Кольцо Мерлина

27 Мерлин объясняет

Лодка захрустела по черному лавовому пляжу недалеко от залива Вонючих дымов. Гвальхмай вышел на берег и огляделся. С короткой мачты спустился ворон и сел ему на плечо.

Гвальхмай оттолкнул лодку и задумчиво смотрел, как она уплывает. Затем повернулся к ней спиной и пошел в сторону холмов. Он шел долго и бесцельно. Незадолго до темноты он нашел пещеру и принялся ее обустраивать. Он устал от войн, страданий и самой жизни. Он был готов приветствовать покой смерти.

Но пока человек жив, он должен подчиняться правилам жизни. Гвальхмай развел маленький костер, чтобы согреться, собрал сена для постели и расстелил одеяло, приготовил овсяную кашу и съел последний кусочек сушеного мяса. Затем лег на кровать и стал ждать.

Если обещание, данное ему, будет выполнено, это случится скоро.

Ему не пришлось ждать долго.

Он почувствовал, что не одинок. Вход в пещеру заслонился всего на миг, но Гвальхмай сразу понял, что кто-то вошел. Он сел.

"Это ты, крестный отец? Ты пришел, чтобы дать мне забвение? Я подвел тебя во всем. Я был небрежным учеником, плохим волшебником, грешником, посланником, который не смог выполнить свою миссию. Ты правильно делаешь, если презираешь меня".

Призрак стал видимым. Его размытые линии затвердели и приняли четкую и определенную форму. На Мерлине была мантия чародея.

"Твоя жизнь — это не провал, а большой успех, мой крестник. Однажды я пообещал тебе, что, если ты научишь меня смыслу жизни, я раскрою тебе тайну смерти. Ты можешь сделать это сейчас? Чему ты научился за свою долгую жизнь?"

Гвальхмай опустил голову. "Крестный, несмотря на все мои годы, я очень молод по сравнению с тобой. Я мало чему научился и ни в чем не уверен. То, что я узнал, может быть неважно.

Я знаю, что тело — это лишь дом для души, и само по себе оно мало что значит, потому что я знал многих и любил некоторых, и вовсе не любовь тела принесла мне радость".

"Это уже что-то. Продолжай".

"Что касается смысла жизни, я ничего о нем не знаю. У моей жизни, похоже, не было ни цели, ни смысла. Добро растоптано, зло побеждает, добродетель остается невознагражденной, невинный страдает. Цель всего этого ускользает от меня. Жизнь кажется произвольной, случайной вещью, а ее события — не более чем сном сумасшедшего".

"Ты когда-нибудь использовал кольцо в качестве волшебного зеркала, чтобы посмотреть вперед во времени и увидеть то, что должно произойти?"

"Я знаю только то, что видел на стенах гробницы Артура".

"Тогда позволь мне показать тебе, каким был бы мир без тебя. Если бы ты не пришел сюда, чтобы быть погребенным во льду и быть воскрешенным твоей возлюбленной, то Тира вышла бы замуж за Бьярки, которому была обещана. С ней бы жестоко обращались, она бы умерла молодой, но никого бы за это не осудили.

Фланн всю жизнь оставался бы рабом и не стал отцом.

Майртра никогда бы не родилась. Поскольку она не существовала, варяг Арнгрим не женился бы на ней и не стал бы предком человека, ради встречи с которым ты приведен сюда во второй раз. Таким образом, для тебя колесо сделало полный круг.

Если бы не было твоих странствий, ты не встретил бы снова свою любовь в теле валлийской девушки, которую ты знал как Никки, у тебя не было бы от нее ребенка, который стал предком Орлеанской девы, которая отразила поток английских завоеваний, сделала Францию нацией и изменила историю Европы и мира!

Позволь мне показать тебе, что случилось бы без тебя и твоей Кореники".

Мерлин положил Гвальхмаю руку на глаза.

В быстрой последовательности живых картин, как на длинном свитке, отображался ход другой истории, в которой не было сына Гвальхмая, не было Изабель, которая вышла замуж за Жака д'Арк, и, следовательно, не было Жанны. Без ее воодушевления пугливое сердце дофина подвело его. Он сбежал из страны в изгнание, как и планировал.

Брошенный Орлеан пал. Франция стала английским придатком, из которого английские армии устремились на юг в Испанию, вытеснив мавров и сделав Испанию английской колонией. Англичане проследовали за маврами. Северная Африка стала частью их растущей империи, и ее безжалостно эксплуатировали. Война следовала за войной.

Иерусалим пал в Елизаветинский крестовый поход, и богатства Ближнего Востока, Малой Азии, Индии и Персии потекли в сокровищницу, которой стала Англия.

