Кодекс Инквизитора. Книга II

Глава 15

Сон пошёл на пользу моему геройскому отряду. Комары всё так же грызли приятелей, но мясо тритона сделало своё дело. Регенерация легко справлялась с порциями яда. Язвы, не успевая появляться, тут же рубцевались на глазах, не оставляя следа. Пригожесть графинь, стоявшая под вопросом, больше не будоражила умы барышень.

Девушки, повеселев, шлёпали по бескрайнему зловонному полю, словно болотоходы на форсаже. Безобразов с «Максимкой» наперевес замыкал шествие, изредка постреливая по одному ему ведомым целям.

То кочка не в меру подозрительная, то пузырь газа внезапно хлопнет в нескольких метрах от ходоков. Боезапаса в ранце осталось не больше трети, закончится — и пулемёт можно списывать со счетов. Впрочем, как и всё прочее оружие. Я к рейду не готовилась: что было, то и выгребла подчистую и даже по сусекам поскребла. Повстречаем на пути опасного противника, и вся нагрузка ляжет на магические способности.

Лопухина отменно владела навыками скрыта и ударной техникой, коей приложила меня в Императорском разломе. Ничего серьёзного, как по мне, но в ближнем бою и такое умение лишним не будет. Выдав девице с десяток красных камней, подумала и добавила пяток чёрных. Будет кому спину прикрыть, случись какая оказия. На своей шкуре оценила мощный таран сжатого воздуха, уж если меня едва не переломало пополам, то и болотным монстрам не поздоровится.

Однако на маршруте никого крупнее средних Горынычей не попадалось. Существами они были неглупыми: ежели не срабатывал ментальный удар, тут же пытались ретироваться. Буля не дремала, и шансы на побег сводились к минимуму.

Поймает за хвост, приволочёт верещащего псевдозмея и ждёт, пока я голову отсеку.

Штук пятнадцать в хранилище отправила, каждым действием вызывая недоумённые взгляды соратников. Девы в родовых перстнях мелочовку таскали, на большее они не годились. Месяц назад возникла идея нишу заполнить, штампуя подпространственные карманы, но Скорп быстро спустил с небес на землю.

В детали вдаваться не стала, сославшись на отсутствие времени, на самом же деле в научных выкладках и формулировках не смыслила ровным словом ничего.

Мысли всякого толка абстрагировали от монотонного тяжёлого пути. Дважды за день вставали на привал по обычной схеме: плывун посуше, прорезиненная палатка, чтобы под ногами не хлюпало, кормёжка чем бог послал, а посылал он исключительно армейский рацион. Часовой сон — и обратно в гнилую воду.

Очередные сутки в пути. В академии, поди, в розыск подали. Надеюсь, разлом не найдут, а ежели отыщут и сунутся, то сами себе подпишут смертный приговор. Я уже уразумела, в чём отличие аномалий средней категории сложности от наивысшей. Но несмотря на всю, казалось бы, безнадёжную ситуацию, начинала ощущать некий драйв.

Тело день ото дня становилось всё выносливей, мышцы крепли, а дух закалялся в режиме нон-стоп. Аномалия многое забирала, нередко жизни, но тех, кто не сдался и выжил, наделяла запредельными физическими возможностями.

Особенно изменился Безобразов, парня будто подменили. Из нелепого угловатого задрота тот превратился в жилистого крепкого бродягу. Взгляд стал цепким и колючим. Граф, принявший судьбу, продал душу аномалии и теперь черпал из неё соки. Страшно подумать, кем бы он стал через десяток лет, оставь я его в разломе прокачивать скиллы. К сожалению, не узнаю об этом, бросать Романа в мои планы не входило, а то, что мы выкарабкаемся, уже не вызывало никакого сомнения.

Десять минут назад на самом горизонте я приметила тёмное пятно. Буля вела нас именно к нему. Спутникам ничего не сказала: не в моих правилах дарить надежду, а затем отбирать её. Но теперь-то уже, в принципе, можно остановиться и дать товарищам рассмотреть в бинокль покрытую почерневшей дранкой крышу огромной избы. Не терем, конечно, но по размеру ничем не уступала. Сделав привал, подала бинокль Лопухиной.

Графиня долго рассматривала далёкий объект, судя по всему, не доверяя своим глазам. То же самое случилось и с остальными спутниками, но сил на ликование не осталось. Молча тронулись в путь и спустя час достигли большой земли.

