Коктейль Молотова для сына

Глава 11

По распоряжению «председателя Лёхи» помещение с надписью «Аппаратная» заперли и опечатали. Рабочие пока приводили в порядок другие помещения. Денег от продажи останков больших ЭВМ пока хватало, поэтому Лёха не торопился связываться с Нечаевым. Да и сам Андрей Николаевич не спешил выходить на связь. У Ольги и Ивана была летняя сессия. Поэтому поисками лейтенанта Макаровского Лёха со Светкой занимались вдвоём.

Проблема была в том, что никаких других сведений о Макаровском не было. Светка подошла к этому делу обстоятельно – составила список всех Макаровских, каких только смогла обнаружить в столице. Лёха засомневался:

– Если он двухгодичник, то в 1968-м ему было лет 25. Значит, сейчас ему за 70. Может, его уже и в живых нет. Или переехал в другой город.

Но Светка продолжала методично обрабатывать свой список. Наконец он сократился до пары десятков строк, и тогда Светка приступила к прямому обзвону. На втором десятке обзваниваемых удача ей улыбнулась.

– Как вы сказали? – переспросил бодрый старческий голос. – Чехов-33? А почему вы интересуетесь?

Светка сразу решила зайти с козырей.

– Мама моего парня – та самая первая путешественница во времени, Мария Егорова.

– А как её звали в том месте, куда она переместилась?

Светка поняла, что старик Макаровский её проверяет.

– Если вы про 1943-й год, то там она жила по документам Марии Тимофеевны Климовой.

– Да, вы действительно в курсе событий, – признал Макаровский. – И что вы от меня хотите?

– Мы занимаемся восстановлением машины времени, и нам нужна ваша консультация.

Последовала долгая пауза. Наконец Макаровский осторожно спросил:

– А где вы нашли машину времени?

– Там же, где она была в 1968-м – в подземном сооружении, в Блоке 4.

– Если это ловушка КГБ, то предупреждаю, что до окончания моей подписки осталось двенадцать дней и восемнадцать часов. Я на память не жалуюсь!

– Подождите! – закричала Светка, испугавшись, что он бросит трубку. – Я не из КГБ, я из общественной организации «Вспомнить всё», мы занимаемся созданием музея на территории части Чехов-33. И нам очень нужна ваша помощь!

– Вы сказали, что Мария – мама вашего парня. Тогда пусть она мне позвонит! – и Макаровский положил трубку.

– Представляешь, какой хитрый дед! – пожаловалась Светка Лёхе. – Придётся просить Марию Тимофеевну.

– Тот самый лейтенант Макаровский, который вытащил меня из 43-го года? – удивилась Мария, когда Светка пересказала ей телефонный разговор. – Конечно же, позвоню! Я его тогда так и не успела поблагодарить.

Только после разговора с ней Макаровский согласился встретиться лично. Худой старик с седой шевелюрой оказался не по годам подвижен и активен.

– Вы говорите, четвёртый блок не пострадал? – напористо расспрашивал он.

– Вот посмотрите фотки, – предусмотрительная Светка протянула ему планшет.

– Горбачёв, перестройка… Это когда снимали?

– Неделю назад.

– Слушайте, а может, вы её уже запустили, и побывали году эдак в 87-м? Шучу, конечно! А Марию я смогу увидеть?

– Она попозже подойдёт, – объяснил Лёха. – Она сейчас на работе.

– Ого! – удивился Макаровский. – Работать в таком возрасте?!

– Ей всего 45 лет! – обиделся за мать Лёха.

– Чёрт! – Макаровский хлопнул себя по лбу. – Я же совсем забыл! Ну точно, она проскочила 25 лет, оказавшись сразу в 1993-м. А ведь я тогда подозревал, что с объяснениями Арнольда Оскаровича что-то нечисто! Погибла при перемещении во времени! Не могло с ней ничего случиться! У нас всё было отлажено в совершенстве!

