Коктейль Молотова для сына

Глава 19

Мария сидела на полу перед пультом управления машиной времени и смотрела перед собой невидящим взглядом. А за пультом Макаровский склонился к своим приборам и восторженно приговаривал:

– Работает! Удивительно, но это работает! Это была система контроля временных версий, а что у нас скажет система сведения?

Он пощёлкал переключателями, и снова пришёл в буйный восторг:

– И автоматическая система сведения временных версий сработала! Мария Тимофеевна, не желаете посмотреть?

Но Мария никак не реагировала на его слова. Из этого состояния её вывел только звонок полевого телефона. Она тяжело поднялась и сняла трубку.

– Это охрана! Алексей Алексеевич у вас?

– Нет, – ответила Мария. – Его нет.

– Мария Тимофеевна, это вы? Тут какие-то ребята рвутся на территорию, машут красными книжками, говорят – у них приказ выключить нашу силовую подстанцию.

Мария моментально преобразилась – напружинилась, подтянулась, голос стал твёрдым и решительным.

– Задержите их на пятнадцать минут! Как хотите, но задержите! Все последствия я беру на себя.

Бросив трубку, она подскочила к пульту и стала судорожно перебирать бумаги.

– Где же это было? Ага, вот – исходная дата 25 августа 1991 года. Макаровский!

Но учёный не отозвался. Тогда Мария рявкнула во весь голос:

– Лейтенант Макаровский!

– Я! – вскочил он из-за пульта.

– Заряжайте конденсаторную батарею и вводите в установку эти параметры, – она протянула ему листок бумаги, и добавила: – Немедленно!

Свист заряжающихся конденсаторов, щёлканье клавиш на пульте – как ещё можно всё это ускорить? Загорелась зелёная лампа на силовом щите – конденсаторы заряжены. Что там Макаровский так долго возится? Наконец он поднялся над пультом.

– Готово!

– Параметры проверили? – и не успел Макаровский кивнуть, как Мария решительно нажала кнопку «Пуск». Воздух в телефонной будке помутнел, потом стал непрозрачным. Когда через несколько секунд в телефонной будке прояснилось, то стало видно четыре молодых тела. Мария бросилась к будке, распахнула дверь…

Первой пришла в себя Светка.

– Мария Тимофеевна! Ой! – она попыталась прикрыться руками. Следом из будки выбрался Иван.

– Что у тебя с лицом? – спросила Мария, но он только отмахнулся.

– Потом!

– Лёшка!

Но сын остановил её:

– Подожди!

И помог Ольге выйти из будки.

– Вам нужна какая-то одежда, – спохватилась Мария. Но из одежды удалось найти только рабочие спецовки, оставленные у лифтовой шахты.

– Наконец-то мы дома! – совершенно не стесняясь, раскинула руки Ольга.

– Ребята, а тут ничего не изменилось! – озираясь по сторонам, сказал Лёха.

– А вы и не заметите изменений! – выскочил из-за пульта Макаровский. – Мои уникальные автоматические системы управления временными версиями сработали идеально!

– Сейчас проверим! – заявил Лёха, и принялся задавать ему вопросы:

– Где столица России?

– В Москве, – ответил Макаровский.

– Кто президент России?

– Путин.

– А чей Крым? – встряла Светка.

– Российский.

– Ну вот! – расстроено протянул Лёха. – Ничего не изменилось, только зря старались.

– А теперь я спрошу, – вышел вперёд Иван. – Кто сейчас президент в Киеве?

– Путин, – ответил Макаровский.

– Как Путин? – удивился Иван.

– Киев – российский город, – объяснил Макаровский. Ребята озадаченно переглянулись.

– Теперь я спрошу, – заявила Светка. – Кто такая десантница Оля?

И бросила быстрый взгляд на Ольгу.

– Да это ж классика! – снисходительно ответил Макаровский. – Эта полумифическая девушка – героиня подавления антиконституционных беспорядков в августе 1991-го года.

– Вот это да! – потрясённо произнесла Ольга. Вернулась Мария с ворохом одежды.

– Я вот тут ещё одежды вам насобирала. А вы как с курорта – загорелые, отдохнувшие! Что там делали?

– Ну как что? – ответил Лёха. – Загорали, отдыхали!

– Это Иван так на солнце обгорел?

– Ага! – кивнул он. – На солнце.

Снова зазвонил телефон. Мария сняла трубку.

– Мария Тимофеевна, они рвутся на территорию. Что делать?