Почуяв под ногами каменистый суглинок, все как один попадали на колени и принялись целовать поросшую жухлой травой почву. Как мало человеку надо, достаточно отобрать всё, что он имел, а затем вернуть обратно толику малую.

Лобызать глину не стала. Чудная изба в центре разлома впечатлила гораздо больше: было в ней нечто отталкивающее, как в том доме каннибала из прошлого мира, в котором я едва не стала закуской. На этот раз не было весёлых занавесок, так как окон в принципе не водилось. Зато в наличии имелось высокое резное крыльцо и отменной работы дверь, что никак не вязалось с простотой древнего сруба. Дверь, скрипнув петлями, отворилась, и на пороге показалась миловидная женщина средних лет. Окинув нашу компанию колючим взглядом, махнула рукой, приглашая в светлицу.

За спиной тихо щёлкнул предохранитель: Безобразову тётка не понравилась, как и всем прочим. Радостное настроение сменила тревожная настороженность. Понятное дело. Мы здесь кормим гнуса кровью, рвём жилы на последнем издыхании, а тут на тебе — изба, да не абы где, а посередь непролазной топи.

Да и хозяйка дома — та ещё ходячая аномалия. Ухоженная, в длинные густые пепельные волосы вплетены полевые цветы, напоминающие васильки. Платье нехитрое, льняное, но чистое. Ни складочки, ни залома — явно отглаженное магией. Налицо подвох, того и гляди обратится в чудище болотное, ринется в атаку, и полетят клочки по закоулочкам.

Подняла руку, стопоря графа от необдуманного поступка. Если этот человек и представлял опасность, то не для нас, — как-никак должок за ним.

Истинный взор обмануть сложно, а скорее всего, невозможно. Просканировав странную тётеньку, едва уняла возглас удивления! Распутин собственной персоной, чтоб его дряблый зад черти драли!

«И ничего не дряблый, ты взгляни на него, каков мужчина! Ему нынче и сорока не дашь. И мне кажется, Оленька, что колдун в твоём вкусе. Эти шрамы на лице ему идут, не находишь? А помнишь, какой у него прибор? Минуточку, сейчас покажу».

«Нет! Я не хочу этого видеть, извращенка! Оставь свои фантазии при себе, Василиса! Нашла время, тоже мне. Да и вообще, что ты знаешь о моих вкусах⁈»

«Всё знаю, дорогая. Я — это ты, а ты — это я. Мне доподлинно известно, что Лютый тебе нравится как мужчина. Когда ты на него смотришь, твой пульс учащается, а уровень гормонов в крови повышается на порядок. Поэтому ограничила с ним общение с глазу на глаз, дабы не вводить себя в искушение. Я и сейчас читаю твои заповедные мысли, хочешь услышать то, о чём боишься признаться даже себе?»

«Не смей! Запрещаю тебе копать слишком глубоко, иначе выставлю блок. Думать — одно, а делать — другое. Признаю, Распутин и впрямь преобразился в лучшую сторону. Только мне плевать на это, Вася! Чудодей — наш билет из этой вонючей клоаки! Всё остальное не имеет значения. Закатай губёшки, я с ним шашни крутить не намерена, будь он хоть последним мужиком на земле!»

«А ежели колдун предложит плотскую близость в обмен на желанный билетик, что тогда будешь делать?»

«Сдаётся мне, Вася, ты спишь и видишь, чтобы именно так и произошло. Поведать в деталях, что его ждёт в этом случае? Нет, пожалуй, я тебе покажу! Наслаждайся!»

«Дура! Убери эти гадкие мысли! Не желаю этого видеть! Оля, прошу тебя, не надо! Откуда в тебе столько бессердечности? Ну нельзя же так!»

«Можно, дорогуша, а иногда необходимо, но не в этом случае. Старик здесь не для того, чтобы обольщать нас, а вот зачем я ему понадобилась, сейчас и узнаем».

— Княжна, что происходит, кто эта женщина? Мне показалось или вы знакомы? — От чуткого взора Лопухиной ничего не скроешь: стоило только зрачку чуть расфокусироваться, она тут как тут со своими подозрениями.

— Так, да не так, поговорим об этом позже. Иди успокой графинь и забери наконец «Максимку» у Безобразова, пока дел не натворил!

