пожелавшие остаться в Ельце — ничего не поделаешь, законная добыча… Как бы то ни было, с учетом ополчения, охотников и повольников, у меня набралось практически три сотни вполне себе боеспособных стрельцов — да и трофейные луки я практически все раздал…

Всего же кром защищает шесть сотен относительно боеспособных воев — понятно, что лучника-ополченца никак нельзя сравнить с младшим дружинником, а ротника-новобранца со старшим. Но еще две с лишним сотни мужиков, вообще не записанных ни в городское ополчение, ни поверстанных в ротники, составляют даже не боевой резерв… Хотя все же именно он: ведь в случае, если на северной и западной стенах наметится прорыв, то ротников сменять простым мужикам.

Пока не поспеют гриди…

Но это в крайнем случае — а так селяне встали к котлам с варом (кипятком), таскают на тын камни и бревна, что смогут сбрасывать по ходу боя… Плюсом я возложил на них функции саниторов, обязанных как можно скорее эвакуировать со стен раненых воев.

Из оружия — плотницкие топоры, плюс у сотни мужиков имеются заостренные колья, чьи наконечники для верности чуть обожгли в кострах. Этих «копейщиков» я закрепил за обеими воротными, «проезжими» башнями — одна из которых смотрит на восток, и открывает путь как к Печурам, так и к Каменной Горе, а вторая обращена на север. Эти ворота рассчитаны на вылазку — если совсем припечет, сквозь них с боем смогут прорваться оставшиеся дружинники, чтобы вывести горожан в глухой лес.

Трудноосуществимый, конечно, план — но второй подземный ход, ведущий в чащу, мы просто не успели прокопать. Ну, и кроме того, именно таким путем из осажденного Торжка прорвались уцелевшие вои и жители града зимой 1238 года… Так что все возможно.

Конечно, отдать на откуп уязвимые точки обороны крома наименее подготовленным защитникам — та еще идея…

Но она кажется нелепой лишь на первый взгляд. Во-первых, «проезжие» башни защищают также и младшие дружинники, и эти вежи имеют двойные ворота. Так что врага, сломавшего створки первых, да ворвавшихся внутрь башни, ждет кипяток, льющийся из варниц и град стрел да сулиц, летящих вниз сквозь бойницы косого боя… Не стоит забывать и про чеснок — «железные репьи» густо рассыпаны на земле!

Во-вторых, за внутренними створками поганых ждут специально подготовленные телеги — точнее сцепки телег, доверху груженых камнем. Спереди к ним прикреплены рогатины — так, чтобы насадить на их широкие наконечники ордынцев, рвущихся внутрь!

Кроме того, за последние сутки мы немного изменили ландшафт земляного полотна внутри ворот. Так что теперь телеги стоят на значительном подъеме земляной насыпи, и будут весело катиться вниз, под горочку! А вот уже у внешних створок — там, где заканчивается спуск — получилась земляная «ступень» высотой в половину тележного колеса. И с учетом тяжести груженых камнем возов (сцепленных промеж собой!), вытащить их татарам будет ой как непросто… Особенно под обстрелом лучников!

Ну, а пешцы с дрекольем — это уже так, крайний случай. Встать в воротах и держать их «ежом», пока старшая дружина на помощь не поспеет… Кстати, от площади до каждой из стен мы расчистили довольно широкие дороги — так, чтобы гриди могли быстро проскакать до точки прорыва, не встречая препятствий в виде шатров и кибиток…

Короче, я вроде бы все предусмотрел — и железобетонно уверен в том, что прорыва татар в кром в первый день штурма не случится! Да и Печурский острог, я уверен, продержится — его защищает четыре с половиной сотни казаков; оставшиеся кто в дозорах, не успевших вернуться из степи, кто гонцами ушел в Пронск, Рязань да по окрестностям. Плюс я передал Тимофею Болдырю цельную бомбарду с уже подготовленным расчетом — точно продержатся!

Конечно, посещали меня и безумные идеи встретить поганых в поле — всей ратной силой. Но тщательно все обдумав, я отказался от этой мысли — ну не станут ордынцы бить в лоб стену щитов повольников, а лучников по сравнению с ворогом у меня всяко меньше.