– Вы, кстати, в последнее время Арнольда Оскаровича не встречали? – невинным тоном поинтересовался Лёха.

– Что, и он здесь? Так это был не случайный скачок напряжения?! А ну-ка, молодой человек, давай всё по порядку!

– Насколько я знаю, он переместился из марта 1969 в март 1999-го. У меня есть перфокарты с расчётом этого перемещения.

– Ну да! – воскликнул Макаровский. – Он тогда зашёл узнать результаты моделирования исторических процессов, а потом почему-то заинтересовался расчётом временного перехода. Я показал ему подготовку задания, и ещё спросил – какую исходную дату ввести? Он говорит – через неделю комиссия из ЦК приезжает, вот эту дату и вводи. И для примера на тридцать лет вперёд. Да, я это тогда обсчитывал. А потом он взял распечатку и пошёл в аппаратную. Там служил капитан Куравлёв, он ему объяснял, как задавать параметры с распечатки уже непосредственно на установке. А потом Куравлёва выперли из армии. Все ещё думали – что такое он сотворил? А он, значит, запятил представителя ЦК в будущее! Да, за такое по головке не погладят!

– Я думаю, Арнольд Оскарович сам приказал ему это сделать, – предположил Лёха.

Старик продолжал рассматривать фотографии подземного помещения.

– Так, это коридор нашего блока, – приговаривал он. – Это дверь аппаратной. А вот и сама установка!

Он ткнул пальцем в ярко освещённую фотовспышкой телефонную будку.

– Это – машина времени? – недоверчиво спросил Лёха. – А телефонная будка зачем?

– Это контур, ограничивающий перемещаемый объект. Конечно, можно было бы сделать сплошной металлический кожух, но решили, что подопытному находиться в стальном гробу будет некомфортно. Хотя это давало бы примерно пяти процентный выигрыш по затратам мощности.

– И всё же – почему именно телефонная будка? – продолжал недоумевать Лёха. – Почему нельзя было сделать что-то более эстетическое?

– Понимаете ли, – нетерпеливо ответил Макаровский. – Установка была опытной. Как мне рассказывали её создатели, им надо было проверить свои гипотезы. А уж история с похищением телефонной будки в центре ночного Серпухова просто передавалась из уст в уста как легенда! Когда убедились в работоспособности установки, начальство в лице представителя ЦК стало гнать – быстрее, быстрее! Поэтому оставили как есть, работает – и ладно. В процессе появлялось много оригинальных идей, но тогда их реализовать не удалось. Например, я предложил автоматическую систему контроля временных версий. Но после этой истории с Арнольдом Оскаровичем все работы заморозили. Сейчас, вспоминая, что случилось с капитаном Куравлёвым, я понимаю, что ещё легко отделался. Так почему вас это так интересует?

– Я хотел бы запустить машину времени, – признался Лёха.

– Смело! – оценил Макаровский. – Но что на это скажут соответствующие органы?

– Ничего не скажут, – вмешалась в разговор Светка. – Это делается под эгидой общественной организации в рамках создания музея. А, согласно действующему законодательству, разрешено всё, что не запрещено. Создание и эксплуатация машины времени не упомянуты ни в уголовном, ни в гражданском кодексе, ни в законе о лицензировании. Следовательно, мы ни в чём не нарушаем закон.

– А ведь и правда! – обрадовался Макаровский. – Ну что же, в таком случае я к вашим услугам. Вы ведь меня именно для этого разыскали?

– А вам это будет не трудно? – засомневался Лёха. – Там сейчас условия не такие комфортные, как во времена вашей службы.

– О чём вы говорите?! Я получаю возможность поэкспериментировать с машиной времени! Ничего, как-нибудь потерплю.

В дверь позвонили.

– Это мама! – вскочил Лёха.

Макаровский пристально вглядывался в лицо вошедшей Марии. Она ему ответила таким же оценивающим взглядом.

– Да, ты действительно Мария Егорова, – наконец произнёс он.

