Колхозное строительство

Глава 48

Перед тем, как отправиться на растерзание к руководству Союза Писателей, Пётр решил попробовать помочь сделать карьеру младшей Чуковской.

– Люша. Ты ведь химик?

– Целый кандидат химических наук! – гордо выпятила грудь Чуковская.

– А кто самый умный у вас в институте?

– Ты сомневаешься в моих способностях? – обиделась.

– Нет, но мне нужен почти гений.

– Зачем?

– Ну, не знаю, как сказать. Я могу помочь этому гению создать несколько лекарств.

– Ты ещё и великий химик? Какое у тебя образование? – совсем обиделась.

– Нет у меня ни какого образования, и я не могу рассказать об источнике информации. Так есть у вас в институте химический гений? – нахмурился Пётр. Уже даже передумал делиться информацией. Если даже Люша так напряглась, то, что скажет этот самый гений.

– Есть мой руководитель – Рахиль Хацкелевна Фрейдлина. Она доктор химических наук, профессор, член-корреспондент АН СССР. Подойдёт?

– Если я ей нарисую пару формул этих лекарств, то она возьмёт тебя в товарищи по получению кучи разных премий? В том числе может быть и Нобелевской.

– Шутишь? Как всегда?

– Совершенно серьёзно говорю.

– Рахиль Хацкелевна честнейший человек и бессребреник, – Люша встала напротив Петра и приказала, уперев руки в бока, – Ну-ка рисуй свои формулы!

– Давай карандаш. C17H19N3O3S. Это препарат от гастрита и язвы. Структурная формула выглядит так, – Пётр нарисовал всякие чёрточки и шестиугольники.

Откуда дровишки. Просто когда начал писать книгу про мальчика-попаданца, то решил сделать его в будущем великим химиком. Посмотрел ряд самых успешных лекарств и содрогнулся. Самый настоящий рояль в кустах. Он хоть и был металлургом и химию им вполне качественно преподавали в институте, но запомнить такое не специалисту, что-то из области фантастики. Рушился весь сюжет новой книги. И Штелле разозлился. Он потратил неделю, но взял и выучил формулы и то, как открывали эти лекарства. Просто из упрямства, из желания себе доказать, что он не даун. И надо же пригодилось. Или это тот, кто его сюда послал, знал об этом инциденте. И именно поэтому он здесь, и в этом году. А кто ответит?

– Нда, – протянула, изучая его каракули Люша, – Я позвоню Фрейдлиной. Сейчас уже пора к Смирновой, а вот часов на двенадцать договоримся о встрече здесь у деда на квартире. Заодно побалуешь нас очередным кулинарным шедевром.

– Договорились.

У Веры Васильевны Смирновой в кабинете уже дожидался появления Тишкова Первый Секретарь Союза Писателей СССР Константин Александрович Федин. И надо же – сама товарищ Фурцева.

– Сначала вы, Вера Васильевна, – отошла к окну и закурила Екатерина Великая после приветствий.

– Пётр Миронович, – торжественно начала Смирнова, но сбилась, глянув на грозного министра, – Пётр Миронович, мы с Константином Александровичем прочитали ваши повести про Буратино и решили издать их одной книгой. Тираж, как я и обещала, будет сто тысяч. Это первый тираж. Дальше видно будет. Довольны? – улыбнулась.

– А можно просьбу? – покивал Штелле.

– Говорите, – благодушно улыбнулся Федин.

– Как бы уговорить проиллюстрировать мою книгу художника Леонида Владимирского.

– Я ему позвоню, – выбросила, не докурив, сигарету в форточку Фурцева, – Вы закончили. У меня не много времени.

– Конечно, конечно, он весь, ваш. Потом только нужно будет подписать договор в издательстве и ВУОАПе. Мы с Константином Александровичем решили издать пару сотен сигнальных вариантов на их оборудовании в отделе распространения, стеклографическим способом, – сделала приглашающий жест Смирнова.

