Конечно, кровь (СИ)

п.3.; г.11; ч.3

Наёмников видно не было, но я знал, что они наблюдают за нами из темноты. Очень странной парой мы с Пыльным двинулись по центральной аллее под прихлопывание старых дырявых вымпелов на верёвках.

Остовы аттракционов навевали жуткую тоску. Тёмные, крупные, возвышавшиеся справа и слева, они отчего-то напомнили мне пробиваемую ветрами пустыню, усыпанную бетонными хребтами заброшенных, неведомых построек древнего Тиама…

Однако куда больше тоски нагоняли трупы защитников, изрешечённые фанга, они попадались чуть ли не на каждом шагу. На втором десятке я перестал считать, но всё ещё всматривался в неподвижные тела, безуспешно пытаясь рассмотреть нашивки кланов или иные опознавательные знаки.

Все убитые казались совершенно разными, будто наугад собранными с улиц и спешно вооружёнными новенькими ассолтерами. Одеты бедно, часто неопрятно; среди них встречались даже откровенные подростки, совсем молокососы, в основной массе босолапые.

На третьем десятке тел я в очередной раз отдал должное высокому профессионализму чу-ха, нанятых мной для штурма «Небесного моста».

А вот раненых среди побеждённых не оказалось, дурной знак…

Мы продолжали шагать, сворачивая там, где указывал фер Сакага.

Не скажу, что ситуация была непривычной — на этапе ритуального посвящения в казоку мне доводилось участвовать в паре боевых операций «Детей заполночи», и всякий раз меня негласно опекали, окружая опытными бойцами и аккуратно оттирая от передовой. Но одно дело, стоять в рядах собратьев, и совсем другое, тащиться за ненавистным ублюдком по усыпанным трупами аллеям…

Путь окончился у неприметной кирпичной постройки в дальнем конце парка.

Као-ду провожало нас взглядом огромных тактических окуляров под козырьком шлема. Позицию бесполый занял на ржавой вагонетке миниатюрного скоростного транзита, умевшего взлетать на дугу монорельса, а потом стремительно падать с неё на умопомрачительной скорости.

Панго, деловито переоснащая супрессор новыми дисками, засел поодаль. Прикус, сопя из-под вечной маски, подпирал бледно-красную стену у железной двери.

Одноэтажный домишко оказался непримечательным и скромным — обычная техническая постройка среди нагромождений таких же. Вот только если бы не уйма энергетических кабелей, ведущих к нему по земле и воздуху с ближайших мачт.

— Как ваши? — спросил Сакага, обгоняя меня на последнем десятке шагов.

— Цена ранен, — хмыкнул Прикус, неопределённо дёрнув плечом. — Но в строю.

— Отлично сработано, — кивнул Пыльный. — Господин будет доволен.

— Гхмм… нам ждать гостей?

— О, безусловно, новых вводных пока нет, — улыбнулся посланник Господина Киликили, заставив меня вздрогнуть от простоты произнесённого приговора. — У вас всё та же четверть часа на подготовку оборонительных рубежей.

— Принято.

«Садовник» двинулся в темноту, бормоча в закрытый канал тактической «мицухи».

Я остановился:

— Ты, байши, шутишь⁈

От кирпичной стены и двери, к которой меня вёл черноспинка, отделяли три шага. Фер Сакага терпеливо обернулся.

— Ланс, ты утомил, — тихо сказал он, обнажая клыки. — Завали свою уродливую пасть и входи, пока я не заставил силой.

Какое-то время мы мерили друг друга взглядами из-за непроницаемых очков, словно собирались на скорость выхватывать башеры для нелепого поединка. Затем я глубоко вздохнул и взялся за дверную ручку.

Что ж, это точно не казнь. Но я всё ещё решительно ничего не понимал…

Внутри здание оказалось даже проще, чем снаружи. Лёгкие перегородки выломали, освободив квадратное помещение примерно семь на семь шагов, мусор старательно замели к углам.

В центре возвышался массивный серый куб больше двух метров высотой, по виду металлический, напоминавший причудливый сейф с вереницей круглых окошек по периметру; в ближайшей к входу стене тонули выдвижные консоли.

Под основание куба, сплетаясь и объединяясь, уползали кабели, проброшенные снаружи через высверленные в кирпиче дыры. Две потолочные лампы светили тускло и постоянно мерцали; внутри устройства размеренно полыхало зелёным, причём едва ли не ярче.

Кажется, теперь становилось понятно, почему Ниточка погрузилась в полумрак… что, впрочем, никак не объясняло природу угловатого монолита.

Фер Сакага за моей спиной запер дверь на засов. Расстегнул броневоротник, снял и привесил к поясу шлем.