– А я вас совершенно не помню! – призналась Мария. – Я тогда не поблагодарила вас. Это ведь именно вы придумали, как вернуть меня из 1943 года.

– Да, это была интересная задачка! – довольно улыбнулся старик. – Ну а сейчас куда собираешься?

– Это не я, – смутилась Мария. – Это мой сын.

– Я хочу отправиться в 1991-й год, – объяснил Лёха.

– Наверняка в 19 августа? – предположил Макаровский. – Я угадал?

Лёха молча кивнул.

– Ну что же, тряхнём стариной! – радостно потёр руки старик. – А то я что-то стал отставать от жизни. Все эти смартфоны, интернеты, джипыэсы – чувствую себя обрастающим мхом. Когда начнём?

– Хоть завтра! – обрадовался Лёха.

– Молодой человек! – вдруг насторожился Макаровский. – А мама вам разрешит это… кхм… путешествие, так сказать?

– Он будет не один, – объяснила Мария. – С ним отправляются его друзья.

Светка подтверждающе кивнула.

– Ну тогда всё в порядке! До космических полётов по профсоюзным путёвкам я не дожил, а вот до путешествий во времени в молодёжной компании – вполне.

Старик Макаровский пережил спуск в подземное сооружение вполне успешно. Снизу уже была налажена система вентиляции, и необходимости в кислородной маске не было. Макаровский шагал по коридору, освещённому временными светодиодными фонарями, и приговаривал:

– Сколько раз я ходил по этому коридору! Эх, молодость!

Он заглянул в одну комнату, в другую.

– Нет, это уже всё было после меня. Я же уволился в 1975-м.

Перед помещением с табличкой «Аппаратная» старик задержался, было видно, что он волнуется. Наконец он решительно распахнул дверь. Заранее установленные прожектора ярко освещали помещение. Макаровский подошёл к пульту, положил на него руки и замер. Лёха с опаской глядел на него – ещё, чего доброго, старику здесь станет плохо. А главное – вспомнит ли он что-нибудь полезное? Макаровский неохотно снял руки с пульта.

– Тут мало что изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз. Я думаю, надо осмотреть установку, прежде чем её запускать.

– Вы думаете, тут всё на месте? – спросил Лёха.

– С виду – да, – ответил Макаровский. – Но я не вижу, чтобы было подведено электричество. Установка в момент перехода потребляла прилично. Хотя, я думаю, если переделать её на современной элементной базе, то энергопотребление можно существенно сократить. Дайте мне несколько дней и толкового помощника.

– Я подойду? – немного стесняясь, спросил Лёха.

– Надо посмотреть, что вы умеете, – серьёзно ответил Макаровский. – Помогите мне снять кожух с этого пульта.

Задняя стенка у пульта открывалась при помощи двух защёлок. Отставив металлический щит в сторону, Лёха вслед за Макаровским склонился над схемой.

– Да тут всё на электронных лампах!

– В то время считалось, что это надёжнее полупроводников, – объяснил Макаровский. – Я бы не стал это трогать. Выигрыш в энергопотреблении небольшой, а возни много. Гораздо перспективнее было бы заменить силовые вакуумные приборы на современные полупроводниковые. Я попробую это пересчитать. Ещё один важный вопрос – программное обеспечение. Где и как мы будем вести расчёты временного перехода? Ведь вся техника вычислительного центра, судя по вашим снимкам, безнадёжно заржавела.

– Вот с этим как раз проблем не будет, – успокоил его Лёха. – Один современный персональный компьютер по вычислительной мощности превосходит всё, что стояло здесь в вычислительном центре. Программа, имитирующая большую ЭВМ, у меня есть. Я пробовал запускать на ней программу расчёта перехода с перфокарт – всё работает. Получается вот такой результат.

Он протянул Макаровскому распечатку. Тот стал сосредоточенно водить по ней пальцем.

