Колонисты

Глава 3

Ух ты, да у него мушкет! — восторженно выдохнул Уилл. Радостно приветствуя друга, Уилл Хопкинс и Томас Чакерс вышли из тени деревьев. Луна осветила своим неверным, причудливым светом фигуры трех мальчиков.

— Порох взял? — спросил Чакерс, заметив на поясе Джареда пороховницу, и деловито добавил: — А пули?

— Ясно дело взял, дурья ты башка! — возмутился Джаред. — Кому нужен мушкет без пуль?

— Дай-ка посмотреть, — Чакерс требовательно протянул руку, и Джаред без колебаний вложил в нее оружие. Так уж у них повелось. Мальчики дружили не первый год и особо не церемонились друг с другом, но верховодил все-таки Чакерс. Он был почти на год старше Уилла и Джареда, и те беспрекословно ему подчинялись.

Уилл был пареньком рослым — практически таким же высоким, как старший брат Джареда Филип. Этого простосердечного увальня с большим ртом, постоянно растянутым в добродушной ухмылке, и оттопыренными ушами, напоминавшими наполненные ветром паруса, Господь, к несчастью, обделил умом, зато наградил дружелюбным и незлобивым характером. В их компании Уилл исполнял роль шута.

Невысокий, крепко сшитый, с длинными, мускулистыми руками, Чакерс был прирожденным лидером. Уже в шестнадцать лет все его тело покрылось густыми черными волосами на зависть приятелям, которые считали это признаком зрелости. Чакерсом — так произносил в детстве собственное имя Чарлз Томас — его называли и сверстники, и взрослые.

И все же самым смышленым и проворным в этой троице был Джаред Морган. Он мог бы подчинить друзей своей воле, но не хотел — предпочитал держаться в тени. Как правило, именно он воплощал в жизнь то, что задумал Чакерс.

Взять хотя бы историю с мистером Томлином. Как-то раз Чакерс принес на воскресную службу птичье перо. Уилл, Чакерс и Джаред, как обычно, уселись вместе на скамью для мальчиков — она стояла рядом со скамьей семейства Томлин. Мистер Томлин, пасечник, славился тем, что имел обыкновение засыпать на проповеди; еще песочные часы не успевали перевернуть, а он уже вовсю клевал носом. Каждое воскресенье три товарища увлеченно следили за сборщиком церковной десятины, который подходил к скамье Томлинов со своей длинной палкой и проводил по лицу пасечника лисьим хвостом. Если лисий хвост не мог разбудить соню, сборщик податей специальным шипом колол сладко посапывающего прихожанина в руку. Во время этого действа неразлучная троица веселилась от души.

В то воскресенье плешивая голова мистера Томлина, как всегда, безмятежно и доверчиво склонилась к деревянной спинке скамьи, и пасечник погрузился в сон. Пока сборщик податей занимался своим делом в противоположном углу церкви, Джаред, подстрекаемый Чакерсом, нагнулся к спящему мужчине и, тихонько жужжа, пощекотал его перышком. Тот, не просыпаясь, заерзал и, к безудержному восторгу трех приятелей, принялся, размахивая руками, отгонять назойливое насекомое. Так они развлекались несколько минут; Джаред изощрялся, как мог, имитируя самые разные звуки, которые издают пчелы, и то тут, то там касался перышком головы мистера Томлина.

Легкий толчок в бок предупредил Джареда о приближающейся опасности. Он быстро спрятал перышко и с большим почтением уставился на священника. Повернув головы к кафедре, мальчики уголком глаз следили за тем, как к мистеру Томлину размеренным шагом приближается сборщик податей. Подойдя к скамье, он привычным движением провел по щеке спящего мужчины лисьим хвостом. Пасечник досадливо отмахнулся и заворчал во сне, словно старый пес. Сборщик предпринял еще одну попытку — и опять без результата. Тогда, изменив тактику, он взял в руки палку с шипом на конце. Уилл сдавленно захихикал. Чакерс предостерегающе ущипнул друга.

