Комната, чтобы умереть

Глава X

Когда Энн доехала до Сан-Франциско, перед ней начала вырастать стена тумана. В Президио туман обступил ее со всех сторон, и пришлось, пробираться ползком. Где-то за туманом село солнце, и на город опустились серые сумерки. Туман сгущался, застилая дорогу; ртутные лампы над автострадой, отливающие бледно-лиловым цветом, были окружены зловещим пурпурным ореолом.

Возле дома туман превратился в холодный мелкий дождь; капельки его с привкусом океана щекотали лицо. Какая-то машина, ощупью пробиравшаяся по улице, остановилась у обочины, и из нее вышел невысокий полный мужчина.

Что-то знакомое было в его фигуре, и Энн, которая уже поднималась по ступенькам, приостановилась и подождала, пока он подойдет ближе.

— Харви!

— О господи! — сказал Харви Глюк. -- Как я рад тебя видеть! Я уже боялся, что зря сюда поехал. Звоню из аэропорта, никто не берет трубку... Все-таки поехал и вот — извольте принимать гостя.

— Я тоже очень рада тебя видеть,— сказала Энн с неподдельным энтузиазмом. Она всегда считала Харви Глюка, которого ее мать так ловко обвела вокруг пальца, женив на себе, самым терпеливым и бесхитростным мужчиной на свете. Его преданность Элэйн была безусловной. Энн так никогда и не смогла понять почему, любовь его к Элэйн была такой же самоотверженной и слепой, как любовь собак Харви к своему хозяину.

— Пошли,— сказала Энн.— Я поищу, что поесть и выпить.

— Вообще-то,— он оглянулся на ожидавшее его такси,— я только хотел спросить у тебя, где Элэйн.

— Понятия не имею. И ты не знаешь?

— Нет. Не так давно она объявила, что скоро разживется деньгами, на этом мы и расстались.

В голос его закралась не свойственная ему горечь.

— Откровенно говоря, у нас с ней все кончено. Она терпеть не может моих собак. А когда мы познакомились, не было большей любительницы собак, чем она. Вот как люди меняются.

— Зачем же тогда ты ее разыскиваешь?

— Если ей действительно передали деньги, я хочу получить с нее должок — тысячу триста. Но тебе вовсе не обязательно ломать голову над моими проблемами. Не поехать ли нам в китайский квартал? Я угощу тебя восточным обедом.

— В этих джинсах? Я выгляжу ужасно.

— А по мне, так в самый раз.

— Поеду с удовольствием, Харви. Только переоденусь.

— Вот и хорошо. Скажу таксисту, чтобы подождал.

— Зачем? Поедем на моей машине.

С видимым облегчением он трусцой побежал к такси, расплатился, и такси, мелькнув огоньками, пропало в тумане.

Они поднялись по ступенькам. Энн сказала:

— Я как раз не знала, куда себя деть, такой мерзкий вечер. Ты приехал очень кстати.

— Да, когда дело касается красивых девушек, я тут как тут,— галантно ответил Харви.— А что это за история с твоим отцом?

— Долго рассказывать,— Энн открыла дверь.— Полиция считает, что это самоубийство. Может, и так, но я в это не верю.

— Я не был знаком с ним,— сказал Харви.— Но Элэйн без конца о нем говорила. То он выходил у нее героем, то — гораздо чаще — мерзавцем и подлецом.

Энн вздохнула.

— Таким он и был. Чего я не могу понять — это, что случилось с Элэйн. Она тебе не писала?

— Ни слова.

Харви огляделся.

— А ты неплохо устроилась.

— Чем богаты, тем и рады, -Энн поежилась.— Тебе не холодно? — кажется, будто туман и сюда заполз.

Харви пожал пухлыми плечами.

— Да, есть немного. Прохладно.

— Я включу отопление. Как насчет коктейля?

— Не возражаю.

Харви оглянулся.

— Извини, где тут у тебя некоторое заведение?

— Ванная? Через спальню направо.