– Да, вот эти параметры и надо вводить вот сюда, – он показал на пульт, рядом с которым они стояли. – Вводим параметры, заряжаем конденсаторную батарею, чтобы сконцентрировать мощность. Подопытный заходит внутрь контура, и тогда мы нажимаем эту кнопку.

Макаровский показал на небольшую чёрную кнопку, закрытую защитным колпачком, рядом было написано «Пуск».

– Ну ладно, здесь мне всё ясно. Теперь мне надо несколько дней подумать, и можно приступать к проверке и модернизации установки. И только после этого я смогу сказать, какая электрическая мощность потребуется.

Вечером «председатель Лёха» собрал свою команду. Но команда оказалась нерабочей – Ольга и Иван отмечали окончание сессии. Светка не решалась к ним присоединиться, но по её взгляду было ясно, что это лишь вопрос времени.

– Народ, запуск машины времени – дело ближайших дней! – торжественно объявил Лёха.

– За это стоит выпить! – Иван протянул ему стакан. – И за сессию!

Хоть Лёха и был в академке, этот тост он не мог не поддержать. Но потом он всё равно заговорил о своём.

– Надо готовиться к тому, что мы запланировали.

– Уважаемый председатель Лёха! – Иван уже заметно опьянел. – Зачем тебе это надо? Ты уже вполне реализовался. Ты провернул такой проект, что многие даже и представить себе не могут.

Он поглядел на Светку, которая хмуро глядела в недопитый стакан, и добавил:

– Нет, конечно, не в одиночку. Ты собрал сильную команду.

Тут что-то нашло на Ольгу.

– Ваня, ты, конечно же, самый сильный участник этой команды!

Иван удивлённо посмотрел на подругу.

– Оля, ты не согласна, что Лёша – монстр? Весь в свою маму пошёл!

– Вот именно! – почему-то разозлилась Ольга. – Но на самом-то деле что произошло? Он всего лишь восстанавливает то, что было сделано 40 лет назад. А если бы не было этой паузы в 40 лет?! Если бы он двигался вперёд? Ты представляешь, чего бы он достиг?

Почувствовав в её голосе агрессию, Иван стал защищаться.

– А вот мой отец говорит, что благодаря свободе сейчас можно достичь много…

Ольга тут же его перебила.

– Кроме свободы, нужно ещё много чего! Заказчиком крупных, фундаментальных проектов может быть только всё общество в лице государства. По мелочи вроде палатки по ремонту сотовых телефонов – сколько угодно. А вот атомный ледокол или сверхзвуковой самолёт кустарь-одиночка не построит.

– Значит, это не нужно, – развёл руками Иван.

– В том-то и дело, что нужно. При социализме за счёт концентрации ресурсов и государственного планирования возможны были глобальные проекты.

– Преимущественно военные, – попытался возразить Иван.

– И военные в том числе, – согласилась Ольга. – Но и сугубо мирные тоже. Например, единая энергетическая система. Вот мы тут сидим в тепле и светле, а это всё благодаря тому, что много лет назад была спланирована и построена эта система. Сидим и не болеем, потому что централизованная государственная санитарная служба победила эпидемии.

– А при чём тут социализм? – не сдавался Иван. – При капитализме тоже есть электричество, и люди не болеют.

– Ваня, вот ты сегодня утром в душе был?

– Ну? – не понял подвоха Иван.

– И лил воды, сколько хочешь. А я была в Лондоне, и там умывалась как кошка лапкой, потому что потребление воды там нормировано. Ты не можешь в сутки потратить воды больше, чем положено. А социализм базовые вещи, которые мы считаем само собой разумеющимися, сделал доступными для всех. Понимаешь – для всех!

– Ну хорошо! Вот и пользуйся, чего ты возмущаешься? И вообще, социализм – это рай для бездельников. Всем гарантирована работа, обо всех государство заботится. Это я должен хотеть социализм. А ты или Лёха, наоборот, лучше реализуетесь при капитализме, когда есть свобода предпринимательства. Вам-то Советский Союз зачем?