С величием монарха, дарующего подданному рыцарское звание, сборщик податей шагнул к пасечнику и, изловчившись, уколол его в руку. Мистер Томлин вскочил, словно подброшенный. Вытаращив глаза, он принялся ожесточенно размахивать руками и громко осыпать невидимый пчелиный рой проклятиями.

Прошло немало времени, прежде чем мистер Томлин рискнул вновь уснуть на богослужении.

Ну а Джаред с Чакерсом очень скоро оказались в центре настоящего скандала. Предыстория этого происшествия такова. Члены церковной общины относились с нескрываемым почтением к Бенджамину Моргану, поэтому, когда звонарь уезжал в Провиденс навестить родных, его обязанности поручали исполнять Джареду. И вот как-то раз Бенджамин, поддавшись на уговоры Джареда, позволил Чакерсу подняться на колокольню.

В то утро, выполнив обязанности звонарей, приятели устроились на нижних ступенях лестницы, ведущей на колокольню. Они сидели наверху, точно воробьи на стропилах, и с интересом поглядывали на прихожан. Когда Чакерсу стало скучно — а во время службы такой момент наступал неизбежно, — он начал выковыривать замазку из щелей. Крохотный кусочек замазки вывалился из его рук, ударился о ступени и полетел вниз, едва не угодив в пожилого джентльмена, — к счастью, тот ничего не заметил. Проследив за полетом замазки, Чакерс и Джаред тут же сообразили, чем себя развлечь.

Приятели наковыряли сухой замазки — она должна была служить снарядами. Поначалу они соблюдали осторожность и бросали замазку лишь тогда, когда прихожане склоняли головы. Поразив цель, стрелки тихонько прыскали; им нравилось наблюдать за тем, как люди потирают голову и недоуменно смотрят вверх, не догадываясь, что огонь ведется сзади. Но молитва не длится вечно — в те дни, когда Джаред и Чакерс сидели в зале, не имея под рукой столь увлекательного занятия, им казалось, что конца-краю этому не будет, — и далее последовала проповедь, которая друзьям очень быстро наскучила. И они взялись за прежнее. Теперь прицельный огонь велся по скамье для мальчиков.

Кусочек замазки, брошенный Джаредом, угодил в старшего брата Уилла Хопкинса. Недолго думая тот заехал Уиллу под ребра. Чакерс и Джаред покатывались со смеху, видя, как их дружок тщетно пытается доказать свою невиновность.

Веселье закончилось внезапно. Гарри Стэнфорд, непоседливый десятилетний мальчик, сын церковного сторожа, повернулся назад как раз в тот момент, когда Джаред решил произвести очередной залп. Кусочек замазки попал Гарри в глаз, и мальчишка истошно заорал. Вопль был таким громким и пронзительным, что пробудил даже мистера Томлина. Между тем Гарри одной рукой закрыл подбитый глаз, а другой указал на своего обидчика.

С тех пор Джареда и близко к колокольне не подпускали. Что до Бенджамина Моргана, то он тоже не спустил сыну этой выходки и всыпал мальчику по первое число.

Но сегодня отца похоронили. Джаред был не настолько бессердечен, чтобы радоваться его смерти, и все же он понимал: без отца их ночная вылазка становится менее рискованной.

— Это мясо? — Джаред указал на бумажный сверток, который бережно прижимал к груди его лопоухий приятель.

— Ага. Два куска. Молоток я тоже захватил, — хвастливо сказал Уилл и, приподняв рубаху, показал молоток, засунутый за пояс. — И гвозди. — Он вытащил из кармана три больших ржавых гвоздя.

— Что за мясо?

— Оленина.

— А что если твоя мать его хватится?

Уилл сонно улыбнулся и пожал плечами. Судя по всему, мысль о том, что мать, заглянув в кладовую, может обнаружить пропажу мяса, не приходила ему в голову.

— А мушкет-то так себе, — заявил Чакерс. Он приложил приклад к плечу и прицелился, направив дуло на противоположный берег реки.

