Ночью занялась метель. Король не видел, куда идёт; колени утопали в снегу, глаза слепило, драное пальто развевалось по ветру.
Наткнувшись на полосатый столбик, Король ухватился за него и долго так стоял, вцепившись намертво. Когда силы всё же иссякли, он сполз вниз, в сугроб, прислонился к столбу и вынул из-за пазухи бутыль. Последние капли чуть согрели его, он закутался потуже и замер, глядя прямо перед собой…
В подвале царил холод: трубы покрылись инеем, метель свистела и швыряла в помещение сквозь щели порции колючего снега. Очередной раз заткнув дыру под дверью газетами, Королева вернулась за стол, села. Увидела на краю столешницы хлебную крошку, аккуратно взяла её двумя пальцами и положила в рот, виновато покосившись на занавеску. Там, за занавеской, на лежанке из старого матраца лежала, уткнувшись лицом в стену, Принцесса. Королева стала греть руки над свечкой.
Вдруг пламя свечи дрогнуло, покосилось и погасло. Стало совсем темно.
— А спички-то, — тихо сказала Королева, — спички-то у нас… кончились?..
— Ой, мама! Ой! — неожиданно застонала Принцесса. — Мамочка! Ой, ай!
— Что? — в темноте закричала Королева. — Что? Что такое? Началось?! Ах ты! Погоди, спички-то…
— Мамочка! — вопила Принцесса.
— Погоди! — кричала Королева, натыкаясь на всё впотьмах. — Погоди ж ты, спички-то у нас… спички-то…
Затычку под дверью снова прорвало, большое снежное облако влетело в подвал и заискрилось в темноте.
… Ветер подхватил клочок бумаги, который Король выронил из кармана, доставая бутыль. Он не заметил этого. Фотография взвилась вверх и исчезла.
Короля заносило снегом, постепенно его фигура превращалась в белый сугроб. Сугроб рос, увеличивался, очертания сидящего человека понемногу сглаживались и очень скоро сошли на нет.