Были и другие войны, которые шли без конца. На севере и востоке герцог Филипп Бургундский, "великий князь западный", чьи владения простирались от Альп до Северного моря, имея огромную растущую силу, расширил свои владения вглубь Скандинавии, захватив Норвегию и Швецию. Все его земли обезлюдели ради увеличения армии.

Снова нечестивый союз был сформирован между Филиппом и Англией, на этот раз, чтобы сокрушить Германию.

Объединенные армии встретили и уничтожили растущую мощь Московии, а затем обратились друг на друга. Гражданские распри и взаимный антагонизм превратили Европу в выжженную землю, пока Англия не одержала победу над всеми и не установила английский мир над пустыней, населенной людоедами.

Гвальхмай оттолкнул руку Мерлина. "Такие ужасы!" — выдохнул он. "Такая резня! Сколько горящих городов! Сколько разрушений! Я не могу поверить, что люди способны на такие жестокости и притеснения".

"Большая власть порождает великое высокомерие и несправедливость. Необходимо было, чтобы английская власть была унижена именно в это время, а не другое. Никогда не будет забыто, как семнадцатилетняя девушка бросила вызов лучшим генералам Европы, рассказала им, чего она добьется, и сделала это!

То, что англичане завоевали за 90 лет войны, Дева отняла у них за одну неделю. С тех пор, как ты знаешь, оставшееся тоже было потеряно для них. Англичане дома будут заняты своими проблемами. Филипп тоже постепенно потеряет свою силу. Народы, которыми они управляли бы, будут развиваться сами.

Теперь, когда Англия и Франция войдут в Новый свет, который нашли я и твой отец, они будут на равных, и что они сотворят из него, будет зависеть от них. Будущее все еще может меняться, но благодаря тебе и твоей любимой то, что вы видели на фресках в гробнице Артура, обязательно сбудется".

"Значит, я был всего лишь инструментом?"

"Так же, как я. Разве не все мы инструменты Божьи?"

"Зачем было нужно, чтобы Жанна умерла?"

"Ей, которую называли дочерью Бога, было обещано, что благодаря ее страданиям она одержит великую победу. Она не знала, какой должна быть эта победа; она одержала ее, не зная. Как мир может забыть сейчас ее и урок, который она преподала? Великие победы даются большой ценой. Ее вера никогда не колебалась. И твоя тоже не должна".

"Если во всем этом действительно есть цель, то почему она должна быть достигнута таким страданием и болью?"

"Дева ответила на твой вопрос, когда сказала: "Бог даст победу, если только мужчины будут сражаться". Ни одна часть твоего долгого странствия не была бесцельным блужданием; все, что ты делал, было крошечной частью сложного плана. В великой азартной игре, которой является жизнь, все мы лишь фигурки малой важности. Но без нас игра невозможна. Также не обязательно, чтобы фигуры понимали смысл игры или знали, кто является участником".

"Жаль, что я не был твоим лучшим учеником".

Мерлин рассмеялся. "В моем ученичестве я был тяжелым испытанием для своего учителя Блеза. Я был настолько неумел, что дети бросали в меня камни и смеялись надо мной! Прошло много времени, прежде чем я получил право сдать экзамены и быть принятым в Братство магов".

"Сейчас тебя высоко ценят. Везде, где я показывал твое кольцо, его встречали с почтением".

Гордая улыбка появилась на лице Мерлина. "Кольцо тоже сыграло свою роль. В основном ты использовал его правильно, хотя я думаю, иногда мог бы обойтись без его помощи. Ты сам мог бы стать могущественным магом".

Гвальхмай покачал головой. "Я покончил с магией. Я отказался от войны. Я хочу, чтобы ты взял мой меч Дюрандаль и положил его там, где он окажется под рукой, когда понадобится другому герою в час, когда Артур достанет Экскалибур".

"Я найду подходящее место. Ты можешь сказать мне ещё что-нибудь? Как ты думаешь, чему ты научился?"

Гвальхмай задумался. Он медленно произнес: "Я знал четырех женщин, которые были важнее для меня, чем кто-либо другой. От Тиры я узнал значение мужества и доверия. Никки дала мне радость и преданность. Уюме показала нежную привязанность и бесконечное терпение. От Жанны я впервые узнал важность стойкости и веры. И все они, через Коренику, научили меня понимать, что такое любовь".

"Тогда тебе не нужно бояться смерти, потому что умирает только тело, а тело — это ничто, как ты уже знаешь. Любовь выходит за его пределы.

Теперь я покину тебя, потому что кое-кто жаждет, чтобы я ушел, чтобы, наконец, остаться наедине с тобой. Она будет ждать вместе с тобой, пока не придет другой. Тогда ты освободишься от своей клятвы. Благослови господь вас обоих".

Он положил руку на лоб Гвальхмаю, на этот раз для благословения. Когда Гвальхмай открыл глаза, Мерлина уже не было, но он не остался один.

