Колонисты Пандоры

Глава 6 Карьер

Ровно в семь утра, ошейники разблокировались и из системы оповещения загремел древний гимн. Музыка заставила всех обитателей вскочить с нар и начать шевелиться.

Раньше я слышал эту мелодию в эфире радио кочевников, чьи трансляции доходили до нашего берега. Дед сказал, что это чудом сохранившаяся раритетная запись с Земли. После этого он полночи провёл у приёмника со своим любимым гранёным стаканом и бутылём самогона.

Доносящиеся из динамиков слова были вполне понятны. Только зачем разрушать мир и строить на его основе новый, я до сих пор не понимаю. Однако, если судить по урокам земной истории, жизнь на Прародине протекала под строгим контролем сотен государств. И ненамного отличалась от быта крепостных колонистов, существовавших под надзором имперского синдиката. Может, поэтому народ Земли и хотел разрушить систему порабощения?

— Эй, дикарь! Ты чего не жрёшь? — поинтересовался Пыля, заметив, что я уставился в одну точку, — Ты ешь давай. Время-то тикает. И запомни, для того чтобы кайлом махать силы нужны.

Среагировав на слова каторжника, я заметил два брикета, выпавших на нары из пневмодоставки. Внутри одной упаковки обнаружилась литровая бутылка воды. Второй брикет был разделён на две запаянные ёмкости. В первой находилась клейкая желеобразная масса. Отдалённо она походила на застывшую кашу, сваренную из семян речной пальмы.

— Что это? — с подозрением принюхиваюсь к химическому запаху.

— Синтезант номер один. Еда, синтезированная из биологических отходов пищевой промышленности Новгорода. Ничего опасного для твоей дикарской утробы. Внутри только жиры, белки, углеводы и витамины, — охотно ответил молодой зек, — Конечно, дрянь редкостная, но зато желающих отобрать эту бурду точно не найдётся. Другой еды всё равно нет, а здесь всё сбалансировано и не даёт нам загнуться на работах.

За последние сутки произошло много событий, перевернувших мою жизнь. В результате наниты, накопившиеся в организме за время жизни на фронтире, израсходованы на лечение ран. Тело растратило слишком много энергии. Так что теперь я готов проглотить даже кусок жирного, но слегка токсичного горба, ящера — пятилетки. Сунув, входившую в комплект пластиковую лопатку в ёмкость, я зачерпнул липкую жижу и закинул порцию в рот.

Химический вкус забил рецепторы и едва не заставил сплюнуть кашу на пол. Но через мгновение проявили себя добавки в виде морской соли, какой-то терпкой приправы и искусственного подсластителя. В результате изголодавшийся организм дал заключение — это нельзя назвать нормальной пищей, но есть можно.

Полукилограммовая ёмкость моментально опустела, и голодный взгляд перешёл на вторую. Организм требовал ещё, но стоит ли бездумно поглощать всё сразу? Посмотрев на Пылю, увидел, как он открыл подсумок комбеза и засовывает вторую ёмкость туда. В другой карман он положил наполовину опустевшую ёмкость с водой.

Воспользовавшись примером соседа, я спрятал остатки в подсумки и осмотрелся. Надо понять, где находится местный санузел. Как оказалось, желающих зайти в немногочисленные дверцы капсульных санузлов, оказалось многовато. Ведь у противоположной от входа стены выстроилась целая очередь каторжников.

Пыля заметил мой интерес и принялся лыбиться.

— Чего скалишься? — поинтересовался я.

— В санкапсулу захотелось? — спросил он в ответ.

— А тебе?

— Хочется, но сейчас туда лучше не соваться. Там молодые каторжане могут нарваться на неприятности. А тебе в первый день точно не стоит туда лезть. Ничего, пока потерпи и дождись момента объявления начала погрузки. Во внешнем погрузочном терминале есть пункт выдачи инструмента и четыре санитарных капсулы. Так что успеем.

Едва Пыля договорил, из системы оповещения зазвучал голос координатора. Он объявил начало погрузки двух первых звеньев.