— Не отвлекайся на то, что услышишь снаружи, Ланс, — негромко велел он, медленно обходя куб и ловко переступая через нагромождения толстых кабелей. — Ясно? Парням тоже приказано не мешать нам ни в коем случае. Что бы ни случилось, сисадда?

Я кивнул, хотя никакого понимания не было и в помине.

— Допустим… Но что дальше?

Пыльный остановился справа от меня на расстоянии вытянутой лапы, поднял гаппи и чиркнул когтем.

— Слушать, — просто ответил он.

А в мой заушник снова ворвался бесплотный голос его грозного господина.

— Ланс, я тебя вижу, — сказал фер Шири-Кегарета, волшебством выверенного тона заставив вспотеть и приготовиться к чему-то важному. — Знаю, ты много лет терзался мыслью, а не избранный ли ты, так? Знаю, что в какой-то момент эта мысль покинула твоё сознание… Ты устал и сдался. Я ощущаю и понимаю. Но, что, если я скажу, что ты сдался чуть раньше времени?

Я перевёл взгляд на терпеливо выжидающего Пыльного, но тот определённо был лишён возможности слышать речь казоку-хетто.

— Не мне винить тебя, Ланс фер Скичира, — продолжал тот. — И я не стану. Потому что точно знал, что нужный миг настанет. И что только мне по силам в целости сохранить тебя в нашем непростом и весьма опасном мире, и подготовить к его защите…

Байши! Существо, ещё недавно открыто угрожавшее мне смертью, а затем возопившее о спасении чуть ли не всего Тиама, только что открылось, что всё это время охраняло беззащитного Ланса Скичиру, оставаясь его благодетелем и защитником⁈

Я порадовался, что «Сачирато» скрывают глаза, иначе бы моя реакция уж точно позабавила Сакагу…

— Перед тобой устройство, не имеющее ни аналогов, ни названия, — сказал Песчаный Карп, и я в который раз поразился, до чего точно джи-там научился подражать живым. — Внутри — угроза нашему существованию.

Меня потянуло к кубу, заставило осторожно заглянуть внутрь.

Чу-ха с чуть растрёпанной чёлкой наблюдал расслабленно, но дистанцию между нами по-прежнему не увеличивал. Боязливо протерев припыленное оконце, я приник к толстому стеклу и чуть не присвистнул.

Внутри, закреплённый в изящном проволочном зажиме, покоился знакомый камень, безжалостно выдранный из объятий старинного кулона. Со всех шести сторон в него целились сканеры, без устали полосовавшие остаток украшения тонкими яркими лучами. Каждые две-три секунды широкие вуали поочерёдно омывали осколок, словно купающийся в приятном зелёном свете.

Карп на записи молчал, словно знал, что происходит в кирпичном домике посреди «Хари’н’ханси». Выдержав драматическую паузу, он всё же добавил:

— Эта необычная консоль защищена самым наилучшим образом, Ланс. Борта сейфа, в который помещено устройство, не разрушить даже прицельным ударом кастура. Взрыв тоже не поможет. Но слева сбоку ты можешь найти пульт. Отстегни клеммы с маркерами Р1 и Р3.

Я скосил глаза, тотчас убедившись в точности указаний джинкина-там. Зачарованно, будто загипнотизированный «низким писком», протянул руку и щёлкнул задвижками.

В нише лязгнуло, горизонтальная крышка откинулась на уровне груди и превратилась в столешницу, а изнутри выполз клавиатон — совершенно непривычного вида, с выпуклыми кнопками, в точности дублирующими отверстия для когтей.

Из серой брони над устройством ввода выдвинулись два компактных экрана. Слева от консоли с шипением сдвинулась переборка, за которой открылась узкая глубокая ниша — внутри блестели три кольцевидных зажима.

— А теперь слушай, Ланс, и слушай внимательно, — прошептал Князь-Из-Грязи в моей голове. — Остановить начавшийся опасный процесс сможешь только ты. Введи комбинацию, которую я пересыпал на твой обычный гаппи, а затем помести в зажим обнажённую руку, и позволь устройству завершить начатое…

Я невольно отступил от куба, причём настолько неуверенно, что фер Сакага тут же подобрался. Что ж, вероятно, у Первого Когтя были личные установки насчёт моей нерешительности…

— Всего лишь капля твоей крови, Ланс, — сказал джи-там тоном, от которого кружилась голова. — Если сделаете быстро, то успеете покинуть район, пока мои недоброжелатели не пришлют подкрепление. Ланс фер Скичира, я нижайше и безропотно молю тебя о немедленной помощи. Сейчас спасти гнездо можешь только ты. Равно как и принять путь избранного, о котором мечтал…

Вероятно, я выругался вслух, потому что Сакага с интересом взглянул на меня поверх очков. А в следующую секунду снаружи снова застрекотали ассолтеры. Машинально выхватив башер, я заметил, что чу-ха тоже обнажил оружие. Ещё через пару ударов сердца выяснилось, что запись окончена.

