Конечная остановка: Меркурий

4

Терешка-малый поработал на славу. Даже нашел Мурову фотокарточку для опознания. Я тоже кое-что предпринял по своей линии. Нашел приятеля с большим фингалом под глазом, того, что всегда не прочь выпить и побузить, особенно если общественность не наблюдает за ним бдительным оком. И когда Мур В200 выходил из транспортного управления на бульвар, любитель дурного отдыха, пройдясь мимо, отдавил "объекту" носок ботинка и ухватил в пригоршню изрядный кусок его куртки. Далее разговор сложился так.

ЗАДИРА. Если ты мне не извинишь то, что я наступил на твою ногу, я тебе голову оторву.

МУР. Да ладно, пустое. Пропустите.

ЗАДИРА. Как это пустое? Кто это пустой? Я – пустой?

МУР. Говорю же вам – пустяки. Я спешу.

ЗАДИРА. А я, значит, и спешить никуда не могу?! Я, выходит, мусор, меня и извинять не надо. Всячески показываешь, что от одного моего прикосновения ты из чистого ангела грязной свиньей стал? Намекаешь, что таких, как я, давить и топтать можно? Ну, так ты жестоко просчитался.

МУР. Вы меня неверно поняли.

ЗАДИРА. А теперь закрой парашу.

И задира нанес Муру удар в пах, а потом в челюсть. Собрался провести еще прием джиу-джитсу, но, запутавшись с броском через плечо, нескладно рухнул сам.

Тут примчался я, сияя своей трехголовенькой кокардой и полицейским значком. Ткнул обоих электрошоковой дубинкой. Причем для наемного задиры заметно убавил силу тока, а вот Мура уложил в нокдаун.

Оперативно очухавшись, задира вскочил и сделал ноги. Я как бы не смог догнать его, поскользнулся на чьем-то плевке и упал с матерными инвективами вослед удирающему. Затем вернулся к месту ристалища и стал разбираться с тем, что осталось. Конечно, потребовал документы у отправленного в нокдаун Мура, предварительно попортив мазером его персон-карту, когда та еще лежала в кармане. Вот теперь имелись все основания волочь его в участок.

Самое главное я все-таки учел. Каждый, кто работает на «Комбинацию», имеет интракорпоральный сетевой коннектор. Как только у него давление подскочит или кровь насытится гормонами страха, бдительная Анима врубит коннектор и тот пошлет запрос о помощи на корпоративный сервер безопасности.

А мне предстояло еще прошмыгнуть несколько городских секций с этим поганцем на привязи. Я чуть не выбрал маршрут через жилую секцию, но чутье подсказало, что в его тихих и укромных закоулках чьи-то заботливые руки могут запросто чиркнуть лазерной бритвой по моему горлу. Поэтому я и решил прогуляться через торговую секцию. Там попросторнее.

Физиономии комбинашек я еще на первом ярусе торговой секции приметил. Глаза у них были не мутные с поволокой, как у шатающихся тут старателей, а будто горящие фонарики, что контрастировало с неестественно вялыми телодвижениями.

Объективы моего хайратника высвечивают пару фигур в чрезмерно праздных позах у выхода с противоположной стороны яруса. Надо срочно подаваться на второй ярус. Там продают всякий инвентарь и не слишком тесно, в чем я убедился, утащив задержанного Мура вслед за собой по лестнице-колесу. Но у прилавка, где труженики меркурианских пустынь разглядывают буры и дрели, виднеется вовсе не старательская физиономия. Комбинашка.

Свернул из торгового зала в боковой коридор. Выискал туалетные комнатки, где решил через окно выбраться и со своим уловом попасть на аварийный трап, тот, что спускается по наружной стене.

Однако жизнь стала незамедлительно вносить поправки. Несмотря на то, что призывно маячили двери с двойной надписью "М и ММ", то есть "мужчины и мужчины-мутанты", войти я туда не рискнул. (У мужчин-мутантов, кстати, бывает второй писюн на боку). Тем более, там кто-то усиленно вел деловые переговоры. А вот за дверями с барельефом "Ж и ЖМ" было пока тихо.