Через пару минут переборки в воротах барака распахнулись, и первая группа отправилась на погрузку. Машинально отмечаю, что партия состоит строго из номерных.

Следующие два звена, тоже состояли из членов банд.

— Пыля, а что разве всех номерных на смену отправляют?

— Всех до одного. После того как зеки уедут на работы, тут останутся толь Циклоп, пара его приближённых и больные. Правда, когда мы свалим, всех, кроме бригадира, могут на хозяйственные работы загрести.

— А почему одноглазого не трогают?

— Вот ты дремучий! Да если дружинники начнут бугра барака строить, то им самим придётся порядок поддерживать. Номерные станут права качать. Работяги примутся бодаться между собой и со звеньевыми. Такое москвичи на своей каторге пытались устроить, но закончилось всё хреново.

Едва Пыля договорил, начался набор новых партий. В этот раз на наших с ним браслетах заморгала зелёненькая индикация.

— А вот и наша очередь пришла, пошли, — махнул рукой общительный зек и потопал к группе строившихся работяг.

Свежеиспечённый бригадир Крест с Хмурым в качестве звеньевого, прохаживался вдоль строя и придирчиво осматривал всех вышедших в центральный проход. Когда очередь дошла до меня, взгляд звеньевого скользнул мимо, дав понять, что меня уже списали. Крест же довольно ухмыльнулся и похлопал меня по плечу, намекая, что теперь я его раб.

Мне это не понравилось, но сейчас лучше промолчать. Почувствовав на себе чужие взгляды, резко обернулся и увидел скалящуюся троицу тринадцатых. Фюрер, Обезьян и Щербатый, стояли в соседнем проходе и ожидали своей очереди.

Не скрываясь, Обезьян показал металлическую заточку. В руке Щербатого тоже блеснуло лезвие. А потом он сделал вид, что перерезает себе горло.

Ничего, мы ещё посмотрим, кто будет смеяться последним.

После выхода мы упёрлись в бок транспортёра, больше похожего на вагон с узкими крестообразными бойницами. Справа к санкапсулам и окошку выдачи амуниции выстроились небольшие очереди.

Встав в одну из них, я уже через три минуты вошел в кабину. В общинном посёлке стояли такие же капсулы, так что процесс использования мне знаком. С отправлением естественных потребностей и чисткой кожных покровов химическим паром, удалось справиться быстро. А когда пятиминутный таймер закончил тикать, система просто вытолкнула меня наружу. К этому моменту моя тушка успела полностью высохнуть под потоком горячего воздуха, и я застегнул магнитные замки комбеза.

Пыля тут же указал на окно выдачи. Вслед за ним я сунул руку с клеймом под сканер. Через пару секунд окошко раскрылось и в выехавшем лотке обнаружились защитная маска с каскеткой и химическим респиратором. Затем появились армированные перчатки и небольшой заплечный контейнер. Деактивированная виброкирка тоже входила в комплект и была закреплена на контейнере магнитным держателем.

— Сетки из контейнера не вынимай, иначе назад не сложишь. А кирку, ни в коем случае руками не лапай, — сразу предупредил Пыля, — Попытаешься снять с точки активировать её в пределах зоны или автобусе, сразу получишь разряд в позвоночник. Браслеты тоже моментально сработают и переключатся на тройку.

Тройка — это по 16 на конечность, а всего 64 килограмма. С таким дополнительным весом не побегаешь. Я закинул на плечо лямку контейнера и украдкой осмотрел угрюмые лица каторжан. Особый восторг, кроме скалящегося Пыли, никто не выражал. Да и радость соседа мне понятна. Он находился в предвкушении получения двух доз стимулятора.

Прошла ещё минута и из динамиков раздался голос дружинника, управляющего транспортёром:

— Эй доходяги, чего встали? Пора трудиться. Быстро рассаживайтесь и пристёгивайтесь. Если в пути, кто-то не дай бог, отмагнитится, то сразу получит разряд по яйцам.

