Кольцо Огня

ТЕМНОТА

В комнате Электры темно.

— Тебе больно? — спросила девочка у Шенга, опустившись перед ним на колени.

На полу — красивая лампочка из блестящих нитей, рассыпанная на тысячи осколков.

— Нет, но…

— Мистраль?

— Харви?

— Я тут.

— Я тоже.

— Кто-нибудь поранился?

— Нет.

— Что случилось?

Ребята по очереди подходили друг к другу, переступая по полу на цыпочках.

— Осторожно, стекла.

— Они повсюду, — предупредил Шенг.

Электра попыталась найти выключатель. Нажала на него. Бесполезно. Пошла в ванную. Там тоже не было света.

— Ничего не поделаешь. Наверное, пробки вылетели.

— Молния, — произнес Харви. — Это было, как молния.

— Я видела, как она вспыхнула в руках Шенга, — пролепетала Мистраль. Ее голос дрожал, как скрипичная струна.

— Черт знает что, — повторял Шенг, — черт знает что…

Он был не в состоянии сказать ничего другого.

Комната полностью погрузилась во тьму: в нее проникал только свет от снега, падающего за окном. Во дворе темно, как внутри черного ящика.

— Ты куда? — спросил Харви, услышав, как Электра передвигается по комнате.

Она села на край кровати и на ощупь попыталась найти кроссовки.

— Я хочу посмотреть, что в коридоре.

— Я с тобой, — предложил американец, внезапно ставший активным.

Но на самом деле Электра думала о другом. Она думала о разряде энергии, который прошел через нее. О том, как она передала его Шенгу, коснувшись его плеча. И о том, как эта энергия заставила взорваться лампочку.

Она была испугана. Ей казалось, что даже кости вибрируют от страха. Лампа взорвалась ослепляющим белым светом.

В это время Харви тоже пытался отыскать на ощупь свои кроссовки под кроватью.

— Я знал, что не надо их снимать! — пошутил он.

Вы хотите бросить нас здесь? — с испугом спросила Мистраль.

Электра подошла к двери и как можно спокойнее ответила:

— Я просто хочу посмотреть, есть ли свет в коридоре.

— Я с тобой, — повторил Харви. Неожиданно заметив, что он в одних трусах, попросил: — Одну минуточку. — Послышался шорох джинсов.

Электра открыла дверь и попыталась зажечь свет в коридоре.

Щелк. Щелк.

И здесь нет.

— Черт знает что, — в очередной раз повторил Шенг.

— И что мы будем делать?

— Я схожу, найду распределительный щит, — предложила Электра.

— У тебя нет свечи?

— Может быть, на кухне, — ответила она.

— Ты где? — спросил Харви, выскакивая из комнаты.

Он ударился обо что-то, что издало угрожающий звук.

— Моя сумка! — воскликнул Шенг.

— Стой, Харви! — приказала Электра, почти в истерике. — Стойте все! Пусть глаза привыкнут к темноте.

— Я ничего не вижу, — сообщил Шенг.

Харви тоже ничего не видел. Он неподвижно стоял на полу.

Все молчали.

Электра подумала: «Не может быть повсюду такая темнота».

Через несколько мгновений Харви сообщил:

— Кажется, я начал что-то видеть. Электра, я уже могу различить тебя у двери и все наши кровати.

— Я тоже, — прошептала Мистраль.

— А я ничего не вижу, — расстроен Шенг.

Электра кивнула. Она тоже начала различать контуры мебели в комнате в свете падающего за окном снега. Но за дверью коридор был полностью погружен во тьму.

— Я что-то могу разглядеть… — произнесла она.

— Повезло вам, — ответил Шенг. — А я по-прежнему ничего не вижу. Может… Может, взрыв меня ослепил? Ой!

Что-то коснулось его лица. Это руки Мистраль.

— Спокойно, Шенг. Это я.

— Что ты делаешь? — поинтересовался китаец.

Руки девочки гладили его лицо.

— Не думаю, что с тобой что-то случилось, Шенг. Только, может быть… тебе нужно открыть глаза.

Шенг смущенно вздрогнул:

— Что?

— У тебя глаза закрыты.

Шенг попытался расслабиться и медленно открыть глаза.

Мистраль испуганно отшатнулась.

— Шенг! — воскликнула она. — Ребята, смотрите!