– Нам туда, – погоняю я нарочито неповоротливого Мура. – Ну-ка, шевели ногами, а не то отстрелю яйца и тогда тебе полегче будет идти.

Мур решил, что яйца ему еще любы и совсем не мешают, поэтому послушно заторопился. Но уже в первой комнатке – с зеркалами и пепельницами – мы столкнулись с фемом. У меня во рту мигом пересохло, попались. Впрочем, физиономия фемки осталась каменной, а рука не потянулась к кобуре.

– Извините, мы тут проездом с Марса, мы сейчас выйдем, только с другой стороны... У нас совсем другие надписи на дверках. "Д", то есть дамы и "Г", считай, господа.

Тут на щеке у фемки забрезжило подобие улыбки, может даже одобрительной. И снова "вот те на", путь неожиданно открылся – мутантка отвернулась к зеркалу. Я потащил Мура в следующую комнатку, там подскочил к окну, раздвинул ставни. Остается вылезти, сделать шажок влево по карнизу и как раз трап. Но еще надо заставить выйти наружу моего подконвойного.

– Ну-ка, мальчик, давай вперед, как горный козел.

– У меня боязнь высоты! – нарочно стал истерировать он.

– По-моему, ты должен скорее ощущать боязнь дырки в голове.

И тут из другой комнаты, той, которую мы уже миновали, послышались звонкие голоса, свидетельствующие о препирательствах. Фем настоятельно требовала, чтобы какие-то мужики немедленно удалились, те же грубо упирали на исполнение закона. Я попытался запихнуть Мура в одну из кабинок, но тут дверь распахнулась и показался комбинашка собственной персоной. Будь под рукой гразер, я бы мигом срезал гада. Однако стрелял я из сквизера, при поражении этим оружием результат наступает лишь треть секунды спустя. В масштабах большого боя это – мелочи, ну, в нашем же случае комбинашка успел разрядить бластер. Не в меня, а в Мура, и прожег ему грудную клетку. Правда, сам стрелявший, быстро загнувшись, вышел из игры.

Я видел, Муру осталось немного. Шприц-пистолетом впрыснул ему крепкий кортизолин, который развязывает языки людям с сужающимся полем сознания, и налепил считыватель на горло. Слов уже не будет слышно, но приборчик распознает их по вибрациям. Я не знал, фемка все еще торчит неподалеку или давно убралась восвояси. Во всяком случае из соседней комнатки клубами валил дым.

– Скажи, дружок Мур, кто ж послал тебя нанимать старателей на разбой? Кому понадобился этот гоп-стоп? Не запирайся, я все знаю. Кто?

После небольшого затишья сквозь дым чиркнуло несколько бластерных трасс – одни отправились в окно, другие продырявили радиатор, откуда со змеиным шипением стал поступать теплоноситель. Потом из дыма чуть выше пола показался некто в шлеме и тут же схлопотал. Он слишком хорошо подставился в прицел моего гразера. Шлем превратился во что-то вроде котелка, из которого плеснуло паром, брызгами и светом. Надо было срочно улепетывать. Ну, Мур, ну! И Мур раз в жизни сделал благое дело, что, по большому счету, могло ему пригодится лишь на том свете.

– Нанял меня Дыня, муташка такой... выполняет разные поручения «Миража»... заплатил... десять кило гафняшек.

– Неужто в «Комбинации» никто не узнал про такой сюжет?

– Директор Медб мог... он занимался слежкой за «Миражом»...

Плазменный шнур прошипел возле уха. Я сорвал считыватель с горла задержанного и выскочил на карниз. Даже если Мур еще при жизни, ему быстро помогут свести с ней счеты.

Не промахнуться бы из-за такой нетерплячки, попасть бы ногами в кишку аварийного трапа. Вот он, наконец, конвульсивно сокращаясь, глотает мой организм, прокачивает полимерными мышцами и выбрасывает через свой "анус". Соответствующее отхожее место встречает меня внизу – полусклад-полусвалка.