Сакага дёрнул носом, призывая успокоиться, и даже демонстративно застегнул набедренную кобуру.

— Как я и говорил, господин Скичира, — с улыбкой произнёс он, — не стоит волноваться и отвлекаться. Прошу, делайте свою работу. Уверен, вы получили самые исчерпывающие инструкции.

Не спеша прятать «Молот», я ещё раз взглянул на «болтушку» и убедился, что очередная запись джинкина-там действительно окончена. Байши… И это всё, что виртуальный мудак хотел мне сказать? Здесь, под огнём до сих пор неведомого противника?

Я облизал губы и удержался, чтобы бросить башер в кобуру и покрутить колечко. Финал ночной поездки выглядел таким… зловещим, что у меня задумали обмякнуть колени. А может, фер Шири-Кегарета говорил правду? В конце концов, если всё взвесить, мицелиумный паразит ни разу меня не обманывал… Не пытался отправить в печь крематория, не брал в плен…

От воспоминаний о гибели Прогиба защемило в груди. Я покосился на Сакагу, но «Сачирато» надёжно скрыли тяжёлый взгляд.

Ведь братишку из «Детей заполночи» убил вовсе не Господин Киликили, так?

Пыльный оставался неподвижен. Я был готов спорить на весь гонорар и премию за дело фер вис Фиитчи, что он даже не догадывался о необычности происходящих событий.

Но с той же уверенностью я мог предположить, что борф получил чёткие приказы и любой ценой заставит меня совершить задуманное его хозяином. Если потребуется — силой. Даже если Карп предупредил его о недопустимости причинения вреда. Просто потому что Сакаге бы это очень понравилось…

Вероятно, меня выдал не взгляд, а поза.

Может быть, запах, о котором я беспечно забыл.

Но Пыльный внезапно приблизился. Надвинулся почти вплотную, приспустил очки и осторожно повёл носом. Холёный, уверенный в себе, готовый действовать решительно и жёстко.

— Не стоит медлить, господин Скичира, — язвительно заметил он, вздёргивая левое ухо и будто прислушиваясь к возобновившемуся снаружи бою. — Какие бы указания мой достопочтимый казоку-хетто ни передал вам во второй записи, действовать нужно быстро.

Я тоже стянул забрало верных «Сачирато» на грудь. Чёрный чу-ха в серых доспехах находился совсем рядом, с интересом заглядывал в глаза, и едва-едва — но вполне демонстративно, — выдвигал искусственные клыки.

В моей голове заиграла музыка, которую хотелось называть «джазом»…

Наверное, дальше я действовал по наитию. Остановись в тот миг хоть на секунду, и анализ возможных рисков перевесил бы всю решимость. Заставил бы отказаться от безумства, подчинил бы волю поступить иначе и благоразумнее. Да, определённо, мной двигала незамутнённая злость и подпитанная ею спонтанность.

— Каково это было, убить Разрушителя? — громко спросил я Сакагу, чуть подаваясь вперёд. — Самого достойного и именитого казоку-йодда «Детей заполночи»⁈

— Чего⁈

Пыльный оскалил резцы, абсолютно не ожидая подобного вопроса. Усы встопорщились, а мимические мышцы на морде задвигались, когда тот попытался сообразить, об убийстве какого из «Детей» вообще идёт речь, и причём тут он сам.

— Девять крохотных мышат сговорились не дышать! — скороговоркой выпалил я, приковав его взгляд. — Один вдруг затих не шурша, и осталось лишь восемь мышат!

Не было нужды переходить на «низкий писк». Не было необходимости взламывать сознание ненавистного чу-ха, давить его, подчинять и зачаровывать. Я грубо наседал, пытаясь сбить с толку, и у меня получалось — фер Сакага почти отступил, а губы затрепетали и обнажили нарощенные клыки.

— Задохнулся второй насовсем, и мышаток осталось семь! — почти выкрикнул я. Эхо пронеслось по квадратной комнате, ударило в куб с кулоном, отскочило от стен. — У третьего лопнул глаз, и шесть уже мышек сейчас!

— Заткнись, выродок! — прошипел посланник Господина Киликили, а в его зрачках вспыхнул запоздалый страх понимания. — Быстро завали поганую пасть!

— Четвёртой не устоять, и вот уж мышей только пять!

— Замолкни или умрёшь! — взвизгнул Пыльный, выдвигая титановые зубы.

И всё-таки вскинул лапы к прижатым ушам, словно собираясь ладонями отгородиться от опасных звуков. Всего на секунду, но мне хватило…

«Молот» поднялся легко и плавно, почти без шансов быть отведённым в сторону. Три фанга одна за другой впились в подбородок черноспинки, с чмокающим присвистом вылетев из затылка и ударив в кирпичи.