— Другого нет, — ответил Джаред. — Мой отец вообще не любитель… не был особым любителем оружия.

Эти слова напомнили мальчикам о смерти Бенджамина Моргана, и они неловко замолчали. Однако находчивый Чакерс тотчас вывел свое войско из оцепенения, скомандовав:

— Пошли.

И, держа в руке мушкет, он бодро зашагал к лесу.

Уилл Хопкинс развернул бумагу, вынул кусок оленины и приложил его к дереву. Чакерс и Джаред молча смотрели, как, придерживая мясо левой рукой, правой Уилл сначала выудил из кармана гвоздь, а затем вытащил из-за пояса молоток. Он прибил мясо к дереву примерно на уровне своей груди. Лес покорно отозвался на стук молотка коротким эхом.

— Готово, — сказал Уилл и, полюбовавшись на свою работу, простодушно добавил: — А все-таки как волки догадаются, что мясо здесь?

— Ну и балбес! — в сердцах воскликнул Чакерс. — Да учуют они его, учуют!

— Что, спросить нельзя? И не называй меня балбесом.

Чакерс не обратил внимания на сердитый тон приятеля.

— Ну и как прикажешь тебя называть? — ядовито поинтересовался он. — Дураком, что ли?

Уилл, похоже, разобиделся не на шутку, а ведь друзья частенько перебрасывались подобными словечками. «Это из-за того, что сейчас очень поздно, — решил Джаред. — Я и сам как взведенный курок».

— Ты прибил мясо слишком низко! — проворчал Чакерс. — Они его достанут!

— Ну и отлично! Это же приманка! — огрызнулся Уилл.

— Да ты вправду дурак, Уилл! Пойми, стоит только волкам дотянуться до мяса, они сорвут его и дадут стрекача. Поди узнай, успеем ли мы выстрелить! А если оно будет висеть высоко, им придется попрыгать. Мы тем временем спокойно подстрелим волка, спрячем его и подождем, пока к наживке придет следующий… Плохо ли получить по десять шиллингов за каждого волка — минус деньги, которые придется заплатить моему брату за то, что он сдаст их. Так кто из нас лучше соображает, Уилл, — ты или я?

Юный Хопкинс надулся и замолчал, однако к соседнему дереву мясо прибил как можно выше.

Мальчики улеглись за кустами, росшими неподалеку, и притаились. Из кустов высовывался только длинный ствол мушкета, который держал Джаред. Минуту назад Джаред и Чакерс здорово повздорили. Чакерс вознамерился стрелять сам, Джаред с этим не согласился. Обычно Джаред уступал приятелю, но сегодня он, можно сказать, разозлился: ему не понравилось, что Чакерс напустился на Уилла. Сопя и пихаясь, они начали вырывать друг у друга мушкет. Драку совершенно неожиданно предотвратил их лопоухий друг. Почесав вихрастый затылок, он внес такое предложение: пусть первый выстрел принадлежит хозяину мушкета — Джареду, а второй — ведь им все равно предстоит подстрелить нескольких волков — Чарлзу. Чакерсу — не брать же свои слова обратно — нечем было крыть. На том и порешили.

Время тянулось невыносимо медленно. Юные охотники изо всех сил старались лежать тихо — насколько на это способны три живых мальчика, оказавшихся ночью в лесу. Джаред до рези в глазах вглядывался в темноту, пытаясь уловить хоть какое-нибудь движение. Густые ветви деревьев почти не пропускали лунный свет. Лишь кое-где на стволах деревьев играли серебристые блики. Было оглушительно тихо — ни один листик не шевелился. Только рядом с Джаредом легко и ровно дышали его товарищи. Мальчик хорошо видел деревья, с которых свисали куски оленины. Как и все его сверстники, живущие в колонии, он рано научился обращаться с мушкетом, однако в стрельбе практиковался реже других. Его отец считал, что куда надежнее вверить свою судьбу Господу. И все же Джаред не сомневался: он сумеет подстрелить волка.