На одном из концов проулка выглядывают из-за угла люди, которые бьют по мне из плазмобоев и бластеров. Я ухожу в другую сторону, петляя меж ящиков, огрызаясь и весьма неслабо своим аппаратом. На экранах хайратника снуют сетки прицельных и и целеследящих координат, вот я резко совместил две системы линий, и гразер облегчается по моему мыслесигналу. На том конце проулка человек до пояса превращается в помесь фонтана и вспышки. Я никогда не кричу в таких случаях с азартной пеной у рта: "Попал-попал". Еще не хватало испытывать половое возбуждение при виде чьих-то испаряющихся внутренностей. А почему, собственно, не порадоваться? – поинтересуется какой-нибудь юный балбес.

А потому, что следующим могу оказаться я.

Кто-то отправил в меня самонаводящуюся ракету, но я ей "выключил свет". Пустил контрракету, которая навелась на вражеский снаряд и сцапала его сеткой. Воспользовавшись суматохой, я соскользнул в люк пневмопровода. Это такая тумбочка с крышкой наверху и аварийным клапаном внутри. Крышка поднимается, клапан – у которого кем-то уже была сбита заглушка – проворачивается, и я падаю туда, где вечно ревет ураган. Поток подхватывает меня и быстро разгоняет.

Слишком быстро. Пневмосистемой, как следует, умеют пользоваться лишь фемы. Слишком уж крут и силен поток воздуха, а по дороге попадаются разные загогулины. Сразу напала жуть. Одежда свистела, ее металлические детальки визжали, царапая металл трубы, и, совокупно с воем урагана, доводили меня до степени близкой к безумию. Где люк, как не стать фаршем? По-моему, я так перенапрягся, что перестал соображать. И, конечно же, Анима автоматически стимулировала выпуск размягчающих психику эндорфинов.

После чего полегчало во всех смыслах. Слушайте, марсиане, слушайте, что со мной приключилось.

Когда я от страха и ужаса перестал чувствовать тело от пяток до макушки, вернее, прежнее тело, то как будто заимел новое. Словно заразившись движением от пневмопровода, завертелось во мне что-то похожее на юлу. Завертелось вокруг оси, если точнее ПОЛЮСА. Полюс прыскал во все стороны напряжением. Напряжение разлеталось лучами, пучками и фронтами. Получалось в итоге вихревое, вращающееся и разбегающееся поле. Причем скорость его разбегания было куда большей, чем моя собственная.

Дело кончилось тем, что вращающееся поле разрослось на всю пневмосистему. Да так, что ее трубы стали сеточкой вибрирующих сосудов. В центре сеточки находился наблюдатель, то есть я.

Наблюдатель удачно свернул в тот тоннель, где имелась люк колодца. Дальше были – дыра, шахта и мостовая. В вихре пыли и грязи я вылетел из пневмосистемы, как обшарпанный джинн.

И оказался в аграрной секции. Гидропонные ванны с зеленью картофеля-фри, того самого, у которого клубни сами вылезают на свободу и ползут в овощехранилище.

Сверху и снизу – плетение проводов и трубок, снуют киберы-овощеведы. Пока я пристрастно изучал, все ли члены тела у меня на месте, появился охранник и наставил на меня пушечку.

– Эй, бомжара, что тут делаешь?

– Упал в воздуходув, преследуя опасного преступника. Мы ж коллеги. – Я показал свое полицейское удостоверение.

– Первый раз слышу, чтобы полицейские пользовались услугами пневмопровода... Ты чего, командир?

Было чего. Потому что показалось, что тело мое многострадальное превратились в сеточку дрожащих сосудов, в центре которой разместился КТО-ТО. Я бы обозвал его Контроллером. Я пытался его заблокировать, он пытался меня отбросить, мое «я» куда-то отлетело, ударилось, отключилось.

Очнулся я уже в подсобке на топчане, лоб весь мокрый. Неподалеку охранник прихлебывает чай, заедая таблетками сухого коньяка.

– Ну, что очухался, лейтенант? Сам поедешь или карету тебе вызвать?