Нет, лучше как следует потрепать их в обороне, а уж потом…

Что будет потом, станет ясно к концу дня настоящего. Вчера не менее, чем четырехтысячный отряд татар разбил осадный лагерь — и кто бы мог подумать? — у Каменной горы. Не побрезговали поганые и детинцем — и я практически наверняка уверен в том, что в остроге (оставшимся без ворот — створки-то мы сняли заранее!) встал сам царевич Ак-Хозя…

Как я и предполагал, ордынцы явились без каких-либо осадных орудий или осадного обоза — никаких попыток развернуть строительство катапульт или таранов враг не предпринял. Ничего похожего на осадный тын вокруг крепости поганые также возводить не стали: осадное искусство татаро-монгол Батыя современные ордынцы явно подрастеряли, деградировав до уровня половцев тринадцатого века! И, как и последние, свой лагерь они все же укрепили оградой из сцепленных телег…

Вагенбург придумка чехов-гуситов и Яна Жижки? Отнюдь! Еще печенеги окружали свои становища стеной из возов, и неплохо так оборонялись в них от ромеев на рубеже одиннадцатого и двенадцатого веков. К примеру, в битве при Берое в 1122 году только гвардейцы из варанги и сумели пробиться в степную крепость.

В тоже время один из вражеских отрядов до самой ночи мастерил штурмовые лестницы. Причем русоволосые нукеры его сильно отличаются от татар! Кроме того неизвестные, привычные к топору и плотницкому искусству, срубили несколько крупных сосен и принялись спешно обстругивать их, да обтачивать топорами с обрубленного конца. Ага, решились сделать примитивные тараны… Подвесить сосной ствол на ременных петлях (не менее дюжины, а то и больше), да поднять щиты над головами, приближаясь к воротам — после чего, дружно раскачивая «таран», долбить им в створки.

Вот что-то мне подсказывает, что смертники из обслуги этих самых пороков кончатся быстрее, что сломаются внешние ворота хотя бы одной из веж… К тому же нет никаких следов артиллерии у противника. И слава Бога! А то ведь я ждал ее и боялся — учитывая, что первые орудия-тюфяки русичи затрофеили в Булгаре всего пять лет назад! Но пронесло — или Донской вывез всех мастеров-артиллеристов в Москву, или тюфенги появились у ордынцев в качестве трофеев иль дорогой покупки…

Главное — что под Ельцом враг, даже не попытавшийся пойти на переговоры (а это, кстати, тоже показатель!), артиллерией не располагает.

Нет, поганые двинулись на штурм с первыми лучами солнца, располагая лишь наспех сбитыми штурмовыми лестницами, вязанками хвороста и примитивными таранами…

Ну, посмотрим, на что вы способны!

Совершив утренний намаз вместе со всей «полутьмой», царевич Ак-Хозя ныне с сильным волнением наблюдает за тем, как передовые штурмовые колонны, набранные из мокши, булгар и нукеров улуса Тагая, двинулись к стенам крепости. Двинулись вперед под прикрытием многочисленных булгарских же лучников…

В свою очередь, нукеры Синей Орды под началом кюгана Мамлек-бея встали позади штурмующих, за малой речкой. Мурза Мамлек-бей держится очень независимо — даже превозносит себя над царевичем, в жилах которого течет кровь древних Булгарских эмиров! А когда Мамлек-бей кривится при виде царевича, не особо и скрывая своих истинных чувств, когда мурза демонстративно глух к его распоряжениям… В эти самые мгновения Ак-Хозя, терпя унижение сквозь стиснутые зубы, задается одним и тем же вопросов: почему его народ с татарами в этом походе?

Почему булгары и урусы не могут уже заключить прочный ряд против некогда общего ворога?

Ведь разве беженцы из Булгара не нашли последнего укрытия в Нижнем Новгороде вместе с гонимой татарами эрзей — и разве не дрались они все вместе на одних стенах, когда нукеры Батыя вышли к крепости⁈

И разве Алтын-бек, сын последнего эмира Булгара и дальний предок Ак-Хозя, не поднял восстание против Орды — всего через три года после завоевания их Родины?

Восстания, утопленного нойоном Субэдэем в крови…

Да, но… Теперь татары единоверцы булгарам — породнились, перемешались кровью бывшие враги. К тому же первые ордынские ханы отправляли на Русь баскаков из числа именно булгар — коих урусы принялись с ненавистью величать бесерменами или басурманами.

