Конечно, кровь (СИ)

п.3.; г.3; ч.2

Аширна фер вис Фиитчи наконец сменила позу. Полностью развернулась ко мне, в одной лапе сжимая кончик хвоста, а в другой — пузырёк. Уши обвиняемой подрагивали, нос жадно втягивал чужеродные запахи. В чёрных глазах сквозил интерес, надёжно прикрытый поволокой выпитого.

Наблюдатели остались слева, от убийцы вистар меня отделяло не больше десяти шагов. Я сделал первый, напоследок заметив, как нетерпеливо дрогнула губа вдовы.

Аширна подняла пузырёк к приоткрытой пасти, мазнула бледным языком по крупным зубам. Я буквально шкурой ощутил, как зрители завибрировали от нетерпения и предвкушения кульминации.

Ещё один шаг, и выкрашенный чёрным лаком коготок ловко раскупорил смертоносный сосуд.

Я остановился. Изучал её, утомлённую ничуть не меньше сестры, не меньше измученную, изрядно накачанную выпивкой или снадобьями. Она молча сверлила меня ответным взглядом, продолжая подёргивать ушами.

— Поговорим? — спросил я без приветствия, знакомства и прочей шелухи.

Не могу сказать точно, почему предложил разговор вместо ещё одной пары смелых шагов, после которых Аширна наверняка бы опрокинула стекляшку в пасть и повторила судьбу убитого ей Нурсета фер вис Фиитчи…

— Пять минут больше, пять меньше. Есть ли разница? — пожав плечами, спросил я и многозначительно кивнул на яд в её пальцах. — Сисадда?

Она молчала. Довольно долго. Рассматривала мою бледную безволосую кожу, крохотный нос, жалкую шерсть на голове и щеках, новенький костюм и старые ботинки. Ей определённо хотелось протянуть лапу и потрогать плоскую морду существа, невесть как проникшего в святыню богачей Юдайна-Сити.

В какой-то момент мне показалось, что сейчас она всё же решится на последний глоток. Но затем:

— С какой целью? — хрипло уточнила Аширна, криво усмехнувшись и снова обнажив крупные отбелённые резцы. — Чтобы ещё сильнее опозориться перед собственной семьёй?

Я неопределённо повёл плечом, как можно более равнодушно, лениво. Сдвинулся так, чтобы окончательно отгородить самку от притихших в нетерпении зевак за моей спиной.

— Обещаю, никакого позора не будет.

Я говорил тихо, но искренне, готовый даже поклясться в своих словах, и вновь не понимая, почему опасаюсь спровоцировать подозреваемую:

— Я здесь, чтобы выполнить свою работу. Пусть не самую чистую, но другой у меня нет. Если вы виновны, госпожа фер вис Фиитчи, я оставлю суть нашего разговора под печатью непреложной тайны, и вы тихо уйдёте в иной мир на глазах этих жадных плотоядных. Но если вы, предположим, не делали того, в чём обвиняетесь, поверьте — в моих силах вас оправдать.

Она недоверчиво скривилась. Лениво покачала кончиком хвоста, поднесла пузырёк к носу и брезгливо втянула аромат маслянистой жижи. Глаз при этом от меня не отвела. Кстати, пронзительно острых для такой пьяной особы.

— И такому, как ты, поверят⁈ — Аширна хмыкнула, снова выдавая немалое количество употреблённого за вечер. — С какой стати?

— Я приложу все усилия, госпожа фер вис Фиитчи…

— Не стоит больше причислять меня к этой семье…

— Не желал оскорбить… Аширна, мне поверят. А ещё мы станем искать правду. Бонусом попробовав выяснить личность настоящего убийцы, хоть за это мне и не доплатят. И мы станем делать это, не прибегая к ритуалам очищения от семейного позора.

Вероятно, моя наивная напористость позабавила сестру Чинанды-Кси. Выпустив хвост, она оправила траурный палантин.

— Такое чувство…

— Ланс.

— Такое чувство, Ланс, что ты и сам не очень-то веришь в версию моей сестрицы.

— А должен? — Я позволил себе лёгкую улыбку.

Нервы натянулись до предела, кровь закипала, но сознание оставалось чистым и возвращалось в привычное предрабочее состояние. Вероятно, это было сродни наркомании — вот она, очередная доза, без которой я уже не могу; жаркое чувство балансировки на канате, когда одна неловкая фраза может стоить жизни, репутации, больших денег…

— Кстати, Аширна, а кто, по-вашему, скрутил хвост господину Нурсету?