– А ты не понял, да? Такие люди, как мы, при социализме были бы востребованы в этих самых глобальных проектах. Мы бы все свои силы отдавали на благо общества. Да, да, чтобы такие, как ты, лежали на диване и брюхо чесали. А сейчас мы не востребованы. Сейчас общество двоечников, а тогда было общество отличников. Которые делали сверхзвуковые самолёты, космические корабли, боролись с эпидемиями! А сейчас нам что делать? Пойти работать в обувной магазин? Открыть палатку? Я не знаю, как ты, а я буду бороться за своё будущее, и за будущее таких же, как я! Поэтому я с Лёхой и Светкой, а ты как хочешь!

– С кем бороться? – Иван всё ещё пытался сохранить лицо.

– С теми, кто развалил Союз! – в твёрдом взгляде Ольги не было и тени опьянения, несмотря на выпитое. – С теми, кто в августе 1991-го защищал Белый дом, кто поддержал Ельцина, приватизацию и прочие прелести!

– Прямо вот так? – испуганно спросил Иван.

– Да! Потому что мне не нравится, что кто-то там решил, что для меня лучше. А главное, не прошло и нескольких лет, как эти защитники бросали свои медали на ступени Белого дома.

– Что – серьёзно бросали?

– А ты почитай, что со своей медалью за защиту Белого дома сделал Константин Кинчев! Который группа «Алиса». Помнишь – «Моё поколение смотрит вниз». Или «Время менять имена».

За столом повисло молчание. Каждый думал о своём. Ольга продолжала сердито сопеть, Иван виновато поглядывал на неё. У Лёхи все мысли крутились вокруг восстановления машины времени. Первой не выдержала Светка. Она ткнула пальцем в экран ноутбука и сказала:

– Я тут на досуге перечитала текст обращения ГКЧП к советскому народу. Ребята, это даже не детский сад. Вы только послушайте: «В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам!» Не хватает только обращения «Братья и сёстры». Это такое начало, а конец вообще шедеврален: «Бездействовать в этот критический для судеб Отечества час – значит взять на себя тяжелую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия. Каждый, кому дорога наша Родина, кто хочет жить и трудиться в обстановке спокойствия и уверенности, кто не приемлет продолжения кровавых межнациональных конфликтов, кто видит свое Отечество в будущем независимым и процветающим, должен сделать единственно правильный выбор. Мы зовем всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени. Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса». Вы ещё не уснули?

Её вопрос застал всех врасплох: Ольга рассматривала в зеркальце свой подбородок, Иван меланхолически отхлёбывал пиво, Лёха втыкал в телефон.

– Мы слушаем, слушаем, – успокоил её Иван. – Ты продолжай.

– Нет, вы не понимаете, что я хочу сказать! – возмутилась Светка.

– Так объясни! – недовольно попросила Ольга. – Чего ты загадки загадываешь?

– Я ещё абзаца не успела прочитать, а вы уже сонные. А там такого целых три страницы. Диктор читает машинописную страницу четыре минуты, то есть вся эта простыня тянет минут на 10–12. А самое главное – какие интонации! «Мы зовём», «призываем всех», «оказать всемерную поддержку».

– Да муть какая-то! – согласился Иван. – Нафига ты вообще это читаешь?

– Ваня, ещё раз – это официальное обращение ГКЧП к советскому народу! Теперь доходит, что их мало кто поддержал? Все просто уснули!

– Что ты предлагаешь? – не выдержал Лёха.

– Короче, конкретнее, энергичнее!

– И что, ты хочешь подсунуть им свой текст? – спросила Ольга. – Нет, это ничего не даст. Их надо как-то взбодрить, встряхнуть, им нужен какой-то харизматический лидер.

– Борис Николаевич Ельцин! – подсказал Иван.

– Пей своё пиво и не возникай! – огрызнулась Ольга.

– А он прав! – воскликнул Лёха. – Если бы весь этот кагал возглавлял Ельцин – стопудово прокатило бы!

