Кодекс Инквизитора. Книга II

Глава 7

— Дмитрий, вам удалось их задержать? — тёмная фигура, повернув голову, покрытую капюшоном, тоном, не терпящим возражений, обратилась к ночному визитёру.

По грубой кладке каменных стен крохотной кельи паучьими силуэтами промелькнули размытые тени.

— Да, Великая мать! Мы перехватили Александра и Ярославну неподалёку от Пятой горы.

Фигура, удовлетворённо кивнув, расслабленно откинулась в высоком резном кресле.

Беда-беда! Ой, беда, огорчение!

И как же эдакое могло случиться-то? Неужто я облажалась? Никогда подобного не было, и вот опять! Ну а что с меня взять? Я же вам не группа быстрого реагирования, не особый агент Её Императорского Величества, а всего лишь самозванная княжна. Мне по статусу не положено — кошмарить рейх.

Вероломно вломившись на территорию сопредельного государства, я нарушила ряд негласных и официальных договоров, заключённых между Российской империей и Великим рейхом. Подумаешь, эка невидаль! Министерство иностранных дел получит ноту, я отхвачу по шапке напрямую от Императрицы-самодержицы. Выплачу виру за всякого убиенного рейховца. Сколько их там на счету скопилось? Чуть больше полусотни, если не изменяет память? Сумма подъёмная, благо, что наёмники, казна рода не оскудеет.

Лиха беда начало! Что мне делать с регулярной армией вермахта, профессиональные бойцы которой мчат на всех парах к загородному поместью по грунтовой дороге?

Стою на мансарде, глазею в бычий глаз через бинокль, считаю тяжёлые броневики. Двадцать две ББМ «Боксёр», с десяток БТР «Фукс» и по мелочи транспорта всякого. Кунги фургонов набиты под завязку тяжеловооружёнными головорезами.

— Шорох, что скажешь? — задала полковнику вопрос на засыпку.

Что мог изречь полковник о данной ситуации? Одно лишь ёмкое слово, характеризующее весь глубинный смысл нашего попадалова. Оратор из мужика никакой, но в этом конкретном случае — ни отнять, ни прибавить.

— Графиня, какова ваша позиция по поводу цугцванга, есть что заявить по существу? — Лопухина, отвлёкшись от обоняния букета, дополнила короткое изречение Шорохова веским замечанием.

— Коллеги, спешу отметить, что наши точки зрения совпали. Единодушие мнений лишь знаменует тот факт, что мы угодили в глубокую жопу! Спешу вас разутешить: выход из сложившейся ситуации имеется, но придётся бросить спасённых детей в особняке. — Оборвав речь на полуслове, смочила горло глотком анчутовки, а затем продолжила, сохраняя покерфейс:

— Господа! Участь их будет незавидна. Из собранной по крохам информации нам удалось выяснить, что особняк доктора Крюгера является разделочно-перевалочной базой. Собственно, в этом месте подготавливался биологический материал, используемый в чёрной артефакторике. Всех без исключения детей ждёт смерть.

Очередной глоток фекаловки вернул ясность мышления.

— Перед всеми нами стоит тяжёлый выбор: остаться в этом треклятом месте и сложить головы в тщетной попытке защитить ребятню или уйти прямо сейчас иноходцем. Провести через аномалию эдакую прорву народу я не смогу. Зеркало для этих целей не годится. Как бы бесчеловечно ни прозвучало, но детьми придётся пожертвовать. — Активировав зеркальную червоточину, пытливо взглянула в глаза сподвижников.

Шорохов посмотрел на меня так, будто я, приговорив детишек к расстрелу, собственноручно привела вердикт в исполнение. Лязгнул затвор винтовки. Лопухина, смерив презрительным взглядом, смачно сплюнула на ботинок.

— Коллеги, поздравляю вас с благополучно пройденной проверкой на вшивость. Вшей, гнили и прочей супеси мной не выявлено. Вы оба достойны того, чтобы стать магистрами ордена Зимнего креста, но есть несколько обязательных правил. Первое: прямо здесь и сейчас вы отрекаетесь от церкви Троицы. Второе: приносите обет верности Тёмной Богородице и мне лично, как верховной жрице храма её. Третье правило имеет отношение только к графине Лопухиной. О нём мы поговорим позже — в приватной обстановке за стаканом анчутовки. Имеется и четвёртое условие.