Переборка отъехала в сторону, и каторжане начали рассаживаться на сидения, пихая под них контейнеры. На спинках обнаружились стандартные точки примагничивания.

Едва усевшись, я почувствовал щелчок на затылке, и повернулся к крестообразной бойнице. Через неё можно было наблюдать за происходящим. Выглянув наружу, заметил такой же транспортёр, припаркованный на другой стороне транспортного терминала. Кабина водителя была лучше бронирована и являлась отдельным сегментом, связанным закрытым переходом с десантным отсеком. На её крыше располагалась пулемётная турель. Сзади к транспортёру пристыкован грузовой сегмент с прикреплённым сверху дроном.

Через полминуты наш транспортёр отправился в путь. С запозданием в пару секунд отчалил его бронированный собрат. Ворочая рядами высоких колёс, он был похож на гусеницу с головой и парой длинных сегментов.

Подобный тип модульного транспортёра производится на заводах в Новгороде, Туле и Москве. Модели отличались незначительно и распространены на всех обжитых секторах Пандоры. Даже в нашей общине имелся свой бронированный автобус новгородского производства. Да и у бродяг я не раз видел целые караваны из подобных транспортных аппаратов.

А что? Двигатель простой, электрический. Головная часть с одним сегментом развивает скорость более 120 км. Это, если ехать по редким трассам, проложенным между городами. Батареи, конечно, слабоваты, но рассчитаны на пятьсот километров хода по пересечённой местности. И их можно заряжать любым доступным способом. В крышу десантного отсека, наверняка встроены солнечные панели, способные в хороший день, возместить расход энергии до карьера и назад.

Заводится аппарат специальной картой. Управляется с помощью штурвала. Никакой контрольной нейросети или автономного блока управления в транспортёре нет. Так что взлом электронной оболочки аппарата попросту невозможен.

Не обнаружив ни одной открытой точки передачи цифровых данных, я быстро глянул сообщения чата зоны. Ничего интересного, кроме рабочей переписки, там нет. Затем уставился в бойницу, желая рассмотреть, что происходит снаружи.

Внутри периметра работало несколько самосвалов и бульдозеров. Техника убирала останки океанской живности, принесённой цунами. Звено каторжников-ремонтников из другого барака чинили внешний периметр. Огромную желеобразную медузу разделывали дружинники при помощи плазменных резаков. Пара заваленных пулемётных вышек и отсутствие полусотни секций ограждений, увеличивали объём предстоящих работ, намекая, что периметр не удастся восстановить за один день.

Минут через пять транспортёр подкатил к внутренним воротам лагеря и приостановился всего на пару секунд. Затем заехал под рамки сканера и помчался в сторону туннеля, ведущего прямиком за защитный вал.

Как только мы въехали в туннель, перед глазами всплыло очередное сообщение лагерной системы.

Свернув кучу стандартных сообщений ИскИна зоны, я снова увидел утренний свет нашего светила, появившийся в окошке. А потом передо мною развернулась картина, похожая на объёмное изображение лунных кратеров, между которыми находились выжженные области каменистой поверхности и кучи известняковой породы.

Из рассказов деда выходило, что биологический минерал начали добывать чуть ли не с первых дней высадки колонистов. Говорят, именно из-за того, что он очень ценился имперским синдикатом, эта высадка и состоялась. Хотя, наша эскадра оказалась на орбите Пандоры случайно. Имперцы просто не стали чинить подбитый пиратами транспорт и выкинули переселенцев на первую попавшуюся кислородную планету. Но это в местных школах не преподают.

Зачем минерал нужен империи, колонистам никто не объяснял. Но цена розовых, красных или бордовых кусков с каждым годом росла. Дед рассказывал, что минерал каким-то образом используется империей при постройке космических кораблей. Правда, эта информация секретная и о ней лучше не распространяться.

Списанные империей копиры, предназначенные для производства простейших изделий, также использовали сегменты биоминерала. Правда, даже обслуживающий персонал не знал, как аппараты устроены внутри. И тем более, для чего используется тот или иной материал.

