Конечно, кровь (СИ)

Глава 7 ВАМ ИЗВЕСТНО МОЕ ИМЯ?

Мне доводилось наблюдать, как взрослые самки учат малышей принимать важные решения. Мол, сядь в уголок, сожмись, оботри лапами мордашку, надёжно обернись хвостиком и медленно сосчитай до девяти. А затем решайся.

Оборачиваться мне было нечем, но досчитай я хоть до тысячи, понимания бы это принесло едва ли…

Стараясь скрыть растерянность, я неторопливо уложил иллюзиумное оборудование, столь же обстоятельно собрал и сложил на подлокотник растрёпанное постельное бельё. Ч’айя даже не повела ухом. Отвлеклась, лишь когда спросил, стараясь оставаться непринуждённым:

— Точно не хочешь поговорить о случившемся?

Девушка обернулась рывком.

— Я тебя предупредила!

И взглянула на торчащий из сумки приклад ассолтера так, что по спине пробежал холодок.

Ладно, иногда я бываю понятливым. Не очень-то часто, но всё же…

Значит, обсуждение минувшей ночи всё же стоит отложить. До лучших времён. Если они вообще настанут.

Опустившись на диван, я уставился в потолок и заставил внутренних Лансов хоть как-то упорядочить мысли вожака стаи.

Итак (не считая жаркого недопонимания с Ч’айей, с которым ещё тоже предстояло разобраться) вчера у нас появился некто таинственный, желавший «просто поговорить». При этом весьма бесцеремонно умыкнувший меня из-под носа Щупа, причём по всем правилам, в непроницаемом фургоне, разве что без мешка на голове. При этом не Господин Киликили.

А ещё некто не менее таинственный, устранивший угрозу в облике Писклявого и его неудачливых дружков. Это и вправду мог оказаться Песчаный Карп — в конце концов, так он действительно был способен оберегать свою тайну… а может, и нет. При этом пять минут назад джи-там вовсе не удивился упоминанию о перестрелке, что выдавало его осведомлённость. К тому же поганец одарил прозрачным намёком…

Интересно, что ещё сученыш знает? И почему считает, что после случившегося меж нами в глубинах «Моста» я соглашусь-таки на предложение прогуляться?

Он сказал, что «привычному миру угрожает опасность». Неужели проницательный казоку-хетто «Уроборос-гуми» действительно убеждён, что на меня подействует подобный подкат уровня Пяти-Без-Трёх? Да я в ночных клубах Бонжура слышал куда более изобретательные обманки, дающие шанс вскарабкаться на приглянувшуюся самочку…

Однако в душе и памяти что-то вновь зашевелилось.

Что-то интуитивное, неприятное, продолжающее настойчиво напоминать о Первом Подмастерье Нагинаты. Фраза? Поступок? Взгляд безумца?

Впрочем, стоило признать — я на самом деле (если говорить языком Моноспектральной Чапати) остался заинтригован. И уже почти решился, даже не считая до девяти…

А ещё оставалось дело многоуважаемой Чинанды-Кси фер вис Фиитчи. Требующее, как ни крути хвостом, отважной вылазки из подземного убежища. Чего, к сожалению, я никак не мог позволить насупившейся девчонке, задумавшей надругаться над новеньким парадным костюмом.

Выбор представлялся весьма бедным, но разве мне оставалось что-то ещё?

Я встал, отошёл от Ч’айи, поднял «болтушку» к лицу и открыл нужный профиль.

— Куо-куо, детка.

— Куо-куо, Малыш. Ты не голоден?

Мой рот приоткрылся, а бровь изумлённо изогнулась. Я понятия не имел, что случилось с Сапфир, но тон сообщал, что с прошлого разговора настроение помощницы определённо улучшилось.