Передав Евдокии пять армейских пайков, без лишних отступлений взбежала по массивным ступеням крыльца и скрылась в тёмном чреве избушки. Затворив за собой дверь, пошарила взглядом, быстро отыскав нужное. Массивный засов занял своё место. Так, на всякий случай. Посторонним не войти, а Распутину не выйти, разве что через мой труп.

— Здрав будь, Григорий Ефимович! Какими судьбами в наши края и к чему маскарад?

Окинув женщину взглядом, с интересом отметила, как с неё спадает маскировка. Занятный способ, а главное, эффективный: так сразу и не разберёшь, кто перед тобой. Если бы слепок ауры подогнать по уму, то вряд ли бы истинное зрение справилось. Надеюсь, в этом мире нет мастаков, способных на фальсификацию высокого уровня. Опасное умение, особенно в моей непростой ситуации, где врагом может оказаться кто угодно. Абсолютно уверена лишь в Лютом, Шорохе, близняшках и Лопухиной, чью идентичность не подделаешь. Подмену определю по крови с закрытыми глазами. Надо и с графинями обтяпать подобный фокус. Друзей нужно знать не только в лицо, но на вкус и запах.

В мгновение ока подступив к Распутину, чиркнула по шее острым ногтем. Тоненькая струйка крови окропила пальцы. Тут же облизав тёмно-алую жидкость, прислушалась к себе: изумительный букет, выдержанный. А дед непрост, ой как непрост! Надо же, магом крови оказался, вот уж чего не ожидала! Какой соблазн: выпить досуха, поглотить душу, стать в разы сильнее или же заручиться поддержкой вероятного союзника?

— Ты права, княжна, моя кровь даст тебе такие силы, о которых и вообразить не смела. Но как добрый друг могу в перспективе принести значимо больше пользы. Решай, Ольга Фёдоровна, я в твоей власти.

Вот же паршивец, мысли читает, что ли?

Телепатия здесь была ни при чём, а вот язык, жадно облизывающий губы, откровенно заявлял о намерениях. Надо бы поучиться выдержке, а то пялюсь на колдуна, как голодный на бутерброд, и ничего с собой поделать не могу. Инстинкты взяли верх над разумом, ещё немного — и Григорий Ефимович лишился бы не только крови, но и души.

Слова старца вернули самообладание. Украдкой стёрла рукавом куртки слюну с уголка губ. Неприглядно вышло, но да ладно, с каждым может случиться. Быть может, займусь медитацией на досуге, приведу тело в гармонию с душой.

Мысленно представила медитирующего на лесной поляне волка. Вокруг резвится выводок зайчат, а серый, достигнув нирваны, в хер не тарахтит. Унылая картина. Мысли о медитации покинули голову, так и не успев укрепиться. Оно и к лучшему: не пристало санитару леса овечью шкуру примерять.

— Пожалуй, сыграем вдолгую, Григорий Ефимович, не люблю я быстрые шахматы. У меня тут махонькая проблемка возникла, надеюсь, ты мне поможешь с её разрешением? — Пытливо поглядев на колдуна, цапнула без спроса медовый пряник, тут же отломив большой кусок, отправила в рот.

— Ты присаживайся, Ольга, чаю попей, пряничков сдобных пожуй, в ногах-то правды нет. — Старик, отодвинув табурет, жестом пригласил за стол.

Почему бы и да. От горячего чая не откажусь. Тепло, сухо, уютно, атмосфера располагает к обстоятельному разговору. Вопросов назрела масса, надеюсь получить на них ответы.

— С выходом из разлома помогу, брешь за твоей спиной. Изба вокруг неё срублена, только ведёт она не в академию, а в Москву, тут уж извини, княжна, объясняться с академскими придётся самой. Но это всяко лучше, чем сгинуть в болотах. Не находишь?

— Да не вопрос. Заплатим штрафы, повисим на позорных столбах сутки, делов-то, наказаниями мою команду не удивишь, они ад прошли, хорошая школа в начале жизненного пути. — Закинув в рот остатки пряника, запила глотком обжигающего терпкого чая.

Кажется, жизнь-то налаживается. Какая разница, что там в академии? Отсутствие студентов давно заметили, империя, поди, на ушах стоит. Княжна, граф да три графини бесследно исчезли — такое не каждый день случается. Авось не запорют до смерти, когда воротимся.