Вспомнив про рассказы старика, перед глазами сразу появилась картина, как убили самого близкого мне человека. И от этих мыслей зубы заскрипели от злобы.

Интересно, а остался ли жив, кто-то из наших? Алиса?

А ведь я своей глупой атакой её подставил. Оставалась надежда на удачу. Она всегда была ловкой девчонкой и умела лучше всех прятаться. К тому же у неё есть гель, делающий человека невидимым для тепловизоров. Надеюсь, соседка смогла улизнуть.

Между тем транспортёр огибал кратеры, и в некоторые из них мне удалось заглянуть. Прилив не прошёл даром. Поэтому в каждой воронке была вода и копошащиеся морские гады. Конечно, большинство из них не сможет дожить до вечера, но оттого они не становятся менее опасными.

— Эй дикарь, хватит пялиться в окно. Давай гони ампулы, — голос Пыли вывел меня из раздумий.

Недоумённо посмотрев на сидевшего напротив каторжника, я только сейчас обнаружил распахнувшийся медицинский блок, вделанный в подлокотник моего кресла. Там лежало две капсулы, которые вставляются в инъектор.

Как и обещал, я передал стимуляторы соседу. Тот сразу сгрёб добычу и, сложив вместе четыре капсулы, несколько раз их пересчитал. Один из сидевших рядом каторжников заметил это и округлил глаза.

— Комар, ты чего зенки вылупил? — произнёс Пыля, а затем сунул в инъектор одну капсулу и нажал на кнопку.

Закатив глаза, он удовлетворённо кивнул. Потом спрятал три оставшиеся дозы во внутренний кармашек комбеза.

— На сегодня мы в расчёте, — довольно улыбнулся сосед.

И в этот момент раздался приглушённый визг пулемёта, расположенного на крыше. Выглянув в бойницу, я увидел тело океанской гадины, содрогающейся от попадания болтов. Если бы не гигантские размеры, то её тело похоже на обычную речную мурену.

Автоматическая турель перестала рвать тушу монстра, когда транспортёр удалился на пару сотен метров. Дальше мы ехали спокойно и добрались до карьера без эксцессов. Никакой лишней техники, кроме припарковавшихся транспортёров и пихающих пустую породу бульдозеров, рядом не наблюдалось.

Как только транспорт остановился, в пассажирском отсеке раздался голос пилота.

— Значит так. Нянек здесь нет. Но есть новички, поэтому говорю для них. Я сейчас открываю дверь и сижу на жопе ровно десять часов, пока вы долбите минерал. Тот, кто наполнит сетку, подаёт сигнал звеньевому и грузовой дрон всё забирает. К транспортёру подходим только в том случае, если вас захочет сожрать что-то крупное. Иначе нашпигую нарушителя десятимиллиметровыми болтами. Ну а теперь пошли вон доходяги, и без двойной нормы не возвращайтесь. Всем, всё понятно?

— Да, гражданин начальник! — хором промычали каторжники.

После этого отстегнулись точки примагничивания, и я почувствовал, что гравитационные браслеты стали невесомы. Крохотное табло, где моргала цифра «0», это подтвердило.

Переборка отъехала в сторону, и над ней загорелся красный таймер, отсчитывающий три минуты. Что он обозначает, объяснять не понадобилось. Поэтому я по примеру зеков начал облачаться в выданную амуницию.

Накинул лямки контейнера на плечи, застегнул два магнитных карабина на груди, тем самым надёжно фиксируя ношу. Далее надел каскетку, прилепил респиратор к лицу и опустил защитное стекло. Затем выпрыгнул наружу вслед за остальными и взошёл на насыпь. Окинул взглядом глубокий, многоступенчатый карьер, тянущийся не менее чем на три километра в обе стороны. Масштаб впечатляет! В поисках минерала породу выбрали на глубину в сотню метров. Ширина карьера в районе пяти сотен метров.