Свернув КПК на внутреннюю сторону предплечья, сделала селфи на память: более дурацких рож в жизни не видала. Полковник-то ладно, начал мало-помалу свыкаться с внезапными вывертами моего сознания, а вот Евдокия, открыв варежку, так и не сыскала в себе силы её прикрыть.

— И какое же четвёртое? Душу заложить или ключи от квартиры дать, где деньги лежат? — Лопухина, захлопнув рот, тут же открыла его невпопад.

— Продать мне душу, в этой ситуации, для тебя не самый худой вариант. Когда здесь будут бойцы вермахта, они из тебя её вытянут, туловище пустят по кругу, а вслед за тем вздёрнут, ещё живую, на собственной требухе. Полковник не даст соврать: всё будет так, как я сказала.

Шорох многозначительно кивнул, а я продолжила давить на графиню:

— Отрекаясь от общепринятой веры, ты обретёшь в случае форс-мажора гарантию посмертия. Форс-мажор несётся на всех парах к поместью, шансы на выживание минимальны. У тебя минута, чтобы принять решение. Хочу, чтобы ты знала: твоим богам нет до тебя никакого дела, а моя богиня милостива. Время пошло, графиня.

Отвернувшись от Евдокии, перевела взор на Шорохова:

— Вот не нравишься ты мне, полковник. Думала, заведу тебя в глухомани разломные да там и брошу подыхать. Было дело, грешила на тебя многое — сексотом считала. В аномалии, несмотря на то что ты ни разу не разломщик, повёл себя достойно. Не паниковал, не подвергал приказы сомнению, был полезен. За то, что ствол на меня посмел направить, уважаю. Не каждый боец способен на принятие самостоятельных решений. Пора крестить тебя косым крестом Мораны. Ты готов, полковник? Или так и будешь тити мять да на зазнобу свою посматривать?

— Не зазноба она мне! — вспыхнув, как бурак, пробубнил Шорох.

Щёки графини налились пунцовым, значит, в точку попала. Вижу, не слепая, нравится Лопухиной суровый дядька. Оба прошли то, что среднестатистическому мещанину и в страшном сне не пригрезится. Душегубы, ради выживания готовые на всё, но не растерявшие до конца человечий облик.

Что ж, совет да любовь. Союз волков, рождённый на крови, особливо крепок, а будущие волчата и того крепче будут. Лелею надежду, что доживу до знаменательного момента, когда лично смогу вырезать Зимние кресты на дитячьих предплечьях. Будущих родителей, конечно же, в свои крамольные планы не посвятила, а то пристрелят, как бешеную собаку.

Мысль об основании военной школы для чад гвардейцев народилась давненько. Вымуштрованные кадеты придут на смену постаревшим отцам, а их дети займут места родителей. Мало-помалу я выкую армию, способную голыми руками рвать всякого врага. Мои первые, слегка бракованные касатки лечат спинки в лазарете. Это ж надо, под боком у барыни блудом заниматься, высекла на конюшне до кровавых рубцов. Ничего, до свадьбы заживет, впредь будут знать, что у меня не забалуешь. В котелках у Левой и Правой опилки, но источники вышли на диво, любо-дорого поглядеть.

Честно говоря, сама не ожидала такого поразительного результата, несмотря на то, что урезала пропускную способность втрое, оставив для себя чёрный ход в астральный домен. Девки через год-два достигнут таких вершин в магическом искусстве, о которых имперские маги и грезить не смеют. Ладно, это всё лирика, что там мои барашки — вызрели для заклания?

Созрели, голубчики. Стало быть, не так крепка каноническая вера. Не успел опиум для народа разжижить мозг. Ничего не имею против новой религии, но мне древние славянские боги ближе по духу. Есть в них какая-то самобытность, что ли, а в нас, славянах, течёт их древняя кровь. Пусть разбавленная седьмой водой на киселе, но хоть так, чем вовсе никак. На хер теорию Дарвина! Моя миллион раз прабабушка уж точно не имела отношения к приматам!

В голове раздался отчётливый жёлчный смешок:

«Поспеши, рыжая, немчура на подходе, рожай прытче, скоро здесь начнётся ад!»