Ну и потом, сила на стороне хана, а не кагана урусов — а разве теперь разумно противиться этой силе? Вот, предки пусть и славно, но пали в бою с Бытем и Субэдэем — а Ак-Хозя жив и посылает в бой не только родичей-булгар, но и татар!

И, в конце концов, пусть кюган и заносится — но справедливости ради, он имеет на это право: Мамлек-бей изначально был с ханом Тохтамышем в годы борьбы его за власть. К тому же кюган обладает солидным боевым опытом… В отличие от царевича, впервые отправившегося в военный поход — да еще и во главе столь значительного войска! Зато мурза твердо желает исполнить ханскую волю — и потому его нукеры не избегают битвы, а сторожат спуск со скал, поверху которых раскинулся еще один острог урусов. А в случае чего, Мамлек-бей отправит несколько сотен своих всадников на помощь штурмующим — переломить ход битвы в ключевой миг сечи…

Вчера, не военном совете, Ак-Хозя разделил булгар, мокшу и местных татар на четыре отряда по семь с лишним сотен нукеров в каждом. Первый, перейдя мостик через небольшую речку, сразу двинулся по косогору к ближним воротам вражеской крепости. Вот кстати, кюган корил царевича за медлительность — однако же успели ведь прежде, чем урусы разобрали мостики! Ведь второй, ведущей к лесу и нависающим над крепостным рвом с полуночной стороны, также остался цел…

Так вот, мурза, по змеиному усмехаясь, напомнил царевичу, что лестницы не помогут при атаке на рубленные тарасами стены урусов. Тогда Ак-Хозя, в очередной раз стоически проигнорировав насмешку, включил в этот отряд как можно больше булгарских лучников… А разделенной на две группы мокше, что ныне двинулась на штурм частокола с большей частью лестниц, мурза посоветовал набрать вязанок с хворостом. Во-первых, ими необходимо закидать ров, чтобы приставить лестницы к тыну — а во-вторых, поднятая над головой вязанка сушняка неплохо защищает от стрел и дротиков…

Мокшу прикрывают татарские лучники из числа нукеров эмира Тагая — того самого Тагая, разбитого рязанцами в Шишевском лесу шестнадцать лет назад. Не так и много нукеров удалось собрать в улусе мятежного эмира, добитого царевичем Арапшой по приказу Мамая — но они хорошо знают мокшу и уже не раз воевали плечом к плечу. Правда, местных нукеров все одно пришлось разбавить булгарскими лучниками…

И, наконец, четвертая штурмовая колонна готовится следовать к недостроенному участку крепостной стены с полуденной стороны крома, обращенной к реке. Она целиком состоит из булгар — и, несмотря на сомнения Мамлек-бея, подозревающего уловки со стороны урусов (ведь самая очевидная для атаки точка!), Ак-Хозя верит в успех своих нукеров!

…Стрелы урусов ударили по булгарам, как только первый отряд преодолел половину подъема до вражеских ворот. Ударили дружно и плотно — царевич до боли стиснул рукоять сабли, воочию наблюдая за тем, как во множестве падают булгары, пронзенные оперенной смертью… Нукеры ответили защитникам с небольшим промедлением — на вооружение урусов оказались настоящие составные луки, чья дальнобойность не уступает оружию булгар. Но когда стреляешь со стены вниз, имеешь серьезное преимущество…

Как бы то ни было, уже довольно скоро тетивы запели и со стороны лучников царевича — запели куда как чаще, чем у урусов! Ведь нукеров в каждом из штурмовых отрядов едва ли не больше, чем всех воев наглеца-Феодора, вместе взятых!

Вот только как часто не били бы луки булгар, и как бы не искусны были стрелки этого народа, все же попасть в узкую бойницу крепостной стены очень сложно. Приходится долго, напряженно целится под ответным обстрелом — а ведь даже легкое дуновение налетевшего вдруг ветерка способно отвести стрелу чуть в сторону! И достаточно отклонения всего на пару вершков, чтобы татарский срезень впился в деревянные плахи стены, так и не попав в узкую бойницу…

В то время как каждая стрела, отправленная в полет урусами, летит в густую толпу нукеров! И пусть приближающиеся к воротам нукеры подняли над головами щиты — оперенная смерть находит бреши, проникает за защиту, ранит и убивает булгар… К тому же лучники царевича невольно открываются при каждом выстреле — и несут куда большие, чем противник, потери.

Может один к трем, а может, и еще больше…