– Пропустите их. Но предупредите, что мы примем меры.

– Мам, что случилось? – спросил Лёха.

– Там эти трое, которые следили за нами в электричке.

Иван с Лёхой переглянулись.

– Пойдём им по тыкве настучим! – предложил Иван.

– Они хотели отключить подстанцию, – объяснила Мария.

– Тем более надо настучать!

Трое парней стояли в окружении ЧОПовцев у КПП.

– Вы кто такие? – спросил у них Лёха. На самом деле он их узнал – именно эти парни ехали в электричке.

Один из них показал красную книжечку.

– Капитан Лисицин, ФСБ.

Другой, в капюшоне, добавил:

– Алексей, тебе же советовали прекратить эти эксперименты.

Лёха растерялся, не зная, что делать дальше. Тут в дощатую стенку КПП постучали:

– Эй, дома есть кто?

И, не дожидаясь ответа, вошли два мужика – те самые, которые затеяли драку в электричке.

– Ага, все в сборе! – довольным тоном заявил один из них.

– А вы кто? – спросил капитан Лисицин. – Документы!

– Кто мы такие, капитан, тебе завтра на планёрке объяснят. А сейчас давайте-ка топайте отсюда, не мешайте людям полезным делом заниматься. Алексей Алексеевич, они вам мешают?

– Вообще-то да, – согласился Лёха.

– Вот видите! Так что, ребята, шагайте. До встречи на планёрке! А мы вас проводим. На всякий случай. Мария Тимофеевна, а мне про вас много хорошего рассказывали.

– Кто-то из прошедших наш центр реабилитации? – предположила Мария.

– Нет, Арнольд Оскарович.

Когда все они ушли, Лёха спросил у старшего ЧОПовца:

– Что это было?

– Я думаю – их внутренние разборки. Я этого мужика раньше встречал. Он, кажется, в звании подполковника.

Дома Лёха первым делом направился в душ – по горячей воде он скучал уже целый месяц. Но долго наслаждаться благами цивилизации у него не получилось – в дверь постучалась мать.

– Лёша, тут к тебе Света пришла.

С недовольным видом Лёха вылез из ванной, но, увидев Светку, рассмеялся – она была в блузке задом наперёд, в джинсах, позаимствованных у старшей сестры и в её же растоптанных кроссовках. Он попытался отпустить шутку по поводу её внешнего вида, но Светка его опередила:

– Ты комп включал?

– Ещё нет. А ты чего…

Но она уже скинула кроссовки и прошла в комнату, на ходу бубня:

– Как меня достали эти совковые босоножки! Все ноги в мозолях!

– Так что случилось? – Лёха прошёл за ней.

– Сейчас загрузится – сам увидишь!

– Вроде ничего вокруг не изменилось. Я ничего необычного не заметил.

– Сейчас заметишь! – Светка запустила Википедию. – Вот, например, смотрим, что написано про Украину. Население – 8 миллионов, столица – Львов, президент…

– Я этого клоуна в КВНе видел, – узнал по портрету Лёха, но тут же спохватился. – Погоди, какой ещё Львов? А Киев куда делся?

– Ага, заподозрил неладное?! Смотрим Киев, – она стала читать с экрана. – «Город Киев и Киевская область перешли в состав Российской Федерации по решению Верховного Совета СССР от 11 ноября 1991 года. Тем же решением в состав РФ переданы Ворошиловградская (Луганская), Донецкая, Днепропетровская, Запорожская, Харьковская, Полтавская, Сумская, Черниговская, Черкасская, Херсонская, Кировоградская, Одесская области и автономная республика Крым».

– Это ещё что такое?

– Про ГКЧП тебе почитать? Пожалуйста! «Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР – орган власти, существовавший с 19 августа по 26 декабря 1993 года. Передал полномочия Президенту РФ как правопреемнице СССР». А, вот ещё интересное. «С переходом власти к ГКЧП 19 августа связан инцидент на Краснопресненской набережной с участием так называемой десантницы Оли». Про десантницу Олю читать?

– Блин блинский! – Лёха на ощупь уселся на кровать. – Ну читай.

– «Десантница Оля – предположительно военнослужащая Советской Армии, участница инцидента на Краснопресненской набережной 19 августа 1991 года. Более подробные сведения о ней Министерство обороны СССР сообщать отказалось. Указом вице-президента СССР Янаева от 19 августа 1991 года награждена орденом Ленина с присвоением звания Героя Советского Союза».