— Пошли домой, а?! — захныкал вдруг Уилл. — Безнадежно это, не придут они сюда сегодня.

— Тоже мне охотник, — процедил сквозь зубы Чакерс.

Джаред повертел головой, разминая затекшие мышцы шеи.

— Похоже, тебе тоже хочется домой, — тут же поддел его Чакерс.

Джаред покачал головой.

— Я хочу убить волка.

— Чакерс, а Чакерс… — плачущим голосом протянул Уилл.

— Ну?

— А если они не придут?

— Значит, останемся без волка.

Уилл вздохнул. Еще несколько минут они лежали молча. Потом Уилл снова тяжело вздохнул.

Чакерс не выдержал.

— Тьфу ты!.. Надоел. Вот что, Джаред, оставайся здесь. А мы с Уиллом побродим по лесу, ноги разомнем, заодно следы поищем или еще что-нибудь… Если ничего не найдем, вернемся домой.

Уилл недовольно засопел:

— Чего это я там не видел? Уж лучше я побуду с Джаредом.

— В чем дело, Уилл? Струсил? — Чакерс встал и отряхнул листья со штанов. — Боишься, что из-за дерева выскочит Черный человек[6] и утащит тебя в Дом огня[7]?

— Чакерс, сделай милость, перестань к нему цепляться, — попросил Джаред.

Уилл судорожно сглотнул:

— Я не боюсь!

— Тогда идем, — отрезал Чакерс.

Уилл встал, подтянул штаны и тоскливо поплелся за Чакерсом. Хотя Джаред почти сразу потерял друзей из виду, он еще долго слышал их голоса, потом все стихло. Мальчик беспокойно повертел головой и сменил позу. Лежа на остывшей земле, он чувствовал, как все его тело покрывается мурашками. Джаред усилием воли стряхнул с себя наползающую дремоту и снова погрузился в ожидание.

Время ползло еле-еле — точно на воскресной проповеди. И вдруг Джаред услышал хруст ветки. Потом раздался шорох. Звуки доносились прямо из-под деревьев с приманкой. Мальчик встрепенулся и вскинул мушкет на плечо. Вновь зашуршали листья. Сердце Джареда бешено бухало в груди; он настороженно вглядывался в черную завесу леса, с нетерпением ожидая появления зверя. Внезапно он опустил ружье.

«Дурацкая шутка, — подумал он. — Наверняка это Уилл и Чакерс решили меня разыграть. Не самая блестящая идея. Не иначе как Уилл придумал. Я ж едва не убил одного из них».

И тут он увидел, как из кустов, припадая мордой к земле, выскочил матерый серый волк. Оказавшись на поляне, он немного покрутился под деревьями, потом, задрав свою лобастую голову, жадно понюхал воздух — и обнаружил мясо. В ту же секунду из кустов кубарем выкатились три волчонка. Последними появились молодой самец с черным чепраком на спине и зелеными глазами и серебристо-белая волчица. Ее легко было узнать по маленькой голове.

Тем временем матерый волк подпрыгнул и, как и предвидел Чакерс, без труда сорвал с дерева первый кусок мяса — тот самый, что висел слишком низко. Волк бросил свою добычу на землю, и к ней с радостным визгом кинулись волчата.

Джаред покрутил головой, надеясь увидеть Чакерса и Уилла; ему хотелось, чтобы друзья стали свидетелями его триумфа. Но их не было. Мальчик разочарованно вздохнул и прицелился, направив мушкет на матерого волка.

В этот момент молодой самец попытался выхватить у волчат мясо. Миг — и вожак, оскалив зубы, бросился на него и, вцепившись в шею, повалил на спину. Молодой волк, которого тяжелый, огромный серый волк прижал к земле, какое-то время продолжал сопротивляться, а потом замер, признавая свое поражение. Когда вожак разжал челюсти, молодой волк, поджав хвост, подполз к нему и принялся игриво покусывать его за морду. Волчица стояла в стороне и внимательно смотрела, как едят ее детеныши.

Джаред медлил, говоря себе, что должен прицелиться получше.