— Сапфир, милая, у меня к тебе очень важная просьба…

— Ох, Малыш, ну кто бы сомневался! — Мы общались без слепков, но я без труда представил, что синешкурка ехидно улыбается. — Что пожелаешь на этот раз? Разобрать документацию? Что-то откопать в «мицухе»? А может, с почестями встретить важного клиента? Полагаю, ты уже созрел, чтобы начать платить мне за помощь…

— Очень смешно, милая, — мне пришлось натянуто улыбнуться, хотя уровень готовности к обмену традиционными шпильками сейчас равнялся нулю. Нет, он был даже многим ниже… — Но всё чуть сложнее. Дело не самое простое, требующее секретности…

— Тайна, которую знают двое… — протянула Сапфир, а на заднем фоне зашипела машина для варки чинги.

— Да-да, уже вовсе не тайна. Но сейчас я доверяю только тебе.

Она замолчала. Полязгала рожк а ми чингаварки, задумчиво причмокнула.

— Ох, Малыш, ты снова так гладко выстилаешь…

— Сапфир… — Мне не хотелось, чтобы фраза прозвучала напряжённо или пугающе, но подруга всегда умела безупречно считывать малейшие интонации, а потому даже не попыталась закончить шутку. — Это всерьёз, сисадда? Я говорю правду, всё очень важно.

— Поясни?

— Не могу. Чтобы узнать, тебе придётся снова подогреть мне чингу с сиропом… Точнее, заглянуть в чулан, где хранится сироп.

Она издала странный свистящий звук, в котором перемешались удивление, усталость, недоверие… и страх.

— Но предупреждаю, — негромко добавил я, косясь на Ч’айю, — это действительно тайна. От которой зависит моя шкура…

— Хорошо, Малыш. — Судя по фоновым звукам, Сапфир вышла из общей залы чингайны в пищевой блок или на склад. — У меня найдутся полчаса?

— Вполне.

— Тогда жди.

Связь оборвалась, и я вернулся к дивану.

Девушка по-прежнему изучала одежду. Или умело делала отстранённый вид, ведь непросто оставаться по-настоящему безучастным к бесконечным чужим разговорам в каморке на десять квадратных метров.

— Ч’айя, послушай, — позвал я, старательно подбирая слова. Та охотно развернулась на стуле, опустила измятый пиджак на колени. — Просто послушай, не перебивай, хорошо? Скоро сюда спустится моя подруга и помощница… Чу-ха, разумеется. Тише, не пугайся! Пойми, я ей доверяю. И так нужно, действительно нужно. Мы вместе расскажем ей о тебе, сисадда? Но я хочу, чтобы перед этим ты узнала ещё кое-что… Кое-что важное.

Ч’айя внимала с интересом, который недурно скрывала. Вот сквозь внешнюю прохладу в карих глазах сверкнул огонёк, но тут же угас, будто светляк в густом тумане.

— Мне трудно понять, что ты себе навыдумывала… — осторожно продолжил я, и тут же поднял раскрытые ладони, не позволяя перебить не самый простой монолог: — Правда не собираюсь поднимать ночную тему! Но знай: я буду защищать тебя. Всеми силами. Даже ценой собственной жизни, понимаешь? Можешь ничего не говорить. Но помни это, когда в следующий раз захочешь швырнуть в меня чем-то тяжёлым или даже дотянуться до ассолтера…

В душ е гранитно скрипнуло, и я не сразу понял, что это была свалившаяся в бездну нелёгкая ноша. Действительно, правду говорить подчас очень легко. Вот только чем заполнить пустоту, образованную на месте сгинувшего камня?

Ч’айя оставалась непроницаема.

Изящно повела бровью, будто уточняя, закончил ли я, и мне пришлось кивнуть. Тогда девушка поджала губы, кивнула в ответ и невозмутимо вернулась к бесконечному изучению костюма.

Я скрыл вздох.

Что ж, непробиваемой брони не бывает, не так ли? Как любит говаривать сааду Пикири после пары-тройки порций паймы: «Путь терпения вовсе не означает, что ты должен всю жизнь просидеть в теплице, ежеминутно ожидая, когда взойдёт твоё счастье и можно собирать урожай. Он означает, что первым делом ты должен бросить зерно. И вот уже после этого можешь смиренно дожидаться всхода да набираться сил перед сбором. И главное в этом вопросе(в этом месте он обычно выпивал ещё одну пиалу) — не спешить, и ни в коем случае не торопить время»…

Не придумав, куда деть руки, я потёр ладони:

— А теперь давай-ка перекусим!