— Не знаю, — без запинки выдохнула та. Чуть покачнулась, то ли от нервов, то ли от опьянения. Свободной лапой пригладила усы, оправила рыжеватую чёлку. — Он мог сделать это сам. Усталость. Вина. Неумение принять правильное решение…

— И сделал?

Вероятно, в вопросе прозвучало чуть больше напора, потому что угольные глаза Аширны недоверчиво сузились. Она ещё сильнее понизила голос, хотя я и был готов поклясться, что сидящие за спиной падальщики всё равно жадно улавливали каждое произнесённое слово.

— Это и есть наш разговор, Ланс? — прошептала сестра вдовы. А затем продемонстрировала весьма неожиданную осведомлённость: — Или вы ещё не применяли своих чар, расхваленных на всё гнездо?

В другой момент я бы, пожалуй, загордился. Сейчас мне стало неуютно.

Наплевав на местные правила приличия, я осторожно вынул из кармана флягу и основательно приложился к её прохладному горлышку. Аширна оставалась почти неподвижной на фоне поддельного пламени и ещё более поддельных огней ночного Юдайна-Сити за ним.

— А как думаете вы?

Она снова оскалилась, но не агрессивно, а нервно.

— Полагаю, вы готовите меня. Не знаю, к чему, но…

— Склоняю голову перед вашей проницательностью, Аширна.

Та задумчиво провела когтем по краешку пузырька, заткнула пробкой на цепочке. За моей спиной раздался лёгкий гул, в котором я не без отвращения разобрал разочарование. Байши, каких же трудов в эту секунду мне стоило не обернуться к «недовольным зрителям»⁈

— Сейчас, Аширна, вы просто меня выслушаете. — Я сделал к ней ещё шаг, ещё. Медленные, осторожные. На этот раз чу-ха не пыталась ничего предпринимать. — Постарайтесь не сопротивляться, я не причиню зла.

Ещё пара шагов. Теперь я слышал запахи её парфюма и вылаканного вина. Аширна фер вис Фиитчи покорно кивнула, и тогда я негромко расстелил перед ней пару стартовых двустиший:

— Девять крохотных мышат,

Сговорились не дышать…

Один вдруг затих не шурша,

Осталось лишь восемь мышат.

Реакция оказалась привычной, причём весьма быстрой. Чёрные глаза остекленели, пальцы правой верхней лапы разжались, и ядовитая склянка опасным маятником закачалась на её груди.

Краем глаза я убедился, что от остальных нас отделяет достаточное расстояние. Постарался не думать о камерах-шпионах, через которые за разговором мог наблюдать Шири-Кегарета. Поймав дыхание Аширны и присоединяясь к его ритму, продолжил читать, одновременно подступая ещё ближе.

Запахи вина, «бодрячка», качественной дайзу и чего-то металлического стали сильнее. Теперь я стоял почти в упор, но окончательно объект зафиксировалась только на:

— Шестая мышка сердцем вышла,

Три упорных будто не слышат.

Я сделал короткую паузу и внимательно осмотрел ухоженную морду собеседницы, подмечая малейшие реакции. А затем бросил ей, мягко, словно стеклянный шарик:

— Отречение.

— Отречение, — покорно повторила Аширна, уставившись на декоративный зажим моего галстука.

— Бесцветная относительность переплывает горизонт радости.

Подытожив, она пробормотала за мной бессмысленный набор важных слов.

Теперь я обернулся по-настоящему. И, вероятно, было в моём взгляде что-то диковатое, потому что наблюдатели — неподвижные, подрагивающие от нетерпения и изнывающие от жажды проникнуть в суть таинства, — с общим оханьем подались назад.

Чинанда-Кси стояла столбом, глаза её полыхали.

— Отвечай мне честно, Аширна, — совсем тихо попросил я, почти касаясь губами светло-рыжего меха на кончике заострённого уха, — ты была близка с Нурсетом фер вис Фиитчи?

— Близка, — безвольно кивнула та, но ответила столь же тихо, почти беззвучно.

— Ты спала с ним, верно?

— Спала… и этот позор не смыть ни одним благочестивым поступком…

Капля пота прокатилась по моему виску, и я осторожно перехватил её пальцем, не позволив упасть на полосатый палантин.