– Пётр Миронович, ну и задали вы мне работку. Я в субботу до полуночи вашими делами занималась и вчера целый день. Попробуйте только не заработать 300 миллионов долларов. Я уже даже Суслову о вас рассказала. Он пока песни не послушал, отказывался даже разговаривать со мной. Но ваша песня о матери – это нечто. Первый раз видела, как Михаил Андреевич Суслов слёзы вытирает. Да и сама уже пять раз, наверное, прослушала и каждый раз горло перехватывает. У него есть сомнения в паре песен. Уж очень необычно написаны, но возражать против их исполнения в вашем клубе не стал. И меня отпустил и кроме того приказал взять с собой Евгения Фёдоровича Светланова, которого вы хотите ограбить. Евгений Фёдорович, конечно повозмущался, но когда ваши песни услышал, то сменил гнев на милость и согласился выделить вашему оркестру часть инструментов. Духовых, в основном. А то ведь и, правда, поедете в "Ла Скала" с гнутыми трубами. Он возьмёт с собою в Краснотурьинск и пару ведущих музыкантов. Там и решим, достоин ли ваш симфонический оркестр звания "Академический". Так, теперь по солисткам. В среду Валентина Толкунова выезжает на поезде до Серова, в пятницу пришлёте утром за ней туда машину. Она командирована туда до конца февраля. По результатам вашего концерта определим и вашу и её дальнейшую судьбу. С Сенчиной чуть сложнее. Я её нашла, но она сейчас болеет. Простыла. Обещала выписаться в среду или в четверг. Потом самолётом летит в Свердловск. Там садится на поезд до вашего Краснотурьинска. Так что тоже возможно появится в пятницу. В крайнем случае, в субботу. Довольны? – вдруг остановилась Фурцева.

– Более чем. Вы, Екатерина Алексеевна, просто волшебник. Я думал несколько лет пробиваться через тернии, а тут такой крутой поворот, – развёл руки в сторону и слегка поклонился Пётр.

– Опять кланяетесь! Опять за своё! Второй раз это уже не смешно! – рыкнула Великая, – Дальше. Михаил Андреевич Суслов, который отвечает в Политбюро за идеологию, позвонил при мне Семёну Михайловичу Будённому и попросил его составить мне компанию. Так что 23 февраля и легендарного маршала в гости ждите. Теперь по съёмкам концерта. С фигурантами я ещё не определилась, но выберем лучших, по крайней мере, одних из лучших. Они приедут на пару дней раньше. Поприсутствуют на репетиции, поработают со светом. Вам позвонят и предупредят о приезде. По аппаратуре. Команду я дала, грузовым самолётом доставят до Свердловска. Потом уже ваша забота. Справитесь с доставкой? – и так критически осмотрела Петра.

– Попытаюсь оправдать ваше доверие, – хмыкнул Тишков.

– Уж попытайтесь, – не приняла шутливый тон министр.

– Всё организую, не беспокойтесь Екатерина Алексеевна, – вытянулся Пётр.

– Всё ничего не забыли? Тогда, до свидания. Сегодня снова сумасшедший день предстоит. Нет, вы тут не при чём, – махнула рукой на раскрывшего рот от удивления Петра. – Тут опять делегацию к Сопоту утверждать надо. До августа ещё чёрте сколько, а Политбюро уже волнуется. Нужно побеждать. Стоять! Отменю-ка я это всё, сначала к вам съезжу. Послушаю. Готовы победить на Международный фестиваль песни. Ага, глаза заблестели. Вот 23 и решу. Там с Анной Герман придётся соперничать. Всё, ещё раз до свидания.

– Не женщина, а паровой каток, – улыбнулся, закрывая за ней дверь Федин.

– Видите, Пётр Миронович, с какой скоростью вы к славе летите, – засмеялась Смирнова, – Уже и до Сопота добрались почти.

– Советский Союз должен везде побеждать, и всегда! – добавил пафоса в голос Тишков, – Вера Васильевна, мне сейчас куда, в ВУОАП?

– Да, пойдёмте, провожу, как там закончите, возвращайтесь. Расскажите мне о своих планах. Может, даже на следующую вашу книгу договор заключим.

Всё дальнейшее опять напомнило Штелле субботу. Долгое и нудное составление договоров, печатание их и проверка, потом подписание. Где вы компьюторы с образцами договоров каких угодно? Где принтеры?