Слово произнесено и услышано. Чёрная луна тому свидетель. Призвав серп жнеца, начертала на предплечьях воина и графини косой Зимний крест. Вскрыв вены, сбрызнула кровью живые раны соратников. Пару дней будет штормить нещадно: моя кровь — не водица, а яд, но ничего, пострадают, не сахарные. Заботливо обмотав порезы чистой тряпицей, обошла свежеиспечённых магистров ордена и встала за спинами: финальный штришок церемониала, без него никак!

— Полковник Шорохов, возьми графиню Лопухину за руку и представь мою спальню.

— Это ещё зачем? — изумлённо вопросил Шорох, но хрупкую ладонь Евдокии всё-таки зажал в мозолистой лапище.

— Так надобно, ритуал такой, не прекословь барыне! Представил? А сейчас кровать прорисуй в голове во всех деталях. Знаю, что у тебя недурная зрительная память, ты ведь лазутчик.

— На память не пеняю. Представил, как и велели, теперь что? — Полковник, подозрительно скосив взгляд, напружинил мышцы, поджидая подляны, и я не разочаровала.

Толчок в спины, матерная брань на излёте, смачный бульк — и тишина. Прощевайте, друзья, без вас у меня больше шансов на победу. Моя кровь не даст заплутать в изнанке миров, а тёплая постель согреет, коли у полковника яйца есть. Евдокию надобно в оборот брать, пока в себя не пришла да не вспомнила, кем является на самом деле.

Я сдержала данное самой себе слово: вытащила графиню. Теперь можно и повоевать на все деньги. За малышнёй в подвале присматривает рыжий чулок. Надеюсь, выдюжу, а на нет и суда нет. Дети изначально были обречены. Сейчас шанс есть — пусть минимальный, совсем крохотный, но есть. Попытаюсь не сплоховать, а там — как карта ляжет.

— Красные мундиры наступают, наступают… тьфу, мля, въелось, и откуда только?..

Рассеяв иноходца, вынула клинок:

— Что, приятель, жаждешь кровушки, вражеской, испить? Вижу, что хочешь! Чувствую!

И действительно, меч Рюрика малость завибрировал, вторя моим словам.

Проклятия — низкозатратная в энергетическом плане чёрная магия, но едва ли не самая действенная. Головная «пума», взревев мощным двигателем, пошла юзом. Спустя миг вылетела на обочину, кувыркнувшись в кювет. Стремительные щупы источника, выдрав души с мясом у ещё живых солдат вермахта, тут же поглотили, восполнив утрату энергии.

Я двигалась проворно, словно в жопу ужаленный шершнем заяц. От дерева к дереву, от куста к кусту. Раздавая плюхи проклятий налево и направо. С десяток броневиков чадили вонючим дымом по обочинам грунтовки. Сработал эффект внезапности и то, что колонна двигалась словно на параде. А чего, собственно, опасаться на своей-то территории?

Пользуясь магическим преимуществом, успела уничтожить два взвода рейховцев, прежде чем пехота осознала, что дело приняло нешуточный оборот и против них работает маг-одиночка. Прекратив поливать молоко свинцом, бойцы по команде старших офицеров всё как один покинули броневики и кунги транспортников. Рассредоточившись длинной цепью, заняли удобные позиции, используя складки местности. Грамотно так заняли — незамеченной не подойти.

В принципе, мне не нужен визуальный контакт — достаточно ударить по площадям бубонной чумой, что я и собиралась сделать, но аккурат в мою сторону полетела немалых величин плазменная сфера. Это вам не какой-то там сраный огненный фаербол, о коих любят писать фантасты, а форменный, мать твою, армагеддец на мою голову! Откуда прилетел и как меня нашёл нежданчик — так и не поняла. Зато шкурой почуяла всю прелесть гостинца.

Какая мощь и скорость полёта! Невероятно! Кажется, я недооценила местных магов, или это был архимаг? Лишь краем глаза уловила размытое движение даже не самой сферы, а искажение горячего воздуха. Так бы мне и сгореть в голубом пламени, если бы ауры своевременно не отразили удар. Не то чтобы отразили, а скорее приняли на себя волну взбесившейся энергии. Мир окрест взорвался от противоборства стихий.