Харви неслышно удалился. Энн пошла на кухню, вынула свой «бурбон», два стакана... Повернула голову и прислушалась. Как будто Харви ее окликнул? Она шагнула, снова прислушалась. Из ванной донеся какой- то странный шум — не то возня, не то скрип.

— Харви!

Шум прекратился. Наступила тишина.

— Харви! — неуверенно окликнула Энн. Она увидела через темную спальню полоску света под дверью ванной.

Свет погас. Дверь очень медленно открылась. В темном проеме показалась черная фигура. Колени у Энн подогнулись; она вскрикнула, подхватилась и бросилась к дверям. Сзади кто-то тяжело топал. Энн вцепилась в ручку двери, дверь, наконец, открылась, и она, не переставая кричать, выбежала в холл, оттуда, спустившись вниз по лестнице и все так же не умолкая, принялась колотить в дверь управляющего домом, который жил на первом этаже.

Тот ужасающе долго не открывал. Энн беспрестанно оглядывалась и дрожала с головы до ног. Сверху никто не спускался. Она продолжала звонить и стучать.

Дверь, наконец, открылась. Осторожно выглянул управляющий.

— Мисс Нельсон! Что случилось?

— Вызовите полицию,— закричала Энн.— Кто-то забрался в мою квартиру!

Управляющий, который некогда служил во флоте и в боях остался без руки, сказал:

— Минуточку!.. Он пошел в столовую и взял из буфета большой черный пистолет.

— Пойдемте-ка поглядим, мисс Нельсон! — и быстро взбежал по лестнице на третий этаж.

Дверь в квартиру Энн была закрыта.

Энн испуганно прошептала:

— Я не закрывала дверь. Не закрывала!..

— Отойдите в сторону.

Зажав пистолет между коленками, управляющий вынул связку ключей и быстро открыл дверь; потом, схватив пистолет, распахнул ее настежь. Еще раз сделал знак Энн, чтобы она держалась подальше и заглянул в гостиную.

Никого. На кухонном столе стояла бутылка «бурбона» и два стакана.

— Осторожно! — выдохнула Энн.— Случилось что-то ужасное. У нее перехватило дыхание. То, что случилось с Харви, должно было случиться с ней.

Управляющий проскользнул в спальню. Крюком протеза включил свет и выхватил из темноты аккуратно заправленную кровать Энн, шкаф, ночной столик. Он заглянул под кровать, с подозрением покосился на шкаф. Держа наготове пистолет, осторожно открыл дверцы. В шкафу, кроме одежды и обуви, ничего не было.

— Отойдите в сторону, мисс Нельсон,— спокойно сказал он.

Дверь ванной была распахнута. Свет из спальни отражался в начищенном черном ботинке; видна была пухлая нога в черно-красном носке.

Управляющий медленно отступил, сказал через плечо:

— В ванной — тело мужчины. Вызывайте полицию.

Энн бросилась к телефону. Управляющий пошел на кухню и выглянул в окно, на заднее крыльцо. Через пару минут вернулся и подождал, пока Энн закончит разговор.

— Он ушел. Сломал на задней двери замок, когда пробирался в дом. Видимо, тем же путем и вышел. Что тут произошло? Кто этот мужчина в ванной?

Энн упала в кресло.

— Это муж моей матери. Мы только успели войти. Ему понадобилось в ванную. Там был кто-то, кто пришел за мной.

— Ну-ну,— сказал управляющий. Он стоял наготове, наблюдая за дверью в ванной. Там, в темноте, все еще мог скрываться преступник, решая, как лучше выбраться: сделать бросок к входной двери или прыгнуть с высоты двадцати пяти футов из окна. Лучше уж было покараулить с пистолетом.

Прошло несколько долгих минут; послышался звук сирены — тихо, потом все громче и, наконец, замер у дома. Два полицейских показались в дверях гостиной, бегом пробежали в гостиную.

