Конечная остановка: Меркурий

9

"Мы не просто попадем в долину Вечного Отдыха. Мы попадем туда с неожиданной стороны. Наше преимущество также в том, что мы будем спускаться с возвышенности и даже сквозь пыль поразглядываем, что там творится. Солетта уже прибыла с ремонта и снова мерцает нам с орбиты... "

Это я записал в бортовом журнале утром.

А получилось так, что мы перлись целый день невесть куда. В заданную точку не попали, ничего узнаваемого нет. Марсианам поясняю, что ваши пустыни – пример живописности по сравнению с нашими. В общем, заехали мы не на бережок моря Старательские Слезы, а в какую-то Тьмутаракань.

Меркурий – это как посудная лавка, в которой чашки и тарелки долго били, топтали и плавили, поди разберись, где тут севрский фарфор, а где ночной горшок. Система ориентации по спутникам мало кому из наземников пригождалась – попробуй установи связь сразу с двумя сателлитами. И по магнитному полю Меркурия хрен сориентируешься. Если даже не затесалась под ноги магнитная аномалия, солнце окатывает планетку, как из ведра, своими протонными вихрями. Единственная надежда у странников на счисление курса борткомпьютером. Но ежели возникает постоянная курсовая ошибка, то вездеход начинает упорно ползти в какую-то задницу.

Не рановато ли я доверился фемке и передал ей в безраздельное владение борткомпьютер, по-мужски взяв на себя кипящий и булькающий реактор. Да, я действительно люблю кипящие реакторы – с тех пор как в старшем классе детского питомника построил самогонный аппарат – но не до такой же степени, чтобы плевать на все остальное.

А тут еще машину стало бросать. Урчание, взвизги, даже хрюканье. Это несмотря на то, что поверхность ровная, рычаги мощности никто не дергает, а электроприводы, судя по датчикам, такую тягу дают на колеса, какую надо – исходя из сцепления с грунтом. Я пощелкал клавишами диагностики – генераторы, турбина, приводы – все в норме. Значит, с реактором нелады. Если он барахлит, то это моя вахта.

Запустил слив натриевого кипятка из активной зоны, ввел туда замедлители нейтронов, напялил скафандр – тот в брюхе уже свободен мне стал, тощаю в отсутствие бацилльных харчей – и выбрался через шлюз. За бортом умеренное волнение пылевого моря.

Когда проходил мимо холодильника-радиатора, померил тепловое излучение – перегрев налицо. Отпер ключом люк, на котором нарисован смеющийся череп, поднял циркониево-керамический колпак отражателя, затем торцевую крышку, повращал барабанами управления. Так и есть, спеклись урановые шарики, несмотря на пирографитовую упаковку. Опять же борткомпьютер сплоховал при контроле подачи и вывода из активной зоны сраных этих шариков. Теперь придется шматки клещами выкидывать на песочек, а остальное пропускать через сепаратор.

Когда я вернулся в кабину, фемка какая-то взъерошенная была, словно замела только-только следы своей бурной деятельности. Я промаршировал к борткомпьютеру – ага, не успела убрать изменения из системного журнала! Вот они – прежние контрольные точки и курсовые параметры. Для сравнения я рядышком разместил новые фемкины цифры. Не сходи-и-ится!

Едва все понял, как она нанесла удар, ногой по среднему уровню, как раз в то место, куда собираешься двинуться. Но я и до этого вполглаза за ней присматривал. Поэтому не облажался...

Да еще как!

Я сделался совсем не таким как всегда. Коконом, состоящим из множества пульсирующих струй, похожих на кровеносные сосуды. Вместе с их пульсацией я ощущал симметрию состояний. Ботинок фемки впаялся в панель борткомпьютера, от которого я успел откатиться. Пока девушка возвращалась в исходную позицию, я успел сцапать с переборки огнетушитель и впаял им по ее стриженой голове. Вернее по тому месту, где недавно была цель – фемка согнулась с той же быстротой, с какой лопается бутылка с водой, выставленная на меркурианский холод. Вследствие этого ее голова воткнулась мне в живот. Я опрокинулся и увидел подметку, опускающуюся мне на физиономию. Опять проигрыш...