– Мега-жесть! Чего мы там ещё накосячили?

– Тебе этого мало?! Тогда погляди, какие у них тут деньги стали! Я у сеструхи немного позаимствовала.

Она протянула несколько купюр.

– Вроде такие же, – не понял Лёха.

– Ты картинки посмотри!

Он развернул купюры и пригляделся.

– Это что – Ленин? А это Брежнев? А с бородой кто?

– Николай Второй. А тётка на сотенной – Екатерина. А на двухтысячной – Ельцин.

– Может, ещё и Сталина нарисовали?! – Лёха был в шоке.

– Сталин на пятитысячной, – ответила Светка. – Сеструха не дала, ужалась.

В комнату заглянула мать.

– Света, у тебя блузка задом наперёд. Вы тут историю изучаете?

– У нас тут мозги задом наперёд! – признался Лёха. – А с историей вообще ничего непонятно.

– Что тебе непонятно? Какая была – такая и осталась.

– Это чего тут у вас – культ личности?!

– Нет, официально это называется – «научный капитализм», – стала объяснять Мария. – Рыночная экономика, но всё по науке. В Москве частные автомобили запрещены, только общественный транспорт. Строительство новых городов и крупных предприятий – только в соответствии с госпланом. Поездки за границу – только после вакцинации, для приезжих – карантин две недели. Остальное вроде как обычно – рыночная экономика, частная собственность, все дела.

– А всякие там коммунисты и либералы? – испуганно спросил Лёха, не зная, чего ещё ждать.

– Я же говорю – всё как было, – успокоила его мать.

– И давно это?

– С 1991-го года.

– А почему тогда все так резко полюбили ГКЧП? – поинтересовался Лёха.

– Вы это ещё застали, когда были там, в прошлом, – принялась объяснять мать. – Когда 19 августа в новостях показали кадры, где так называемые защитники демократии кидают камни и бутылки с горючей смесью в девушку-военнослужащую, авторитет противников ГКЧП сильно упал. А когда в ГКЧП пришли генералы, они стали действовать более решительно. Ельцин не стал с ними конфликтовать, и перебрался в Питер. А в регионах люди боялись, что ГКЧП восстановит Советский Союз, и стремились под защиту Ельцина, то есть в Российскую Федерацию. Когда Кравчук выступил с поддержкой ГКЧП, половина областей Украины запросились в Российскую Федерацию, лишь бы не подчиняться Москве. Это провели как решение Верховного Совета СССР об изменении административных границ. К концу 1993-го, когда стало ясно, что СССР уже не восстановить, а Ельцин уже подмял под себя всю Российскую Федерацию, ГКЧП сложил свои полномочия. Ельцин вернулся в Москву, и вместо СССР стала Россия. Как-то так.

– А почему тогда наступил капитализм? – не понял Лёха. – Почему ГКЧП не отстоял социализм?

– Да потому что исправить ситуацию в стране и развиваться дальше можно было только рыночными методами. Конечно, ГКЧП сопротивлялся, как мог: цены отпускали плавно, приватизацию крупных предприятий союзного значения тоже провели очень аккуратно – сначала преобразовали в акционерные общества, и только потом стали постепенно продавать акции. Поэтому основную часть промышленности удалось сохранить.

– А что с армией? – спросила Светка, вспомнив рассказ Ольги про военных, выведенных в чистое поле.

– Армии пришлось всё время воевать, так что у меня работы хватает, – ответила Мария. – Когда в бывших республиках начались притеснения русских, ГКЧП просто отправил туда воинские контингенты. Где местные власти не справлялись, в дело вступали наши ребята. Поэтому обижать русских очень быстро стало немодно. Военные поняли, что важным делом заняты, и их авторитет вырос.

– То есть всё началось с того, что Ольгу по телевизору показали? – ещё раз переспросила Светка. – Лёшка, дай свой телефон, я ей позвоню. Ольга, это я, просто с Лёшкиного телефона звоню. Ты как? Всё тошнит? А голова болит? Слушай, тебе надо бы в больницу! Ведь врач говорила, что у тебя может быть сотрясение. Ну всё, отдыхай!

Она вернула телефон и объяснила:

– Говорит – тошнит. А в больницу не хочет, на завтра откладывает. Ей тогда крепко досталось. Нет, ты только подумай: Оля – Герой Советского Союза! И ведь не расскажешь никому.