– Задача ясна! – обрадовалась Светка. – Значит, надо, чтобы Ельцин пошёл на сотрудничество с ГКЧП.

– Как ты это сделаешь? – от удивления Иван даже забыл про пиво.

– Ну, например, мы демонстрируем готовность со стороны войск решительно действовать на стороне ГКЧП. Это будет кнут. А пряником будет предложение Ельцину возглавить обновлённый Советский Союз. Только назвать это надо по-другому. Например, так – «содружество союзных республик», ССР. Горбачёв вместе с СССР идёт лесом.

– Ты лично будешь предлагать? – поинтересовался Иван.

– Ты ничего не смыслишь в пиаре, – отмахнулась от него Светка. – Ты помнишь мульку, что если бы «Альфа» пришла арестовывать Ельцина, он бы укрылся в американском посольстве?

– А что – не укрылся бы?

– Да какая разница! Ему подкидывают возможный вариант развития события. Самосбывающееся пророчество. И здесь сделать что-то подобное. Накидать листовок «Ельцина – в президенты ССР!».

– И много таких листовок ты накидаешь?

– А много и не надо. Две штуки – одну Ельцину, другую – ГКЧП. Или одну – какому-нибудь пронырливому журналисту.

Лёха постучал вилкой по стакану.

– Я предлагаю следующее. Разделимся на две группы. Одна реализует операцию «кнут», другая – «пряник». Допустим, я и Света занимаемся информационным обеспечением, то есть «пряником». А вы вдвоём – операцией «кнут».

– А чё делать-то? – поинтересовался Иван.

– Попытаться расшевелить войска, чтобы они действовали активнее. Тогда либо члены ГКЧП станут вести себя решительнее, либо командиры рангом пониже проявят инициативу.

– А поконкретнее?

Тут вмешалась Ольга.

– Например, можно сделать так – взять один танк или БМП и 20-го августа двинуться к Белому дому. Если получится – имитировать задержание Ельцина, чтобы он пошёл на сотрудничество с ГКЧП. Но только имитировать. Надо, чтобы он сторговался с ГКЧП. Взамен ему достаётся пост главы обновлённого Советского Союза вместо Горбачёва. Эту мысль должны будете внушить вы, «пряники».

– А если войска, перешедшие на сторону Ельцина, окажут сопротивление? – засомневался Лёха.

– Тогда это будет сакральная жертва, после которой войскам ГКЧП не останется ничего другого, как силой подавить беспорядки, – объяснила Ольга.

– Но это же может перерасти в гражданскую войну! – Лёха вспомнил, как говорил об этом с матерью. – Это грозит большими жертвами!

Ольга сердито ответила:

– Вот эта нерешительность, попытки снять с себя ответственность, перестраховка и привели к тому, что было дальше. В результате жертв всё равно было много, но страну уже потеряли. То есть дальнейшие жертвы были напрасными. Всё это чистоплюйство в конце концов и кончилось кровью. Но все делали вид, что они ни при чём – «Мы не отдавали преступных приказов». А на деле не отдавали никаких приказов, то есть не выполняли свои обязанности, проявили преступную халатность.

– Погоди, погоди! – заволновался Иван. – А кто будет этой сакральной жертвой? Мы с тобой, что ли?

– Да, это тебе не в пейнтбол играть! – снисходительно ответила ему Ольга. – Сам же возмущался – подвиги на бумаге, кровь из кетчупа, ордена из пластмассы! А как до дела дошло…

– Ты хочешь сказать, что я зассал? – возмутился Иван.

– Именно это я и хочу сказать, – подтвердила Ольга, глядя на приятеля в упор. – Что ты зассал!

Иван помолчал, а потом сказал:

– Я знаю, где можно научиться водить БМП. Завтра буду туда звонить.

– Вот это другой разговор! – улыбнулась Ольга. – Я тоже с тобой пойду. Пригодится.