— Поведай мне вот что, Оленька… Кто же ты такая на самом деле? Чую в тебе кровь Марии, плоть от плоти её, в этом нет сомнений. Да и родовой паучий перстень на пальце говорит о том, что о подмене речи быть не может. Старые ведьмы не допустили бы. А в остальном, куда ни кинь, всюду клин. Ты ведь маг крови — третий в Российской империи, единственная женщина во всём мире. Нет боле сродных тебе — и не было никогда. Это против магической природы. Кровавая магия передаётся только лишь от отца к сыну, в отличие от прочей, что переходит по материнской линии. — Распутин испытующе глянул на меня, ожидая ответа, но я сделала вид, что рисунок пряника заинтересовал больше, нежели сам вопрос.

Немного помявшись, подув на остывающий чай, но так и не дождавшись ответа, старый колдун продолжил гнуть свою линию:

— Дальше больше, княжна. Кровавая магия не единственная в твоём арсенале навыков. Паучий дар живёт в тебе, не проявился покамест, иначе бы ты не попала в западню…

Тут я не выдержала и прервала старика:

— Ты хоть расскажи, что за дар такой, паучий? Я что, смогу по стенам лазать и паутиной из задницы палить?

Григорий Ефимович лишь усмехнулся на мою реплику.

— Нет, Оленька. Дар паука не имеет ничего общего с физическим воплощением, это скорее метафора. Если не углубляться в научные дебри, которые ты вряд ли сможешь осмыслить, то навык даёт владетелю некую возможность влиять на конструкт реальности. Не обольщайся, Оля, а то смотрю, глаза загорелись нездоровым огоньком. Ты никогда не сможешь воздействовать на весь пласт реальности, подобное даже богам не под силу. Порасспроси свою подругу Морану, она тебе больше поведает, целую лекцию прочтёт. Всё, что тебе будет доступно, так это местечковые манипуляции. Ничего особого. Повлиять на решение или устранить соперника. Спровоцировать финансовый кризис, войну, не дай бог, можно при желании, только вот какой ценой?

Колдун задумчиво потёр переносицу, будто вспоминая нечто неприятное, а затем продолжил монолог:

— Мария, бабка твоя покойная, пробовала таким образом оказать влияние на некоторые решения императрицы. В итоге погибли миллионы, а весь род Нагих попал в опалу. Не обольщайся. То, что Анна Иоанновна тебя приблизила, ровным счётом ничего не значит, она никогда не простит предательства лучшей подруги, а уж тем более смерть императора. Держись от неё подальше, и не дай бог тебе перейти дорогу короне. Цепи под потолком с овчинку покажутся! Когда дар проявит себя, не спеши его применять. Освой сперва то, что тебе уже доступно. Магия крови многогранна, будто кристалл алмаза, она напрямую связана с душой, а душа, в свою очередь, с астралом. Кто правит кровью — правит миром!

— Сказал маг крови, провисевший под потолком узилища больше века. — Мне только и осталось, что ухмыльнуться, памятуя, в каком состоянии я нашла Распутина.

— У каждого свой путь, Ольга. Всяк человек рано или поздно сталкивается с выбором. Я принял решение — и оказался в цепях, о чём не жалею! Ну так что, поведаешь о тайне происхождения силы или так и будешь в молчанку играть?

— Я нагульная дочь Мораны. В Прави, по понятным резонам, места не нашлось, и я была отправлена в Явь на передержку, такой ответ тебя устроит, старик? — В голове раздался отдалённый смешок.

— Что ж, надеюсь, рано или поздно заслужу твоё доверие и узнаю правду, а сейчас поговорим о другом.

— Например, о том, как я здесь оказалась и не приложил ли ты к этому руку? Сдаётся мне, что так и было. Слишком много совпадений, не находишь? Уж не владеешь ли ты тем самым даром паука, старче?

— Разве я выгляжу как старик, Ольга? — Распутин зачем-то обозрел холёные руки, на которых не было и следа старческой пигментации.

— Не принимай близко к сердцу, колдун, я по гроб жизни буду видеть в тебе ту немощную, дряхлую развалину под потолком каземата, так уж устроен мой разум.

«Или твоё нежелание признать, что Гриша хорош собой, а у тебя возникает неодолимая тяга коснуться его шрамов на лице, и не только кончиками пальцев, но и губами».