В его ухе послышался шепот, он ощутил поцелуй в губы, тепло охватило его. Руки, которых он не видел, не отпускали его. Казалось, он погрузился в их объятия.

Его снова охватило то же удивительное чувство, которое он в краткий миг испытал в Тиффоже перед идолом Барран-Сатанаса. Он знал, что больше он не тот человек, каким был, и ему было радостно от этого чувства.

Это было слияние двух душ, которое намного превосходило любой возможный физический союз. Они с Кореницей понимали сокровенные мысли друг друга, разделяли жизни друг друга. Они были действительно одним целым.

Это было новое, удивительное чувство для них обоих — наслаждаться молодостью духа, понимать, как мало значит тело, которое может стареть или болеть, ведь его единственная функция — быть домом души.

Это был духовный сплав, гораздо более совершенный и полный, чем та странная связь, которая объединяла их в Стране снов. Впервые оба испытали тайну всепроникающей любви, в которой один не обладает другим, но полностью сливается с ним, становясь его частью.

Для Гвальхмая это был сплав, которого он не мог вообразить, а для Кореники — слияние, которого она никогда не испытывала.

Дни завоевания новых земель, горьких ссор и кровавых распрей в Исландии давно прошли. Исследователи-викинги завершили свои странствия, посадили колонистов на Западном континенте, оставили там сыновей, топоры и резные руны и покинули эту землю. О кратком пребывании викингов в Алате, которая не была для них предназначена, помнили только легенды.

Эти постаревшие исландские легенды любили и рассказывали по всей Европе скальды, трубадуры и миннезингеры. Любопытство распространялось по старому континенту. Многие хотели узнать больше о далекой стране, которую греки когда-то называли Туле.

Исландия стала безопасной для путешественников. Викинги двинулись в Исландию, убегая от христианства, однако оно пришло за ними следом и смягчило мысли и поступки их потомков.

На следующий день после визита Мерлина в пещеру вошел пожилой, воспитанный человек. Он был с длинным посохом, но без оружия. Двое мужчин долго смотрели друг на друга. Гвальхмаю он сильно напомнил епископа Малахию, духовного пастыря Детей божьих. Гвальхмай пришел к выводу, что схожие мысли могут делать лица разных людей поразительно похожими.

"Я Рагнар Рагнарссон. Мы видели, как вы высадились здесь вчера, и я пришел, чтобы поприветствовать вас. Будете ли вы жить среди нас или поселитесь отдельно? Что бы вы ни выбрали, вы будете жить так, как захотите".

"Тогда, если решать мне, я бы предпочел остаться здесь. Я видел много стран, проплыл много морей, совершил много грехов. Я хочу побыть наедине со своей душой и один на один с моим Богом, потому что мне есть за что ответить".

"Будет так, как вы хотите. Вас не будут беспокоить".

Он поклонился и ушел.

Теперь Гвальхмай вел жизнь аскета. Месяцами он не видел других людей и не чувствовал недостатка в общении, поскольку больше не был один и знал, что никогда больше не будет один.

Ему стали приносить еду и оставлять ее рядом с пещерой. Люди всегда подкармливали отшельников в горах, потому что таким образом все приобретали заслуги перед Богом.

Застенчивые дети ставили корзинки, которые отправляли их родители, и убегали. Он не сразу заметил их.

Он никогда не болел и не простужался. Он всегда жил в теплом свете взаимной привязанности с другой половиной своего двойственного "я". Он не нуждался ни в ком другом.

После долгого добровольного одиночества он начал появляться в нижней деревне. Он редко разговаривал с людьми, но часто присоединялся к ним, когда они выходили в море на рыбалку. Таким образом, Гвальхмай и Кореника чувствовали, что сами зарабатывают ту пищу, которая поддерживала их общее тело. Они были счастливы.

Он приобрел репутацию эксперта в морском деле. Жители деревни знали его как путешественника в дальние страны и рассказывали о нем истории, но уважали его молчание и не задавали вопросов.

Шло время, и он был счастлив. Для детей, которые приносили подарки в пещеру, стало обычным делом останавливаться и ожидать рассказа о странных землях, и они редко бывали разочарованы. Он стал их школой.

Рагнар Рагнарссон умер, а его взрослый сын, которого тоже звали Рагнар, иногда приносил еду и оставался послушать. Однако чаще этот долг ложился на его маленькую дочь Сигрид, которая не боялась старого отшельника на холме. Он был членом семьи.

Гвальхмай любил, когда она была рядом. Он любовался бледным золотом ее волос, когда они сидели в устье пещеры, глядя на море. Сигрид была спокойной, умной девочкой, и им было хорошо друг с другом.

Общаясь с этой девочкой, без громких слов Гвальхмай и Кореника узнали совершенно новую сторону любви. Это была любовь родителей к своему ребенку.