У источника приключился приступ безумия. Почуяв дармовщинку, щупальца, раздирая астральную материю, принялись сосать плазму из пространства вокруг меня, всасывая разогнанные до сверхскоростей свободные электроны и отрицательные ионы. В независимые каналы будто раскалённый газ под давлением подали.

Я пережила прилив такой дикой боли, что перепуганная Булька в ужасе впиталась под кожу, а затем приключилось странное. Невыносимый жар угас, а вместо него пришёл лютый холод. Теперь по моим венам и магическим каналам пустили жидкий гелий. Кто запустил? Буля, ясное дело. Причём сразу в обеих проекциях, физической и астральной. Всё это заняло долю секунды, но для меня миновала целая вечность.

Лишь благодаря питомице источнику не удалось меня убить! Вот же тварь прожорливая! Ауры предохранили тело от распада, не на сто процентов, конечно: я чуяла, как скворчит подкожный жир, стекая раскалённым салом по спине да прямо в штаны, нещадно обжигая жопу. Булька же спасла каналы от полного выгорания. Как она это сделала — понятия не имею. В настоящий момент амёба покрыла собой всю обожжённую поверхность кожи. Понизив температуру, целиком блокировала болевые ощущения. Я слышала лишь мерное почавкивание. Надо думать, Буля пожирала мёртвую плоть, чтобы дать регенерации возможность побыстрее восстановить повреждённые клетки эпидермиса. Славная девочка, что бы я без неё делала?

Заглянула в астрал: довольный как слон реактор весело гонял рубиновые кольца по кругу. Сконцентрировав силу воли в одной точке, принялась тузить обжору. Сделав вид, что ему страшно, источник завибрировал умоляюще, а я сделала вид, что поверила. Остались при своих. Горбатого и могила не исправит. Весь в хозяйку.

Придирчиво обследовав каналы на предмет разрывов, подивилась тому, что узрела. Контуры не только не пострадали, а напротив, стали гибче, пропускная способность возросла вдвое. Реактор будто разумный, тут же попытался присвоить лавры себе, но я-то знала, кого благодарить за внеплановый апгрейд.

Укрывшись за большим валуном, обильно плеснула на спину живой воды. Буля, благодарно чмокнув, плотнее притиснулась к спине.

Со времени удара миновало всего лишь десять секунд, но этого вполне достаточно, чтобы вражий маг успел поменять позицию. Бойцы вермахта не стреляли, сидели тихо и не высовывались. Возможно, меня прямо сейчас берут в кольцо специалисты широкого магического профиля, а я здесь сижу, прохлаждаюсь. Пора бы принять контрмеры. От двух подобных сфер меня не спасут ни ауры, ни Булька, а я даже не знаю, сколько всего магов вышло по мою душу.

Припомнив, что обладаю бесценным сокровищем, применила взор истины и тут же заметила отблеск астральной сути. Подлые людишки — эти архимаги. Пока прочие бойцы гибли с честью от проклятий бесноватой ведьмы, этот засранец, то ли под скрытом, то ли под грибами, обошёл поле боя и занял позицию на крыше водокачки. Залез тихой сапой на верхотуру — и в ус не дует. Я у него как на ладони, а жалкий валун, что я по недоразумению приняла за надёжное укрытие, ему ни разу не помеха.

Вопрос, почему до сих пор не размазал меня по гравию, оставался открытым. Быть может, энергию копил, поглощая батарейки, а может, заклинание особой сложности магичил. Как бы там ни было, шанса на ещё один удар я ему не дам.

Проклятая магия бесполезна: четыреста метров не шутка, собственно столько показал дальномер, встроенный в КПК. По той же причине некрокинез неэффективен — слишком далеко. Пулять кровью — в пользу бедных, а вот сырая сила вполне сгодится. Нет у неё, по сути, ограничений, могу и за горизонт запустить, если нужда заставит, дело лишь в качестве. Благодаря хомяку-камикадзе, мы неплохо подзаправились, поглотив чужую магию. Пора бы раскулачить барыгу на энное количество единиц. Страдаю-то я, а не он.

Помянув московского Ктулху-кровососа, сформировала в руке сферу раза в два больше, чем тогда в подземных коммуникациях, вкачав в неё сырой силы столько, что хватит уничтожить с десяток архимагов. Приготовившись к запуску, вдруг замерла и призадумалась на долю секунды: «Что будет, если магичить в обратном порядке? Например, не магию хаоса напитать маной, а ману пропитать хаосом?»