«Заткнись, овца, я не спрашивала твоего мнения. Иди в шахматы играй, или чего там посулила Скорпу?»

«Я-то пойду, Оленька, а ты всё равно против природы не попрёшь! Сколько верёвочке не виться…»

«Васька, брысь! Не хочу я облизывать старика, не выдавай свои мысли за мои!»

«Ой всё, ушла, а ты так и будешь в девках ходить, и я вместе с тобой! За что мне всё это? Где я с пути свернула, за что боги меня тобой наказали?»

Уж кого и наказали боги, так это меня, подселив зуду в разум! Знала бы наперёд, трижды бы подумала, прежде чем давать Василисе шанс на жизнь в моём теле.

— То, что ты здесь оказалась, и впрямь похоже на чьё-то вмешательство. Не стану отрицать, что мне известно об особняке, о древнем храме, что старше Петербурга в два раза. Ведаю и о разломе в подземной части некрополя. Именно я его и открыл, будучи в твоём возрасте. Ты от начала до конца прошла мой путь. В остальном не имею никакого касательства к вашим злоключениям. Я, конечно же, собирался с тобой свидеться, чтобы предупредить о грозящей опасности, но не думал, что это случится так скоро. В целом согласен с выводами — совпадений слишком много, но не в том, что мы повстречались, в этом-то как раз и просчёт кукловода, если принять на веру версию манипуляции реальностью. Десятый разлом, вот уже как триста лет, является одним из моих тайных убежищ. Аномалия — истинный Клондайк. Много полезного имеется в недрах болот и торфяников, а выходы сокрыты от чужих глаз. Лишь немногие знали секрет, и все они мертвы, я бы не делал ставку на незримого врага — есть более реальный противник, и действовать он будет не так витиевато.

— Два вопроса. Имеешь ли ты отношение к покушению на императрицу? А второй назрел сам собой: кто эти враги, о которых ты упомянул? — Активировав истинный взор, вгляделась в самую душу колдуна: если соврёт, тут же лишится жизни — три пули в грудь сложно простить.

— В своё время мы были близки с Анной, но встретив Марию, я понял, что не любил императрицу. Зла ей никогда не желал. К посягательству непричастен. Следы ведут в подземный мир, а далее теряются. Ни один смертный не сможет пройти тропою тьмы. Ни я, ни кто-либо другой. Спешу тебя предупредить: не суй нос в это дело, иначе попадёшь меж двух жерновов. По второму вопросу отвечу: ты перешла дорогу бонзам рейха, а также похитила любимую племянницу короля Норвегии Эрика, по прозвищу Кровавый топор. Но это полбеды, Оля. С рейхом вопрос уладит Императорский дом, им не впервой решать задачи подобного толка, имеется протокол на этот случай. С короля Эрика ты вправе истребовать виру, так как защищала свою жизнь, а вот как быть с Ватиканом — я даже не знаю. Пробовал было замолвить слово, есть у меня связи в высших эшелонах, но лишь вызвал гнев Папы и был лишён политического убежища. Отныне скитаюсь по схронам. Твоё решение возродить древний культ может повлечь за собой дурные последствия. Святой Престол не потерпит новой мировой религии. Тебя попытаются устранить — об этом и хотел предупредить. Будь осторожна, княжна. Ватикан — очень опасный противник. В стенах академии ты в сравнительной безопасности, но даже там не расслабляйся.

Распутин, прервав речь, достал из внутреннего кармана элегантного шерстяного пиджака небольшую тряпицу:

— Частица святых мощей первого инквизитора, не спрашивай, откуда взял, дай пауку, что у тебя в перстень вмурован, он знает, как поступить с реликвией Ватикана, — с этими словами колдун осторожно взял мою руку и высыпал на ладонь истлевшую труху.

Как только последняя крупинка коснулась кожи, ощутила сильное жжение в районе указательного пальца, а затем услышала тихий шелест лапок. В центре ладони возник чёрный паучок и тут же принялся дербанить мощи. Красные глазки поблёскивали неистовым огнём — судя по всему, насолил Ватикан старухам-ведьмам, раз символ рода, преисполнившись праведного гнева, рвал прах инквизитора, словно питбуль кусок мяса. Спустя минуту от останков коллеги не осталось и следа, а магическая хрень воротилась на положенное место. Знать не знала, что он так умеет, — тоже мне, глава рода!