С насыпи стали видны несколько групп каторжан, уже приступивших к работе, либо только что прибывших. Ближайшая из групп находилась на расстоянии четырёхсот метров от нас.

— Дикий, чего встал? — голос Пыли был приглушён респиратором, — Здесь долго стоять нельзя. Если дружинник заметит, то сразу шибанёт зарядом.

Каторжник прошёл мимо и начал спускаться по вырубленным в известняке ступенькам. Последовав его примеру, я быстро оказался на десятиметровой глубине. Здесь работяги начали разбредаться во все стороны. Сразу бросалось в глаза, что народ не просто осматривает стены, а целенаправленно движется к своим делянкам.

От вчерашнего шторма мало что осталось, если не считать обрывки водорослей и огромных луж, покрывающих дно карьера.

— Жаль, на самое дно после прилива не спуститься. Там двойную норму легче всего наколотить. Ну, ничего. Через пару дней остатки воды откачают, а остальное просочится через породу. А без водички океанские гады быстро издохнут.

— А почему нас так просто отпустили? — спросил я, не заметив никаких следящих устройств, — Ведь за десять часов можно свалить и убежать очень далеко.

— Ты и вправду дикий! А ошейник? Небось, думаешь это просто украшение с надёжной застёжкой? Для начала он тебя разрядом ударит, если ты на километр от автобуса отойдёшь. Устройство контроля автоматически подаст сигнал тревоги. На первый раз тебя оглушат. Если уйдёшь дальше, то сработает заряд, отрывающий башку. Я сам видел, как у человека тыква отлетела. Зрелище так себе.

— А зачем взрывчатка, если есть электрошокер? — не понял я.

— Есть уникумы, которых шокер почти не берёт. Под шестью дозами стимулятора десяток максимальных ударов выдержит почти каждый. А после тридцати разрядов батарея ошейника садится. Поэтому если ты в бега ломанёшься, выдержав все разряды, а дружинник проспит сигнал, то на расстоянии двух километров от контрольного пульта сработает блокировка. И тебе отстрелит голову.

— Ясно, — проворчал я, поняв, что побег без снятия ошейника, практически невозможен.

Затем осмотрелся по сторонам в поисках хоть одного намёка на минерал.

— Ну, тогда показывай, как здесь работают.

Пыля повёл меня ниже по уровням, похожим на извивающиеся ступени и остановился на пятидесятиметровой глубине.

— Смотри и запоминай. Показываю только один раз, — предупредил сосед и указал на чёрный нарост.

Тот выпирал из стены рядом с вросшим в известняк толстым куском минерала тёмно-бордового цвета.

— Вот это минеральная жила, а это кислотный мешок. Додолбишься до такой черноты, сразу всё бросай и переходи на новое место.

— А если по этому мешку киркой ударить?

— Хочешь остаться здесь навсегда, то попробуй. Только после того, как я подальше отойду. Если долбанёшь по этой херне, то в лучшем случае оттуда хлынет кислота. Может, повезёт и давление внутри мешка небольшое, то просто обрызгает. Такое комбез спокойно выдержит. А если не повезёт, то фонтан обдаст с ног до головы. Тут уж как получится, но обычно заканчивается плохо. Но хуже всего, когда в мешке сформировалась колония диких нанитов. Они вырвутся изнутри с облаком отравленного газа. Хватит трёх секунд в эпицентре, чтобы от тебя остались только браслеты, ошейник, инструмент и магнитные застёжки. Даже подошвы ботинок разъест. Вон посмотри туда, — Пыля указал на ступенчатый склон с другой стороны карьера, — Видишь оранжевое пятно десять на восемь метров? Там неделю назад, парочка зеков свою смерть приняла. До сих пор никто близко не подходил, даже инструмент с кристаллами не забрали.

— Как ты думаешь, в этом мешке просто кислота или газ с нанитами? — спросил я, поняв, что это может помочь во время побега.