Управляющий быстро, приглушенным голосом рассказал им ситуацию, махнул единственной рукой в сторону ванной. Один из полицейских на цыпочках но

прошел в спальню, затем, под прикрытием второго полицейского, вошел в ванную и зажег там свет. Почти сразу же выскочил, широко открыв дверь.

Единственным обитателем ванной был Харви Глюк. Харви лежал на спине, с выпученными глазами и вывалившимся языком. На шее виднелся кровавый след от затянутого провода.

Инспектор Фитцпатрик вошел в квартиру управляющего, где Энн сидела, судорожно вцепившись в совершенно не нужную ей чашку с кофе.

Фитцпатрик вынул блокнот и начал спрашивать ее тоном человека, которому смертельно все это надоело:

— Имя?

— Энн Нельсон.

— Замужем?

— Нет.

— Где работаете?

— Преподаю в начальной школе.

— Умерший вам приходится кем?

— Муж моей матери. Харви Глюк.

— Расскажите, что случилось.

Энн описала события вечера. Фитцпатрик сделал две-три пометки.

— С какой целью приехал к вам г-н Глюк?

— Он разыскивал мою мать.

Энн поколебалась, потом сказала:

— Вам лучше бы связаться с инспектором Тарром в офисе шерифа в Сан-Рафаэле.

— Почему?

— Примерно неделю назад умер мой отец. Инспектор Тарр ведет расследование.

Фитцпатрик бросил на нее быстрый взгляд.

— Убийство?

— Спросите лучше инспектора Тарра,— сказала Энн.

Потом, с невеселой усмешкой, добавила:

— Он думает, что это самоубийство.

— А что думаете вы?

— Я не знаю, что думать. Кроме того, что кто-то пытался убить меня.— Энн прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Успокойтесь, мисс Нельсон. Откуда вы знаете, что покушение не на г-на Глюка?

— С какой стати? — устало спросила Энн.— Он только приехал в город. Никто не знал, что он приедет. А то, что я буду дома, знали, и что буду одна... Бедный Харви. Когда он зашел в ванную, убийце пришлось его убрать, чтобы не было шума.— И она снова расплакалась.

Фитцпатрик попросил у хозяев разрешения позвонить. Закончив разговаривать, он вернулся к Энн.

— Если это немного вас утешит,— сказал детектив,— г-н Глюк не успел понять, что с ним произошло. Стальной провод действует, как молния... Да, кстати, вы с ним были в дружеских отношениях?

Было ясно, на что он намекает.

— Что вы имеете в виду? — спросила Энн со всем негодованием, на которое была способна.

Фитцпатрика это не устрашило.

— То, что спросил.

— Да, мы были в дружеских отношениях.

— Насколько дружеских?

— Он мне нравился. Это был добрый, щедрый человек. Фитцпатрик бесстрастно кивнул.

— Он был когда-нибудь у вас раньше?

— Нет.

— А ваша мать — где она сейчас?

— Не знаю.

— Не знаете? — недоверчиво переспросил полицейский.

— Я не видела ее с начала марта.

Зазвонил телефон; Фитцпатрик взял трубку. Несколько минут разговаривал, потом сказал Энн:

— Это инспектор Тарр. Сейчас будет.

Помедлив, спросил:

— Где вы собираетесь сегодня ночевать?

— Не знаю. Еще не думала.

— У друзей?

— Я поеду в отель.

— Она может остаться у нас,— сказала жена управляющего мисс Таннер.

Энн поблагодарила ее. Лучше было бы, конечно, уединиться в гостиничном номере, но не было сил возразить.

Миссис Таннер сказала:

— Скажите, что вам принести,— я сбегаю в вашу квартиру. А вы пока примите душ, да погорячее!

— Я так и сделаю, миссис Таннер; вы очень добры ко мне,— сказала Энн.— Мне нужны только пижама и купальный халат.

Когда Энн вышла из ванной, у миссис Таннер уже был наготове гороховый суп и сэндвич с сыром. Энн вспомнила, что с утра ничего не ела, и внезапно ощутила сильный голод.