Хм. А вот сейчас и проверим. У меня, конечно, не мана в источнике, а чужеродный этому миру дьявольский коктейль, но какая, хрен, разница?

Какая разница — я поняла спустя секунду. Первородный хаос, заполнив сферу, вступил в реакцию, рабочее название которой «треш, угар и содомия».

Заголосила Василиса. Выматерился Скорп. Дико заржал проснувшийся берсерк. Время встало, а сфере было насрать на время, она всё разбухала и разбухала прямо на глазах, а я ничего не могла поделать с бесконтрольным синтезом радужной плазмы внутри шара. Реакции попросту не хватало. Оставалось только бессильно наблюдать за аннигиляцией собственной жопы из первого ряда.

Из груди выскользнули щупы, да так проворно, что заметила только лишь смазанные колебания астральной ткани. Схватив сферу, сжали её до размеров апельсина и зашвырнули прямиком в башню, где всё ещё ковырялся лазутчик.

Проведение ли, шестое чувство или что другое, но что-то понудило меня спустить ауры с поводка, только это меня и спасло.

Рванув с места так, что земля из-под ног полетела в разные стороны, стремглав понеслась к поместью. Вначале меня настиг свет, испепелив сетчатку, несмотря на зажмуренные веки. Затем нагнала звуковая волна, обратив перепонки в желе, а за ней пришла самая весёлая — ударная. Сколько мы с ней танцевали акробатический рок-н-ролл, сейчас и не вспомню. Грешным делом, показалось, что не меньше часа мою глупую голову долбило о камни.

Я уцелела, но то, в каком состоянии пребывала, не вселяло оптимизма. Если бойцы вермахта живы, то они уже встали на след и через пять минут со мной будут делать то, что я пророчила Лопухиной. Булки невольно съёжились. Похоже, настал тот самый момент, когда придётся применить последний аргумент. Живой однозначно не дамся.

Что за ересь в голову лезет? Выжить в том адовом пекле не смогла бы даже я. Если бы не ломанулась резвее гепарда подальше от эпицентра, то там бы и слегла. Ну а что вы хотели, если я сдуру применила тактический ядерно-магический фугас фактически у себя под носом?

Похоже, всё-таки Дарвин был прав… Ладно, чего уж теперь голову пеплом посыпать? Рефлексия не мой конёк, жива осталась — и хорошо. Только вот ослепла и оглохла, к тому же сломаны три ребра, ключица, лопатка, два пальца на правой руке, а вот ноги целы, что странно. Поморщившись, с немалым трудом поднялась. Из ушей текла сукровица. Глазные впадины дико чесались. Чую, как усердствует Булька в попытке форсировать регенерацию.

Слышу треск вправляемых суставов, а ещё далёкий стрекот, будто стрекозы слетаются со всех сторон. Слишком громкие, очень шумные, громадные стальные стрекозы люфтваффе! Да что ж за день такой паскудный⁈

Выхватив сразу три зелья исцеления, выпила залпом один за другим: если и будет передоз, то организм справится, — мне сейчас силы надобны. Чувствую себя так, как будто меня в бочке засмолили и в море-окияне утопили, а я каким-то чудом выкарабкалась через неделю плавания.

Трипа не испытала. Только тело зачесалось так, что захотелось содрать кожу, лишь бы избавиться от поганого ощущения. Через минуту зуд стих, и я смогла глянуть на мир обновлёнными зенками.

Двенадцать боевых вертолётов неопознанной модели, форся восьмитрубными установками для бронебойно-магических ракет, на порядочной скорости летели в мою сторону. Да уж, дела! Не понос, так золотуха! За что мне всё это? Чем я прогневала богов?

Домой хочу! Откиснуть в ванне, отоспаться как следует. Почему, когда оказываюсь в полной безопасности, меня будто черти разрывают? Тянут куда-то, нашёптывают на ухо всякое! Неужто нельзя пожить хотя бы неделю как уважающий себя аристо? Устроить приём. Или бал-маскарад на крайний случай. Да хоть к Юсуповым на блины смотаться, зазывали же в гости. А я чего?.. Авантюр подавай, позабористей, ветер в рожу, кровь из глаз, чтоб продрало до самых гланд! С такой жизненной позицией я долго не протяну. А нужна ли мне тихая жизнь? Вряд ли. Не буду патетики нагонять про яркую короткую вспышку, всё сказали до меня разные умные люди. Пора готовиться к бою. К очередному или смертному, тут уж как получится. С летящими целями воевать совсем иной коленкор.