В один прыжок серый волк оказался среди волчат. Он зарычал, и они испуганно попятились, бросив недоеденное мясо. Вожак схватил его и тут же проглотил. Молодой волк, волчица и волчата, облизываясь, наблюдали за ним.

Подыскивая более удобную для выстрела позу, Джаред пошевелил рукой и задел мушкетом ветку. Волки повернулись и насторожили уши. Мальчик замер. Теперь ствол ружья смотрел прямо в грудь вожака. Палец Джареда лежал на спусковом крючке. Его первый волк. Десять шиллингов. О нем, Джареде Моргане, заговорят как о герое. Надо просто нажать на спусковой крючок. Но он не мог сделать это.

Звери не подозревали о присутствии человека: до них не долетал его запах. Зато они заметили второй кусок мяса — тот, что Уилл прибил выше. Джаред опустил ружье.

Затаив дыхание, он смотрел на то, как, пытаясь достать оленину, подпрыгивают три взрослых волка; тут же, тявкая и взвизгивая, кувыркались волчата. Молодой волк оказался самым прыгучим. Если вожак и волчица щелкали зубами в нескольких дюймах от приманки, то ему иногда удавалось уцепиться за нее. Джаред играючи мог подстрелить любого из них. Но он просто лежал и с любопытством следил за происходящим. Ему вдруг пришла в голову странная мысль: между двумя семьями — его и волков — есть какое-то сходство. Три волчонка — это он, его брат и сестра. Так же, как волчата, они постоянно огрызаются и задирают друг друга, понимая в то же время, что они — члены одной семьи, а значит, часть единого целого. Джаред любил брата и сестру, хотя никогда не признался бы в этом прилюдно. Ему ужасно не нравилось быть самым младшим. Присцилла и Филип не хотели принимать его всерьез и вечно над ним подтрунивали. Что верно, то верно — он мало походил на них и отца. Не интересовался богословием, латынью, книгами и тому подобным. И все-таки они были одной семьей.

До сих пор их объединял отец. Он был матерым серым волком. Он следил за порядком и заботился о том, чтобы все члены его семьи чувствовали себя частью единого целого, даже Джаред, не похожий на брата и сестру. А мать… Мать, точно волчица, стояла в стороне и наблюдала, как он ими правит.

Непоседливый и ребячливый, Джаред не был склонен к долгим и серьезным размышлениям. Лишь сейчас, наблюдая в ночном лесу за волками, он осознал, что означала для его семьи смерть отца. Погиб вожак. Что теперь с ними станется? Кто удержит их от ссор? Кто позаботится о том, чтобы семья не распалась?

Между тем молодому самцу удалось сорвать с гвоздя приманку. И вновь, напоминая о своих правах, к нему бросился вожак и отобрал мясо. Насытившись, он, как и подобает хорошему семьянину, отошел в сторону, позволяя утолить голод молодому волку и волчице, а сам принялся играть с озорными и суматошными волчатами.

«Совсем как отец, — подумал Джаред. — То рычит, то играет».

Внезапно за спиной Джареда раздался окрик:

— Стреляй!

Мальчик вздрогнул и обернулся. Из-за деревьев выглядывали Уилл и Чакерс.

— Почему не стреляешь? — негодующе прошептал Чакерс. — Стреляй! Стреляй же!

Джаред отрицательно покачал головой.

Лицо Чакерса исказилось от гнева. Перебежками — от куста к кусту — он с величайшей осторожностью добрался до Джареда. Волки, увлеченные едой и игрой, ничего не замечали. Чакерс схватился за мушкет. Джаред счел естественным уступить ему оружие. В конце концов этой ночью они убежали из дома для того, чтобы подстрелить волка.

Вожак лежал на спине, открыв пасть и болтая лапами в воздухе; три волчонка, вне себя от счастья, карабкались на него.

Чакерс прижал мушкет к щеке и прицелился.

Волчата визжали от восторга, не подозревая, что спустя секунду мир изменится навсегда. Их отец будет мертв.