— Что там? — испуганно спросил он.

Он сумел увидеть силуэты Харви и Электры — сутулый верзила и масса жестких черных волос.

— Твои глаза… — пробормотала Мистраль.

— Что с ними? — спросил он, пытаясь ощупать свое лицо.

Харви покачал головой:

— Кажется, я сплю.

— Да что там?

Они желтые, — сообщил Харви.

— Как золото, — прошептала Электра. — Как два драгоценных камня.

— Вы шутите, да? — испугался Шенг.

Мистраль качает головой:

— Нет, правда. У тебя огромные совиные глаза.

— Золотисто-желтые.

— Оно уходит, — замечает Харви.

— Что уходит?

— То, что у тебя в глазах. Оно как будто… уползает.

— Уползает?

— Оно меньше блестит.

— Что меньше блестит?

— Тебе больно?

— НЕТ! — уже почти кричал Шенг.

— Ты нас видишь?

— Я все вижу… желтым.

— Что ты видишь?

Шенг приподнялся с пола:

— Вас, постели, дверь в коридор, ванную…

— Ты даже видишь ванную?

— Да… то есть… а вы что, нет?

— Нет.

— И я нет.

— Все темно, Шенг. Ничего не видно.

— Что со мной случилось?

— Надо найти выключатели на щите электричества — приняла решение Электра, резко поворачиваясь.

— Мы пойдем с тобой! — почти одновременно воскликнули трое остальных.

Через некоторое время четверо ребят шли по коридору, ведущему в столовую.

— Я вижу все меньше желтого… и все менее далеко, — поделился Шенг.

Он показал свои глаза Мистраль, которая заметила:

— Теперь они практически нормальные.

Шенг коснулся лба тыльной стороной руки:

— Что бы это ни было, оно уходит. Что дальше?

— Это было не так плохо, — размышлял Харви. — Вспышка, которая превратила тебя в ночное животное.

— В следующий раз превращайся ты, о'кей? — шутливо предложил Шенг.

Электра шла впереди. Она знала этот коридор наизусть, но в этой безмолвной темноте что-то ее беспокоило. И у нее было неприятное ощущение, что во всем этом каким-то образом виновата она.

Они дошли до столовой, где все еще были накрыты столы: белые салфетки в полутьме казались большими спящими цветами. Даже около лифта в глубине комнаты не было аварийного освещения.

— Похоже, вырубился центральный генератор, — попыталась найти всему объяснение Электра.

Она продвигалась по комнате, касаясь столов, так что еле слышно звенели фарфоровые чашки.

— И часто такое бывает? — спросил Шенг.

— Иногда, — слукавила Электра.

— Ни фига не видно, — в отчаянии сказал Шенг через некоторое время.

Они стояли около двери, ведущей во двор, на ступеньках, недалеко от комнат взрослых.

— Тетя? — спросила Электра, услышав какой-то шум наверху.

Тишина.

— По-моему, они очень крепко спят.

— А что еще можно делать в такой кромешной тьме? — заметил Харви.

— Давайте откроем дверь, пусть будет хоть немного света.

— Помогите мне, — попросила Электра.

Они надавили на две тяжелые дверные ручки, которые легко скользили, так как хорошо смазаны. Дверь открылась с резким звуком, как бы пробуждаясь ото сна.

Снаружи все было покрыто белой снежной мантией. Она тонкая и нежная, легкая и безмолвная, она делала загадочными и квадратный двор, и пруд, и даже совершенно прозаический автобус. Над террасой четыре статуи приобрели белые шапки.

— Как «Властелин колец»! — воскликнул Харви. — Я не удивлюсь, если сейчас появится Гэндальф.

Мистраль прикусила губу. Ей этот двор тоже казался волшебным, но образы в ее голове более поэтичны, чем образы из какого-то фильма.

От приоткрытой двери в холл гостиницы немного проник свет, и он смутно осветил ступеньки, стойку ресепшн, большую подставку для зонтиков и густое переплетение веток растений в зимнем саду.

— Электра? — позвал Шенг, заметив, что хозяйка дома исчезла.

— Я тут, — ответил голос издалека.

Ребята услышали, как она открывала и закрывала какие-то ящики, а потом воскликнула:

— Вот это да, я так и знала!

Она появилась из-за стойки с пачкой сигарет в руках.

— Ты куришь? — раздраженно спросил Харви.