Направился к комбайну, только сейчас ощутив мощнейшую волну голода, уже не первый час сокрушавшего мои внутренности. С тоской вспоминая оставленный в «Каначанкха» заказ, я перебрал местные припасы. Что уж поделать? И пусть подвал, конечно, не ресторан «Пламенного колеса», но будет сытно…

Открыв пару банок, я вывалил содержимое в глубокие миски, добавил специй, старательно перемешал и сунул в нагревательный отсек. Ч’айя наблюдала искоса, украдкой, всё ещё держась так, словно я отнял у неё долгожданного первенца. А, возможно, даже сожрал у мамашки на глазах.

Впрочем, горячую еду девчонка благодарно приняла и умяла с завидным аппетитом.

Едва я загрузил опустевшие тарелки в моющее отделение комбайна, раздался условный стук. Ч’айе он уже был знаком, отчего девушка вздрогнула, а взгляд испуганно заметался. Знаком показав, что для тревоги нет повода, я попросил встать вне поля зрения, и подошёл к двери.

Приложился к скрытому глазку, чуть приоткрыл створку и торопливо поманил Сапфир внутрь. Та вошла вместе с запахами сырости и подвальной затхлостью; спешно, ловко просочилась в щель и втянула хвост, но сразу же недовольно склонила голову и нахмурилась.

— Послушай, Малыш, мне сейчас немного не до жутких секретных секретов, сисадда?

Несмотря на повеселевший во время недавнего разговора тон, синешкурка выглядела вымотанной и непохожей на себя привычную — пряди заметно свалялись, краска на шерсти вымылась пятнами, а резцы уже несколько дней не видели качественной чистки.

— Малыш, я понимаю, что ты обожаешь влипать в неприятности, — торопливо продолжила она, одарив меня нелёгким вздохом, — но на меня сейчас навалилось столько непредви…

И вдруг осеклась. Ещё не заметив замершую за спиной Ч’айю, но определённо учуяв. Глаза чу-ха распахнулись, шерсть на загривке встала дыбом, мягкие уши прижались к голове. Сапфир необычайно медленно обернулась и с приотвисшей челюстью уставилась на девчонку в дальнем углу.

Нужно признать, Ч’айя тоже смотрела на мою помощницу с неприкрытым ужасом — так близко живого чу-ха в новой жизни она видела впервые. Кулаки её сжались до белых костяшек и алых отметин на ладонях, спина плотно прижалась к холодной стене, скулы отвердели, а на лбу снова проступила витая морщинка.

— Яри-яри! — чуть слышно охнула Сапфир, не отрывая от девушки взгляда.

Подрагивающей лапой заперла дверь на все замки, не очень-то ловко, но быстро и старательно.

— Та-ак… Тебе совершенно точно предстоит мне кое-что пояснить…

Она определённо собиралась снова добавить «Малыш», но в последний миг сдержалась. Я вышел вперёд, интуитивно занимая место посреди комнаты, ровно между обеими.

Улыбнулся широко и непринуждённо, но напряжённость момента превратила моё лицо в гримасу умственного бедняка. Да что там⁈ Мне встречались прожжённые нарики, выглядевшие куда умнее и одухотвореннее…

— Это Ч’айя, — выдавил я, осторожно, но не очень-то вежливо ткнув пальцем. — Не могу сказать, откуда она. И не потому что скрываю, а по незнанию. Но теперь Ч’айя здесь, и я за неё отвечаю. А это Сапфир, моя подруга и пом… она выручает меня в разных вопросах, когда не очень сильно занята.

«Выручающая в разных вопросах, когда не очень сильно занята» молчала довольно долго. Розовый нос жадно втягивал гамму запахов убежища, когтистые пальцы тревожно подрагивали. Через минуту (показавшуюся часом) она бросила на меня быстрый, будто выстрел из башера, взгляд, и всё же сказала:

— Этого не может быть.