— Нет! — закричал Джаред.

Его голос испугал волков. Во мгновение ока вожак вскочил на ноги и принял оборонительную позицию, встретив своих врагов сверкающим оскалом зубов и грозным рычанием; между его лап, прижавшись друг к другу, замерли три волчонка. Стоя, этот могучий зверь представлял собой отличную мишень.

Чакерс положил палец на курок.

— Я сказал «нет»! — выдохнул Джаред и резко отвел ствол мушкета. Грянул выстрел. От дерева во все стороны полетели кора и щепки. Над кустом, за которым прятались охотники, поднялось облачко дыма. Волки исчезли.

— Ну, и зачем ты это сделал? — задыхаясь от гнева, крикнул Чакерс.

Джаред пожал плечами. Теперь, когда все было позади, ему стало неловко. Это из-за него Уиллу и Чакерсу придется уйти без трофея; выходит, они рисковали напрасно. Но как объяснить приятелям, что матерый волк напомнил ему отца?

— Я не мог этого допустить, вот и все, — сконфуженно сказал он.

Сплюнув, Чакерс выругался и ткнул его мушкетом. Оружие со стуком упало на землю.

— Ты не в себе, Джаред! — вскипел он. — Ты… да ты просто идиот. Куда до тебя Уиллу!

Джаред поднялся и нарочито медленно стряхнул с себя листья.

— Ладно, пошли, — сказал он и, не оглядываясь, зашагал к дому. Уилл потащился следом.

— Ну уж нет! — крикнул Чакерс вызывающим тоном и, догнав друга, преградил ему путь. — Мы с места не двинемся, пока ты не объяснишь, какая муха тебя укусила! Я мог получить за этого волка десять шиллингов! Десять шиллингов! Знаешь, Джаред, что я думаю? Ты должен мне десять шиллингов!

— Ничего я тебе не должен.

Чакерс угрожающе пошел на друга:

— Не должен? Нет?

— Нет, — отрезал Джаред и попытался обойти Чакерса, но тот резко повернул его к себе:

— Нет, должен!

Сжав кулаки и меряя друг друга взглядами, мальчики топтались на месте.

— Может, домой пойдем? — примиряюще сказал Уилл и потянул Чакерса за руку. Тот его гневно оттолкнул.

В ту же самую секунду раздалось грозное рычание.

— Волки! — закричал Уилл.

Истошный вопль друга заставил Чакерса и Джареда мгновенно забыть о ссоре. Они знали, что с волками шутки плохи. Не раз и не два, сидя за обеденным столом, слышали они истории о том, как какого-нибудь беспечного ребенка из Роксбери или Дорчестера загрызли в лесу эти серые разбойники. В школу мальчики ходили только в сопровождении вооруженных мужчин. Отправляясь на воскресную службу, колонисты обязательно брали с собой ружья — на случай столкновения с индейцами или нападения волков. Опасность — вот что придавало остроту ночному приключению. Но такого поворота событий приятели и не ожидали.

К ним приближались три взрослых волка. Джаред, Чакерс и Уилл встали спина к спине и затаили дыхание.

— Что мы будем делать? Делать-то что будем? Я не хочу умирать! — вдруг горестно запричитал Уилл.

Медлить было нельзя. Джаред быстро огляделся, ни на секунду не выпуская из поля зрения вожака.

— Уилл! Где твой молоток?

Уилл не ответил: он тихо плакал.

— Где он? — закричал Джаред.

Шмыгнув носом, Уилл буркнул:

— У меня.

— Дай его Чакерсу.

Прошло несколько секунд.

— Он его не берет! — плаксиво пожаловался Уилл.

— Чакерс! — закричал Джаред.

Молчание.

— Чакерс! — снова крикнул Джаред. — Возьми молоток!

— Он взял его! — подал голос Уилл.

Волки, оскалив зубы и вздыбив шерсть на загривке, медленно наступали на мальчиков.

— Поворачиваемся направо и потихоньку, полегоньку двигаемся к ближайшему к Уиллу дереву, — скомандовал Джаред.