— Видишь, какой он большой и совершенно чёрный? А стенки, будто из расплавленного стекла. Герметичность хорошая и на ощупь прохладный. Сто процентов внутри огромное давление и наниты. Если разбить, то сожрут вместе с дерьмом и не подавятся. Потом в это место до следующего прилива нельзя будет заходить, пока колония не нейтрализуется.

Едва Пыля договорил, у меня в голове созрел вполне рабочий план побега. Конечно, некоторые моменты надо просчитать и отшлифовать, но после получения контроля над ошейником, всё должно сработать.

Посмотрев на шкалу взлома гравитационных браслетов, убеждаюсь, что через пять часов, они перейдут под мой полный контроль. А вот с ошейником нарисовалась проблема. Судя по скачущему таймеру, он вырубится только после отбоя.

Если бы не это, то уже сейчас можно начать подготовку и устроить инсценировку собственной гибели. А ночью я бы выбрался из заваленной породой ниши, не опасаясь, что меня начнут искать.

— Слышь дикий, ты чего там задумал? — с тревогой спросил Пыля, словно подслушав мои мысли, — Если решил свалить, то считай, подписал себе приговор. За время существование каторги такое удалось провернуть только одному человеку. Даже если ты сможешь выбраться за периметр зоны, то бежать отсюда некуда. В сторону Новгорода глупо, там везде столбы с датчиками. Дороги под контролем, а в полях колонии ядовитых термитов. Ляжешь спать, и всё! Найдут, искусают, а потом уже полуживого в паутину завёрнут и в свой глиняный террикон оттащат.

— А если к океану рвануть?

— К океану? — удивлённо переспросил Пыля, — Ты совсем больной? Там чем ближе к воде, тем больше всяческой живности ползает. Она ночью на охоту выбирается. А всего в десяти километрах отсюда начинается зона цикличных приливов. Там везде солончаки и водоросли сухопутные растут. Я сам видел живые заросли. Если подойдёшь близко, то оплетут ноги и ядовитыми колючками комбез проткнут. В песке плотоядные черви водятся, пиявки и всякая иная мелкая мерзость. Да и крабы-падальщики рядом стаями бродят. Они даже до этого карьера иногда добираются и дальше заходят. Поэтому перед тем, как послать добытчиков, дрон несколько раз карьер облетает.

— Ну, про уход вверх по устью Волги, я даже и спрашивать не буду. Там это всё водится в удвоенном количестве и между собой сражается за каждый клочок земли. Плюс, большие океанские твари заплывают на сезонную охоту. А на берегах повсюду лёжки, вернувшихся в океан самок Кава и молодняка, — добавляю описание местных прелестей.

— Всё верно. Да ты же дикарь. Про океанскую часть фронтира лучше меня знать должен. Я-то это раньше только на голографических картинках видел, — проговорил Пыля, и принялся осматривать одну за одной выдолбленные в известняке ниши.

Пока мы болтали, карьер наполнился эхом многоголосого стука кирок. Каторжники начали работать, желая к концу смены сделать не менее двух норм. Именно такой результат гарантировал, что зека не будут лишний раз трогать и перекидывать из бригады в бригаду. Кроме этого, при выполнении двойного плана, срок пребывания дополнительно уменьшался на день, а какие-то крохи падали на счёт каторжника.

Наконец, что-то заметив, Пыля снял контейнер и отстегнул кирку от магнитного держателя. Активировав пневмосистему, он размахнулся и резко ударил по небольшому известняковому выступу. Как только остриё вонзилось в породу, сработала возвратный механизм, и сила удара усилилась в десяток раз. В результате клин инструмента проник в породу сантиметров на 25–30 и отколол целый пласт известняка, размером полметра на полметра.

Удовлетворённо крякнув, Пыля опустил начавший взводиться инструмент и указал на небольшой розовый сучок, торчавший из свежего скола.

— А вот и моя первая жила, — произнёс он радостно, — Надеюсь, дальше нарисуется что-то крупное, типа многолучевой звезды или многоножки, а не жалкие сегменты древнего червя.