Я послушно кивнул, одновременно наблюдая за реакцией неподвижной Ч’айи. Точнее, за полным отсутствием каких бы то ни было реакций.

— Да, Сапфир. Я и сам так считал.

Чу-ха сделала осторожный шаг вперёд, и если бы кареглазая девчонка умела проходить сквозь стены, в этот момент бы точно вывалилась в соседнюю комнату. Сапфир облизнула резцы, изучая Ч’айю внимательно и холодно, будто диковинный музейный экспонат.

— Она вообще хоть что-то помнит? — спросила требовательно, даже зло.

Ответить я, конечно же, не успел. Кажется, даже рот открыл, но Ч’айя опередила, бросив с не меньшей экспрессией и раздражением:

— Вообще-то я здесь, дамочка. И вполне способна ответить сама.

Глаза Сапфир распахнулись, ресницы затрепетали. Она ойкнула, смешно заскрипела горлом, а затем сдала назад и осела на подлокотник дивана. Выглядела моя помощница так, словно с ней только что заговорила комнатная мышь или уличная корова.

Ч’айя, тем временем, отлепилась от стены. Запахнув халат, смело прошла мимо ошарашенной чу-ха, забрала табурет, вернулась в дальний угол и уселась, забросив ногу на ногу.

— Нет, я почти ничего не помню, — отрезала она, почти забавляясь немотой хвостатой собеседницы. — Более того, остатки воспоминаний тают с каждой минутой. А первое отчётливое — это он.

И мотнула на меня головой. Мотнула! Словно на этот раз мышкой в клетке или рогатым уличным паразитом оказался какой-то там Ланс Скичира! Но отреагировать не удалось и на этот раз: Сапфир издала неопределённый писк, снова втянула воздух носом, и беспокойно сцепила пальцы.

— Вы уже переспали, — вдруг констатировала синешкурка, глядя в угол с пищевым конструктором.

О, как я хотел ввернуть, что этого вопроса лучше не касаться! Как хотел успеть сообщить любимой, заботливой и по-своему любящей Сапфир, что этот вопрос не касается именно её, потому что до конца он не прояснён и между нами двумя, сисадда?

Разумеется, я опять не успел…

— Ойкоо… — вздохнула Ч’айя, но сейчас в традиционном тоскливом вздохе было куда больше скрытой ярости. — Какая ж ты проницательная, подруга. Но не лучше ли тебе придержать свой длинный нос, чтобы его не отрубило чужой дверью⁈

— Вийо⁈ — прошипела Сапфир. — Прямо мне в глаза, ну!

И поднялась с дивана.

Довольно быстро, даже агрессивно, но лично мне показалось, что будто бы сквозь стену жидкой карамели. Зубы её оскалились, крашеная синими пятная шерсть вскинулась… но уже через мгновение я стоял между девчонками, разведя руки и жалея, что в комплекте из подштанников и пальто выгляжу ну вот прямо ни разочек не внушительно.

— Стоп!

Мой выкрик, наверное, было слышно в соседнем комплеблоке.

Сапфир вздрогнула и боязливо прижала уши; Ч’айя чуть не отшатнулась, чудом удержавшись на табурете.

— Стоп, я сказал, сисадда⁈ — добавил я, понижая голос, но не опуская рук. — Да что с вами вообще⁈

Нет, кроме шуток, в тот момент я действительно не понимал. Наверное, мне случалось видеть подобные сцены, когда любовница случайно встречала на улице супругу своего воздыхателя, но…

Я покраснел. Потом побледнел. Пожалел, что позвал Сапфир на помощь. Затем пожалел, что открыл «подарок» Хадекина фер вис Кри. Следом — что вообще появился на свет, каким бы ни было это событие.

Байши, это что, ревность⁈

Мои кулаки сжимались и разжимались перед глазами Ч’айи и Сапфир, словно гипнотизируя обеих. В ушах шумело, в глотке пересохло, и спастись от подобной жажды могла помочь исключительно выдержанная пайма…

Стараясь сохранять главенствующий тон и больше не представлять, насколько нелепо выгляжу, я приказал:

— Не кусаться! Байши… Ч’айя, Сапфир… вокруг меня осталось ничтожно мало тех, кто способен поддержать, сисадда? Сапфир, детка, пожалуйста! Если ты не готова решать дело миром, то прошу: сохрани эту тайну и возвращайся к делам в чингайне… Я справлюсь сам.