– Нет, с этим надо разобраться, – задумчиво произнёс Лёха. – А то я не пойму – что мы смогли изменить, а что нет. Надо у Макаровского спросить, что там наделала его система автоматической синхронизации! Завтра поедем к нему. Теперь дай я за комп сяду!

Первым делом проверил почту – одно входящее.

– От кого это? – заглянув через плечо на экран, поинтересовалась Светка.

– От Нечаева, – прочитал заголовок Лёха.

– Что пишет? – не отставала Светка. Лёха вздохнул и стал читать вслух:

– «Уважаемый Алексей! Как я понял из вашего письма, вы собираетесь отправиться в 1991-й год? Могу ли я попросить вас об одном одолжении – найти в Москве человека и забрать у него бумаги? Я понимаю, что переправить бумаги сюда невозможно, но было бы достаточно уничтожить их на месте. Очень рассчитываю на ваше сотрудничество!»

– Когда он отправил? – спросила Светка.

– В час дня. Мы уже были здесь.

– Ну значит – сам виноват, быстрее надо было писать, – облегчённо вздохнула Светка. – Ответь ему что-нибудь утешительное, типа – в следующий раз обязательно!

Лёха торопливо застучал по клавишам:

– «Уважаемый Андрей Николаевич! К сожалению, ваше письмо пришло, когда мы уже вернулись. Поэтому я постараюсь выполнить вашу просьбу, когда в следующий раз окажусь в 1991 году. Best regards!»

– Достаточно вежливо?

Светка кивнула.

Андрей Николаевич нервно прохаживался по кабинету, время от времени поглядывая на стену, увешанную фотографиями. Подумать только – этот молокосос ещё и шутить изволит! «Постараюсь выполнить вашу просьбу, когда в следующий раз окажусь в 1991 году»! Да ты там хоть один раз окажись! Вдруг у него мелькнуло сомнение – а если действительно?! Он подошёл к компьютеру. Что там хотела сотворить эта молодёжь? Что-то сделать с ГКЧП? Нечаев запустил Википедию и набрал в поисковой строке «GKChP». Появился текст, который он видел много раз: «The State Committee on the State of Emergency, was a group of eight high-level Soviet officials within the Soviet government, the Communist Party, and the KGB, who attempted…». Если бы у них что-то вышло, об этом было бы обязательно написано в Википедии!

И тут у него мелькнула совершенно невероятная мысль. Он снова вернулся к компьютеру и запустил русскую Википедию. Точно! Он с изумлением стал читать: «Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР – орган власти, существовавший с 19 августа 1991 года по 26 декабря 1993 года. Передал полномочия Президенту РФ как правопреемнице СССР». Не веря своим глазам, он читал дальше. «С переходом власти к ГКЧП 19 августа связан инцидент на Краснопресненской набережной с участием так называемой десантницы Оли». Последние слова выделены. Он ткнулся мышкой и перешёл по ссылке. «Десантница Оля – предположительно военнослужащая Советской Армии, участница инцидента на Краснопресненской набережной 19 августа 1991 года…» Рядом плохонькая фотография, но вполне достаточная, чтобы он узнал – эта та самая Ольга Яковлева, которую он принимал вот в этом самом кабинете!

Значит, они там были! А он-то вчера полдня думал – отвечать на это странное письмо или не стоит? Всё же ответил, но уже в обед. А эти уже успели смотаться в 91-й, поставить там всех на уши, и вернуться назад. Но его-то это вроде не коснулось? Он внимательно оглядел свой кабинет – ничего необычного. Подошёл к компьютеру, проверил выписки со счетов – всё на месте. Он облегчённо вздохнул, но, как выяснилось, преждевременно.

Вошедший секретарь доложил:

– Мистер Нечаев, вас хотят видеть два господина. Они утверждают, что прилетели из Москвы.

– Начальника службы безопасности ко мне! – нервно крикнул Нечаев. – Срочно!

Начальник безопасности подошёл через пять минут.

– Ты их видел?

– Да, – кивнул начальник безопасности.

– Что скажешь?

– Оборудование показывает, что они чистые. Кроме этого, они прилетели прямым рейсом из Москвы по обычным паспортам и прошли таможню.

– Ну хорошо, пригласи их.

Вошли двое мужчин крепкого телосложения в строгих костюмах.

– Мистер Нечаев, моя фамилия Петров, – начал один из них. – А это господин Боширов. Мы прибыли к вам по поручению федеральной налоговой службы Российской Федерации.