Пыльный захрипел, издал протяжный писк, а через мгновение в мои рёбра ударило слева, чуть не сбив с ног. Ахнув, я подался в сторону и чуть не разрядил в голову ублюдка остальную кассету башера… но тут глаза чу-ха остекленели, зубы укоротились, и он медленно завалился на спину.

Три выдвижных когтя, всё же сумевшие проткнуть безрукавную бронекуртку на моём боку, с шелестом покинули слой вспененного алюминия, сонно потянули за собой вязкие красные нити. По рёбрам скользнула волна боли, под бронёй стало влажно.

Выругавшись, я вложил «Молот» в кобуру и торопливо ощупал пробоины. Убедился, что лёгкое не задето, как и артерии, хотя одно из рёбер горело, будто надломленное.

Я опустился на колено. Гоня надвигающуюся панику, вытряхнул из рюкзака аптечку и постарался не морщиться. Зубами стянул перчатки, наполнил ладонь «жидким пластырем» и со стоном протолкнул под броневой нательник снизу.

Прижал гель к ранам, выждал положенные секунды, и с болезненным хрустом отодрал перепачканные кровью пальцы. А затем выпрямился над телом фер Сакаги и сухо сплюнул на мёртвую крысу.

— Это за Прогиба, борф…

В реальность вернулись многочисленные выстрелы ассолтеров. Прогремел взрыв, припорошивший кубическую машину пылью с потолка, ещё один грохнул в отдалении. Тактическая консоль на предплечье Сакаги мерцала россыпями маркеров и неотложных вызовов, так и оставленных без ответа.

Лишённый возможности наблюдать за происходящим снаружи, я мог только гадать. Но если опираться на частоту пальбы, бой там сейчас кипел куда более жестокий, чем четверть часа назад…

Застегнув и накинув рюкзак, я затравленно обернулся к кубу.

И что, байши, делать теперь? Личный разговор с Пыльным, это одно. Мольба Песчаного Карпа — совсем иное. И почему, ради Когане Но, джи-там общался со мной не напрямую, а проникновенными записями⁈ Чтобы я не смог отказать? Чтобы испытывал гнетущее смятение? Чтобы не соблазнился задать лишних глупых вопросов, способных отнять драгоценное время?

Успею я вызвать Киликили через «мицуху»? А если «Садовники» не сдюжат? Что, если дверь в любой момент влетит внутрь под дуновением управляемого взрыва?

Задрав рукав, я активировал гаппи и изучил пересыпанный чуть раньше код — длиннющий и очень сложный. Причём с несколькими незнакомыми символами, однако же имевшимися на странном клавиатоне куба.

Задумчиво уставившись в тёмный зев ниши (призывно мерцали хромированные зажимы), я облизал сухие губы и крутанул на пальце колечко Аммы. Оно отказалось двигаться, намертво присохнув на коктейле из крови и «жидкого бинта», перепачкавшем обе ладони.

Я встряхнулся всем телом — дурацкая привычка, годами перенимаемая у чу-ха, с которыми Ланс Скичира жил и проворачивал дела. Интересно, как бы поступил Нискирич? А Амма? Сапфир? Зикро? Щуп? Подверни Штанину? Галло Ш’Икитари по прозвищу Перстни? Или даже Ч’айя?

Спасти Тиам…

Обеими руками опершись о пыльную броню вокруг консоли, я прикрыл глаза. В конце концов, если бы джинкина-там выстроил хитроумную ловушку и хотел причинить вред окружающей реальности, в которой существовал, он бы его уже давным-давно причинил. Так? Так… Выходит, я и правда был способен…

Пальцы правой руки начали вводить код раньше, чем я это осознал.

Противоестественно-выпуклые клавиши мягко проседали под подушечками, ответно щёлкая на каждое нажатие. На левом из дисплеев послушно всплывали перепечатываемые символы. Когда оказалась вбита половина, зажёгся правый экран…

Трясущийся, тяжело дышащий, едва живой, он снова снизошёл до личного общения, хотя сейчас мне и казалось, что отнюдь не для похвалы. Ошалело приоткрыв рот, я молча уставился на вспыхнувшее изображение, так и не утопив следующую клавишу…

Морда с почти лысой, в россыпях пятен шкурой занимала весь экран. Дико сверкающие ярко-жёлтые глаза смотрели прямо в камеру. Из пасти, бережно закреплённая, змеилась трубка; нижняя губа дрожала, как в припадке.

Однако же голос оказался крепким — властным, чуть искусственным из-за модулятора на горле. Каким я и запомнил его во время единственного разговора той необычной ночью, когда обрёл Ч’айю.

— Вот что я тебе скажу, молодой Скичира, — решительно пролаял Хадекин фер вис Кри, и презрительно сморщил старческий нос. — Не ст о ит этого делать. Совсем не ст о ит…