— И поэтому ты решила отравить его? Его, а затем себя?

— Нет!

Аширна оскалилась так резко и злобно, что едва не убедила, что смогла вырваться из транса и сейчас вопьётся в моё горло. Концентрация чуть не раскололась, но я снова вклинился в дыхание самки, повёл за собой; дождался, пока спрячутся зубы.

— Кто убил Нурсета?

— Не знаю, — выдохнула она, окатив меня запахами сжёванной «карамели».

Я чуть не отступил. Прикусил губу, лихорадочно подбирая следующие вопросы.

Убеждённость в своей правоте так явственно проступала сквозь ответы подозреваемой, что сбивала с толку. Байши, вот сколько раз я твердил себе старательно продумывать стратегию допроса?.. Хотя бы на пару шагов вперёд, даже если предстоящая работа выглядела легче лёгкого…

— Твоя сестра знает про тебя и Нурсета?

— Возможно… скорее всего… я должна искупить вину перед ней…

Моя бровь изогнулась в недоумении.

— А виновника ты разве найти не хочешь?

Она замялась. Чары пошли трещинами, закрошились под её бессознательным негодованием, но «низкий писк» так просто не отпускал.

— Хочу! — выдохнула обвиняемая, по-прежнему глядя на блестящий зажим галстука.

— Ты видела Нурсета в день его смерти?

— Да. Вечером. Недолго.

— Отпечатки на бокале с ядом действительно твои?

— Не знаю… это возможно…

— Аширна, я требую самого честного ответа: где ты была в момент его смерти?

По морде самки прокатилась рябь облегчения, словно вопрос оказался вовсе не таким трудным, как ожидалось.

— В «Загоне». В тот день проводились бои трое на трое… Хороший был вечер, убили сразу восьмерых Отчаянных…

— Ты способна доказать своё присутствие на аренах?

Она покривилась, и презрительный оскал вистар проступил даже сквозь осоловелую маску моего колдовства:

— Мы не любим фиксировать свои развлечения, терюнаши… и всеми силами пытаемся пресечь даже возможные слухи о них…

Я сглотнул комок. Хотелось снова раскрутить флягу. Хотелось оборвать разговор, ставший неожиданно неподъёмным. Но вместо этого я лишь усилил нажим:

— Твой визит в «Загон» может подтвердить кто-то из иных вистар? Пусть и на условиях анонимности…

— Может, — кивнула Аширна. И, опережая моё ликование: — Если захотят. Но никто не захочет. Наши души, Ланс — наполненные тенями чуланы, в которых хранятся гниющие трупы. Я не поверю в их желание помочь…

— А Отчаянные? Ты подходила к бойцам? Собрать пота в банку, лизнуть свежую рану?

— Подходила. Но для них мы все на один окрас. Как и для тебя…

Она снова вздрогнула до кончика хвоста, демонстрируя первое послабление «низкого писка». Сонно провела лапой по усам, едва не оцарапав мне щёку, заморгала.

Пожалуй, я мог бы ещё кое о чём спросить, пока Аширна не очнулась окончательно. Но не стал, предпочтя потратить последние секунды контроля на иное.

Протянул руку, пользуясь её дремотной беспомощностью, лёгким рывком избавил от склянки на груди. Почти без замаха отшвырнул прочь, за край «Колеса», где она напоследок блеснула выпуклым бочком и растворилась в свето-струнной стене огня.

— Послушай меня, Аширна, — приказал я, улавливая последние эффекты «писка». — Сейчас ты придёшь в себя. Отправишься домой. Отдохнёшь. Без вина и наркоты. Если я пожелаю ещё одного приватного разговора, ты не станешь его избегать.

— Отдохну, — пробормотала она, устало потирая прикрытые веки. — Без выпивки… Не стану избегать разговора.

Тогда я отступил от неё на пару шагов. Убедился, что вистар окончательно приходит в себя, покачиваясь, но уже без риска опозориться нелепым обмороком. Прожигаемый опасными, жадными взглядами, вежливо поклонился Аширне и направился к притихшим свидетелям допроса.

На мордах родни Чинанды-Кси застыло недопонимание, смешанное с разочарованием. Уши шевелились, хвосты подёргивались, кулаки сжимались; многие жадно попивали из бокалов. Определённо, все они ждали иного. Как и сама устроительница разоблачения.

Та подошла ко мне, словно отгораживая от остальных, как сам я несколько минут назад отсекал Аширну от лишних взглядов.