Обернулась на усадьбу: в подвале — дети. Считай, Москва за мной. Ни шагу назад! Ну вот, всё-таки свалилась в пафос, а как без него, при таком дерьмовом раскладе? Пафос и строить, и жить помогает, а уж как помогает грудью на амбразуры переть — словами не передать!

Не поспела сваять очередную магическую убер-плюху, как левее от меня, буквально в двухстах метрах, раздались хлопки открываемых порталов. А вот и красные мундиры подоспели, сейчас меня будут рвать на части! Простите, ребята, кажись, не смогла я отстоять свою Москву. И на старуху бывает проруха!

Рыжая Пеппи — девчонка не по годам смышлёная. Немедля смекнула, когда я вложила в её махонькую ладошку пакетик с капсулами яда. Там их как раз сорок, одна лишняя оказалась. В долгих разъяснениях нужды не было, пигалица поняла, каким образом ей нужно поступить, если в здании появятся злые дяди с автоматами и послышится каркающая, гортанная речь. Яд василиска убивает в мгновение ока, больно не будет. До встречи в лучшем из миров, рыжая!

Широко осклабившись, распалила сразу две сферы сырой силы.

А это что ещё такое? Родовые гербы? Пауки? Зимние кресты? Буцефалы? Мамонт? Генерал Лютый? Да быть этого не может! Протёрла глаза. Иллюзия не исчезла. С брони посыпались бойцы моей личной гвардии. Двадцать четыре ратника синхронно вскинули тубусы переносных зенитно-ракетных комплексов «Икар», как раз по два заряда на каждую стрекозу.

Двадцать четыре яркие искры расчертили небо — двенадцать вертолётов люфтваффе вспыхнули фактически разом. Превосходная работа зенитчиков, тут петушком не откупишься, пора бы орден учреждать имени себя любимой! Постоит ещё Москва!

Старый генерал, подлетев ко мне, обнял, будто родимую дочь. Вот же ж гадский Фредди! Довёл-таки девчонку до слёз! С восьми лет ни слезинки, а тут на тебе!

«Васька, сука! Хватит ныть! Не позорь меня!»

«Я здесь вообще ни при чём! Не стоит стесняться временной слабости, Ольга! Даже мужчины плачут, ты не железная, хотя и хочешь ею казаться. Поплачь, сестра, тебе надо, поверь!»

«Да пошла ты козе в трещину! Не дождёшься!»

Смахнув непрошеную слезу, шмыгнула носом и тут же забыла о минутной слабости. Хлопнув генерала по плечу, принялась сыпать командами, как заправский воевода. Направив на зачистку территории три взвода бойцов, бегом побежала в имение: дети ждали, дети надеялись на моё возвращение. Я не обещала, не давала клятв, но сделала то, что должна была сделать. Малышню ждёт безоблачное детство, им не придётся играть с коробкой из-под телевизора и трескать пустые макароны на завтрак, обед и ужин, уж я-то об этом позабочусь!

Коридор, такой родной и знакомый. Полотна великих мастеров, развешанные по стенам, до сих пор радуют глаз. Так и не свыклась с тем фактом, что мой дворец походит на музей. А вот и дверь морёного дуба, ещё пара секунд, и я окажусь в спальне, а следом и в долгожданной ванне!

К ручке прикоснуться не успела. Враги в доме? Как! Кто проморгал? Всех на дыбу! Лютый, собака!

Там что, кого-то душат? Хрипы, стоны, чавканье, хлюпанье. Голоса… Мне послышалось, или девический приятный голосок молит какого-то Шушу, что-то куда-то засунуть поглубже?

Какой, на хер, Шуша в моей спальне⁈ Знакомый ведь тембр, где-то я его уже слыхала. Молодчина Шорох, не проворонил свой шанс! Мужик! Уважаю!

За осквернённую койку удержу из жалования.