Однажды, когда Сигрид пришла пораньше, неся хлеб и кислое молоко скир, Гвальхмай с удивлением обнаружил, что она ведет к нему незнакомца.

Это был крепко сложенный мужчина моложе тридцати лет, безбородый, загорелый и рыжий. У него были голубые глаза с небольшими морщинками по углам, появившиеся от долгого косого взгляда на солнце сквозь бесконечные волны. Гвальхмаю сразу понравился его вид.

Незнакомец снял вязаную шапочку моряка и поклонился, как показалось Гвальхмаю, чрезвычайно обезоруживающим и вежливым образом. Это напомнило ему о Хуоне, хотя в этом госте не было ничего сардонического или небрежного.

"Мне сказали, что вы — человек моря и знаете кое-что о землях к западу от Туле". Гвальхмай вздрогнул.

"Где вы это слышали?"

"В деревне часто говорят, что вы путешествовали далеко. Я приплыл сюда из Бристоля на английской шхуне для ловли сельди, но надеюсь узнать о странах на западе. Было много разговоров относительно земель за пределами Гренландии и предположений, что, если двигаться в этом направлении, можно достичь Индии и Катая. Я поставил целью моей жизни доказать правильность этой теории. Можете ли вы рассказать мне что-нибудь о западных странах? Не могли бы вы нарисовать мне карты или выступить в роли проводника?"

"Откуда вы, говорите? Вы не уроженец Англии?"

"Нет. Я родился в Генуе, это Италия. Там мало тех, кто согласен с моими идеями. Большинство смеются надо мной. Если я смогу доказать, что я прав, я хочу привезти доказательства в Португалию или Испанию. Может быть, мне удастся заинтересовать одну из этих двух стран. Португалия всегда открыта для моряков".

Гвальхмай спросил себя, не тот ли это человек, которого он ждал — человек, о прибытии которого объявил Мерлин.

"Как вас зовут?" — спросил он.

"Меня окрестили Кристофором. Моя фамилия — Колумб, но некоторые зовут меня Колон⁴⁴. По-моему, я всегда стремился в океан".

"Были ли у вас в роду моряки?"

"В записях моей семьи есть история о том, что одним из моих предков был человек с севера, служивший в Константинополе. Где-то он нашел клад и потратил его на земли в Италии. У большинства мужчин в нашем роду была жажда странствий. Это у нас в крови".

Потомок Майртры и Арнгрима! Человек, которого он должен был встретить! Круг действительно замкнулся.

"А что Испания и Португалия? Это христианские королевства?"

"Оба. Я бы сказал, что Испания является самым христианским королевством на свете, потому что, за исключением небольшого числа мавров, которые удерживают город Гранада, в Испании живут только ревностные христиане. Никто другой не сможет жить в этой стране. Гранада находится в осаде, и к тому времени, когда я вернусь, город вполне может пасть. Таковы последние отчеты".

"Тогда я непременно обратился бы за помощью к Испании. Думаю, что могу обещать вам успех. Моя пророческая душа предсказывает это. Да, я нарисую вам карты и поработаю вашим проводником, если вы останетесь здесь и наймете парусную лодку. Я верю, что мне будет полезно совершить еще одну морскую прогулку".

На несколько недель старый отшельник исчез из пещеры. Его отсутствие совпало с исчезновением моряка, который без объяснений ушел с английской шхуны, и которого так же необъяснимо снова увидели в то самое время, когда пропавший исландский парусник объявился бесцельно дрейфующим возле Рейкьявика.

Конечно, здесь была какая-то связь, но ее невозможно доказать, а английский моряк (каковым они считали Колумба) помалкивал. Потом он нашел место на другом судне и уплыл. Больше они никогда его не видели.

А приставать с расспросами к старому отшельнику никто не стал. Народ уже давно убедился, что это бесполезно.

Через несколько дней после возвращения пары маленькая С игр ид и ее отец Рагнар принесли еды в пещеру. Они обнаружили, что их друг лежит с закрытыми глазами и улыбкой на губах.

Девочка подбежала к нему и взяла его за руку, чтобы разбудить. Рука была холодной. Он не открыл глаза.

Сигрид повернулась к отцу. Ее губы дрожали.

"Отец, сказочник умер? Что это за колокола, отец? Слышишь, как они звонят?"

Рагнар колебался. Он считал, что его дочь еще слишком мала, чтобы столкнуться с такой жестокой вещью, как смерть.

"Давай не будем называть это смертью, моя маленькая. Давай, помолимся за него. Скажем, что он ушел домой!"

Они опустились на колени на голом полу пещеры. Рагнар взял ее за руку, и они склонили головы. В тот момент, когда их пальцы встретились, он тоже услышал небесный звон золотых колокольчиков, заполнявший пещеру. Мелодия становилась все тише и тоньше и уходила все дальше в бесконечность, пока обитатели пещеры навсегда покидали свой дом.