— Что всё это значит, господин Скичира?

Чистокровная высокорожденная, она сдерживала эмоции, но явно кипела внутри.

Интуиция подсказывала поступить совершенно по-другому. Но я подался к вдове на максимально-этичную дистанцию и негромко ответил:

— Ваша сестра не убивала Нурсета фер вис Фиитчи.

Огромные резцы чу-ха обнажились, сверкнув перламутром покрытия.

— Как вы смеете утверждать подобное, господин Скичира⁈

В шипении вистар почти отсутствовали привычные смиренность и терпение, и я воочию представил, как обещанные за работу деньги беззвучно сгорают в искусственном пламени парковой ограды.

Ответил спокойно, даже устало, для этого мне совсем не пришлось притворяться:

— Госпожа фер вис Фиитчи, — я чуть склонил голову, признавая её главенство, но намереваясь стоять на своём, — вы наняли меня для поиска правды, и я честно выполняю работу…

— Мерзавка перекупила вас, — выдохнула Чинанда-Кси, и в её тоне не было и намёка на вопросительную интонацию.

— Вы не хуже меня знаете, что говорите лишнее, госпожа фер вис Фиитчи, — хладнокровно парировал я, начиная жалеть, что этим утром вообще открыл дверь посланцу Сапфир. — Репутация Ланса фер Скичира из «Детей заполночи» не имеет цены.

Её тёмные глаза пробуривали насквозь, а чинный образ благочинной паломницы продолжал рассыпаться пылью гнева и истинной натуры хозяйки жизни.

— Что она сказала?

— В интересах дела я вынужден пока сохранить это в тайне.

— Вы лишаете меня законного правосудия!

— Я лишаю вас соблазна отнять невинную жизнь.

Чинанда-Кси прищурилась. Когтистые пальцы скрючились, будто она собиралась вцепиться в меня и разодрать дорогущий новенький костюм:

— Тогда скажите же, всезнающий Джадуга, кто убил моего несчастного мужа, пусть сжалится над его душой Двоепервая Стая⁈

Дуга родственников вокруг нас уплотнилась, все они ловили даже обрывки фраз. В этот момент их сборище казалось куда опаснее огненного обруча за пределами парящего кольца. Да что там⁈ Оно было опаснее обдолбанной уличной стаи, ночью подловившей тебя вдали от оживлённых улиц…

— Пока не знаю, госпожа фер вис Фиитчи, — честно ответил я, ожидая новой вспышки гнева. Успел примирительно поднять раскрытую ладонь: — Но обязательно выясню. Чуть позже, если позволите. Я взял след, но сейчас… сейчас у меня имеются неотложные дела.

Густые ухоженные брови Чинанды-Кси скакнули на лоб, словно я недвусмысленно предложил ей уединиться в подсобке «Пламенного колеса». Вистар едва сдержала негодующий возглас, но вовремя спохватилась, пробормотала короткую молитву и потупила взор. Приподняла и плавным движением уложила хвост на сгиб локтя, погладила нарочито примитивный браслет «болтушки».

— Что может быть срочнее порученного вам задания, господин Скичира? — спросила она, на этот раз печально и с надломом в голосе. — Я полагала, вы бросите все силы, лишь бы поскорее…

— Моя щедрая и благородная госпожа, — мягко перебил я, с трудом удерживаясь, чтобы не ослабить душивший галстук, — вынужден признать, что таковые дела существуют. Но я клянусь, что обязательно выясню все обстоятельства гибели вашего супруга, пусть будет добра к его душе Двоепервая Стая.

И поклонился, немного неловко, но постаравшись выразить настоящее почтение.

— Обещаю оставаться на связи. И свяжусь с вами сразу, как только смогу проанализировать полученную информацию, сопоставить её с вашей и… неторопливо пораскинуть мозгами.

Глаза окружавших нас чу-ха сверкали в полумраке приватного сектора, словно жгучие раскалённые угли. Чинанда-Кси приоткрыла пасть, но передумала добавлять что-то ещё. Задумчиво облизала резцы и медленно кивнула.

Затем мы оба — не сговариваясь, но одновременно, — обернулись к Аширне фер вис Фиитчи. И обнаружили, что обвиняемая растворилась в толпе разнузданных посетителей «Колеса», а у самой границы паркового ограждения осталась лежать лишь её лёгкая накидка с красными погребальными полосами.