– По всем вопросам, связанным с судебными исками, обращайтесь к моим адвокатам, – ответил Нечаев.

– Нет, вопрос, по которому мы приехали, не связан с судебными исками, – возразил Петров. – Чтобы вы лучше поняли, о чём идёт речь, посмотрите эти бумаги.

Он протянул несколько ксерокопий. Как только Нечаев взял их в руки, он моментально их узнал. Перед глазами прыгали знакомые строчки: «… получая в своё распоряжение народную собственность…», «…обязуюсь по первому требованию…», а в ушах звучал вкрадчивый голос из ночного кошмара «А теперь верните народную собственность её законному владельцу – советскому народу!»

– Я прошу прощения! – Нечаев отошёл к бару, достал коньяк и отхлебнул прямо из горлышка. Почувствовав себя чуть лучше, он спросил у визитёров:

– Что вы от меня хотите?

– Андрей Николаевич, вы напрасно волнуетесь! – улыбнулся Петров. – Это всего лишь формальность. Просто надо упорядочить документы, касающиеся имущества, полученного вами в 1991-м году на основании этих расписок.

– Вы хотите у меня всё отобрать?

– Ну что вы! За эти годы вы показали, что обращались с государственной собственностью умело и добросовестно. Поэтому продолжайте управлять доверенными вам активами и дальше. Просто надо будет переоформить распределение акционерного капитала в соответствии с этими расписками. Наше правительство очень ценит ваши опыт и компетенцию, и награждает вас орденом «За заслуги перед отечеством» четвёртой степени. Я уполномочен передать вам награду.

Он протянул Нечаеву небольшую коробочку. Андрей Николаевич изумлённо глядел на позолоченного двуглавого орла. Затем он открыл сейф и достал орден Ленина.

– Вот так! – назидательно сказал он визитёрам из Москвы. – Нечаев всякой российской власти нужен! Пройдите к юристам, пусть они займутся документами.

Когда Лёха со Светкой на следующий день вновь приехали на объект, Макаровский продолжал возиться с установкой. При этом вид у него был озабоченный, и даже печальный.

– Что-то случилось? – спросил у него Лёха.

Макаровский кивнул, не выпуская из рук щупы прибора.

– Серьёзное?

Отодвинув приборы, Макаровский наконец вылез из-за пульта управления.

– Вынужден вас разочаровать. Думаю, что установкой больше воспользоваться не удастся.

Усевшись на осциллограф, он принялся объяснять:

– Видите ли, у меня нет полной документации по устройству установки. Поэтому многие вещи я делал интуитивно. К счастью, всё заработало. Но я продолжал изучать установку, и дошёл до самого главного – пространственно-временного преобразователя. В основе его лежит монокристалл, который в процессе работы установки постепенно деградирует. В принципе в этом нет ничего страшного – там предусмотрена его замена. Но сложность в том, что запасного преобразователя нет.

– А если изготовить новый? – предложил Лёха.

– Документация не сохранилась, – развёл руками Макаровский.

– Тогда вытащить тот, который там установлен, и попросить промышленность сделать такой же?

– Вряд ли подобные технологии ещё остались. Но главная проблема в том, что кристалл уже деградировал, и его первоначальные свойства выяснить не удастся.

– Но ведь можно отправиться в прошлое и выяснить подробности технологии его изготовления, – предложила Светка.

– Я не уверен, что в следующий раз установка сработает, – ответил Макаровский. – Но если она просто не сработает – это ещё полбеды. Она может отказать на этапе возвращения. Или, что самое неприятное – сработать неправильно, то есть отправить подопытного вообще неизвестно куда. Именно поэтому я и настаивал на испытаниях перед вашим перемещением.

– И очень хорошо, что такие испытания мы не провели! – заявил Лёха, и пояснил. – Тогда бы ресурс этого кристалла был израсходован на испытания, и на наше возвращение его могло не хватить.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился с ним Макаровский. – Вам повезло – ваша миссия закончилась успешно.

– Вот про результаты нашей миссии мы и хотели бы с вами поговорить. Мы уже выяснили, что какие-то эпизоды в истории изменились, но в целом всё осталось таким же. Можно ли узнать, что конкретно изменилось? И главное – почему изменений так немного?

Макаровский оживился.