В результате его послали открыть счёт в Сберкассе. Туда обещали в течение месяца перевести 6 тысяч 800 рублей. Это за первый тираж. Если будет дополнительный тираж, то получится чуть меньше. Ну, а если второй тираж будет больше 100 000 экземпляров, то чуть больше первоначального гонорара. А где же огромные заработки писателей, о которых талдычат афторы попаданческих романов. Где миллион Антонова и миллион Симонова. Почти этот вопрос он и задал Смирновой, когда вернулся через час в её апартаменты.

– Вы же не член Союза Писателей, вот выйдет ваша книга, и мы на следующем заседании московского отделения Союза Писателей утвердим вашу кандидатуру и отправим на рассмотрение в секретариат. Давайте я вам, Пётр Миронович зачитаю статью о членстве в Союзе Писателей:

"Приём в члены Союза писателей производился на основании заявления, к которому должны были быть приложены рекомендации трёх членов СП. Писатель, желающий вступить в Союз, должен иметь две опубликованные книги и представить рецензии на них. Заявление рассматривается на заседании местного отделения СП СССР, и должно при голосовании получить не менее двух третей голосов, затем его рассматривает секретариат или правление СП СССР и для принятия в члены требуется не менее половины их голосов". Будем считать две ваши повести двумя книгами. Рекомендации Федина и моя у вас в кармане. Плюс, я уверена, подпишется и Софья Борисовна Радзиевская. Так, что через пару месяцев мы вас вызовем для торжественного вручения удостоверения.

Пётр ожидал сумму эдак в 12 000 рублей. В каком-то попаданческом романе автору столько заплатили. Получилось в два раза меньше. Да и чёрт с ним, уж в чём-чём, а в деньгах он не нуждался.

– Теперь о дальнейшей вашей судьбе. Я переговорю с рядом товарищей. Посмотрим, как будет продаваться книга и закажем перевод на несколько языков СССР и пару языков из соц лагеря. Может даже и на итальянский. Уверена, что земляки Буратино книгой заинтересуются, – Вера Васильевна остановилась, потянулась, за папиросой, но не нащупала коробки в кармане кофты.

– Тяжело бросать? – посочувствовал Тишков.

– Знали бы как тяжело, – вздохнула Смирнова.

– Это организм сам отучился вырабатывать необходимый ему никотин, не переживайте, он снова научится.

– Не знала. Ладно, пойдём дальше. Вы говорили, что пишите новую книгу?

– Да. Вы ведь читали Толкиена. Вот, что-то в этом стиле. Сказка для взрослых и юношества. Благородные рыцари, коварные эльфийки. Поход через половину мира. Магия. Причём я хочу написать целый ряд романов про этот мир трёх лун. Планета Крин. Слышали понятие "Творец миров"? Вот им я и хочу стать. Когда выйдет первая книга, вы напишите в послесловии, что устраиваете конкурс на лучшую книгу про этот же мир. Думаю, желающие появятся. Лучшие опубликуете. Потом я следующую напишу. И не обязательно продолжение. Может наоборот, как и Фенимор Купер буду двигаться от конца к началу. На Западе есть понятие "Сиквел" это продолжение. Мидквел – это книга, события которой развиваются параллельно с сюжетом ранее вышедшей книги. Они как бы дополняют его. И есть приквел – это предыстория. Вот пусть мои будущие соратники творят во всех трёх ипостасях. Уверен на сто процентов, что Америка и Англия захотят иметь серию у себя. Так, что на английский нужно будет переводить. И переводить очень качественно.

– Наполеоновские планы. А в каком состояние книга сейчас? – встала и прошлась по кабинету Вера Васильевна, очевидно обдумывая перспективы.

– Я написал уже где-то четверть романа. Вот у меня с собой три тетрадки. К сожалению напечатано только семнадцать страниц.

– Давайте их сюда, как прочту, занесу к Люше. Вы ведь у неё остановились. Да, не краснейте так. Весь Дом Писателей уже в курсе. У нас тут одна большая и не дружная семья. Только дай повод посплетничать. Всё давайте и освобождайте кабинет. Вот ещё что, Пётр Миронович. У меня сын был. Утонул в Юрмале 12 лет назад. Я когда читала ваших Буратин, то представляла, что читаю ему. Уверена, Володе бы понравилось. Удачи вам.