Электра улыбнулась, и ее белые зубы блеснули в свете падающего снега.

— Не я. Тетя Линда. То есть она делает вид, что не курит уже много лет, но я была уверена, что она прячет пачку сигарет — на всякий случай. А вот то, что нам нужно.

Она вытащила из пачки зеленую пластиковую зажигалку.

Большой палец Харви скользнул по кремню зажигалки, и огонек осветил ступеньки, ведущие в подвал.

— Ну и место! Прямо как…

Мистраль шла прямо за ним и тут же перебила его, чтобы он не сказал какую-нибудь гадость, которая тут же разрушит очарование этого места. Перед ними возник старый каменный подвал, со ступенями, исчезающими в темноте комнаты, битком набитой всякими старыми вещами.

— Великолепно… — прокомментировала Мистраль, вдыхая специфический запах.

— Хао, сильно! — пробурчал Шенг, любясь уходящей вниз лестницей.

— Здесь находятся все щитки электричества, — сообщила Электра с безразличным видом, перешагивая через порог.

Харви снова зажег огонек, освещая груду уродливых черных коробок, внутри которых поблескивали неподвижные металлические круги.

— По-моему, они сломались.

— Тут эхо, — заметила Мистраль, стоя на несколько ступенек ниже.

— И чертова мышь, — добавила Электра, рассматривая счетчики. — Ты прав, Харв, они, кажется, сломаны.

От зажигалки отлетели искры. Глаза американского мальчишки казались большими и глубокими.

— Эй, Элли, — произнес он, приобняв Электру за плечо.

Электра захлопала глазами с мыслью: «Элли? Нет, так не пойдет». Она ненавидит уменьшительные имена. И она сама решает, насколько близко можно подпустить парня.

— Я не Элли, — твердо сказала она, останавливаясь.

— Тогда я не Харв, — жестко ответил Харви и погасил огонь зажигалки.

Подвал снова погрузился во тьму.

«Мне нравится этот парень», — подумала Электра.

Под снегом двор «Домус Квинтилиа» вновь обрел очарование былых времен.

Электра почувствовала холодную дрожь под пижамой. Вдалеке послышался одинокий удар колокола.

— Может быть, разбудить папу. Или тетю.

— А зачем? — спросил Харви. — Если электричества нет, они ничего не смогут сделать. Кстати, если я не ошибаюсь… вон та колокольня тоже без света.

Мистраль стояла рядом с ними на пороге и указывала на вертикальный шпиль колокольни Святой Сесилии.

— Харви прав. Когда мы приехали вечером, она была освещена.

— Правда! — воскликнул Шенг. И добавил: — Хао!

— Почему ты все время повторяешь это слово? — поинтересовалась Мистраль.

— «Хао»? Это восклицание. Означает «хорошо», «сильно».

Электра покачала головой, не обращая на них внимания.

— Это невозможно. Такого никогда не было.

— Это сила двадцать девятого февраля, — пояснил Харви.

— В каком смысле?

— Когда люди, рожденные двадцать девятого февраля, собираются в одном городе, в одном доме…

— В одной комнате, — уточнил Шенг.

— Тогда они выключают свет по всему Риму. По-моему, это нормально. Ну, по крайней мере, не очень странно.

Электра смотрела на снег, опускающийся на поверхность пруда. Она чувствовала, что сердце бьется очень сильно, а мысли бегут все быстрее и быстрее. Харви прав: свет погас тогда, когда она передала свою энергию Шенгу. Лампа взорвалась, и глаза мальчика превратились в две желтых искры.

— Надо пойти посмотреть, — решила она, делая вывод из своих размышлений.

— Куда? — спросил Шенг.

— На улицу.

— Куда?

— Выйти из гостиницы. Мы можем прогуляться и понять, везде ли выключился свет. Или только здесь.

— И что будет, когда мы это узнаем?

— Не знаю. Узнаем, и всё.

— А зачем нам это знать?

— Может быть, потому, что мы единственные, кто сейчас не спит?

Мистраль задрожала:

— Я не пойду. Слишком холодно.

Они все были в пижамах, кроме Харви, который надел джинсы.

— Мы простудимся, — сказал Шенг.

— Все вещи остались в нашей комнате, — ответил Харви, переглянувшись с Электрой. — Сходите, наденьте что-нибудь теплое. И пойдем в город.