— Дело сделано! Отныне, если к тебе приблизится человек, связанный со святой инквизицией, паук даст знать, а дальше всё зависит от тебя. Медлить не советую, если почуяла угрозу, не думай — бей на опережение, наплевав на последствия! У Святого Престола длинные руки и миллиарды адептов. Хватает своих людей и в Российской империи. — Тон колдуна перешёл на менторский, а я волей-неволей почувствовала себя ученицей, усердно кивая в такт каждому слову.

— Благодарю за предостережение и подарок. Отвечу добром на добро, если в том нужда возникнет. Могу предложить убежище в храме Мораны, туда чужим хода нет! — Сама не знаю, зачем я это брякнула, будто кто-то за язык дёрнул, и, кажется, догадываюсь, кто это такой ушлый!

Слово не воробей. Едва сдержала рвущийся из глотки мат, но вовремя успела сладить с гневом. Вот же ж кошка драная!

— Щедрое предложение, Ольга. Но, пожалуй, откажусь. Не стоит дискредитировать твоё имя. Ты и без того находишься между молотом и наковальней, попасть в опалу императрицы — всё равно что смертный приговор подписать!

Мысленно показав язык Василисе, так же мысленно и выдохнула!

Старик тут же вырос в моих глазах. Да какой он старик, Василиса права. Занятный персонаж. Форменный брутальный самец, не лишённый благородства. А этот милый шрам через щёку — сразу видно, что боевой. Невольно закусив губу, отвернулась. Негоже девице так пялиться на мужика. Как только я это сделала, разум пронзила мысль о коварной манипуляции. Какая всё-таки хитрожопая тварь, чуть на мякине не провела. Тихо ругнувшись, поставила полную блокировку сознания, заперев Василису в клетку. Пусть подумает над своим поведением!

— Пора нам, Григорий Ефимович, загостились мы в десятке, спутники устали. Если позволишь, я приглашу ребят в дом, а ты прими личину, не нужно, чтобы тебя посторонние видели.

— Пора, голубушка, пора. Всё, что потребно, я сказал. Ответов на свои вопросы не получил, их, напротив, прибавилось. Питаю надежду, что настанет тот час, когда ты мне раскроешься полностью. — Колдун взглянул на меня просительно, будто я прямо сейчас возьму да проникнусь медовыми речами и выложу правду-матку.

Ага, держи карман шире. Хрена с два я кому доверю тайну, которая мне даже не принадлежит. Инструкций от системы не получала, но чуйка подсказывает, что с этим лучше не спешить. Может, и хороший дядька, Распутин, только вот далеко не простой он человек. Опасный тип, с ним нужно держать ухо востро.

Рассиживаться в избе колдуна не стали. Соратники даже от предложенного чая отказались, настолько обрадовались известию о скором возвращении домой. А мне почему-то стало грустно. Несмотря на боль, вонь и грязь, я успела сжиться с аномалией. Не знаю, как точно описать чувства, накатившие на меня перед переходом, — будто мужа-забулдыгу бросаю на произвол судьбы. Пусть он пьян и вонюч, лупит смертным боем, а всё же свой, родной!

Вместо прощания, Распутин протянул карту древних подземелий Москвы — где-то там, под многочисленными ветками метро, мы и выйдем. Дело за малым: не свернуть шею и не захлебнуться дерьмом канализаций, но уж если старик прошёл, то чего нам, молодым, переживать.

Заметила на карте точку, помеченную крестом, на вопрос «Что это за метка?» колдун лишь осклабился лукаво: сама, мол, проверь — не пожалеешь, пусть будет платой за вызволение из узилища. Запахло очередным блудняком, захотелось тут же замазать чёртов крестик, но, как ни силилась, любопытство перевесило здравый смысл. Заскочим по пути, там всего-то крюк в пятнадцать километров, для бешеной собаки не расстояние!

Шагнула в брешь первой, за мной Лопухина, следом графини, замыкающим Безобразов. Что тут сказать?.. Из говна да в говно, по самую грудь. Огляделась по сторонам: кругом кирпичные стены, низкий сводчатый потолок — старинный коллектор, впереди несколько километров пути. Выдав артефактные капли товарищам, шагнула навстречу тьме.