Ч’айя дышала мелко и часто, не сводя взгляда с чу-ха. Та, напротив, повела плечами и втянула воздух полной грудью. Прикрыла глаза, пошевелила губами (мне показалось, сосчитала до девяти), и широко усмехнулась.

— Ага, Малыш, справишься… — Уже более уверенно соскользнув на диван всем телом, она подхватила кончик хвоста, поигрывая им и глядя на меня снизу вверх. — Ты чашку чинги-то себе сварить не всегда можешь, сисадда? Ладно, не закипай… Рассказывайте, что тут у вас происходит… что нужным посчитаете, конечно. Ну и что вообще намерены делать дальше?

Самка осмотрела нору. Долго, многозначительно и красноречиво. Мол, если уж ты, дурашка Ланс, снова здесь спрятался, да ещё и с новой подружкой, значит, причины есть. И весьма весомые. А затем уставилась на Ч’айю — мимо меня, внимательно, буквально вкручиваясь взглядом, почти не скрывая надменности и желчи.

Та, впрочем, в нахальстве не отставала, изучая чу-ха смело, открыто, оценивающе и не очень-то дружелюбно. И тоже мимо меня, будто из стекла был сделан…

— Кхм… — Я отступил, будто ударная волна от столкновения встречных взглядов могла оплавить любимое пальто. — Долгосрочных планов мы… я пока не строил, есть куда более… экстренные вопросы. В общем, одна просьба, Сапфир… Пока невозможно вывести Ч’айю в открытый мир… А у меня в нём есть дела. Довольно важные. И срочные, сисадда?

— Что-то важнее этого? — хмыкнула синешкурка.

При этом не кивала на Ч’айю, не указывала когтем, не обводила убежище жестом, но всё было понятно без лишних слов. У девушки вспыхнули щёки, на лбу снова обозначилась запятая морщины, но она смиренно проглотила обидный ответ.

— Так вышло, — признал я, стремительно теряя командирский напор. — Но клянусь — как только разберусь с текущими делами, тебя больше не потревожу! Никогда!

— Клянёшься? — Сапфир снова улыбнулась, наконец перестала сканировать девчонку и прищурилась мне в лицо. — Вот так новость… Ладно, Малыш. Чего ты хочешь? Чтобы я поработала сиделкой для твоей новой игрушки?

Ч’айя приподнялась с табурета. Напружиненная, мускулистая и узкая, будто стилет; похожая на себя ночную, не дававшую мне покоя.

— Придержи-ка хвост, подруга, — сквозь зубы прошептала она, и мне пришлось снова выдвинуться на середину комнаты. — Я доверяю Лансу и не хочу ссор с тобой, но если ты настроена унижа…

— Хватит!

На этот раз у меня получился не крик, но стон отчаянья. Обе обмякли, обе посмотрели на моё усталое лицо, обе опустились на прежние места.

Хотелось взвыть. Хотелось отмотать время назад и не призывать когда-то милую Сапфир в тайную подвальную нору.

Да, призна ю, может это и была не самая лучшая идея, но что оставалось⁈ Снова запирать девчонку, будто в клетке? Или, быть может, отвезти в Нарост? Тогда уж проще было сразу сдать сюрприз Хадекина Смиренным Прислужникам…

Я прочистил горло. Как мог — прочистил мысли. И сказал со всей искренностью и прямотой, на какие был способен в этой непростой ситуации:

— Поймите обе. Вон там, за этой хлипкой дверцей, меня ждут неприятности. И не то, чтобы я радостно стремился на встречу с ними. Более того, я бы охотно пропустил это свидание. Но выбора у меня нет. Сисадда? Поэтому могу я рассчитывать, что вы обе хотя бы попытаетесь соблюсти приличия, выдержать несколько часов мира и не грызться по мелочам?