Пока она ела, приехал инспектор Тарр. Она услышала в гостиной его голос и облегченно вздохнула. Тарр взглянул на нее.

— Добрый вечер, мисс Нельсон.

Энн удивленно подняла голову. Тон его был таким же официальным и безразличным, как и у инспектора Фитцпатрика. Она вспыхнула от обиды. Вот лицемер! Только что пытался назначить ей свидание и вот уже третирует ее, как потаскушку, пойманную при облаве.

Тарр сел с ней рядом. Энн отодвинулась.

— Дело приняло серьезный оборот,— сказал он.

Энн не ответила.

— Предположим, кто-то пробрался в вашу квартиру...

Энн сердито возразила:

— А что, возможен какой-то другой вариант?

— Конечно. Вы могли сами удавить Харви Глюка и инсценировать взлом замка на заднем крыльце. Женщине все это по силам. Надо только хорошенько затянуть провод, и дело в шляпе.

Энн закусила губу и удивленно спросила:

— Зачем мне понадобилось бы убивать несчастного Харви?

— Вот уж не знаю.

И Тарр нагло добавил:

— Кстати, если вы хотите во всем признаться, пожалуйста, обращайтесь ко мне. Я претендую на повышение, и мне любая помощь будет кстати.

Энн стала пить чай, слишком разъяренная и опустошенная эмоционально, чтобы возмущаться.

— Предположим,— как ни в чем не бывало, продолжал Тарр,— что кто-то пробрался в вашу квартиру, чтобы напасть на вас и убить. Встает вопрос: зачем?

— Я не могу даже представить зачем.

— Мог это быть ревнивый поклонник?

— Нет.

— А бывший муж?

Энн сделала попытку улыбнуться.

— Он в Кливленде.

— Мы проверим. Кто-нибудь еще может иметь что- то против вас?

— Ничего серьезного.

— Итак, мы снова возвращаемся туда, откуда начали: в Инисфэйл. Вы представляете для кого-то угрозу, или кому-то выгодна ваша смерть, или кто-то вас ненавидит? Кто?

— Не могу себе представить.

— Шантажист?

Энн пожала плечами.

— Кто был бы ближайшими после вас наследником?

— Моя мать.

— Вы написали завещание?

— Нет. Мне казалось, что это преждевременно.

— Кто ближайший наследник Харви Глюка? Опять ваша мать?

— У Харви нет ничего, кроме двух десятков собак, а их Элэйн всегда ненавидела.

— Предположим, что ваша мать умерла. Кто будет вашим наследником тогда?

— Двоюродные сестры и братья, наверно, я их почти не знаю. Вы думаете, Элэйн умерла?

— Я ничего не думаю. Факты таковы: мы не можем ее разыскать.

— А письмо?

— Да, интересное письмо,— сказал Тарр.— Но мало что дает.— Он поднялся.— Вам надо постараться уснуть, пока есть возможность поспать. Может быть, Фитцпатрик не будет допрашивать вас ночью. Но уж завтра — обязательно.

— Об отце ему тоже рассказать?

— Конечно.

Энн поплотнее закуталась в халат.

— И зачем только я родилась на свет?..

И тут Тарр неожиданно погладил ее по голове.

— Ну-ну, не так уж все плохо. Жизнь продолжается.

— Только не для бедняги Харви. Если бы я вошла в ванную первая или пришла домой одна, это случилось бы со мной. Его убили вместо меня. Я чувствую на себе такую вину!..

— Не вижу, как бы вы могли его спасти. Если только не вы все это устроили.

Энн удивленно посмотрела на Тарра, желая убедиться, что он не шутит. Она ничего не смогла прочесть на его лице и снова принялась за чай. Тарр опять погладил ее по голове и удалился. Энн молча посмотрела ему вслед.

Миссис Таннер, которая возилась на кухне в пределах слышимости, заглянула в дверь.

— Какой странный полицейский!