— Что вы хотите делать? — закричал Уилл. — Не бросайте меня!

— Делайте, что я говорю! — отчеканил Джаред и, понизив голос, добавил: — Чакерс, если молодой волк бросится на тебя, ударь его молотком.

— А я… Вдруг на меня нападут. Что мне-то тогда делать? — глотая слезы, спросил Уилл и услышал в ответ:

— Молиться.

Джаред повел друзей к огромному развесистому вязу — ближе всего к нему стояла волчица. Она была не столь агрессивной, как самцы, и не слишком проворной. Спина к спине продвигались мальчики к цели. Волчица отошла назад, но волки продолжали наступать. Джаред осторожно присел и, подняв отцовский мушкет, скомандовал:

— Уилл, постарайся встать так, чтобы между тобой и волчицей оказалось дерево. Мы будем двигаться вместе с тобой. Когда поравняешься с деревом — крикни.

— Я у цели! — мгновение спустя закричал Уилл.

— Волчица за деревом?

— Да, но она меня видит.

— Лезь на дерево! Живо!

Уилл взлетел на дерево, уселся на ветке и крикнул:

— Я наверху! — В его голосе звучало торжество и облегчение.

— Теперь ты, Чакерс, — скомандовал Джаред.

Волчица, сообразив, что Уилла ей не достать, потеряла к нему всяческий интерес и сосредоточила свое внимание на Чакерсе, вокруг которого кружил молодой волк. Поняв, что теперь у них один противник на двоих, звери осмелели.

— Они вот-вот нападут на меня! — крикнул Чакерс.

— Спокойно, Чакерс! Слушай меня внимательно: на счет три брось молоток в молодого волка — и живо на дерево! Ясно?

Чакерс не ответил.

— Чакерс! Ты мне нужен! Слышишь?

— На счет три, — повторил Чакерс.

— Только не промахнись! — закричал Джаред. — Готов? Раз, два, три!

Раздался жалобный визг — судя по всему, молоток попал в цель.

— Лезь на дерево! — закричал Джаред и кинулся с мушкетом на вожака, вложив в удар все свои силы. Сбив волка с ног прикладом, он отбросил ружье в сторону и молнией метнулся к ближайшему дереву. Довольно высоко над землей торчал крепкий, толстый сук. Сумеет ли он дотянуться до него? В любом случае выбора не было.

За спиной Джареда слышалось глухое рычание. Рядом с деревом мальчик заметил огромный валун. Он вскочил на него и, подпрыгнув, ухватился за ветку в ту самую секунду, когда вожак с разбегу взлетел на камень. Волк тоже подпрыгнул, но Джаред качнулся вперед, и зверь, злобно клацнув зубами, остался ни с чем.

Если бы Джаред хорошо учился в школе, он не спешил бы радоваться. Сила тяжести продолжала делать свое дело: мальчик, подобно маятнику, качнулся обратно как раз тогда, когда на него прыгнул молодой волк.

Зверю удалось вцепиться в правую лодыжку Джареда. Мальчик взвыл от боли и еще крепче ухватился за сук — ведь теперь ему надо было удерживать не только себя, но и волка, повисшего на его ноге. Между тем волчица и вожак тоже попробовали дотянуться до юного охотника. Джаред ощущал себя куском мяса, болтающимся перед их носом. Чувствуя, как зубы волка разрывают ему мышцы, он попытался его стряхнуть. Боль стала нестерпимой. В отчаянии мальчик ударил волка левой ногой раз и другой. Волк разжал челюсти и шлепнулся на землю. Джаред подтянулся и оседлал ветку.

— Как ты?! — крикнул Чакерс.

— Волк цапнул меня за ногу, но я в порядке! — крикнул в ответ Джаред.

— Что будем делать? — Голос Уилла дрожал от волнения.

— Ждать!

— Господи!..

Восход солнца незадачливые искатели приключений встретили, сидя на деревьях. Так закончилась для трех друзей эта ночная вылазка.