Повернулся к Сапфир, ожидая, в том числе, что сейчас верная помощница плюнет мне под ноги и покинет подвал.

— Ладно… — вдруг протянула та, заставив мои плечи обмякнуть. Казалось, она и правда выглядела пристыженной и даже чуть виноватой. — Верно подмечено, Малыш, приличия… я буду держать себя в лапах. И, конечно, помогу.

Благодарно улыбнувшись Сапфир, я обернулся к девушке:

— Ч’айя?

— Договорились. — Та сухо кивнула, не расцепляя скрещённых на груди рук. — Постараюсь быть паинькой. Но только если меня не станут поддевать.

— Значит, мир? — чуть сильнее надавил я.

— Мир.

И девушка встала, протягивая Сапфир узкую раскрытую ладонь. Что ж, весьма отважно. Сам я впервые рискнул по доброй воле прикоснуться к чу-ха лишь спустя пару недель проживания у Стиб-Уиирта…

Синешкурка поднялась навстречу и крепко пожала протянутую руку, мимолётно задержав, чтобы рассмотреть ногти Ч’айи, не похожие ни на мои, ни на её собственные.

— Вот и славно!

Я не врал — мне действительно полегчало. Если, конечно, не задумываться о варианте, что меня обманули, и за время отсутствия девчоночки не пошинкуют друг дружку на куски.

— Сейчас я уеду, — сказал я осторожно, будто Сапфир могла передумать, — всего на пару часов. Возможно, до вечера. Но к девяти точно вернусь. Детка, ты позаботишься, чтобы Ч’айя не попала в беду, была сыта и отдохнула?

Та снова прищурилась. Весь её вид кричал, насколько помощницу подмывает вновь съязвить про сиделку, но вместо этого:

— Я всё сделаю, не переживай. — Затем, вздёрнув подбородок в сторону Ч’айи: — Ты же не против, если я за тобой немного пригляжу?

— А у меня есть выбор? — Бровь девушки презрительно изогнулась, но злоба из голоса утекла. — Уверена, мы отлично проведём время.

— Ч’айя, умоляю, прости! — Я был готов провалиться на следующий ярус подвала. — Выбора и правда нет, это очень важно… Но затем я весь твой!

На меня посмотрели обе. Обе одинаково внимательно и немного странно. Байши, мне определённо стоит научиться подбирать слова…

— Детка, я возьму фаэтон?

Ч’айя вскинулась, словно хотела повторить угрозу не называть её деткой, но через мгновение смекнула, что обращались вовсе не к ней. И ураганно покраснела.

— Конечно, бери, — отмахнулась Сапфир, чудом не заметив неловкости. — Сдаётся, до твоего возвращения я всё одно накрепко привязана к комплеблоку. Куда двинешь?

Я задумчиво хмыкнул.

Конечно, можно было сознаться подруге, что детального плана у меня пока нет… а чудесный пропуск-юнму госпожи фер вис Фиитчи так и подмывает затеряться в одном из самых приметных мест Юдайна-Сити, где если на хвост и присядет пара блох, то их удастся очень легко вычислить… Но можно было и не сознаваться.

— Чинанда-Кси, — с деланной небрежностью сказал я, — помнишь недавнюю гостью? Есть пара мыслей по делу, хочу проверить и обдумать.

Сапфир лукаво прищурилась, заставив уточнить:

— Ты чего?

— Ничего, — она загадочно улыбнулась. — Значит, Ланс фер Скичира взял-таки заказ скромницы-вистар? В чём суть?

— Семейные дрязги… Расскажу, когда закончу, и мы сможем без спешки распить примирительную бутыль, хао? А сейчас мне в самом деле пора… — Я замер, в последний момент недоверчиво посмотрев на обеих: — Вы точно обещаете не ссориться?

Чу-ха и человек кивнули одновременно, чуть устало и чуть тоскливо. Вздохнув и мимолётно помолившись Когане Но (а что мне ещё оставалось?), я начал собираться в путь…

И уже через полтора часа был в шикарном Тинкернальте, который… снова удивил? Впечатлил? Заставил скрежетать зубами от зависти? Пожалуй, всё сразу…