– Как известно, работа установки по перемещению во времени основана на принципе самосогласованности Новикова. Сами перемещения допускаются некоторыми решениями уравнений Эйнштейна, разрешающими существование замкнутых времениподобных линий. То, о чём вы сказали, следует непосредственно из принципа самосогласованности Новикова. Попав в 1991-й год, вы внесли некое возмущение, которое действительно вызвало определённые изменения в истории. Существование замкнутых времениподобных линий позволило избежать нарушения принципа причинности. Но потом постепенно траектория движения по пространственно-временной плоскости вернулась к исходной. Грубо говоря, время само себя исправило. Я понятно объясняю?

Светка не мигая глядела на него, раскрыв рот. Первым сориентировался Лёха.

– А что это означает на практике?

– По моим подсчётам, траектория в целом вернулась к исходной примерно через год после внесения возмущений. То есть если вы побывали в августе 1991-го года, к известным вам событиям история вернулась в конце 1992-го года.

– Сейчас уже понятнее, – неуверенно ответил Лёха. – То есть переместиться во времени больше не удастся?

– Нет, пока не будет заменён пространственно-временной преобразователь, я бы не стал рисковать. Но, с вашего позволения, я останусь тут и ещё немного поэкспериментирую.

– Да, конечно, – согласился Лёха.

У Ивана пискнул телефон – пришла СМС от Ольги: «Вышла из больницы. Есть новости. Сейчас приеду». Она заявилась через полчаса. Сочетание коротких волос и платья смотрелось очень необычно. Но, похоже, Ивану это понравилось.

– Что в больнице сказали? – деликатно поинтересовался он.

– Тебе срок в неделях назвать, или сразу пол ребёнка? – огрызнулась Ольга.

– Чего? – Иван побледнел и отставил пиво. – Нормально так погуляли! И чего теперь делать?

– Зови будущих бабушку и дедушку. Типа будем знакомиться.

– Так уже знакомы.

– А теперь в новом качестве.

Иван постучался в комнату отца.

– Пап, можно тебя?

Александр Маркович вышел со своей неизменной трубкой.

– А, молодёжь! Приветствую!

– Пап, познакомься – это Оля.

Александр Маркович повернулся к Ольге и чуть заметно вздрогнул.

– Мы уже знакомы. Если не считать новой причёски. Оля, ты стала похожа…

– А что у вас с правой рукой? – перебила его Ольга.

– Это уже давно, – смутился Александр Маркович. – В молодости случайно обжёг.

– Коктейлем Молотова? – Ольга не отрываясь глядела на него. – На Краснопресненской набережной?

Александр Маркович ответил ей таким же тяжёлым взглядом. Это продолжалось несколько бесконечных секунд, после чего он первым отвёл глаза. А во взгляде Ольги продолжала плескаться ярость.

– Зачем звал? – спросил Александр Маркович у сына.

– У меня будет ребёнок, – ответил Иван, потом показал на Ольгу и поправился. – У нас.

– И давно ты об этом узнал?

– Только что.

– И что ты планируешь делать?

Иван пожал плечами. Тогда Александр Маркович повернулся к Ольге.

– Иван должен закончить учёбу. Реши эту проблему сама.

– Отец! – вскочил Иван.

– Послушайте, вы уже взрослые люди, и должны знать, как это делается.

Иван схватил Ольгу за руку.

– Пойдём отсюда!

– Поговорим, когда вернёшься! – крикнул Александр Маркович.

– Я не вернусь, – ответил Иван, обуваясь. На улице он спросил:

– Что это было?

– Это он кидал в нас коктейль Молотова! – закричала Ольга. – А я выстрелила в бутылку, поэтому у него обожжена рука.

– Бред какой-то! – воскликнул Иван. – Получается – он хотел убить своего сына?

– Ну ты же слышал, что он предложил убить своего внука! – ответила Ольга. – Это всё либеральная философия твоего папочки! За последние двадцать с лишним лет он совсем не изменился!

Иван резко остановился.

– Давай отложим обсуждение моих предков на потом!

– Ладно, пойдём! – перебила его Ольга. – Только куда?

– К Лёхе. Потусуемся у него, пока я хату не сниму.

– На какие шиши? – поинтересовалась Ольга. – На стипендию?

– Я ухожу из универа и пойду работать. Вон Лёха бросил универ, и ему только на пользу пошло.

– Батя меня убьёт, когда узнает, – вздохнула Ольга. – Вот приедет из командировки – и убьёт. Он вообще мальчика хотел, а родилась я. Вот он меня и таскал по стрельбищам и всяким полигонам. И даже назвал в честь какой-то десантницы Оли.